Введение. Успешное овладение иностранным языком предполагает всестороннее знакомство с историей, культурой, литературой, обычаями, современной жизнью и прочими реалиями народа, говорящего на исходном языке [1]. Одним из наиболее ярких проявлений языка, отражающих культуру любой нации, являются эвфемизмы, под которыми в науке принято понимать эмоционально нейтральные слова или выражения, употребляемые вместо синонимичных им слов или выражений, поскольку, по мнению говорящего, являются неприличными, грубыми или нетактичными [2]. Эвфемизмы являются завуалированными, «смягчающими» и описательными обозначениями предметов или явлений, на которые общество накладывает своеобразное табу. Основная цель, которую преследует говорящий, используя эвфемизмы в социальных и межличностных отношениях, это стремление избегать коммуникативные конфликты и неудачи, не создавать у собеседника ощущения коммуникативного дискомфорта [3].

Следует отметить, что уйгурские эвфемизмы не раз становились объектом исследования, однако их анализ осуществлялся, как правило, лишь в зеркале китайского языка. Так, в одних работах отдельные тематические группы уйгурских эвфемизмов рассматривались в культурологическом аспекте, определялась их коммуникативная функция в уйгурском языке в сопоставлении с китайским языком (Аблимит. Мэмэт,Махирэ.Мэмэт, Ван Ци, Хэ Пу, Лиюн). В других – исследователи ограничивались переводом уйгурских эвфемизмом на китайский язык (Фэн Синьлу, Хэйригул.Аблимит, Мэрйэмгул.Мухтар, Син Чуньмэй). И несмотря на то, что в работах ученых и была заложена основа к отдельному изучению темы эвфемизмов в уйгурском языке, однако авторы не ставили перед собой цель выделить уйгурские эвфемизмы в отдельную область исследования. Полагаем, что необходимость системного подхода к уйгурским эвфемизмам, включающего в первую очередь определение количества тематических групп эвфемизмов в уйгурском языке, выявление их функций в различных сферах коммуникации и особенностей социально-культурных и языковых фонов, которые провоцируют необходимость эвфемизации, направленной ко всему прочему и на успешное протекание межкультурной коммуникации, стала насущной потребностью.

Результаты. Итак, эвфемизация – универсальное явление, исторические корни которого тесно связаны с менталитетом народа, его культурой, традициями, религией, мировоззрением носителя конкретного языка. Следует отметить, что эвфемизация наблюдается в различных сферах социальной жизни народа: в области публицистики и массовой информации, в творческой, культурной и бытовой жизни народа. Кроме того, в разных языках численность эвфемистических групп, а также их количественный и тематический состав неодинаковы, что связано с лингвокультурными и этнолингвистическими особенностями языкового сознания [4].

Как показал наш системный анализ, в уйгурской культуре в зоне действия эвфемизации оказываются следующие тематические группы: смерть и связанные с ней явления; беды, несчастья; возраст человека, его умственные и физические недостатки; состояния, действия и предметы из области физиологии человека; преступления, совершаемые человеком; обозначение некоторых животных, пищи из поганых/нечистых животных; ряд мест и связанные с ними действия человека; название частей тела человека, относящиеся к сексуальной сфере.

Представим те тематические группы эвфемизмов в уйгурском языке и коммуникативные сферы их проявления, которые традиционно подвергаются эвфемизации.

В первую группу входят эвфемизмы, называющие смерть и связанные с ней явления.

Известно, что смерть – один из величайших страхов человечества. Смысл этого, на первый взгляд, обычного слова всегда сопряжён с эмоциями и чувствами, которые человек не хотел бы ощущать, испытывать, что приводит к эвфемизации темы смерти. Отметим, что эта тема подвергается эвфемизации практически во всех языках, несмотря на культурные особенности народов, говорящих на этих языках [5]. Так, например, в русском и уйгурском языках имеются языковые параллели. Уйгурская пословица о смерти гласит: «Өлгәнниң кәйнидин йахши дәмәклик (букв: `Об умершем говорят только хорошее`) [6]. И в русском языке тема смерти часто подвергается эвфемизации, например, вместо умер говорят отправился к праотцам, отдал богу душу, сыграл в ящик и т.д. [7].

В уйгурском языке, как в русском языке, немало эвфемистических выражений, используемых для обозначения смерти: өлүм (букв: `смерть`), каждое из которых имеет свое конкретное значение и свою сферу употребления.

Так, например, выражение вапат болмақ (букв: `скончаться`) используется для сообщения о смерти знаменитого человека в официальной обстановке общения (формальная речь в газетах, журналах и на телевидении), юриги сокуштин тохтимақ (букв: `сердце перестать биться`), выражения нәпәстин/тиниқтин қалмақ (букв: `перестать дышать`), көз йуммақ (букв: `закрыть очи`) подчёркивают время или место действия данного печального события. Выражение қаза кәлмәк (букв: ` погибнуть`) подчёркивает, что, скорее всего, человек скончался в какой-то аварии. Выражения қаза қилмақ (скончаться), тугәп кәтмәк (букв:`не стало/кончина`), бу/пани аләм билән видалашмақ/хошлашмақ(букв:  `расставаться с этим миром`), у аләмгә сәпәр қилмақ/йол алмақ (букв: `уйти/отправиться в иной мир`), у аләмгә /дунйаға кәтмәк(букв: `уйти в другой мир`), алланиң/худаниң дәргайиға кәтмәк(букв: `уйти к богу`), бәндичилик қилмақ(букв: `завершил свой мусульманский путь`) обычно встречаются в речи как письменной, так и разговорной. Выражения сақиялмай қалмақ (букв: `не выздороветь`) или орнидин қопалмай/туралмай қалмақ (букв: `не мог встать с постели`) используются, когда речь идёт о смерти человека, который долго перед этим находился в больнице, а выражение чачрап кәтмәк (букв: `распыляться`) – о смерти ребенка, который недавно родился. Для наименования смерти героев в торжественной, официальной обстановке употребляются выражения қурбан болмақ (букв: `принести жертву за родину/народ`), йашлик бахарини тәқдим қилмақ/атимақ (букв: `отдать свою молодость`), иссиқ қенини тәқдим қилмақ (букв: `вкладывать свою горячую кровь за родину/народ –  в значении `принести жертву за родину`), иссиқ қенини аққузмақ (букв: `проливать свою горячую кровь за родину/народ` – в значении `принести в жертву за родину`).

Отметим, что великий уйгурский мыслитель, учёный и поэт Юсуф Хас Хаджиб в своей знаменитой книге «қутадғу Билиг (Благодатное Знание)» для описания смерти употреблял около пятнадцати эвфемистических выражений, в частности, қара тупраққа кирмәк (букв: `войти в чёрную землю`), көчүп кәтмәк (букв: `переселиться в вечность`), йалиңач кәтмәк (букв: `уйти голым`), қайти болмақ (букв: `вернуться туда`) [8] и т. п. Когда же речь идёт о мёртвом человеке в уйгурском языке обычно употребляются слова «мейит» или «җәсәт», а не өлүк (букв: `труп`).

Во вторую группу входят эвфемизмы, называющие бедность, несчастья.

Так, согласно национальным традициям уйгурский народ, глубоко сочувствуя бедным и несчастным людям, очень уважительно и вежливо обращается к ним, боясь невольно или случайно обидеть их, и потому избегает неприличных, грубых и нетактичных слов или выражений. Например, вместо намрат (букв: `нищий`) и кәмбәгәл (букв: `бедный`) употребляются такие слова или выражения, как қоли қиска (букв: ` руки короткие`), һал күни төвән (букв: `в низком жизненном положении`), ихтизади әһвали начар(букв: `в плохом материальном состоянии`), бичарә (букв: `жалкий`), ғерип-мискин (букв: `несчастный, человеку не на кого рассчитывать`).

В третью группу входят эвфемизмы, называющие возраст, старость.

Уйгурский народ испытывает очень уважительное, вежливое отношение к старшим, и потому часто выбирает благоприятные и вежливые слова и выражения для описания стариков и старших по возрасту. Например, вместо қери/қериған адәм (букв: `старый человек) в коммуникации употребляются слова и выражения бовай (букв:`из слова бова-дедушка`), момай(букв: из слова `мома-бабушка`), ақсақал (букв: `седобородный-старейшина`), яшқа чоң киши(букв: `человек старший по возросту`), яш корамиға йәткән адәм(букв: `старший по возрасту и по жизненному опыту –пожилой человек`), яшанған адәм(букв: `седой человек`), яшанған айал (букв: `седая женщина`), мойсипит киши(букв: `починённый седоволосный человек`). И если для русских «старость не радость», то для уйгуров старость – это гордость, символ мудрости, жизненного опыта и авторитетности. В некотором смысле считается что, если человек смог дожить до такого почтенного возраста ради Аллаһа, это уже и есть счастье.

В четвертую группу входят эвфемизмы, называющие умственные и физические недостатки человека.

Для описания тех, у кого имеются умственные и физические недостатки, в уйгурском языке используются особые словосочетания с компонентом аҗиз (букв:`слабый`).Например, выражение көзи аҗиз(букв:  `слабоочи/слабоокий) вместо кариғу (букв: `слепой`), выражение қулиқи аҗиз/қулиқи еғир (букв: `слабослышащий`) вместо гас (букв:`глухой`), выражение нервиси аҗиз (букв: `нервная слабость`) вместо слово сараң (букв: `сумасшедший`), выражение пути аҗиз (букв:   `слабоноги`) вместо токур (букв: `хромой`), тили аҗиз (букв: `слабоязычный`) вместо гача (букв: `немой`) т.п. Миҗәзи йоқ (букв: `неловко себя чувствовать`), сақсиз (букв: `нездоровиться`) вместо кисәлболмақ (букв :`заболеть`).

В пятую группу входят эвфемизмы, называющие состояния действия и предметы из области физиологии человека.

Так, в уйгурском языке в бытовом общении используются более мягкие определения беременной женщины: вместо выражений қосиқида қалмақ (букв: `в её животе остался`), бойида бар (букв: `в её животе есть`), һамилдар болмақ (букв: `быть беременной`), икки қат (букв: `двойная`), еғир аяк (букв: `ноги тяжёлые`), а вместо туғуш (букв: `родить`) употребляются выражения көзи йоримақ (букв: `очнулась`), бошанмақ /йәңгимәк (букв: `облегчала`).

В шестую группу входят эвфемизмы, называющие различные заболевания.

Известно, что людям всегда неприятно слышать слова о страшных болезнях, и потому, например, они стараются избегать их номинаций. Для их замены в разговорной речи в уйгурском языке имеются выражения сақаймәс кисәл (букв: ` не лечимая болезнь `), һелиқидәк кисәл (букв: ` такая болезнь`), ниҗис кисәл (букв: `мразь, гадкая болезнь`), мәрәз кисәл (букв: `гадкая болезнь, гнойник`) вместо рак(рак). Неприличным в уйгурском языке считается называть части тела у женщин; они, как правило, заменяются следующими выражениями: көкрәк өсмиси (букв: `опухоль грудной части`) вместо әмчәк раки (букв: `рак груди), айаллар өсмиси (букв: `опухоль женская`) вместо матка раки (букв: `рак влагалища`).

В седьмую группу входят эвфемизмы, называющие преступления, порицаемые обществом действия.

В уйгурском языке эвфемизации повергаются слова, называющие вредные для организма вещества, и связанные с ними обозначения состояний и заболеваний (героин, наркотики и т.д.). Так, слово хройин (букв: `героин`), зәһәр (букв: `наркотик`) заменяется словом ақ (букв: `белый`). По отношению к тем, кто пристрастился к наркотикам, используются эвфемистические выражения ақ чәккучи (букв: `курящий белый`), ақ сатқучи (букв: `торгующий белым`), а вместо паһишә (букв: `проститутка`) употребляются выражения ёлдин азған (букв: `ошибившаяся дорогой`), ёлдин чиққан (букв: `выходившая с дорог`), а также вместо оғри (букв: `вор`) употребляются выражение қоли әгри (букв: `руки непрямые`). Причина этого кроется в боязни огласки неблаговидной или антигуманной деятельности.

В восьмую группу входят эвфемизмы, обозначающие отдельных животных.

Так, в уйгурском языке слово тоңгуз или чошқа (букв: `свинья) является особым табуированным словом, так как в Исламской религии строго запрещено есть мясо свиньи, которая в Исламе считается поганым и нечистым животным. Очевидно, именно поэтому в уйгурском обществе неприлично и нетактично в разговоре использовать слово свинья, поскольку слова тоңгуз или чошқа (букв: `свинья`) для уйгуров давно стало символом зла и нечистоплотности. Уйгурская пословица «Тоңгуз думба билән сәмрийду (букв: `Свинья от побоев толстеет`)» в переносном значении `Гнусные, злые люди достойны порицания и критика / Порицание и критика полезны для гнусных и злых людей` [8]. Другая уйгурская пословица «Чошқа қой болмас, дүшмән өз (букв: ` Свинья никогда не станет бараном, а враг – близким`)» [10] также свидетельствует о том, что в психологии уйгуров существует негативное отношение к слову свинья. Обычно оно редко встречается в их письменной и разговорной речи, однако если возникает необходимость его употребить, то уйгуры используют эвфемизмы с оттенком иронии: симиз қой (букв: `жирний баран`), йоған/чоң қулақ (букв: ` тот с большими ушами`) вместо слова тоңгуз или чошқа (букв: `свинья`).

В девятую группу входят эвфемизмы, называющие пищу, приготовленную из поганых и «нечистых» животных.

У каждого эвфемизма своя история, свои черты [11]. Так, вместо выражения тоңгуз /чошқа гөши (букв: `мясо свиньи`) в уйгурском языке используются выражения симиз қойниң гөши (букв: `мясо жирного барана`), йоған/чоң қулақниң гөши (букв: `мясо того с большими ушами`). Кроме этого, в уйгурском языке вместо выражения ишәкниң сүти (букв: `молоко ослицы`) употребляется выражение көк инәкниң сүти (букв: `молоко синей коровы`). Всем известно, что на самом деле корова не бывает синей по цвету, и потому в данном случае, синий цвет – признак осла. Отметим, что в уйгурском языке слово ишәк (букв: `осёл`) в целом не табуированное слово, хотя в определенных случаях уйгуры вместо него используют эвфемистическое выражение, и только тогда, когда речь идёт о молоке ослицы. Причина этого опять же кроется в Исламской религии, где запрещено употреблять мясо и молоко осла. Об этом свидетельствует и известная уйгурская поговорка «Ишәкниң өзи һарам,күчи һалал (букв: `Осёл сам поганый, а его сила дозволенная`) [9]. Дело в том, что древние тевиби (врачи) употребляли молоко осла только в лечебных целях (в качестве лекарства), но из страха нарушить религиозные правила, с одной стороны, и того, что больные могут отказаться принимать лекарства, – с другой, они заменяли выражение ишәкниң сүти(букв: `молоко ослицы`) на выражение көк инәкниң сүти (букв: `молоко синей коровы`). Цель подобной эвфемизации – скрыть истину.

В десятую группу входят эвфемизмы, называющие места для экскреции, и связанные с ними действия.

В уйгурском языке для наименования хала (туалет) употребляются более завуалированные и неявные слова или выражения: хала/хали җай (букв: `спокойное место`), һаҗәтхана (букв: `нужное место`) и выражение аммиви һаҗәтхана (букв: `нужное место для всех`), қол йуйуш өйи (букв: `место для рукомытья`), һелиқи йәр(букв: `такое место`),таһарәтҗай (букв: место омовения`), истинҗа хана (букв:`место для промывания перед молитвы`). Вместо халаға чиқмақ (букв: `идти в туалет`) обычно употребляются выражение сиритқа чиқмақ (букв: `сходить во двор`), әдәп қилмақ (букв: `идти за нуждой`), өйниң арқиға өтмәк (букв: `сходить позади дома`), истинҗа қилмақ (букв: `сходить промыть перед молитвой`).

Среди молодых людей вместо хала (букв: `туалет`) наиболее распространенным является использование иностранных слов бринҗи номур (букв: `номер один`), обурни (заимствование из русского языка уборная), даблю си (заимствование из английского языка WC) и т.д.

В одиннадцатую группу входят эвфемизмы, называющие части тела человека, которые относятся к сексуальной сфере.

Для называния интимных частей тела у женщин в уйгурской разговорной речи используется метафора манта (букв: `паровые пирожки`) или выражение һелиқи жайи/йери (букв: `такое место`), среди медиков распространенным является термин матка (букв: `матка`), а для называния груди употребляются неопределенные слова көкси, мәйдиси, көкриги (букв: `грудная часть`).

Для описания интимных частей тела у мужчин употребляются слова җан йери (букв:`уязвимое место`), йаман йери(букв: `жизненно важное место`), һелиқи жайи/йери(букв:` такое место`).

Следует отметить, что под сильным влиянием Исламской культуры и традиционных ценностей уйгурского народа, всё, связанное с сексом, считается неприличным в речевой коммуникации уйгуров. Именно этим обстоятельством объясняется и тот факт, что слово секс считается абсолютно табуированным в уйгурской культуре. В разговорной речи его заменяют более «туманными» выражениями, например, биллә болмақ (букв: `быть вместе`), һелиқидәк иш қилмақ (букв: `заниматься таким делом`), а в книжной речи – выражением, переведенным с китайского языка: җинси мунасивәттә волмақ (букв: `быть в интимных отношениях`).

Выводы. Как видим, эвфемизм как языковое искусство игры слов имеет огромное значение в современной уйгурской коммуникации, потому, мы полагаем, приобретение знаний о тематических группах эвфемизмов, о социокультурном и языковом фоне их употребления, позволяют сделать коммуникацию весьма эффективной и успешной. Кроме того, системное описание групп эвфемизмов в уйгурском языке целесообразно и с точки зрения расширения межкультурных и межязыковых связей уйгурского и русского народов, поскольку раскрывает общую картину эвфемизации тех коммуникативных зон, которые наиболее актуальны для уйгурского народа в плане их соблюдения.

1. Вернигорова В.А. Перевод реалий как объекта межкультурной коммуникации / В.А. Вернигорова. – М: Молодой учёный, 2010. – №3. – с 184-186.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / – О.С. Ахманова. – М.: Советская энциклопедия, 1969. – 608 с.
3. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи / Л.П. Крысин. – Русистика. – Берлин, 1994. – № 1-2. – С. 28-49.
4. ЧжанЧань. Эвфемизация в русском и китайском языках: лингвокультурологический и лингивопрагматические аспекты: Автореф. … дис. …канд филол. наук. – Волгоград. Изд-во Волгоградского государственного социально-педагогического университета 2013, – С.24
5. Моховивикова Н.С. Эвфемизмы китайского языка в зеркале русского языка Филология и Культура. – PhilologyandCulture. – Казань, 2015. – С.54-57
6. Хамраев М.К., Левина Ю.И. Уйгурские пословицы и поговорки на уйгурском и русском языках и русскими параллелями / М.К. Хамраев, Ю.И. Левина. – Москва, Главная редакция восточной литературы. – 1981. – С.132-135.
7. Даль В. Пословицы и поговорки русского народа: / Сборник В. Даля в 2-х т: Т.:2. – М.: Худ. лит-ра, 1984. – 398
8. 玛依拉·买买提   浅议汉维委婉语的文化异同   长春教育学院学报 2011 年4 月 第27 卷第4 期 Apr.2011. – C39-40. http://www.cnki.com.cn/Article/CJFDTOTAL-CCJB201104016.htm [Мэмэт.Махирэ. Обсуждение вопроса о культурном сходстве и различии между эвфемизмами в уйгурском и китайском языках / Махирэ.Мэмэт. – Чанчунский Институт образования. – Апрель 2011. – Т. 27. – №4. – С. 39-40].
9. Эмәт.Аблиз. Уйғур хәлқ мақал – тәмсиллири изаһлиқ луғити (Пословицы и поговорки уйгурского народа с комментарием) /Аблиз.Эмәт. – Қәшқәр уйгур нәширяти (Уйгурское издательство Кашгар). – 2001.2. – С.124.
10. Наджип Э.Н. Уйгурско-русский словарь / Э.Н. Наджип. – Москва: Советская Энциклопедия, 1968. – 146 с.
11. Хакимова M.М. Табу и эвфемизмы в таджикском и английском языках // Ученые записки Худжандского государственного университета им. академика Б. Гафурова. Scientific Notes. – Худжанд, 2015. – С.148-153.
12. Эзиз. Зийавудин. Большой Русско-Уйгурский Словарь / Зийавудин. Эзиз. – Синь цзян Хәлқ нәширяти (Народное издательство Синь цзян). – 2012. – С.730.
13. Wushouer. Mairidan. BilkanKopTilliqLughiti (Bilkan многоязычный словарь) /Mairidan.Wushouer. – Bilkan.net@2016.
14. Абдулла.Арслан. Стилистическое исследование «Қутадғу Билиг (Благодатное Знание)» / Арслан.Абдулла. – Издательство Синьцзянского университета, 2001
15. 阿布力米提·买买提   维吾尔语中的委婉语及其交际功能   文化学刊 2010 年7 月第4 期 С.145-149 http://www.cnki.com.cn/Article/CJFDTotal-WHXU201004041.htm [Мэмэт.Аблимит. Эвфемизмы в уйгурском языке и их коммуникативные функции / Аблимит. Мэмэт. – Культурология. – Июль 2010. – №4. – С.145-149].
16. 李芸, 阿孜古丽·司马义   汉维委婉语的语用及修辞对比研究   语言与翻译 汉文 2010年 第四期. – C.25-28. http://www.cnki.com.cn/Article/CJFDTOTAL-YYFY201004011.htm [Ли Юнь, Арзигул.Исмайил. Сравнительное исследование эвфемизмов в уйгурском и китайском языках в прагматичных и риторических аспектах / Ли Юн, Исмайил.Арзигул. – Язык и Перевод (в китайском языке). – 2010. – №4. – С.25-28].

Все статьи автора «Ainiwaer Kadeer»