В большинстве публикаций практических психологов по проблемам социального интеллекта это понятие трактуется как общеизвестное, а методики его исследования рассматриваются, как безусловно надежные, и непосредственно применяются к исследованию социального интеллекта конкретных социальных групп [1; 2; 3, 4 и др.].

Однако психологи, интересующиеся методологическими проблемами своей науки, считают, что до сих пор сложно отыскать такую общепризнанную теоретическую концепцию социального интеллекта, которая бы «строилась на чёткой теоретико-методологической базе, а эмпирическое исследование соответствовало мировому уровню проведения исследований» [5, с. 44]. В частности, О.В. Лунева выделяет шесть основных направлений исследований социального интеллекта в зависимости от используемых подходов: когнитивного, когнитивно-личностного, деятельностного, «имплицитного» (исследование имплицитных представлений о социальном интеллекте), «прикладного» (исследование практических аспектов социального интеллекта), «компонентного»: трактовка социального интеллекта как компонента практического, адаптивного и эмоционального интеллектов [6, с. 231].

Зарубежные исследователи пишут о том же. Так, Р. Стернберг фиксирует недостаточную теоретическую разработанность понятия «социальный интеллект» и подчеркивает, что «существует так же много определений этого понятия, как и исследователей этой проблемы» [7; цит. по: 5, с. 44].

Сама идея социального интеллекта порождена усилением внимания психологов к факторам эффективного взаимодействия индивида с другими людьми и, по мнению известного американского психолога  Д. Векслера, это понятие характеризует  «приспособленность индивида к человеческому бытию» [см.: 8, с. 174]. Более того, понятие социальный интеллект стало отождествляться с понятием «интеллект успеха» [9]. Но интеллект – это инструмент  деятельности, которая может либо привести к успеху, либо нет, в зависимости от способа его применения на практике. Никто не ставит проблему «молотка успеха», понимая, что успех зависит не только от молотка, а и от пользователя этим инструментом.

Как считается, термин «социальный интеллект» введен  Э. Торндайком в 1920 г. Вполне логично ученый выделил три стороны интеллекта: абстрактный интеллект (абстрактно-научный: понимание мыслей, идей и управление ими), механический интеллект (механико-визуально-пространственный: то же, но применительно к конкретным объектам) и социальный интеллект (практический: то же, но уже применительно к практическому взаимодействию с людьми). С его точки зрения, объектом социального интеллекта выступает система социальных отношений: «социальный интеллект представляет собой способность к пониманию и управлению мужчинами и женщинами, мальчиками и девочками, способность действовать мудро в человеческих отношениях» [10, цит. по: 8, с. 173]. Фактически у Э. Торндайка социальный интеллект – это весь комплекс способностей и возможностей «общего» интеллекта, направленный на анализ социальной действительности. Нетрудно видеть, что здесь выделение типов интеллекта осуществлено по «объектному» критерию: выделяются различающиеся объекты интеллектуального освоения.

К сожалению, многие последователи Э. Торндайка от такой логики отошли, и это в известной мере связано с тем, «что «ясно очерченный предмет… не влечёт за собой лёгкой операционализации… Дать определение социального интеллекта оказалось гораздо проще, чем его измерить» [11].

В результате внимание было перемещено на разработку и применение измерительных методик, а проблема обоснования понятия отодвинулась на второй план. Н.А. Батурин и Л.Г. Матвеева саркастически комментируют вывод одного из исследований о том, что IQ обеспечивает от 1 (?) до 20% успеха на рабочем месте [12, с. 7]. В свое время М.Е. Форд и М.С. Тисак выявили,  что для определения социального интеллекта в литературе чаще всего используется один из трех критериев, в числе которых – «любой социальный навык, который может быть измерен» [см. об этом: 11]. С.С. Белова не без юмора резюмирует: «социальный интеллект – это то, что измеряет тест социального интеллекта» [11].

Видимо, многих российских исследователей гипнотизирует сам факт употребления конкретных понятий в зарубежных исследованиях. Раз исследования зарубежные, то, видимо, безупречные?

Небезынтересно, что повышение интереса к социальному и особенно эмоциональному интеллекту  связано с публикациями журналиста Д. Гоулмена, который переиначил аббревиатуру EQ (прежде – в методике известного психолога Р. Бар-Она – означавшую коэффициент эмоциональности) в коэф­фициент эмоционального интеллекта и проти­вопоставил ее коэффициенту когнитивного интеллекта IQ [см., напр.: 12, с. 6]. Безусловно, журналисты вправе использовать в своих публикациях нестрогие образные понятия, но вправе ли идти на поводу у них ученые, как сделал автор аббревиатуры EQ Р. Бар-Он, согласившись, что это – коэффициент эмоционального интеллекта? Неужели «эмоциональность» = «эмоциональный интеллект»?

Комментируя подобные взгляды, российские исследователи зачастую оказываются непоследовательными в своих выводах. «Может ли интеллект быть «эмоциональ­ным»? Означает ли это, что основными меха­низмами познания являются эмоциональные процессы? Способен ли человек решать какие-то задачи на эмоциональном уровне?» – задаются, в частности, вопросами Н.А. Батурин и Л.Г. Матвеева и дают четкий ответ: «Оперировать информацией, выражаю­щейся на языке эмоциональных пережива­ний, без их перевода на уровень сознания (а значит, вербального самоотчета) – задача, решить которую пока ещё никому не удава­лось» [12, с. 7]. Совершенно справедливо они утверждают, что нельзя смешивать «эмоцио­нальный интеллект» и «уровень развития эмо­циональности» [12, с. 5]. Напрашивается вывод: наличие эмоциональности у каждого индивида (с разным уровнем развития) – факт бесспорный, но существование эмоционального интеллекта (именно как интеллекта) надо, как минимум, подвергнуть сомнению. Это понятие методологически избыточно, поскольку всё его содержание вполне укладывается в содержание термина «эмоциональность».

Однако авторы противоречат собственным выводам, утверждая, что   социальный интеллект и эмо­циональный интеллект – это термины, обо­значающие разновидности ин­теллекта, используемые для решения «когнитивными способа­ми» эмоциональных и социальных задач, производя «когнитивное оперирование «объектами», имеющими эмоциональную или социальную природу. При этом для познания используются нетрадиционные формы: ин­троспекция, ауторефлексия, совсем мало изученные способы: эмпатия, интуиция, «чувство кожей» и т.д.» [12, с. 6].

Мало того, что ни  одно из обсуждаемых понятий сомнению не подвергается, так еще и совершается логическая ошибка. Сначала совершенно справедливо указывается  объектный критерий выделения: объект социального интеллекта – решение социальных задач, эмоционального – эмоциональных задач (хотя ранее авторы утверждали, что работать с информацией, «выражаю­щейся на языке эмоциональных пережива­ний», невозможно без их перевода на уровень сознания).

А дальше неявно вводится иной критерий – способы когнитивного освоения, включая «чувство кожей». Следовательно, «чувство кожей» – это и есть «перевод на уровень сознания», т.е. форма рационального мышления?

При  этом сами же авторы критиковали небезупречность подходов западных психологов: «Сторонники «эмоционального интеллек­та» по Д. Гоулмену иногда доходили до пол­ного отрицания ценности изучения общего интеллекта, опираясь на сравнение несравни­мого [Выделено мной. – Г. О.]» [12, с. 7]. Действительно, никто не станет сравнивать сладкое яблоко и  красное яблоко. Но сравнивать социальный интеллект с эмоциональным почему-то считается возможным.

Интеллект (от лат. intellectus — ум, рассудок, разум) традиционно  характеризуется как мыслительная способность человека: «Интеллект – разум, способность мыслить, проницательность, совокупность тех умственных функций (сравнения, абстракция, образование понятий, суждения, заключения и т.д.), которые превращают восприятия в знания или критически пересматривают и анализируют уже имеющиеся знания» [13]. Именно на таком понимании интеллекта основаны многочисленные психологические тесты по измерению IQ.

Поскольку само понятие «интеллект» связано с разумом, то сомнительными становятся его расширительные определения, в частности, далеко не безупречным представляется понятие «эмоциональный интеллект» (в той его трактовке, когда он обозначает не рациональное освоение эмоциональных объектов, а отождествляется с эмоциональностью как особым компонентом психики). Любой научный термин оправдан лишь тогда, когда он фиксирует содержание, отличное от содержания других терминов. Но в рассматриваемой ситуации понятие «интеллект» представляется едва ли не излишним, поскольку его содержание распространяется до объема понятия «сознание», а то и «человеческая психика».

Многие авторы указывают на трудности, связанные с «разведением» содержания понятий «социальный интеллект» и «эмоциональный интеллект» [см., напр.: 14]. Но это – непреодолимые трудности в той ситуации, когда эти интеллекты разделяются на основе различных критериев. Дело еще больше запутывается введением понятия «социальный эмоциональный интеллект».

Термин «социальный интеллект» также вряд ли следует считать безупречным априори, а существующие определения и методологические подходы к социальному интеллекту надо выверять в разных аспектах, в том числе в семантическом и логическом.

Не выдерживают, в частности, никакой критики заявления о несовместимости «общего» интеллекта и социального интеллекта. Такой подход противоречит логическим соотношениям рода и вида: если социальный интеллект не включает в себя родовых характеристик интеллекта, то термин «интеллект» в словосочетании «социальный интеллект»  мгновенно становится алогичным и требует исключения или замены.

Так, из публикации в публикацию отечественных исследователей кочует тезис о том, что «Дж. Гилфорд, создатель первого надежного теста для измерения социального интеллекта, рассматривал его как систему интеллектуальных способностей, независимых от фактора общего интеллекта и связанных, прежде всего, с познанием поведенческой информации» [8; 15 и др.]. Однако, во-первых, никто из публикантов не задается вопросом: действительно ли этот тест «надежен», а во-вторых, не видит, что сам этот тезис подрывает вывод о надежности: если социальный интеллект независим «от фактора общего интеллекта», то он может являться чем угодно, но только не интеллектом. Тем не менее, идею независимости друг от друга социального и общего интеллектов разделяют и некоторые отечественные ученые — Н. А. Кудрявцева, М. И. Бобнева и др. [подробнее см.: 15].

Видимо, Э. Торндайка подобный подход поверг бы в шок, поскольку для него социальный интеллект – это, прежде всего,  интеллект. Поэтому не будет ошибкой сказать, что социальный интеллект Э. Торндайка и социальный интеллект Д. Гилфорда – это разные феномены.

В числе российских исследователей О.В. Лунева является одной из немногих, кто однозначно рассматривает социальный интеллект «как самостоятельный вид интел­лекта, качественно отличный от общего ин­теллекта (в его доминирующей когнитивной трактовке) и имеющий с ним родовидовые отношения. Родовым, базовым, компонен­том в социальном интеллекте можно считать способность к ментальной деятельности» [6, с. 234]. Тем самым она развивает методологически безупречный подход Д.В. Ушакова, утверждавшего, что социальный интеллект – это один из видов интеллекта, а потому «подчиняется его общим закономерностям» [16, с. 25].  С этим следует согласиться при учете того, что ментальная (лат. mens – ум, разум) деятельность – это,  прежде всего,  деятельность ума, но не подсознания или эмоций.

Вывод. Таким образом, социальный интеллект – это одна из разновидностей интеллекта (разума, способности мыслить). Объектом его когнитивного освоения выступает социальная действительность. Имеет право на существование и такая его трактовка (ведущая начало от Э. Торндайка), когда социальный интеллект мыслится как специально направленный интегральный интеллект человека, а именно – направленный на когнитивное освоение социальной действительности. Вне и помимо общего, «целостного» интеллекта осмысление социального интеллекта бессмысленно.

Отметим, что может быть дано и существенно отличающееся понимание социального интеллекта, вытекающее  из принципиально иного понимания термина «социальный», чем это принято в психологических публикациях по социальному интеллекту. Это понимание «социального» связано не с объектом отражения, а субъектом социального интеллекта, и в качестве социального интеллекта понимается интегральный интеллект социума, социальной группы. Подобный подход развивается в ряде социологических публикаций, а также в работах Д.А. Ростовых по философскому осмыслению социального интеллекта [17; 18; 19].

1. Кальной Д.А. Социальный интеллект как условие развития психологической готовности к руководящей деятельности у менеджеров // Психология, социология и педагогика. 2015. № 1 [Электронный ресурс]. URL: http://psychology.snauka.ru/2015/01/4350 (дата обращения: 14.11.2015).
2. Кудака М.А., Каракина Т.Г. Характеристика особенностей социального интеллекта подростков, воспитывающихся в детских домах // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 8 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2015/08/12290 (дата обращения: 13.11.2015).
3. Талаев С. А. Гендерные аспекты социального интеллекта военнослужащих // Молодой ученый. 2013. №12. С. 824-826.
4. Ульянова Н.Ю., Локтева Е.В. Социальный интеллект и личностные особенности работников ресторанного сервиса (на примере официантов) // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 7 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2015/07/11801 (дата обращения: 15.11.2015).
5. Горчакова О.Ю., Богомаз С.А. Исследование социального интеллекта: проблемы, основные понятия и подходы // Психология когнитивных процессов. 2015. № 2. С. 44-55.
6. Лунева О.В. Теоретические основания концепции социального интеллекта // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 3. С. 231-236.
7. Стернберг Р., Форсайт Дж.Б., Хедланд Дж. и др. Практический интеллект. СПб.: Питер, 2002. 265 с.
8. Васильева И.А., Болотова У.В., Рясная Ю.О.  Социальный интеллект как интегральная интеллектуальная способность // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2015. № 3-3. С. 171-175.
9. Стенберг Р. Интеллект успеха. Минск: Попурри, 2015 [Электронный ресурс]. URL:   http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=11808535
10.  Thorndike E. L. Intelligence and its uses // Harper’s Magazine 1920. № 140. Р. 227-235.
11. Белова С.С. Социальный интеллект: сравнительный анализ методик измерения. URL:  // http://www.nrpsy.ru/social_intellect_belova.html (дата обращения: 13.04.2016).
12. Батурин Н.А., Матвеева Л.Г. Социальный и эмоциональный интеллект: мифы и реальность // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Психология. 2009. № 42 (175). С. 4-7.
13. Философский энциклопедический словарь. 2010 [Электронный ресурс]. URL: http://www.psyoffice.ru/5-enc_philosophy-2361.htm
14. Люсин Д. В. Современные представления о социальном интеллекте // Социальный интеллект: теория, измерение, исследования / Под ред. Д.В. Люсина, Д.В. Ушакова. М.: Институт психологии РАН, 2004. С. 29-38.
15. Кудинова И.Б., Вотчин И.С.  Социальный интеллект как предмет исследования // Сибирский педагогический журнал. 2005. № 4. С. 132-142.
16.  Ушаков Д.В. Социальный интеллект как вид интеллекта // Социальный интеллект: теория, измерение, исследования / Под ред. Д.В. Люсина, Д.В. Ушакова. М.: Институт психологии РАН, 2004. С. 11-28.
17. Анурин В.Ф. Интеллект и социум: Введение в социологию интеллекта. – Н. Новгород: Изд-во Нижегор. ун-та, 1997. 436 с.
18. Каныгин Ю.М. Основы когнитивного обществознания (Информационная теория социальных систем). – Киев: Украинская акад. информатики, 1993.  236 с.
19. Ростовых Д.А. Социальный интеллект как фактор развития информационного общества // Социальная политика и социология. 2007. № 3. С. 258-262.

Все статьи автора «Отюцкий Геннадий Павлович»