Способы «видения мира» и жизни в нем чрезвычайно многообразны. Межкультурные контакты становятся сегодня для россиян фактором, во многом определяющим их повседневно-бытовую, профессиональную деятельность, а также важнейшей частью культуры досуга. Интерес человека к «иному», «другому» неистребим. Во многом, он лежит в основе деления на «своих и чужих», способствует пониманию собственной культурной идентичности.
Обязательным условием любой социокультурной коммуникации является наличие не только общего языка, каналов передачи информации, но и понимание семиотических, этических правил осуществления коммуникации. Смысловое ядро чужой культуры раскрывается опосредованно, через систему ценностей, норм, социальных ролей, которая и определяет процессы коммуникации. Вслед за Ф.Клакхоном и Ф. Стродбеком, под ценностными ориентациями мы будем понимать определенным образом сгруппированные принципы, определяющие мотивы человеческого мышления и деятельности в ходе решения общих проблем [1]. В качестве критериев для их анализа используем пять параметров, соответствующих основным общечеловеческим проблемам: отношение человека к природе и «сверхприродному»; отношение к человеческой натуре; отношение ко времени; направленность человеческой деятельности, отношение человека к другим людям. Материалом послужит и тот первичный слой повседневности, который определяет восприятие чужаком новой для него культуры. Мишель де Серто, размышляя о развитии городского пространства, тонко подмечает, что средневековый город по своей сути является телесным, тактильным, тогда как современный – это скорее город взгляда [2, c. 30], город культуры.
Этнокультурная и религиозная идентичность не рассматриваются в Корее как синонимы. В конфессиональном отношении она очень не однородна. Последние десятилетия доминировать здесь стало христианство, представленное католицизмом и протестантизмом. В архитектуре Сеула отражена социокультурная стратификация их последователей. Здесь множество протестантских церквей, снимающих один-два этажа здания, обвешанных рекламой, вокруг которых кипит деловая, торговая жизнь. Несколько монументальных неоготических соборов в фешенебельных административных районах демонстрируют влияние католицизма, которому удалось закрепить свое влияние. Буддизм постепенно уступает место как религия преимущественно сельских жителей. Буддийские монастыри и храмы традиционно располагались в уединенных местах. Но сегодня некоторые из них оказываются в черте города. Далеко не все посетители этих почитаемых мест – буддисты. Любой желающий может искать там соприкосновения с вечностью или сувениры. Толерантность, когда-то сделавшая буддизм мировой религией, и сегодня помогает ему выжить. Исследователи отмечают большую открытость, заинтересованность и толерантность корейского общества по отношению иным культурам, по сравнению даже с близкой ей Японией [3].
Направленность человеческой деятельности, культивируемая буддизмом, определяется как «становление», стремление к развитию и целостности личности. Протестантская же традиция культивирует действие ради действия, человек оценивается и сравнивается по результатам своей деятельности. Эта установка современной западной цивилизации смягчается буддийской и конфуцианской традицией. Отношение к человеческой натуре обусловлено установкой на ее изменяемость. И буддийская, и конфуцианская модель личности делает акцент на ее совершенствование. Отсюда – стратегия поведения, делающая упор на обучение, упорное духовное и телесное самосовершенствование, трудолюбие и карьеру.
Конфуцианство не рассматривается самими корейцами как религиозное, вообще как самостоятельное учение. Его уже не преподают в школе и не декларируют как официальную идеологию. Но культурная самобытность современной Южной Кореи во многом определяется именно им. Духом конфуцианства пронизаны все сферы культуры: от семейных ценностей, этикета, до корпоративной культуры и законодательства. Образ мудрого учителя, отца-воспитателя присутствует здесь в различных вариациях. В Корее считается, что обеспечивать пожилых родителей – долг не государства, а детей, даже показатель их престижа. Кровно-родственные, семейные узы и взаимоотношения составляют ядро моральных ценностей. Это накладывает своеобразный отпечаток и на общественные нормы. Возрастная иерархия – первое, что бросается в глаза европейцу в корейском обществе. В семейном, бытовом, профессиональном общении старшинство играет важную роль. «Сколько тебе лет?» – спрашивают незнакомца при встрече. И это не бестактность, а глубоко закономерный вопрос. В зависимости от ответа строится модель общения.
Признание высокой ценности традиции, характерно для культур Китая, Японии, Кореи и других стран этого региона. Глубокое почтение к предкам, семейным связям, истории, позволяет говорить об их ориентации на прошлое. Но эту принятую в культурной антропологии классификацию не следует понимать буквально. В современном южнокорейском обществе высоко ценятся изменения, новации. Иначе немыслим бы был тот рывок, который эта страна сделала за какие-то пятьдесят лет. Как и в большинстве индустриально-развитых стран, корейцы ориентированы на исполнительность, планирование, достижение цели. Такие культуры относят к «монохромным» по отношению ко времени.
Важным аспектом, который необходимо учитывать в межкультурной коммуникации, является деление культур на коллективистские и индивидуалистические. Корея, как, кстати, и Россия, относятся к первому типу. Групповые ценности и цели рассматриваются здесь как более значимые, нежели индивидуальные. Личность ориентирована не на автономное самоутверждение и конфронтацию, а на социальную гармонию. Коллективистские установки ориентируют корейца на работу в команде, совместный досуг, поддержание корпоративного духа. Опосредованно они проявляются в этикете, предписывающем скорее сдержанную скромность, чем индивидуалистическую энергичность. Включенность в профессиональную иерархию личностной составляющей ближе к русской традиции, чем к американской, которая воспринимается как «бездушная».
Рационализм и прагматизм – ценности, которые отвечают духу как традиционной конфуцианской, так и современной техногенной цивилизации. Почти поголовное высшее образование для Южной Кореи – предмет гордости и источник новых проблем. Как и во многих развитых странах, основной источник неквалифицированной рабочей силы здесь – мигранты, количество которых растет.
Стремительное превращение во второй половине XX века аграрного общества в техногенное, постиндустриальное, привело к своеобразной ностальгии. Любовь к выращиванию домашних растений, увлечение ландшафтным дизайном и сохранение традиционной вегетарианской составляющей национальной кухни заметны и в таком мегаполисе, как Сеул. Эти особенности повседневной культуры опираются на глубинные ценностные ориентации. На ментальном уровне природа не противопоставляется человеку, не воспринимается как угроза. По отношению к ней сохраняется традиционная установка на гармонизацию природного и человеческого, общность и целостность мироздания. Конфуцианский идеал гармонии остается фундаментальным принципом, организующим жизненное пространство современной корейской культуры. Культурное своеобразие каждого народа заключается в неповторимой иерархии общечеловеческих ценностей. В Корее она формировалась столетиями и сегодня, пройдя через период мощной вестернизации, демонстрирует свою жизнеспособность.
Библиографический список
- Hills, M. Kluckhohn and Strodtbeck’s Values Orientation Theory / Michael D. Hills. / Online Readings in Psychology and Culture, 4(4), 2002 / [Электронный ресурс]. URL: http://scholarworks.gvsu.edu/orpc/vol4/iss4/3/ (дата обращения: 25.12.20016).
- Серто М. де. Практика повседневной жизни. Часть III: Пространственные практики // Прогнозис. 2010. № 1.C30.
- Ставропольский Ю.В. Влияние конфуцианской философии в Корее и в Японии // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 11 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2016/11/16945 (дата обращения: 25.12.2016).