Термин «информационное общество» возник во второй половине 60-х гг. ХХ века, когда человечество впервые осознало наличие «информационного взрыва». Количество информации, циркулирующее в обществе, стало стремительно возрастать, что и позволило говорить об «информационном взрыве». Появилась уверенность в том, что справиться с такой лавиной информации человек не сможет. Для этого нужны специальные средства обработки информации, ее хранения и использования.
Позже информационное общество стали называть обществом знаний, постиндустриальным обществом или инфосферой. А. Тоффлер ввел в научный оборот теорию трех революций, согласно которой человечество пережило уже аграрную и индустриальную революции и стоит на пороге информационной революции [1]. Для целей данного исследования важно акцентировать категорию коммуникации и как логику развития содержательных смыслов, операций трансляции символов, и как способы взаимодействия, побуждающие к действию. Если мы определим информацию подобным образом, станет понятным, почему главным феноменом компьютерной революции стал Интернет, а не гигантские электронные банки данных или искусственный интеллект.
Впервые термин «информационное общество» появился в Японии и стал первостепенным в докладе группы по научным, техническим и экономическим исследованиям, созданной японским правительством для выработки перспектив развития экономики страны.
Американский специалист Ф. Махлуп [2] еще в начале 60-х гг. говорил, что информация может рассматриваться как своего рода промышленный продукт и производство ее — один из видов промышленной индустрии. Об этом же писал чуть позже В. М. Глушков, предложивший концепцию безбумажной технологии в организации сферы управления и распределения в обществе. Но именно японцы стали активными пропагандистами идеи о промышленном значении информации. И они блестяще использовали ее в конкурентной борьбе на мировом рынке. Японские приборы, системы и вычислительные машины, без которых невозможно создать техносферу для информационного общества, преобладают на мировом рынке.
Первоначально идея и теоретическая модель «информационного общества» создавалась и развивалась на основе экономических эмпирических данных. Понятие «информационное общество» вводится в научный оборот в 60-е годы параллельно в Америке и Японии экономистами Ф. Махлупом и Т. Умесао [3]. Однако следует отметить, что значение понятия «информационное общество» эти исследователи раскрывали, в первую очередь, через описание «индустрии знания» (knowledge-based industry). Хотя Махлуп ввёл в оборот термин «информационное общество», он предпочитал использовать определения «информационная индустрия» (information industry) и «экономика знаний» (knowledge-based economy). Поэтому понятие «информационное общество» определялось как общество, в котором формируется и развивается «информационная индустрия», оказывая влияние на все сферы жизнедеятельности. Изначально избранный секторный подход к анализу экономики, разработанный ещё в 40-50-е годы Ж. Фурастье и К. Кларком, а затем развитый и в концепции «постиндустриального общества», стал также использоваться с целью теоретической реконструкции и описания информационного сектора экономики, обусловившего трансформацию всего общества в целом.
М. Кастельс в монографии «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» (переведенной на 12 языков) наблюдает и анализирует процесс перехода человеческого общества в информационную эпоху. Для М. Кастельса «формирование международных деловых и культурных сетей и развитие информационной технологии – явления неразрывно связанные и взаимозависимые. Все сферы жизни, начиная с геополитики крупных национальных государств и заканчивая повседневностью обычных людей, меняются, оказываясь помещенными в информационное пространство и глобальные сети» [4].
Вторая половина XX века насыщена кардинальными социальными трансформациями, изменившими облик цивилизации. Пытаясь осмыслить эти масштабные перемены, философы, социологи и экономисты создали ряд оригинальных концепций, воссоздающих внутреннюю логику общественного прогресса и определяющих его ближайшие перспективы. Такой концепцией, на наш взгляд, является теория «информационного общества».
Неопределенность в формулировках информационного общества заставляет искать признаки, его характеризующие. Ф. Уэбстер выделяет шесть основных критериев для характеристики информационного общества: технологический, экономический, связанный со средой занятости, пространственный, культурный, качественный [5, с.14]. Они еще, на наш взгляд, имеют разные основания. Так, в центре первых пяти критериев лежит убеждение, что количественные изменения в сфере информации привели к возникновению качественно нового типа социального устройства — информационного общества. Качественный критерий исходит не из того, что в современное время стало больше информации, а из того, что характер этой информации изменил образ и стиль жизни людей. Эта дефиниция предполагает, что в основе человеческого поведения лежит теоретическое знание и — как одна из его составляющих — информация.
Понятие информационного общества тесно связано с концепцией постиндустриального общества. Термин «постиндустриализм» был введён в научный оборот в начале XX века учёным А. Кумарасвами, который специализировался на доиндустриальном развитии азиатских стран. В современном значении этот термин впервые был применён в конце 1950-х годов, а широкое признание концепция постиндустриального общества получила в результате работ профессора Гарвардского университета Дэниела Белла, в частности, после выхода в 1973 году его книги «Грядущее постиндустриальное общество».
Согласно концепции постиндустриального общества, история цивилизации делится на три большие эпохи: доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную. При переходе от одной стадии к другой новый тип общества не вытесняет предшествующие формы, но делает их второстепенными.
Основой могущества в доиндустриальную эпоху были земля и количество зависимых людей, в индустриальную — капитал и источники энергии, в постиндустриальную — знания, технологии и квалификация людей. Слабостью постиндустриальной теории называют то, что она рассматривает переход от одной стадии к другой как объективный (и даже неизбежный) процесс, но мало анализирует необходимые для этого общественные условия, сопутствующие противоречия, культурные факторы и т. д.
Симптоматично, что ряд ведущих исследователей, сформулировавших теорию постиндустриального общества, как, например, Д. Белл [6], в настоящее время выступает в качестве сторонников концепции информационного общества. Для самого Белла концепция информационного общества стала своеобразным новым этапом развития теории постиндустриального общества. Как констатировал Белл, «революция в организации и обработке информации и знания, в которой центральную роль играет компьютер, развивается в контексте того, что я назвал постиндустриальным обществом».
Говоря об изменениях и сдвигах, способствующих переходу современного западного общества в качественно новую стадию или, как говорят, в информационное общество, сторонники рассматриваемой концепции опираются на объективные процессы развития наукоемких, энерго- и трудосберегающих отраслей экономики, процессы роботизации производства, компьютеризации и информатизации важнейших сфер общественной и политической жизни. И, действительно, в настоящее время от новейших наукоемких и энергосберегающих компонентов техники зависит решение таких жизненно важных вопросов, как экономический рост, занятость, повышение жизненного уровня и т. д. Они затрагивают основополагающие принципы функционирования и жизнедеятельности современного общества, поднимая кардинальные вопросы относительно социальных и политических изменений, которые несет с собой внедрение информационной технологии. Это влияет на перспективу общественно-исторического развития человечества, на судьбу человека, на его место и роль в этом процессе.
Экономика в информационном типе общества уже не задает условия и правила функционирования всем другим подсистемам общества — государственно-политической, культурной и социальной. В дополнение к выделенным подсистемам общества у Т. Парсонса [7, с. 256] появляются еще две столь же значимые и самостоятельные подсистемы: телекоммуникационная и образования.
О. Тоффлер, несмотря на то, что акцентирует роль культуры, считает, что все компоненты структуры современного супериндустриального общества равноправны и равнозначны. Более того, он предлагает свою собственную структуру общества, существенным образом отличающуюся от концепций классической и постклассической социологии. В качестве компонентов структуры общества Тоффлер выделяет, во-первых, техносферу, которая включает энергетическую подсистему, систему производства и систему распределения. Все три компонента внутренне взаимосвязаны и представляют единство. Во-вторых, социосферу — различные социальные институты (семья, образование и др.). Техносфера и социосфера внутренне взаимосвязаны. В-третьих, иносферу — подсистемы социальной коммуникации и информации. Кроме того, каждое общество обладает своей биосферой, сферой власти (формальные и неформальные институты политики), психосферой (сфера межличностных отношений, субъективности). Взаимодействие всех этих сфер, по его мнению, образует общество.
27 марта 2006 года генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию под номером A/RES/60/252, которая провозглашает 17 мая Международным днем информационного общества. Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан в своем заявлении по поводу провозглашения 17 мая Международным днем информационного общества отметил важность повышения доверия пользователей к ИКТ. Он подчеркнул, что «в современном мире, окутанном одной общей Сетью, у общества появилось много угроз, включая предумышленные атаки на важные информационные объекты, что ведет к ослаблению экономики и общества в целом. Для того чтобы повысить доверие к электронной торговле, к электронным банковским системам, к телемедицине, к электронному правительству, необходима общая сплоченность в вопросах информационной безопасности на международном уровне. И поскольку это зависит от политики безопасности каждой страны, бизнеса и каждого гражданина, необходимо развить культуру инфобезопасности на международном уровне»
[8].
Учёный-социолог, профессор У.Мартин предпринял попытку выделить и сформулировать основные характеристики информационного общества по следующим критериям.
«Технологический: ключевой фактор — информационная технология, которая широко применяется в производстве, учреждениях, системе образования и в быту.
Социальный: информация выступает в качестве важного стимулятора изменения качества жизни, формируется и утверждается «информационное сознание» при широком доступе к информации.
Экономический: информация составляет ключевой фактор в экономике в качестве ресурса, услуг, товара, источника добавленной стоимости и занятости.
Политический: свобода информации, ведущая к политическому процессу, который характеризуется растущим участием и консенсусом между различными классами и социальными слоями населения.
Культурный: признание культурной ценности информации посредством содействия утверждению информационных ценностей в интересах развития отдельного индивида и общества в целом» [9, с.117].
При этом Мартин особо подчеркивает мысль о том, что коммуникация представляет собой «ключевой элемент информационного общества».
Как и всякое явление, информационное общество имеет свои плюсы и минусы, в сравнении с доинформационным. Переход к информационному обществу не сулит каких-либо перемен в социальных благах, останется расслоение населения на более обеспеченных и менее обеспеченных, в различной мере способных воспользоваться плодами информатизации. Сфера информационных услуг, конечно, будет дифференцирована, и ряд наиболее важных услуг по своей стоимости будет выше возможностей среднего члена общества. Проблема равного доступа к информации возникает не только внутри одной страны, но будет проявляться (и уже проявляется, например, в обмене информацией, полученной из космоса) на межгосударственном уровне. Создание и владение большими банками данных о различных отраслях промышленности и сельского хозяйства, о потенциальных продавцах и покупателях уже сейчас составляют главное богатство многих бирж, брокерских контор и других организаций, занятых перераспределением товаров. Поговаривают даже об информационной войне.
Уже к 1986 году Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) адаптировала разработанные М. Поратом [10] определение и описание компонентов информационного сектора экономики для использования в программных документах на международном уровне. Однако в дальнейшем эта классификация подвергалась значительной критике и пересмотру ввиду неоднозначности критериев, позволяющих выделить информационный сектор экономики. Вопрос этот носил принципиальный характер для реализации экономической политики на практике, так как определение информационного сектора задавало критерии разделения полномочий и компетенций, дифференциации финансового обеспечения различных секторов экономики. Исходя из предложенного определения, создавалась определённая инфраструктура, разрабатывались новые параметры и индикаторы оценки эффективности работы сектора, программы управления новой стратификационной системой.
Существенный вопрос, который закономерно возникает из анализа первых концепций «информационной экономики», заключается в следующем: является ли это понятие сущностным обобщением и отражением реальных изменений в экономике, произошедших ещё до введения в оборот самого понятия? Или же оно было средством операционализации реконструкции экономики, исходя из определённой теоретической модели, задающей нормативные векторы её дальнейшего развития для интенсификации производительности? Другими словами, является ли концепция «информационной экономики» результатом перехода от практики к теории или наоборот?
Фактически, введение в оборот понятия «информационная экономика» стало результатом создания определённой теоретической модели экономики, которая в дальнейшем была принята в качестве основания для разработки стратегических программ развития экономики, благодаря чему происходила «легализация» этого понятия в рамках государственной и международной политики. Как следствие, уже другое понятие «информационное общество» вошло в оборот и обозначало общество, в котором доминирует информационный сектор, преобразующий всю социальную реальность.
В дальнейшем, многие социогуманитарные исследователи не разрабатывали специальной методологии для создания альтернативных концепций «информационного общества», а в большинстве своём опирались на экономический подход, полагая основной своей задачей анализ социокультурных следствий и особенностей интенсивного развития информационного сектора. Этот подход остаётся доминирующим в современных исследованиях информационного общества. Поэтому столь важно проанализировать специфику экономического подхода к анализу этого общества, проследить его развитие и имплементацию в политико-экономическую практику на государственном и международных уровнях.
В 1997 году члены ОЭСР создали специальную группу для разработки индикаторов развития информационного общества. С этого момента развивается бурная дискуссия на международном уровне относительно понятия и концепции «информационного общества». Трудность заключалась в неоднозначности трактовок и определений центрального понятия. При переходе к анализу понятия «информационная экономика» члены группы сталкивались с не меньшими трудностями. В результате, изначально принятая модель М. Пората уже не была столь эффективным средством разработки стратегических программ (причины обозначены выше). Одним из решений проблемы стало использование понятия «сектора информационных и коммуникативных технологий» (ИКТ) в качестве основания разработки концепции «информационной экономики» и «информационного общества».
Таким образом, концепция «информационного общества» на протяжении всего времени её эволюции, вплоть до сегодняшнего дня, выступает средством выработки определенных стратегических программ развития политики, принятия конкретных решений на государственном и международном уровнях. В результате, экономический детерминизм стал доминировать в большинстве исследований специфики современного информационного общества.
Одна из особенностей информационного общества — возрастание удельного веса индивидуального труда, почти исчезнувшего в индустриальном обществе. Развитая сеть автоматизированных рабочих мест позволит многим специалистам, не выходя из дома, принимать участие в общественном производстве.
Большие изменения ожидаются в сфере образования, которое также станет в значительной степени индивидуальным. Предполагаются крупные изменения и в организации научной деятельности. Быстрый обмен результатами по вычислительным сетям, не связанный с задержками на полиграфическое производство, уже сейчас в развитых странах позволяет значительно ускорить темпы развития научных исследований.
Внедрение в индустриальное производство новых информационных технологий и робототехнических систем изменит характер труда в промышленности, резко снизит число людей, занятых в этой сфере, изменит саму технологию и организацию производства.
Информатизация и компьютеризация требуют от людей новых навыков, новых знаний и нового мышления, призванных обеспечить адаптацию к условиям и реалиям компьютеризированного общества и обеспечить ему достойное место в этом обществе. Поэтому нельзя не согласиться с У. Мартином в том, что информатизация оказывает влияние на образ и качество жизни всех членов общества как на индивидуальном, так и на организационном уровне, на рабочем месте и в быту. Хорошо это или плохо, но она, пишет автор, представляет собой силу, которая не просто трансформирует жизнь целых сообществ, но способствует перестройке самого «контекста отношений между людьми».
Возможно, прогнозы теоретиков информационного общества оказались несостоятельными в первую очередь потому, что их авторы отождествляли «информацию» и «знание». Очевидно, что это не одно и то же. Сообщение (message) — передаваемый продукт интеллектуальной деятельности человека; интерпретация — «мысль», то есть отраженное и вновь приобретенное знание; коммуникация — как операция передачи, трансляции, так и способ взаимодействия на основе получаемой информации. На современном этапе операция передачи знания актуализируется и гипертрофируется, ей придается определяющее, доминирующее звено в триаде «сообщение — коммуникация — интерпретация».
Разводя «знание» и «информацию» как следствия воспроизводства культуры на индустриальной основе, Н. Л. Полякова отмечает, что «огромная техническая, экономическая, политическая, культурная роль информации объясняется именно тем, что она не содержательна («знание») и не предметна («продукт»). Информация операциональна и служит обоснованием/ оправданием действий. Поэтому она столь необходима современному человеку, ценна для него, воздействует на него. В традиционном обществе, построенном на религиозном оправдании деяния, и даже в обществе модернизирующемся, построенном на идеологических оправданиях деятельности, информация никак не могла претендовать на ту роль, что играет теперь. Только как коммуникация, а не как знание или предмет, информация способна вызывать новые операции. Люди действуют, используя информацию, а коммуникационные потоки не только не поглощаются как ресурс деятельности, подобно сырьевым или энергетическим ресурсам, а напротив, умножаются и ускоряются. Это происходит потому, что информация не столько ресурс, сколько стимул (мотив) деятельности» [11, с. 362].
В глобальной сети Интернет не создается принципиально новое знание, но зато многократно увеличиваются возможности осуществления коммуникаций. При этом утверждения исследователей теории информационного общества о том, что в современную эпоху информация играет более существенную роль, чем материальные факторы, не становятся более убедительными. Еще одна важная методологическая посылка состоит в том, что умножаются «образы» — объекты и субъекты социальной реальности. Создание образа — это преимущественно манипулирование знаками, символами. Информационный поток является предпосылкой создания образа [12].
Анализируя теории информационного общества, можно выделить некоторые обобщенные критерии: во-первых, наличие систем телекоммуникационных технологий, которые влияют на государственно-политическую сферу организации и управления.
Во-вторых, в качестве относительно независимой подсистемы общества выделяется сфера образования. Являясь стратегическим ресурсом в рамках функционирования государственных и политических структур, образование предопределяет сферу труда и экономики. В то же время оно выступает доминирующим фактором в процессе группового и статусного образования, а также фундаментальной основой инноваций в процессах социализации.
Библиографический список
- Тоффлер Э. Глава 13. Демассификация средств массовой информации. М., 2004. 781 с.
- Machlup F. The production and Distribution of Knowledge in the United States. Princeton, 1962.
- См. Вартанова Е.Л. Медиаэкономика зарубежных стран. М., 2003.
- Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. М., 2000. 608 с.
- Уэбстер Ф. Теории информационного общества / Пер. с англ. М., 2004. С. 14
- Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.
- Волков Ю. Г., Мостовая И. В. Социология: Учебник для вузов / Под ред. проф. В. И. Добренькова. М., 1998. С. 256.
- http://www.morepc.ru/informatisation/cat28-inf170520061.html (дата обращения: 10.01.2014)
- Мартин У. Дж. Информационное общество // Теория и практика общественно-научной информации. М., 1990. № 3. С. 117.
- Porat M., Rubin M. The Information Economy: Development and Measurement. Wash., 1978.
- Современные социологические теории общества. — Составление и научная редакция Н. Л. Поляковой. М., 1996. С. 362.
- Информационное общество: Сб. М., 2004. 507 с.
Количество просмотров публикации: Please wait