Исследователи выделяет несколько периодов в социально-административной и аборигенной политике государства по отношению к народам Сибири. На первом этапе XVII — начало XVIII вв. ясак стал одним из основных показателей аборигенной политики Московского государства в Сибири и Хакасско-Минусинском крае. И характеризуется взиманием ясака без вмешательства во внутреннюю жизнь коренного населения. Особенность второго этапа начало XVIII — первая половина XIX вв. — консервация социально- экономического строя ясачных при ограничении свободных контактов с русским населением, сосредоточенность традиционных хозяйств на охотничьем промысле. Вторая половина XIX — начало ХХ вв. — стремление к хозяйственной, административной, культурной унификации коренных народов с большинством населения, направленные на разрушение социально-хозяйственной специфики [1, с. 13-14.].

В XVII-XVIII вв. можно выделить два основных этапа в ясачной политике: 1. XVII в. – 30 гг.XVIII в. – применение силовых действий, бесконтрольный сбор ясака с использованием таких институтов как аманатство, заложничество, пленение. Этот этап характеризуется злоупотреблениями воевод и сборщиков ясака по отношению к ясачному населению и казнокрадством, поскольку в XVII в. еще не было нормативно-правовых актов, регулирующих порядок взимания ясачной подати. Внешними показателями, фиксировавшими подданство были: присяга-шерть, ясак как форма тягла и знак социально-сословной принадлежности. 2. 30 гг. XVIII в. – формулирование правительством основных положений ясачной политики в «Инструкции» 1727 г., указах от 23 января 1761 г., от 6 февраля 1763, от 4 июня 1763 г. В них были провозглашены основные принципы ясачной реформы, согласно которым официально упразднялся институт ясачных сборщиков, были регламентированы действия местной администрации. Происходит отказ от методов силового воздействия на аборигенное население с переходом к методам идеологического влияния и административно-бюрократического контроля.

В 1727-28 гг. правительство отменило государственную монополию на торговлю соболем, разрешило уплату части ясака деньгами и рекомендовало передать право сбора ясака родоплеменной верхушке. Во второй половине XVIII в. начинается процесс законодательного оформления подданства ясачных “иноземцев” (которое по форме было обусловлено ясачной податью) при минимальном вмешательстве во внутренние дела аборигенных социумов [2, с. 35].

Основные положения аборигенной политики отразились в государственных указах второй половины XVIIIв. Ясак был важной статьей доходов казны, и потому власть категорически запрещала любые притеснения инородцев, так как это могло привести к сокращению сбора ясака. В связи с этим в качестве главного принципа управления коренными народами Сибири власть утверждает правило — не чинить никакого насилия над инородцами. Указ 1668 г. повелевал отбирать земли даже у духовенства и монастырей, если они захвачены ими у инородцев. Указом от 5 апреля 1685 г. на имя тобольского воеводы Прозоровского и грамотой митрополиту Павлу было велено не крестить насильно инородцев. Указом от 26 декабря 1695 г. запрещено было подвергать ясачных иноземцев пыткам и казням без доклада государю и строго предписывалось местной администрации оберегать инородцев от обид и притеснений [3].

Принципы управления сибирскими инородцами четко были изложены в «Наказе» Петра I нерчинским воеводам. Так, «Наказ» повелевал воеводам пригласить к себе «князцев», лучших улусных людей «посколько человек из волости пригоже», принять этих выборных людей парадно и высказать им милостивое государево слово, и если они испытывали обиды, то обнадежить, что впредь таковых не будет. «Наказ» требовал, далее, чтобы воеводы уговорили представителей инородцев быть верными подданными, не допускали между собою «воровства и шатости всякого лихого умышления» и людей в этом уличенных не укрывали бы, а приводили к воеводе. Наказ строго предписывал воеводам, чтобы ясак собирался ласково и приветливо, а «не жестокостью» и «правежом», а также указывал не крестить инородцев насильно, не брать к себе на работы и не отсылать в Москву, и чтобы служилые люди зернью не играли, не пили и инородцам обид не чинили [4].

Сибирский ясак составлял значительную часть государственных доходов. В середине XVII в. пушной промысел давал России до 33% государственных доходов [5, с. 60]. В Восточной Сибири добывалось ежегодно 160-170 тыс. соболей на сумму в 280 тыс. руб., в Западной Сибири 30-35 тыс. соболей на сумму в 20 тыс. руб.[6, с. 128]. Исследователями подсчитано, что в период с 1620 по 1690 гг. ¾ соболей из Сибири государство получало в виде ясака, и ¼ – как десятинный сбор с торгово-промышленных людей. В середине ХVII в. в Восточной Сибири десятинный сбор составил 50-60% общего сбора пушнины [7, с. 106].

Отсутствие собственных месторождений драгоценных металлов способствовало значительной роли пушнины как «мягкого золота» в экономике государства. Утайка от казны “мягкой рухляди” была в России тягчайшим уголовным преступлением, наряду с оскорблением царского достоинства. Частная торговля ею существовала, но находилась под государственным надзором. Ясак являлся личным доходом царя и просуществовал в чистом виде до введения «Устава об управлении инородцами» 1822 г. В 1827 г. он был заменен податями и повинностями для оседлой части инородцев. А для кочевых и бродячих действовал способ обложения, введенный в 1763 г., согласно которому каждая административная единица (род, улус) выплачивала ясак определенным зверем или ее денежным эквивалентом.

До упразднения Сибирского приказа[1] в 1763 г. пушнина поступала в распоряжение этого ведомства. А после упразднения она стала поступать непосредственно в Кабинет. В 1782 г. последовал именной указ Екатерины II “Об оставлении собираемой в Сибири мягкой рухляди и всего ясачного сбора в 1763 г. в ведомстве Кабинета по-прежнему”[8].

Новый этап аборигенной политики России (начало XVIII– первая половина XIX в.) совпадает с радикальными преобразованиями российской политической системы и с принятием внешней ориентации на западноевропейскую культурную модель. Правительством был взят курс на окончательный отказ от методов силового воздействия на аборигенное население. Он определял переход к методам идеологического влияния и административно-бюрократического контроля. В свою очередь провозглашённый курс объективно требовал проведения широкой реформы в сфере правового устройства и управления сибирских народов.

1. Коваляшкина, Е.П. «Инородческий вопрос» в Сибири в концепциях государственной политики и областнической мысли.Томск, 2005.
2. Федоров, М. М. История правового положения народов Восточной Сибири в составе России. Иркутск, 1991.
3. Хори-буряты. (По поводу предполагаемых преобразований). С.-П., 1899.
4. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). СПб., 1830. Собр. 1. Т. 4. − №1822.
5. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (ХVII в. – февраль 1917 г.). М., 1991.
6. Артемьев, А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине ХVII – ХVIII вв. Владивосток, 1999.
7. Бычков, О.В. Особенности промыслового быта русских в Восточной Сибири в ХVII веке// Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХVII – ХIХ вв. (Историко-археологические исследования). Т.1. Владивосток, 1994.
8. ПСЗРИ. СПб., 1830. Собр. 1. Т. 21. − №15564.
9. Никитин Н.И. Освоение Сибири в ХVII веке. М., 1990.
10. Захаров В.Н. Таможенное управление в России в ХVII в. // Государственные учреждения России в ХVI– ХVIII вв. М., 1991.
11. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1989.

Все статьи автора «Самрина Елена Васильевна»