Церковная благотворительность дореволюционной России выразилась среди прочих своих форм в деятельности монастырей. В начале XX в. наблюдался активный рост монастырей Пермской губернии, находившихся с 1885 г. в Пермской и Екатеринбургской епархиях. В 1905 г. их насчитывалось 20, к 1916 г., по подсчету известного исследователя истории церкви М.Г. Нечаева, – 36 [1, с. 348]. При монастырях этих епархий действовали традиционные для церковной благотворительности заведения – приюты, богадельни, церковно-приходские школы, больницы, странноприимные дома, лазареты.
Наибольшее распространение получили детские приюты. Цель помощи благотворителей того времени заключалась в том, чтобы вырастить физически и нравственно здоровых молодых людей, дав им образование для материального обеспечения себя во взрослом состоянии. Приюты были открыты при семи женских монастырях Пермской епархии: Сарсинский Боголюбский православный миссионерский общежительный Красноуфимского уезда, Кунгурский Иоанно-Предтеченский женский монастырь (1891 г.), Пермский Успенский Богородицкий общежительный женский (1883 г.), Бахаревский Серафимо-Алексеевский Пермского уезда, Пешнигортский миссионерский Свято-Стефановский Соликамского уезда, Кочевской Сергиево-Тамаровский Чердынского уезда, Чердынский Иоанно-Богословский (1893 г.). В Екатеринбургской епархии они были созданы при девяти женских монастырях и общинах и одном мужском (приют для мальчиков Далматовского Успенского мужского монастыря Шадринского уезда): Верхотурские Покровский и Успенский, Сирбишинский Введенский Верхотурского уезда, Екатеринбургский Ново-Тихвинский Александровский женский (1866 г.), Красносельский Введенский Ирбитского уезда, Колчедановский Покровский, Грязновский Покровский, Каменский Преображенский Камышловского уезда, Нижне-Тагильский Скорбященский.
Причины создания приютов были разные. Одни создавались в ответ на стихийные бедствия (неурожаи), отражая стремление оказать помощь голодающему населению, другие – по случаю переименования общины в монастырь (Пермский Успенский Богородицкий общежительный женский монастырь).
Социальный статус призреваемых отражал стремление епархиальных властей защитить детей прежде всего своего социального слоя – представителей духовного звания, и уже во вторую очередь детей раненых и убитых воинов, сирот других сословий. Так, в приюте при Ново-Тихвинском Александровском монастыре к началу ХХ в. призревались также сироты мещанского и крестьянского происхождения. В 1912 г. их насчитывалось 12, в 1913 г. – 16 [1, с. 349]. В приюты принимались сироты и полусироты. Наиболее благоприятным для призрения в монастырских условиях возрастом считались 6-10 лет.
Количество призреваемых варьировалось от восьми (Далматовский Успенский) до 75 (Чердынский Иоанно-Богословский). Широкая деятельность приюта объяснялась покровительством Великой княжны Татьяны, которое было вследствие получения монастырем в честь трехсотлетия царствующего Дома названия «Романовского» [1, с. 349]. Большое количество девочек призревалось также в приюте при Ново-Тихвинском Александровском монастыре: в 1892 г. за счет монастыря содержалось 50 сирот; кроме того, несколько детей содержалось епархиальным попечительством [2]. В среднем в приютах проживало от 10 до 23 человек.
Рассмотрим деятельность наиболее крупных приютов. Кунгурский Иоанно-Предтеченский женский монастырь в 1891 г., год сильного неурожая, открывает сразу два заведения: приют для девочек–сирот и одноклассную церковно-приходскую школу при приюте (декабрь 1891 г.). Бедственное положение населения определило отступление от формальных правил: приют открывается в сентябре – до утверждения правил 11 ноября 1891 г.
Правила, регламентировавшие деятельность приюта, школы утверждались на местном, епархиальном, уровне – Его Преосвященством. Существовал определенный механизм соблюдения социальной, медицинской безопасности детей в приюте: для принятия девочки в приют необходимо было подать метрическую выписку о возрасте, сведения о привитой оспе. В приют принимались как полные, так и неполные сироты (мать-вдова) в возрасте от 6 до 9 лет.
В определении содержания двадцати призреваемых существовал механизм совместного финансирования с Пермским Епархиальным попечительством о бедных духовного звания (далее – Попечительством), ассигновавшее пятнадцати сиротам по 40 руб. [3, л. 60]. В 1903 г. данная пропорция финансирования не изменилась [4, л. 4]. Значительная помощь Попечительства (содержало 75 % сирот) придавала ему определенные права: оно определяло, чтобы монастырские стипендии получали только сироты духовного звания, и только по замещении их оставшиеся сироты должны были получать стипендии от Попечительства, оно контролировало денежные расходы на содержание детей в приюте и в школе при нем. Необходимо отметить, что расходы монастыря на сирот в виде пяти стипендий были несоизмеримо малы по сравнению с доходом монастыря. Так, в 1903 г. доход наличными деньгами составил 38 544 руб. [4, л. 4]. В отчете за 1908 г. приют уже не упоминается: действовали странноприимный дом, школа и богадельня [5].
Приют для сирот духовного звания и раненых и убитых воинов Пермского Успенского Богородицкого женского монастыря был учрежден Епархиальным Попечительным Советом. Приют содержался всецело на средства монастыря: на доходы от выделки и продажи восковых свеч.
Приют для малолетних девиц духовного звания при Екатеринбургском Ново-Тихвинском Александровском монастыре (самом крупном женском монастыре на Урале) был открыт по решению епархиального руководства. Заведовала приютом игумения Магдалина. Для поступления в епархиальное женское училище сироты проходили первоначальное обучение в монастырской церковно-приходской школе, при которой действовало общежитие.
В приюте Нижне-Тагильского Скорбященского монастыря около десяти детей-сирот получали призрение и трудовое воспитание, занимаясь рукоделием, домоводством и огородничеством [1, с. 350].
Богадельни являлись вторым по распространенности типом благотворительных монастырских заведений. Согласно Уставу об общественном призрении настоятели монастырей были обязаны заботиться об увеличении капитала богаделен. Основным источником их содержания определялись добровольные пожертвования. При этом земства могли помочь только в случае недостатка подаяний. Если капитал был достаточен, то при прекращении земского финансирования зависимость богаделен от Областного распорядительного по земским делам комитета оставалась. В действительности они содержались на средства епархиальных попечительств о бедных духовного звания [1, с. 350].
В Пермской епархии богадельни имелись при Соликамском, Белогорском мужских и Сарсинском Боголюбском, Кунгурском Иоанно-Предтеченском (1 июля 1896 г.) Пермском Успенском женских монастырях; в Екатеринбургской епархии: при Екатеринбургском Ново-Тихвинском (22 октября 1900 г. освящено здание богадельни), Каменском Преображенском, Красносельском Введенском Ирбитского уезда женских, Верхотурской Покровской женской общине, Верхотурском Николаевском, Далматовском Успенском Шадринского уезда (1871 г.) мужских монастырях.
В богадельнях содержались в основном престарелые лица духовного звания. Однако встречаются сведения и о призрении детей. Так, при Верхотурской Покровской женской общине в 1892 г. призревалось пять девиц, четыре малолетних девочки, три престарелых сестры [2].
Количество призреваемых в богадельнях традиционно было небольшим. Например, в богадельне при Далматовском Успенском мужском монастыре Шадринского уезда, рассчитанной на 15 престарелых и беспомощных мужчин духовного звания, в 1891 г. призревалось всего шесть [2], а в конце 1890-х гг. – семь мужчин [6]. В Епархиальной Стефановской женской богадельне для вдов и сирот духовного звания Кунгурского Иоанно-Предтеченского монастыря, рассчитанной на 20 человек, в конце 1890-х гг. призревалось 8 женщин [6], в 1903 г. – 5 [5, л. 8], в 1905 г.- 6 [5, л. 9], в 1908 – 10 [5, л. 9 об.]. Поступали туда, как отмечается в источнике, неохотно из-за ее отдаленности от Кунгура и Перми [7, с. 3] (располагалась при дачной Бардинской церкви в особоустроенном доме в 63 верстах от Кунгура). Богадельня действовала благодаря совместному финансированию духовенства Пермской епархии и Пермского Епархиального попечительства, которые платили пять руб. в месяц с расчетом на 20 кроватей, монастырь же предоставлял готовое содержание на каждую призреваемую. После пожара в 1905 г. монастырь на свои средства (свыше 3 000 руб.), а также пособия от епархиального начальства (1 300 руб.) построил новое здание для богадельни. Ремонт и отопление также осуществлялись на монастырские средства.
Монастыри на собственные средства организовывали одноклассные церковно-приходские школы. Они действовали при семи женских монастырях и общине: Екатеринбургском Ново-Тихвинском Александровском, Камышловском Преображенском, Каменском Преображенском и Колчеданской Покровской общине Камышловского уезда, Кунгурском Иоанно-Предтеченском (1891 г.), Пермском Успенском Богородицком, Свято-Троицком Верх-Теченском Шадринского уезда (1892 г.). Существовала также школа для мальчиков при Далматовском Успенском мужском монастыре Шадринского уезда (1884 г.).
Количество учеников в классах было разным: от 15-21 до 45 (Далматовский Успенский монастырь). Показательным примером масштабной работы в 1900-е гг. являлась деятельность школы при приюте Кунгурского Иоанно-Предтеченского монастыря. В ней в 1903 г. обучалось 66 [4, л. 7], в 1908 г. – 100 девочек [5, л. 9], т.е. за пять лет количество учеников увеличилось в 1,5 раза.
Странноприимные дома действовали при Верхотурском Николаевском (1887 г.), Введенском с. Красное Ирбитского уезда (1874 г.), Свято-Троицком мест. Верх-Теченское Шадринского уезда (1899 г.), Кунгурском Иоанно-Предтеченском монастырях.
Количество принимаемых странников варьировалось от нескольких десятков до нескольких сот человек. Так, Введенский монастырь Ирбитского уезда был рассчитан на 30 человек [6]. Николаевский монастырь содержал три странноприимных дома стоимостью в 40 тысяч руб., рассчитанных на 100 человек. В 1898 г. воспользовались благотворительной помощью 60 000 приходящих взрослых. В странноприимном доме Кунгурского Иоанно-Предтеченского монастыря в течение года находили приют и кусок хлеба до 5 000 человек. В 1903 г. там проживало 320 человек.
Больницы действовали при двух женских (Кунгурский Иоанно-Предтеченский (1898 г.), Красносельский Иоанно-Предтеченский Соликамского уезда) и двух мужских (Верхотурский Николаевский (1886 г.), Далматовский Успенский Шадринского уезда (1873 г.)) монастырях.
Объемы оказываемой медицинской помощи были различны. Так, в больнице для престарелых женщин духовного звания при Иоанно-Предтеченском женском монастыре, рассчитанной на 20 человек, помощь получили в 1898 г. только восемь женщин [6]. В то же время в построенной на 10 пациентов больнице при Николаевском монастыре, г. Верхотурье, получили стационарное лечение 39 мужчин и 15 мальчиков, амбулаторную помощь – 85 мальчиков, 70 мужчин, 45 женщин [6].
С началом Первой мировой войны деятельность монастырей расширяется. Как отмечает доктор исторических наук Н.А. Невоструев, в Пермской епархии стратегия церковной благотворительной помощи была выработана в августе 1914 г. при прямом участии нового руководителя архиепископа Андроника (Владимира Никольского), воинствующего непримиримого сторонника государственной власти. Уже 24 августа был учрежден Епархиальный попечительный совет, направленный на оказание помощи раненым «на поле брани воинам и их семействам». На съезде настоятелей и настоятельниц Екатеринбургской епархии (15–16 июля 1915 г.) были приняты решения об оказании конкретной помощи детям-сиротам воинов, убитых на войне и воинов-инвалидов [1, с. 350-351].
Монастырями были открыты новые лазареты, приюты и богадельня (для инвалидов при Далматовском Успенском мужском монастыре), организованы сборы вещей, сделаны пожертвования. Была также открыта церковно-приходская школа при Чердынском Иоанно-Богословском монастыре (1916 г.).
Лазареты были организованы при четырех женских (Кунгурский Иоанно-Предтеченский, Красносельский Иоанно-Предтеченский, Екатеринбургский Ново-Тихвинский, Пермский Успенский, Сарсинский Боголюбский) и трех мужских (Верхотурский Николаевский, Белогорский и его пермское подворье, Далматовской Успенский) монастырях и подворье. В лазарете Ново-Тихвинского женском монастыря к 1 января 1915 г. было подготовлено 45 коек [8, л. 2 об.].
Приюты были открыты при Верхотурском Николаевском мужском монастыре (на 70 мальчиков, здесь же находилось 16 семей беженцев), Чердынском Иоанно-Богословском женском монастыре для детей, чьи отцы погибли на войне или продолжали в ней участвовать (февраль 1915 г.).
Высоко была оценена Преосвященным Андроником деятельность Чердынского Иоанно-Богословского женского монастыря по организации сбора и отправки на фронт одежды, обуви, продуктов питания, просфор, образков, крестиков [1, с. 350].
Тамаровский, Пешнигортский, Обвинский женские монастыри пожертвовали по 25 руб. на подарки к Рождеству воинам в 1916 г. через Епархиальный Попечительный совет [9, с. 14]. Вначале 1917 г. Кунгурский Иоанно-Предтеченский женский монастырь пожертвовал 200 руб. на нужды войны на текущий счет Ее Императорского Величества [9, с. 9].
Таким образом, объектами монастырской благотворительности выступали приюты, богадельни, церковно-приходские школы, больницы, странноприимные дома, лазареты. Клиентеллой, в первую очередь, являлись лица духовного звания. Однако на практике, в частности, в годы Первой мировой войны, границы были расширены до представителей крестьянского, мещанского сословий, беженцев, воинов и их семей. В содержании заведений участвовали как сами монастыри, так и епархиальные учреждения и организации. Абсолютное большинство приютов (16 из 17) было создано женскими монастырями для призрения девочек (сирот, полусирот) в возрасте с 6 до 10 лет. В создании и финансировании некоторых приютов принимали участие вышестоящие епархиальные учреждения. Роль организатора церковно-приходских школ также принадлежит женским монастырям, за исключением Далматовской Успенской мужской обители. Все школы были созданы на собственные средства монастырей. Остальные типы благотворительных заведений создавались как мужскими, так и женскими обителями. Для крупных монастырей было характерно создание двух типов заведений: приюта и школы при нем (Кунгурский Иоанно-Предтеченский, Чердынский Иоанно-Богословский, Пермский Успенский, Екатеринбургский Ново-Тихвинский монастыри). В богадельнях призревалось небольшое количество преимущественно престарелых лиц духовного звания. Серьезное и неравнодушное отношение церкви к проблемам и последствиям Первой мировой войны выразилось в разработке и реализации стратегии помощи пострадавшим от военных действий. Среди монастырей, отличавшихся активной благотворительной деятельностью, необходимо отметить Екатеринбургский Ново-Тихвинский, Кунгурский Иоанно-Предтеченский, Пермский Успенский и Чердынский Иоанно-Богословский, Сарсинский Боголюбский женские монастыри, Верхотурский Николаевский, Далматовский Успенский, Белогорский Свято-Николаевский мужские обители.
Библиографический список
- Цит. по: Невоструев Н.А. Образование и развитие элементов российского гражданского общества на Урале во второй половине ХIХ – начале ХХ века. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Пермь, 2006.
- Памятная книжка и адрес-календарь Пермской губернии на 1893 г. Пермь, 1892.
- ГАПК. Ф. 435. Оп. 1. Д. 5. 275 л.
- ГАПК. Ф. 435. Оп. 1. Д. 6. 63 л.
- ГАПК. Ф. 435. Оп. 1. Д. 1. 10 л.
- Благотворительные учреждения Российской империи (Сост. по Высочайшему повелению Собственной Е. И. В. Канцелярией по учреждениям императрицы Марии). Т. 1-3. Т. 2. СПб., 1900.
- Пермские Губернские ведомости. 1906. № 174.
- ГАПК. Ф. 515. Оп. 1. Д. 12. 3 л.
- Пермские Епархиальные ведомости. 1917. № 2-3.