АНАЛИЗ ОПЛАТЫ ТРУДА В. ЖЕЛЕЗНОВЫМ

Кравченко Альберт Иванович
Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова
Доктор социологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник кафедры истории и теории социологии социологического факультета Московского государственного университета

Аннотация
Чуть ли не единственной в дореволюционной, а может быть и во всей послереволюционной отечественной, социологии работой об истории учений о заработной плате является книга В.Железнова о теоретических подходах в разработке заработной платы и уровня жизни. За борьбой вокруг рабочего вопроса в Европе автор видит взаимоотношения больших социальных групп. Заработная плата выступает причиной экономического неравенства и социальной несправедливости. Эта проблема связана с социальной стратификацией, прожиточным минимумом и бедностью.

Ключевые слова: заработная плата, капитал, рабочие, средства существования, стандарт жизни, труд


WAGE ANALYSIS IN V. ZHELEZNOVA

Kravchenko Albert Ivanovich
Moscow State University
Doctor of Sociology, Professor, leading researcher of the Department of History and Theory of Sociology of the sociological faculty of Moscow State University

Abstract
In his works V. Zheleznov analyzes theoretical approaches to the explanation of the correlation between wages and quality of life of employees. The struggle around the labour question in Europe, the author looks sociologically as a conflict of large social groups. Wages is closely linked with economic inequality and social stratification, subsistence minimum and poverty, and its purpose and the size is always touched and will touch in the future problems of social justice.

Keywords: capital, labor, resources, standard of living, wages, workers


Рубрика: Социология

Библиографическая ссылка на статью:
Кравченко А.И. Анализ оплаты труда В. Железновым // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 7 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2016/07/15302 (дата обращения: 22.02.2024).

Теория средств существования А.Смита

Свое исследование В.Железнов [1] начинает с учения о заработной плате А.Смита, которое он назвал крупным теоретическим успехом [1, c. 2]. Достоинством такого учения русский экономист посчитал то обстоятельство, что в центре внимания А.Смита находится характер отношений, сложившихся между хозяевами и ра­бочими на почве договора о заработной плате. В учении А.Смита о заработной плате переплелись три подхода, которые, обособившись в самостоятельные направления, положили основание трем самостоятельным доктринам: теории произ­водительности, теории средств существования, теории фонда заработной платы.

Первую теорию он прорисовал как бы в общих чертах, но и того оказалось достаточным, чтобы послужить почвой для дальнейшего развития всей западноевропейской мысли. В частности, прорабатывая положения теории производительности, А.Смит выдвигает гипотезу о так называемом первоначальном состоянии общества. Продукт труда, представляющий собой естественное вознаграждение за труд, создает то самое первоначальное состояние вещей, которое предшествует обращению в соб­ственность земли и накоплению капитала. В отдаленную историческую эпоху, когда еще не возникло частной собственности, весь продукт труда принадлежал работнику. Не было ни землевладельцев, ни капиталистов, с которыми надо было делиться заработанным. Если бы такое состояние продол­жалось неопределенно долго, то заработная плата увеличивалась пропорционально совершенствованию производительных сил  – по мере углубления разделения общественного труда. Себестоимость продукции постоянно снижалась бы, цены падали, а производительность и зарплата росли. К сожалению, сетует В.Железнов, европейские экономисты позорно проглядели эту весьма плодотворную идею А.Смита. А проглядели они ни много ни мало как закономерности и характер становления мелкого производства, т.е. малого бизнеса.

Но А.Смит раскрыл еще один аспект теории произво­дительности: увеличение вознаграждения за труд увеличивает «прилежание рабочих», иными словами, усиливает трудовую мотивацию, повышает заинтересованность в труде. Стремление улучшить свое материальное положение, надежда провести старость в достатке и благополучии увеличивает трудовую отдачу работника, побуждает его напря­гать свои силы до крайних пределов. «Поэтому, где зара­ботная плата высока, мы всегда встречаем более активных, усердных и умелых рабочих, чем там, где она низка: в Англии, напр., больше, чем в Шотландии… Говорят, что в годы де­шевизны рабочие вообще более ленивы, а в годы дорого­визны—более прилежны, чем обыкновенно. Отсюда заключают, что обильные средства к существованию затрудняют, а скудные—оживляют прилежание (рабочих). Конечно, нельзя отрицать, что небольшое увеличение изобилия срав­нительно с обычным временем может сделать некоторых рабочих ленивее; но чтобы оно имело такое влияние на большую часть, или чтобы люди вообще стали работать лучше, когда они хуже питаются, чем тогда, когда они питаются хорошо; когда они морально угнетены, чем когда они находятся в хорошем расположении духа; когда они подвержены частым болезням, чем когда они находятся обыкновенно в добром здоровье,— это кажется весьма невероятным…. Хозяева всякого рода….. часто заключают более выгодные для себя сделки с рабочими в годы дороговизны, чем в годы дешевизны, и находят их более покорными и зависимыми. Поэтому они заявляют, что годы дороговизны более благоприятны для промышленности», – цитирует А.Смита русский экономист [1, c. 5].

Но и эта мысль А.Смита, доказывающая его проницательность в вопросах экономического поведения больших социальных групп (рабочих и работодателей), тоже осталась незамеченной.

С приходом крупного капитала изменились мотивы разделения совокупного национального богатства. «Paбочие желают получить возможно больше, хозяева — дать возможно меньше. Paбочие склонны устраивать коалиции, чтобы поднять заработную плату, хозяева — чтобы ее понизить» [1, c. 7]. Заработная плата превратилась в поле социальной борьбы между агентами, имеющими прямо противоположные экономические интересы: предприниматель стремится свести зарплату к нулю, а рабочий – к бесконечности. Такова в абстрактном виде теоретически выраженная тенденция, которая сохраняется и в ХХ1 веке.

Оценивая шансы на успех каждой из сторон, А.Смит склоняется к мысли, что победителем в борьбе могут оказаться собственники. Малочисленный, организационно неокрепший рабочий класс не мог оказать достойного сопротивления страстному желанию предпринимателей экономить на заработной плате. Самое активное сопротивление оказали высококвалифицированные рабочие. Они же – самые оплачиваемые и потому самые заинтересованные в справедливом вознаграждении за труд. Малоквалифицированные и необученные рабочие на протяжении всей истории капитализма, притом во всех странах, оставались самой разрозненной, самой беззащитной и потому самой недисциплинированной силой.

Рабочая аристократия нашла мирные способы отстоять свою, вполне справедливую, долю национального дохода в виде заработной платы. Рабочие низы не смогли сделать подобного, потому вместо легальных приемов борьбы они прибегли к нелегальным. Чем больше в обществе людей, считающих, что с ними поступили несправедливо, тем больше социальная база для радикально настроенной интеллигенции, также считающий этот общество несправедливым.

А.Смит пессимистически оценивал перспективы борьбы организованных рабочих против гораздо более могущественных объединений предпринимателей, лоббировавших в правительстве любые выгодные им законопроекты. Законодательство покровительствует предпринимателям в их попытке понизить зарплату и одновременно запрещает коалиции рабочих, считает А.Смит. Чем больше рабочие видят безуспешность борьбы с превосходящими силами, тем агрессивней они становятся и тем выше вероятность того, что они прибегнут к недозволенным действиям и тем выше вероятность того, что правительство применит к ним полицейские меры и жесткие меры подавления, а также судебное и администра­тивное преследование. Но чем жестче меры пресечения, тем агрессивней становятся сами рабочие и т.д. Так возникает замкнутый круг неразрешимого экономического конфликта.

Оба субъекта конфликта взывают к общественному мнению, склоняя его на свою сторону: «рабочие всегда прибегают к громкому оглашению его, а иногда и к самым вопиющим нарушениям и насилиям. Доведенные до отчаяния, они действуют с безумием и крайностью отчаявшихся людей, которые должны или погибать от голода, или запугать своих хозяев с целью склонить их немедленно согла­ситься на их требования. При таких обстоятельствах хо­зяева с своей стороны поднимают не меньше шумa, не переставая громко взывать к помощи гражданских вла­стей и требовать строгого исполнения законов, проведенных с такой жестокостью против коалиции слуг, работников и поденщиков» [1, c. 9].

Подобное противостояние невыгодно прежде всего рабочим. Они первыми покидают поле сражения: фабрикант, опираясь на свои капиталы, считает А.Смит, может держаться год-два, большинство же рабочих сдается через неделю и лишь немногие продержались бы месяц. Беря рабочих на измор, капиталист диктует им свои условия, в результате он определяет размеры оплаты труда. А если хозяевам удается договориться между собой, то рабочим приходится еще хуже: коллективно они доводят ее размер до прожиточного минимума. Иными словами, капиталисты держат оплату труда на уровне средств существования. Такова суть теории средств существования А. Смита [1, c. 10].

Когда в1901 г. на Балтийском заводе было проведено обследование под руководством делопроизводителя А.Н.Чиколева, то выяснилось, что норма заработной платы чаще всего служит поводом для недовольства рабочих. Последние требовали ее повысить, но администрация, ссылаясь на величину оплаты соседних заводов, считала ее не только справедливой, а отчасти и высокой. Отсутствие объективного стандарта для нормы выработки побудило А.Л.Блека, комментировавшего отчет А.Н.Чиколева, высказать рекомендацию: «Регулятором и нормою являлся бы прожиточный минимум, при определении которого требование поденной платы в размере не менее 1 руб. отнюдь не являлось совершенно произвольным» [2, c. 71].

По мнению В.Железнова, Смит подходил к вопросу о заработной плате почти социологически, требуя глубоко анализировать причины социальной борьбы между хозяевами и рабочими, социальные функции прожиточного минимума, расстановку классовых сил при его установлении. Те группы, которые в данный момент занимают господствующие позиции, продавливают принятие выгодного для себя закона, устанавливают необходимый им размер оплаты труда, нужную формулировку закона о частной собственности, об условиях функционирования акционерного капитала, о рынке ценных бумаг, дисконтного капитала и т.п. Экономику, как и историю, творят живые люди, объединяющиеся для защиты своих интересов в группы, сообщества, профессиональные союзы, предпринимательские ассоциации, партии и классы.

Капиталисты, снижая уровень оплаты труда внутри одной отрасли, солидаризируются между собой. Точно также поступают и рабочие, отстаивающие повышение зарплаты. Практика социальной солидарности – центральный игрок на рынке труда в борьбе за установление приемлемого уровня оплаты труда. Зарплата – результирующая разнонаправленных коллективных действий двух и более (если учесть вмешательство правительства) экономических агентов. В одном случае экономические агенты действуют как одна солидарная сила, в другом внутри их фракции разворачивается конкуренция и возникает несогласованность. Они объединены, когда борются против общего врага. Но когда нет мобилизующей их солидарность силы, они вольны бороться друг с другом.

А.Смит рассматривает и такой сценарий событий, когда хозяева начинают конкурировать между собой за рабочие руки. Когда предложение труда высоко, заработную плату можно согласованно снижать. Но когда ощущается дефицит кадров, единство между предпринимателями нарушается: они применяют друг против друга любые, даже запрещенные, приемы, переманивая кадры.

Таким образом, между работодателем и рабочим в борьбе за распределение заработной платы существует асимметрия. У рабочего нет никакого резерва, запаса на черный день. Он не может продержаться даже несколько дней забастовки. У капиталиста есть все: у него есть здания, техника и капиталы, благодаря которым он может держаться как угодно долго в борьбе на выживание; он создал многочисленную армию безработных, которая давит на работающих и приводит к снижению реальной зарплаты.

Асимметрия выражается еще и в другом. В борьбе с рабочими капиталист ловко использует других рабочих. Безработица и конкуренция между рабочими – мощное орудие в руках капиталиста. Но рабочий не может с такой же эффективностью использовать в своей борьбе других капиталистов. Разве что исключить ту ситуацию, когда, торгуясь за более высокую зарплату, работник может пригрозить хозяину, что уйдет на другой завод, где ему больше заплатят. И работодатели конкурируют между собой за рабочую силу. Но опять же, как выяснили это еще А.Смит и Д.Рикардо, капиталисты могут объединиться в борьбе против рабочих, а объединение рабочих малоэффективно.

Колебания спроса и предложения труда, равно как и борьбу за дефицитные ресурсы пытается объяснить другая теория А.Смита – «фонда заработной платы». «Спрос на людей, живущих на заработную плату, говорит он, очевидно, может возрастать только в пропорциональном отношении к увеличению фондов, назначенных для ее выдачи. Эти фонды бывают двоякого рода: 1) доход, который выше уровня, достаточного для существования; 2) капитал, который выше уровня, необходимого для предприятий его владельцев. Поэтому спрос на лю­дей, живущих на заработную плату, необходимо увеличи­вается вместе с возрастанием дохода и капитала каждой страны… Поэтому плата за труд всего выше не в самых богатых странах, но в наиболее интенсивно развивающихся, в таких, богатство которых возрастает всего быстрее. Конечно, Англия в настоящее время гораздо более богатая страна, чем какая-либо часть Северной Америки. Однако заработная плата гораздо выше в Северной Америке, чем в какой-либо части Англии» [1, c. 11-12]. Преимущество быстро развивающейся страны перед стабильной не только в величине номинальной, но и в размерах реальной заработной платы. Рабочий не просто получает больше бумажек, он способен купить больше товаров. Реальная покупательная сила денег, а, стало быть, и уровень жизни здесь должны быть, по теории А.Смита, выше.

Теорию средств существования Смита В.Железнов считает неубедительной. Но не будем спешить с выводами. Недостатки смитовской теории могут компенсироваться ее преимуществами. Достоинство подхода великого англичанина заключается в социологичности. Большинство построений А.Смита прямо или косвенно выходит на социологию и в этом смысле они скорее принадлежат сфере экономической социологии, нежели чистой экономики. Так, например, теория ограничения заработной платы средствами существования в конечном итоге сказывается на демографии рабочего класса, семейном положении и уровне детности.

Если каждый вид животных, полагает А.Смит, размножается пропорционально доступным ему средствам существования, то ограничение зарплаты прожиточным минимумом, который вынужден получать кормилец, угрожает голодом всему семейству. Обществу грозит неминуемая катастрофа: низшие слои ждет демографическое вырождение. Цивилизованное общество обязано платить работникам столько, сколько должно хватить на пропитание и воспитание вторых членов семьи.

К сожалению, добавим мы от себя, демография не всегда увязывается с экономикой. Чаще история преподносит уроки от обратного: экономика нарушает правила демографии. Демография требует щадящего режима по отношению к населению, экономика ставит его в условия борьбы за выживание. Если повышается зарплата, то рождается больше детей. Как следствие, предложение превышает спрос на рабочие руки. Но в подобной ситуации неминуемо наступает снижение величины зарплаты. Когда снижается зарплата, снижается и рождаемость. И если зарплата падает ниже прожиточного минимума, проблема высокой рождаемости превращается в проблему высокой смертности. Колебания рождаемости плавно следуют за колебаниями спроса и предложения на рабочие руки.

Точно также теория средств существования у А.Смита плавно перетекает в теорию спроса и предложения, которую он считал своим главным достижением. «Заработная плата низших разрядов рабочих… повсюду необходимо регулируется двумя различными обстоятельствами: спросом на труд и обычной или средней ценой жизненных припасов. Спрос на труд, соответственно тому, нахо­дится ли он в растущем, стационарном или уменьшаю­щемся состоянии, и требует ли возрастающего, стационарного или убывающего населения, регулирует средства существования рабочего и определяет, в какой степени они будут изобильны, умеренны или скудны. Обыкновенно сред­няя цена припасов определяет количество денег, кото­рое должно быть уплачено рабочему, чтобы он был в состоянии покупать из году в год такие изобильные, умеренные или скудные средства существования» [1, c. 15].

Вполне справедливо В.Железнов упрекает А.Смита в логической несовместимости: принятие второй теории означает отклонение первой. Теория средств существования предполагает, что зарплата рабочих в стране держится на уровне прожиточного минимума, тогда как в действительности оплата труда англичан была много выше. Рабочие, в отличие от прежних времен, стали гораздо больше получать, лучше питаться и одеваться, в низшие слои общества даже стала проникать роскошь [1, c. 16]. Если зарплата растет, то это означает, следуя логике А.Смита, что спрос на труд превышает его предложение. Такое возможно, когда темпы роста промышленности превышают темпы роста рождаемости в рабочей среде либо темпы роста промышленности умеренные, но рождаемость сокращается. Однако в тогдашней Англии росло буквально все, что могло только вырасти: промышленность, население, зарплата. Если все развивается в одном направлении, то стихийные механизмы приведения в равновесие рождаемости и спроса на рабочую силу, на чем настаивал А.Смит, либо слабо действуют, либо вовсе бездействуют.

А.Смит, судя по всему, перемудрил самого себя, на что ему неоднократно указывали оппоненты. Закон сведения зарплаты к минимуму средств существования противоречит его же теории спроса и предложения, так первая предполагает произвольное установление уровня оплаты хозяином, а вторая ставит в зависимость величину зарплаты от стихийного действия закона спроса и предложения: в периоды промышленной активности спрос и зарплата (второе тень первого) увеличиваются, а в периоды застоя – снижаются. Субъективный произвол отдельного хозяина здесь ни при чем. Он уравновешивается противоположно направленными действиями других капиталистов. Иными словами, первая теория апеллирует к индивиду, вторая – к социальной группе, первая ставит акцент на субъективных интересах, вторая – на объективных законах рынка.

Экономист у А.Смита в конечном итоге победил социолога. Попытка втиснуть социальную реальность в прокрустово ложе экономических догм нанесла ущерб и социологическим, и экономическим построениям А.Смита. В любом обществе, независимо от его хозяйственного строя,  существует неравенство в вознаграждении за труд, полагал А.Смит. В промышленно развитом обществе, при экономической свободе причины неравенства формируются самой системой занятий и специализацией труда. Юрист или менеджер получает больше, чем разнорабочий или мастер. Рынок труда устанавливает стихийно складывающиеся эквиваленты оплаты. Высоко оплачиваемые занятия притягательны для людей, а мало оплачиваемые – непритягательны. Первые имеют положительное сальдо мобильности, а вторые – отрицательное. На первый род вакансий заявок подается больше чем требуется, на второй – меньше чем требуется. При избытке предложения в не престижной сфере зарплата стихийно уменьшается, вскоре она сравняется со среднеотраслевыми. Во второй сфере, напротив, она повышаться так, что притягательность когда-то не престижных вакансий растет, они становятся притягательными. «Если в данной местности существует какое-нибудь занятие, очевидно, более выгодное или менее выгод­ное, чем остальные, то столько людей будет стремиться войти в него в первом случае и выйти во втором, что его выгоды вскоре возвратятся к уровню других занятий» [1, c. 18-19].

Постулат неприкосновенности частной собственности, провозглашенный А.Смитом, предполагает, что каждый, кто ею владеет, не может ограничиваться в своем праве распоряжаться ею по своему усмотрению, если, конечно, ее использование не наносит вреда другим правовым субъектам. Собственность капиталиста – его фабрики и заводы, имущество рабочего – его руки. Государство не может запретить рабочему перемещаться туда, где ему больше платят или где ему больше нравится трудиться. Однако наряду с желанием человека трудиться именно здесь, существует еще потребность в нем именно на этом рабочем месте. Как определить, пригоден человек к данному виду занятия или нет? И кто должен это определять – рабочий или работодатель?

По мнению А.Смита, право определять профпригодность должно принадлежать предпринимателю, а не рабочему. Возможно, он будет чрезмерно пристрастен и решит вопрос не в пользу нанимающегося. Но его решение отвечает интересам общества, ибо подготовленный рабочий лучше распорядиться орудиями труда (собственность предпринимателя) и произведет больше продукции (т.е. удовлетворит своими услугами большее количество потребителей). К ограничениям прав рабочего заниматься тем, что он считает для себя наилучшим, относятся законодательное запрещение профсоюзов, цеховые и возрастные ограничения, статут об ученичестве, монополия корпораций, закон об оседлости и т.д. Они препятствуют главному – подвижности общественного труда, свободному перемещению рабочей силы по горизонтали и вертикали.

Ради процветания общества власти, указывает А.Смит, не должны вмешиваться в стихийные процессы регулирования труда ни под каким предлогом. «Когда законо­дательство пытается регулировать споры между хозяевами и их рабочими, его советниками оказываются хозяева. Поэтому, если регулирование благоприятно рабочим, оно всегда правильно и справедливо; но оно бывает иным, если оно благоприятствует хозяевам. Так, закон, обязывающий хозяев в нескольких промыслах уплачивать их рабочим деньгами, а не товарами, совершенно правилен и справедлив. Он не налагает никаких реальных тягостей на хозяев. Он только обязывает их уплачивать в деньгах ту ценность, которую они взялись уплатить в товарах, но которую в действительности они не всегда уплачивали» [1, c. 23-24].

В.Железнов отмечает, что высказанные в связи с миграцией рабочей силы замечания А.Смита представляют несомненную ценность для будущих научных исследований. Речь, в частности, идет о различиях в оплате труда, существующих между городом и деревней, крупными и малыми городами, местностями и отраслями, которые то притягивают, то отталкивают массы работников, способствуя активизации экономического кровообращения в стране. В связи с этим В.Железнов указывает на ряд фактов, которые опровергли предсказания великого англичанина. Тот неправильно оценивал соотношение оплаты труда в городской промышленности и в аграрном секторе. «Чем дальше шло промышленное развитие, тем сильнее становилась тяга из деревни в город, а заработная плата городских рабочих не падала по сравнению с заработком сельских, а, наоборот, поднималась. В незначительной степени такая тяга существовала уже и во времена Смита» [1, c. 21-22].

Стандарт жизни Д.Рикардо

Теория средств существования, описывающая механизм сведения заработной платы к прожиточному минимуму, была создана А.Смитом, но только благодаря усилиям Д.Рикардо она заняла выдающееся место в общей теории распределения. Истоки этой теории В.Железнов видит в воззрениях Локка, Кантильона, Тюрго и Кенэ. Так, Локк выказывал мысль о том, что доля рабочих в продукте ограничивается минимумом существования и благодаря столь низкой заработной плате они не могут нести налогов. В «Опыте о торговле», изданном в1730 г., Кантильон указывает, что труд имеет с одной стороны реальную, а с другой — рыночную цену. Реальная цена труда опре­деляется издержками содержания рабочего, которые зависят от обычаев и традиций народа. Как и его предшественники, Рикардо исходил из представлений о двойственной цене труда: «Труд, подобно прочим вещам, которые покупаются и продаются, имеет свою естественную и свою рыночную цену. Естественная цена труда — это такая цена, которая необходима, чтобы рабочие были в состоянии поддерживать свое существование и продолжать свой род, без увеличения или уменьшения… Рыночная цена труда есть цена, которая в действитель­ности уплачивается за него, в силу естественного действия отношения спроса и предложения: труд дорог, когда он редок, и дешев, когда он (предлагается) в изобилии… Как бы значительно ни уклонялась рыночная цена труда от его естественной цены, она имеет тенденцию приспособляться к ней, подобно цене товаров. Когда рыночная цена труда превышает ее естественную цену, положение рабочего становится цветущим и счастливым: он оказывается в состоянии распорядиться большим количеством предметов необходимости и удовольствия, и следовательно воспитать здоровую и многочи­сленную семью. Однако, когда в силу поощрения, даваемого высокой заработной платой возрастанию населения, количество рабочих увеличится, заработная плата опять упадет до своей естественной цены, и притом в силу реакции — иногда упадет даже ниже ее. Когда рыночная цена труда упадет ниже его естественной цены, положение рабочих станет самым несчастным: тогда бедность лишит их таких удобств, которые стали для них абсолютно необходимыми в силу привычки, И только после того как их лишения уменьшат их число, или увеличится спрос на труд, — рыночная цена труда подни­мется до ее естественной цены и рабочий будет (снова) иметь те скромные удобства, которые будет доставлять ему естественная норма заработной платы. Не следует понимать, что естественная цена труда, даже определяемая пищей и предметами необходи­мости, оказывается… постоянной. Она изменяется в различные времена в одной и той же стране и весьма существенно различается в различных странах. Она зависит… от обычаев и привычек народа. Английский рабочий будет считать свою плату ниже ее естественной нормы и слишком скудной для содержания семьи, если она не даст ему возможности покупать ника­кой иной пищи, кроме картофеля, и жить не в лучшем жилище, чем грязная хижина; однако такие умеренные требования природы часто считаются достаточными в странах, где „жизнь человека дешева” и его потребности легко на­сыщаются. Многие из удобств, которыми пользуются те­перь в английском коттедже, считались бы роскошью в ранний период нашей истории» [1, c. 35-36].

В приведенном фрагменте просматривается вполне социологический подход к заработной плате, благодаря чему английским экономист выходит на понятие относительной и абсолютной бедности. Но он, в отличие от Ч.Бута и представителей бюджетной методологии, не измеряет бедность количеством предметов потребления. В его суждениях незримо присутствует представление о стандарте приличествующего уровня жизни, вошедшего в научный обиход только во второй половине ХХ века. При этом речь идет не вообще о стандарте жизни, а о конкретной норме, которой придерживается в своих жизненных планах и ориентациях конкретная социальная группа – рабочий класс. В связи с этим Рикардо пользуется вполне современным термином «стандарт жизни» (standart of life).

Согласно Рикардо, стандарт жизни повышается в зави­симости от удешевления цены на продукты питания и промтовары, а не от повышения заработной платы. Цены снижаются тогда, когда торговцев не душат налогами. Таким образом, реальная заработная плата рабочих косвенно зависит от величины налогов. Когда налоги на предметы первой необходимости растут, покупательная способность заработной платы снижается, одновременно сокращается спрос на рабочую силу. Сокращение спроса на труд ведет к усилению конкуренции на рынке труда. Свободная конкуренция, т.е. классический капитализм, способна обеспечить рабочим лишь очень скудное существование. Тем не менее, Д.Рикардо решительно высказывался против вмешательства государства в экономику.

Оценивая его учение, В.Железнов признает, что оно выглядит более последовательным и логичным, чем учение Смита, хотя и не полностью отражает реальную жизнь. Так, например, Рикардо не учитывает такой фактор, как социальная дифференциация рабочего класса, его расслоение на рабочую аристократию, зарабатывающую достаточно много, средне зажиточных рабочих в крупных городах (достаточно энергичных и ориентированных на продвижение), а также низшие слои люмпен-пролетариата, куда относятся нищие ирландцы, готовые трудиться за гроши, вечно пьяные и ведущие аморальный образ жизни [1, c. 48-50].

Если принимать во внимание социальное расслоение, то придется отказаться от универсального стандарта жизни. «Ука­занное выше расслоение английской трудящейся массы прямо устраняло самую возможность безоговорочного общего суждения, потому что дальнейшее развитие промышленности открывало весьма неодинаковые перспективы различным разрядам английских рабочих. Рикардо не сознавал, однако, необходимости таких оговорок. Он интересовался положением рабочего класса вообще, который сливался в его представлении в однородную массу. Можно было, разу­меется, найти некоторые общие тенденции в положении ра­бочего класса по сравнению с другими классами общества. Но и предсказания, делаемые Рикардо относительно всего рабочего класса, как целого, поражают своим несоответствием с реальными фактами» [1, c. 54].

Вместе с тем английскому политэконому удалось проследить социальную динамику уровня жизни. Он полагал, что заработная плата растет вместе с прогрессом общества. Но рабочему от этого не легче, уверяет Рикардо. «Правда, он будет получать большую денежную плату, но его плата в хлебе будет меньше; и не только его способность к покупке хлеба, но и общее положение его ухудшится, так как ему будет труднее удерживать рыночную норму платы выше ее естественной нормы. Когда цена хлеба поднимется на 10%, заработная плата всегда повысится меньше, чем на 10%: рента же поднимется несколько выше. Соответственно тому, насколько дороже станет хлеб, он (рабочий) будет по­лучать меньшую плату в хлебе, но его денежная плата всегда поднимется, тогда как предметы его потребления… останутся прежними. Но так как другие товары поднимутся в цене соответственно тому, насколько в состав их входить сырой продукт, то он (рабочий) будет платить дороже за некоторые из них. Хотя его чай, сахар, мыло, свечи и квартирная плата, по всей ве­роятности, не будут дороже, он будет больше платить за свиное сало, сыр, масло, белье, башмаки и платье; и поэтому, даже при указанном повышении зара­ботной платы его положение станет сравнительно хуже» [1, c. 55-56].

Идея Рикардо о том, что с прогрессом промышленности реальная заработная плата рабочих снижается, а его материальное положение ухудшается, видимо, повлияла на формирование теории абсолютного обнищания К.Маркса. Тот и другой не пророчили ничего хорошего европейскому пролетариата. Но тот и другой серьезно ошиблись в своих прогнозах. В.Железнов прямо говорит о наличии у Рикардо предпосылок для разработки теории обнищания: «его положительное учение о взаимоотношении частей общественного дохода послужило толчком не к внимательному реалистическому анализу, а к построению априорной „теории обнищания”, которая служила правильным логическим продолжением теории Рикардо» [1, c. 62].

Сегодня мы знаем, что по мере развития капитализма зарплата и уровень жизни рабочих росли. Это положение подтверждает и В.Железнов, указывая, что «с отменой хлебных законов и широким развитием мирового транспорта снабжение Англии хлебом стало впоследствии гораздо благоприятнее, чем во время Рикардо, и наоборот, квартирная плата, которую он предполагает неподвижной, чрезмерно поднялась» [1, c. 56].

Не только Маркс заимствовал у Рикардо идею обнищания, но и Рикардо, в свою очередь, считает В.Железнов, позаимствовал гипотезу о связи роста населения с понижением средств существования у Мальтуса. Нет надобности, пишет русский ученый, доказывать несостоятельность теории Мальтуса: «английским рабочим, начи­ная со второй половины XIX века и до самого последнего времени ни разу не угрожал такой недостаток в средствах существования, который должен был бы урезать их заработки. Напротив, постоянный прогресс техники давал промышленным рабочим широкую возможность воспользоваться известной долей в повышении производи­тельности национального труда» [1, c. 56-57].

Русский ученый видит все плюсы и минусы теории Рикардо. Самым ценным в теоретическом наследии Рикардо он считал учение о заработной плате. «Прослежи­вая взаимное отношение между заработной платой наемных рабочих и прибылью и рентой, Рикардо открывал эпоху в теории распределения. Смутное указание, содержавшееся в учении Смита об общественных классах и о разделе между ними национального продукта, выступает у Рикардо в виде ясно сознанного требования, проводимого последо­вательно через всю его экономическую систему» [1, c. 61]. Одновременно русский ученый не скрывает недостатков Рикардо. В целом В.Железнов относится к его учению более жестко и непримиримо, нежели к А.Смиту: «в нем все время чувствуется биржевой делец, оперирующий с сложными человеческими отношениями не в их конкретной и осязательной форме, а в виде простых отметок о ценах, о количестве товаров и т.п. За производством продуктов в его представлении не встает картина человеческого общества, с его радостями и горем, удачами немногих и тяжелой борьбой за существование у большинства…» [1, c. 59].

Концепция Ф.Энгельса и К.Маркса

Дальнейшее развитие теории средств существования В.Железнов связывает с именами Энгельса, Маркса, Родбертуса и Лассаля. Еще в1844 г. в статье, помещенной в «Deutsch-Franzosische Jahrbucher», двадцатитрехлетний Энгельс принял от классической школы политэкономии теорию заработной платы, но вносит в нее свои идеологические нюансы. Для Энгельса заработная плата – поле жестокой борьбы, на котором побеждает сильнейший. Силы борющихся неравны: землевладение и капитал сильнее труда, землевладелец может жить на свою ренту, а капиталист – на проценты. Рабочему достаются крохи с капиталистического стола – минимум прожиточных средств: большая часть национального продукта распределяется между капиталом и землевладением. Сравнивая две формулировки теории заработной платы – Маркса и Энгельса, В.Железнов приходит к выводу о том, что Энгельс, внимательнее следивший за реальным положением дел в Англии, дал более мягкую, приближенную к жизни трактовку.

Победители, оказывается, не добивают побежденных до конца. Но не из милосердия, а по чисто прагматическим причинам. Технический прогресс, главным спонсором которого выступает капиталист, заинтересован не только в постоянном совершенствовании техники и технологии, но и в постоянном улучшении качества рабочей силы. Последнее невозможно, если рабочий получает денежный минимум, на который он не способен прокормить даже себя. Ему необходимо столько средств, сколько хватает на прокормление семьи, повышение образования и удовлетворение духовных потребностей, связанных с развитием производства. Наряду с минимальной зарплатой должна существовать более высокая средняя зарплата. При ее начислении действует общая тенденция: чем выше технология и требуемое потребителем качество товаров, тем выше должен быть уровень цивилизованности рабочего, обязательной предпосылкой чего выступает высокая зарплата.

Тенденция к сближению минимальной и средней оплаты проявляет себя, согласно Энгельсу, довольно противоречиво. С одной стороны, технический прогресс требует повышения зарплаты пропорционально возросшей производительности труда. С другой – технический прогресс высвобождает человека из непосредственного процесса производства, заменяет живого человека машинами. А это означает рост безработицы, т.е. возникновение резервной армии труда и падение зарплаты. Поскольку предложение рабочих рук превышает спрос на них, между рабочими разворачивается нешуточная конкуренция, которая снижает среднюю зарплату до прожиточного минимума.

Гораздо резче в своих формулировках был Маркс. Он полагал, что при любых условиях минимальный заработок остается центром, к которому тяготеет рыночная цена рабочей силы. Таким образом, минимальная оплата – пожизненная участь рабочего при капитализме. Согласно изложенной в «Коммунистическом манифесте» теории, минимум средств существования является средней нормой заработной платы. Минимум – это сумма жизненных средств, которая необходима для того, чтобы поддерживать существование человека в качестве работника.

По Марксу, сумма  средств существования, необходимых для производ­ства рабочей силы, т.е. восстановления потраченных в трудовом процессе усилий, включает в себе также средства существования и детей. Подобное утверждение можно рассматривать как шаг вперед в деле разработки классической теории средств существования, согласно которой зарплата должна ограничиваться суммой денег, идущих на восстановление только одного человека – самого работника.

Сумма жизненных средств, приобретаемых на зарплату,  должна быть достаточна для того, чтобы поддерживать трудящегося в его нормальном состоянии. Сами потребности в пище, одежде, отоплении, жилище и т. д. различаются в зависимости от климатических, культурных, социальных, экономических и других условий. Но не только они, а объем и способ их удовлетворения являются продуктом исторического и культурного развития, продуктом тех условий, под влиянием которых сформировались привычки и жизненные требования, образовался класса наемных рабочих. В стоимость одной рабочей силы, по Марксу, нужно включить затраты не только на питание, одежды и жилье одного человека (работника), но также затраты на пропитание и воспитание детей, которые через какое-то время сменят его на фабрике, а также обучение и переобучение самого рабочего. Таким образом, зарплата рабочего должна равняться сумме всех социальных затрат, выраженных в товарно-денежном эквиваленте.

Себестоимость (стоимость) рабочей силы, измеряемая суммой денег, уходящих на оплату его физического и духовного существования, плюс пропитание его детей, составляет потенциальную цену или ценность рабочей силы, т.е. то, что надо бы выплачивать ему с точки зрения науки и теоретических расчетов. Однако жизнь идет по своим законам, и теоретически рассчитанная ценность рабочей силы может расходиться с реально установившейся ценой рабочей силы, а именно тем, что сейчас в данном районе при данных условиях этому рабочему могут заплатить при трудоустройстве на фабрику. Часто реальная цена падает ниже потенциальной ценности (себестоимости). Если на свою зарплату рабочий может купить продуктов меньше, чем входит в прожиточный минимум (а он охватывает как физические, так и духовные потребности), воспроизводство его жизненных сил происходит в превращенной форме (in verkummerten Form).

Возможно, предприниматель пошел бы на то, чтобы выплачивать рабочему более высокую, чем прожиточный минимум, зарплату, но картину портят сами рабочие. Резервная армия труда, т.е. огромное количество безработных, готовых трудиться за любые деньги, моментально сбивают оплату труда до прожиточного минимума, т.е. до той границы, ниже которой не согласится трудиться вообще никто. Ведь жизненный минимум включает то, что необходимо только одному человеку для жалкого существования.

В.Железнов не видит принципиальной разницы в учениях о заработной плате Маркса и Рикардо: результат у них один, различаются только способы его достижения. Согласно Рикардо зарплата устанавливается на минимуме средств существования под давлением увеличения численности рабочего населения, а у Маркса тот же эффект достигается в результате давления резервной армии труда, т.е. опять же излишков населения в трудоспособном возрасте [1, c. 84].

У Маркса все как в настоящей войне – бой ведут две армии: действующая армия труда, занятая в общественном производстве, и резервная армия труда, ждущая своей очереди для того чтобы в него включиться. Пока она ждет очереди, она своим присутствием, реально воздействует на снижение заработной платы и рост увольнений в рядах действующей армии. Действующая армия несет крупные потери со стороны своих же товарищей по труду. Но как только те займут их место, т.е. превратятся из резервной армии в действующую, роли поменяются, и теперь уже вчерашние представители действующей армии и нынешние «резервисты» вовсю давят на работающих.

Такова великая хитрость капитализма: предприниматель загребает жар чужими руками, натравливая одних рабочих на других. Разумеется, рабочий класс, добиваясь улучшения своего положения, не способен стравливать различные партии капиталистов. И не потому чтобы один класс от природы был глупее другого. Просто капитализм придуман капиталистами под себя, а не под рабочих. Последние добиваются улучшений условий труда и повышения зарплаты только через отчаянную забастовочную борьбу, жертвы, страдания, отчаяние. А капиталисты нехотя отщипывают от денежного пирога очередную небольшую порцию и бросают ее в голодные рты последних. При этом они почему-то выглядят в общественном мнении благотворителями и гуманистами, а рабочие, поднявшие забастовку или отправившие петицию, – возмутителями общественного порядка.

Критикуя позицию Маркса, В.Железнов указывает на несколько моментов. Во-первых, взгляды Маркса на заработную плату, сформулированные в 1840-е годы, не изменились и в 1860-70-е, хотя сам капитализм претерпел в течение Х1Х века качественные изменения. Во-вторых, иллюстрируя справедливость теоретических положений эмпирическими фактами, Маркс пристрастно обращается со статистикой: когда ему надо показать, как плохо живется пролетариату при капитализме, он приводит данные об уровне и образе жизни малоквалифицированных слоев рабочих в стабильной, не кризисной обстановке и высококвалифицированных рабочих во время кризисов, когда их зарплата явно снижается [1, c. 87]. Русский ученый отдает должное Марксу, подчеркивая, что тот имел «громадный запас сведений по эко­номической истории Англии, в котором он не имел соперников среди всех современных ему экономистов» [1, c. 93].

В-третьих, завороженный общим видом теоретической громады, которую он воздвиг, Маркс не разглядел массу противоречий. Не разглядели их и его последователи, которые были заворожены этой громадой еще больше. Возможно, эстетическое любование зданием «Капитала» сделал последних пристрастными в еще большей степени, чем был сам его автор. Но в еще большей степени это сделало их и неправыми: «К сожалению, многие из тех экономистов, ко­торые считают себя более других призванными продол­жать разработку вопросов, поднятых Марксом, предпочитают повторять без всякой критики все решительно выводы Маркса, стараясь во чтобы то ни стало отстоять „Тeopию обнищания”, истолковывая в благоприятном для нее смысле противоречащие ей указания „Капитала”», – писал В.Железнов [1, c. 93].

В частности, «вся часть „Капитала”, посвященная характеристике английского фабричного законодательства, резко противоречит „Teopии обнищания”» [1, c. 94]. Не только эмпирические факты из жизни английских пролетариев второй половины Х1Х века противоречат теоретическим положениям автора «Капитала», созданного в 60-е годы того же столетия, но теоретические догмы английских политэкономов, унаследованные Марксом, но отражавшие век минувший, противоречили духу его собственной теории, как бы упорно он за них не держался. И общее учение Маркса, полагает В.Железнов, только бы выиграло, освободившись от ненужного балласта.

Признав общественный характер производства при капитализме, утверждая, что процесс капиталистического развития объединяет и организует рабочих, Маркс тем не менее ограничился индивидуальным трудом, проигнорировав коллективный договор и профсоюзы. Упущение роли коллективного договора и роли профсоюзов повлекло за собой неправильную трактовку общей тенденции изменения заработной платы. Маркс доказывает, что сдельная оплата выгодна только капиталистам, но английские профсоюзы почему-то настаивали на введении именно поштучной оплаты. Весьма странное с позиций марксовой теории поведение профсоюзов легко и просто объяснялось с позиций реальной практики: «Наблюдение действительных случаев установления заработной платы показывает, что иногда поштучная плата оказывается даже более выгодной для рабочих, чем плата по времени, если только есть на лицо указанные гарантии коллективного договора…. В целом ряде отра­слей промышленности, где труд однообразен и поддается точному учету, английская практика создала нормальные расписания поштучной платы, применение которых обеспечивает рабочим пользование выгодами, получаемыми от повышения напряженности труда. Многие из таких расписаний являются результатом продолжительных переговоров между организациями хозяев и рабочих» [1, c. 100].

Поштучная оплата была на руку не только, а может быть и не столько предпринимателям, сколько высококвалифицированным рабочим. На ней они могли больше заработать. При ней требовалось повышение квалификации и высокий профессионализм. А профсоюзы Англии и Америки, как известно, объединяли прежде всего высококвалифицированных рабочих. Но рабочая аристократия с трудом вписывалась в теоретические построения Маркса, если вообще вписывалась. Во-первых, она была консервативна и не заинтересована в революционном свержении капитализма. Во-вторых, она получала зарплату выше среднего, что противоречило теории Маркса о тяготении нормальной зарплаты к прожиточному минимуму. Ко всему прочему Маркс, по заявлению В.Железнова, мыслил рабочий класс как однородную социальную массу, не разделяя высоко- и малоквалифицированных рабочих, не деля их по отраслям и сферам услуг [1, c. 102-104].

Представление о рабочих как однородной социальной массе вовсе не являлось теоретическим или идеологическим заблуждением Маркса, как полагает В.Железнов. Напротив, это был идеологически выверенный и тонко рассчитанный шаг. Только социально однородная масса способна выработать классовое сознание, построить свою партию, выступить единым фронтом в социалистической революции. Из класса-в-себе она постепенно превращается в класс-для-себя. Истинный коллективизм присущ именно пролетариям, а не буржуа. Именно в их рядах Маркс увидел настоящую солидарность. Напротив, социально расслоившийся пролетариат не годен для сплоченных действий. Он, как и расслоившееся крестьянство, становится арьергардом классовой борьбы. Марксова идея прекрасно реализовалась в практике большевиков. Правда, для слаборазвитых стран. В развитой Англии никакого единства пролетариата не существовало. И вообще, складывается вот какая парадоксальная историческая логика: там, где слабы профсоюзы, там обязательно сильна коммунистическая партия. Иными словами, где неэффективна экономическая организация рабочего класса, ее место занимает политическая организация.


Библиографический список
  1. Железнов В. Главные направления в разработке теории заработной платы. Киев, 1904.
  2. Блек А.Л. Условия труда рабочих но петербургских заводах по данным 1901 года (Балтийский и другие десять заводов) // Архив истории труда в России. Л., 1921. Кн.2.с.71.


Все статьи автора «Кравченко Альберт Иванович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: