Абсолютизация культурно-мировоззренческих возможностей науки, явившая себя в различных формах: просветительства XVIII в., позитивизма XIX в., технократизма XX в. – привела к возникновению этических проблем науки. Прогресс науки и техники и, как следствие, усиление процессов отчуждения постепенно превратили науку в социальную силу, с которой человек и общество не могут справиться, что указывало на необходимость пересмотра традиционных представлений о соотношении когнитивных и ценностных аспектов познания.
В 70-80 годах XX века в проблемном поле советских ученых появилась актуальная тема исследования «Наука и этика», которая в дальнейшем стала предметом острых дискуссий вокруг проблемы включения этической компоненты в процесс познания. В рамках нашего исследования интересными представляются подходы и традиции в изучении этической проблематики науки, сложившиеся в 60-80 гг. XX в., и аспекты изучения взаимоотношений науки и морали, доминирующие в начале XXI века, которые выявил М.Г. Лазар [1, 2, 3]. Проблематика этики науки, вызвавшая полемику среди советских ученых, со временем выработала определенные тенденции и подходы в раскрытии темы исследования:
1) общефилософский подход (И.Т. Фролов, Б.Г. Юдин и др.) – идея становления нового типа науки, включающего в себя этический и гражданский самоконтроль, а также возможность самостоятельной приостановки ученым исследования;
2) научно-технический подход (Г.И. Полушина, Ю.Н. Тундыкова и др.) – идея правомерности существования профессиональной морали ученого в контексте соотношения научно-технического и нравственного прогресса;
3) науковедческий, этико-социологический подход (М.М. Карпов, М.Г. Лазар, Е.З. Мирская и др.) – идея необходимости существования у ученого нравственного выбора как важного условия проявления свободы и ответственности в его научной деятельности, закрепленных в профессионально-этических кодексах;
4) позитивистский, сциентистский подход (Е.А. Мамчур, А.П. Огурцов и др.) – идея этической нейтральности научного познания, характеризующая познавательную и социальную деятельность ученого как два различных вида деятельности.
Характеризуя научную и политическую ситуацию, сложившуюся в последние десятилетия XX века, М.Г. Лазар отмечает, что «некоторые видные ученые-соотечественники обвинили тогда И.Т. Фролова в обскурантизме: как же так, ведь запрет на исследования, приостановка исследований остановят прогресс науки. Суть, однако, в другом: идеологизированное сознание многих советских ученых не допускало мысль о возможности этического и гражданского самоконтроля, самостоятельной приостановки самими учеными своих исследований. Эта прерогатива принадлежала в их сознании, видимо, только партийным властям» [4, с. 36].
Недопонимание в научном сообществе было связано и с идеей необходимости прохождения этической экспертизы для каждого исследования, то есть этическая обоснованность и этическая приемлемость априори должны были предшествовать исследовательскому проекту. Б.Г. Юдин по этому поводу резюмирует: «Иначе говоря, сам замысел намечаемого исследования, его идея должна быть такой, чтобы оно было реализуемо не только методологически, не только технически и технологически, но и этически» [5, с. 39-40].
В книге «Этика науки» И.Т. Фролов и Б.Г. Юдин подчеркивают, что наука «представляет собой деятельность, которую может осуществлять только человек», сущность которого заключается в предметно-преобразующей деятельности [6, с. 60]. Целевой подход, по Фролову, основан на том, что «деятельность человека имеет целенаправленный характер, она обладает и аксиологическими свойствами. Благодаря ей осуществляется то, что еще должно стать соответствующим цели. Оценка становящегося явления через цель (отношение целесообразности) свидетельствует о единстве ценностного и научного подхода, поскольку целевой подход является одним из эффективных методов научного познания» [7, с. 68].
Исходя из понимания истины в науке как величайшей ценности, каждому ученому важно учитывать в своей познавательной деятельности «относительность и конкретность самой истины, необходимость ее практической верификации» [7, с. 34]. Выбор ученым объекта познания является выражением его ценностной ориентации, он встроен в канву научного исследования, подвергаясь при этом аксиологическому измерению на протяжении всего процесса познания.
Рассуждая о ценностной ориентации научного познания, И.Т. Фролов подчеркивал, что, если в центре внимания науки оказывается человек, воздействие на такой объект заведомо не может игнорировать социально-этическую сторону дела. Универсальные ценности в процессе познания работают как регулятивы, наполняя его конкретно-историческим содержанием, отражающим настоящее и перспективное состояние предметно-преобразующей деятельности человечества на данном этапе его развития.
По мнению И.Т. Фролова, каждый ученый должен стремиться к гуманизации социальных условий применения результатов научного познания и осознавать необходимость «постоянного внесения гуманистической проблематики в основания науки» [8, с. 138]. Истинный гуманизм, по мнению ученого, закономерно выводится из науки лишь в том случае, если последняя понимается не узко, как «чистый» поиск истины, а как социальный институт современного общества.
Согласно И.Т. Фролову, именно социализация и гуманизация являются новыми тенденциями современной науки, позволяющими справиться с новыми вызовами и угрозами, возникающими в условиях развития инновационного общества. В свое время Гегель утверждал, что «метод – не внешняя форма, а душа и понятие содержания», тем самым подчеркивая отказ от картезианского понимания метода познания, постулирующего объективность вынесения человека «за скобки».
Одной из базисных ценностей современного общества является обновление и новаторство, что влечет за собой постоянное изменение социальных и культурных подсистем. На сегодняшний день культура перестает быть охранительницей устоев и традиций, она ориентируется на ценности инновационного развития. В век научно-технического прогресса господствующее положение человека в мире проявляется столь явно, что ко многому его обязывает и вынуждает брать на себя общие регулирующие функции, предполагающие уважение к сложным системам, в которых тесно переплетаются интересы самого индивида, окружающей его природы и общества [9, с. 5].
М.Г. Лазар обращает внимание на то, что «в конце XX столетия начала утверждаться альтернативная антропоцентризму и экономически-утилитарному подходу к природе парадигма, получившая название экологической, экоцентристской парадигмы» [10, с. 184]. О.Н. Яницкий подчеркивал, что новая экологическая парадигма – «это прежде всего социокультурная парадигма, поскольку говорит о равенстве всех живых существ и ограничении их жизнедеятельности биофизической средой, о фундаментальном праве всех на существование» [11, с. 85-86]. Последние два десятилетия XX века для отечественных ученых и педагогов прошли под эгидой решения проблем гуманизации и гуманитаризации науки и образования. В рамках новой экологической парадигмы начинается поиск наиболее эффективных методов образования, разрабатываются технологии обучения и воспитания детей и молодежи.
Говоря о гуманизации и гуманитаризации науки, И.Т. Фролов делал акцент на необходимость формирования посредством воспитания у членов научного сообщества мировоззренческой стойкости с целью противостояния самодовольству и самодостаточности узкого, а, следовательно, «варварского» научно-технического ума. Ученый подчеркивал, что истина о целостном человеке доступна только «доброму разуму», а негуманное познание такого объекта, как человек, способно не только исказить истину, но и привести человечество на грань катастрофы. Ускорение научно-технического прогресса способствовало появлению – в проблемном поле этики науки – вопроса о гуманистическом предназначении науки, что указывало на необходимость демократического контроля со стороны общественности за принятием политических решений в сфере науки и научного производства.
И.Т. Фролов был не только выдающимся ученым и организатором науки, но и общественным деятелем, стремящимся к гуманизации социальных условий применения научного познания. Он добивался открытости при согласовании и утверждении инновационных проектов, чтобы факты вредоносного применения новейших достижений науки и техники, угрожающие человеку, природе и обществу, «стали достоянием широкой общественности» [12, с. 155-156].
В 1982-1984 гг. И.Т. Фролов принимал активное участие в работе Экспертной комиссии Госплана СССР по рассмотрению технико-экономического обоснования проекта переброски части стока северных рек в бассейн Волги и Каспийского моря. А.Л. Яншин, И.Т. Фролов и другие члены Экспертной комиссии пытались оказать противодействие технократическим перекосам в развитии страны, добивались выявления соотношения экологических требований и рыночных отношений в экономике, уделяли серьезное внимание проблеме экологического воспитания и обучения. А.Л. Яншин, И.Т. Фролов, С.Н. Чернышев, Д.С. Лихачев многое сделали для того, чтобы в СССР и России при осуществлении народнохозяйственных, научно-технических и инженерно-технологических проектов учитывались: человеческий фактор и историко-культурный потенциал. Несомненно, И.Т. Фролов заложил философские основания практики гуманитарной экспертизы, тем самым указав научному сообществу путь к преодолению «человеческого разрыва», сформировавшегося в лоне технологической цивилизации.
М.Г. Лазар, характеризуя необходимость расширения сферы этического регулирования и контроля в инновационном обществе, подчеркивает: «С учетом того, что в современной техногенной, информационной цивилизации исчезает грань между наукой и передовыми технологиями, а результаты науки внедряются ускоренными темпами в массовое производство новых товаров и услуг, главная задача этического регулирования в науке, научных исследованиях – оградить по возможности человека от сопряженного с ними риска для его жизни и здоровья» [13, c. 235].
Современный научно-технический прогресс актуализирует идею «социологизации» науки, утверждая ее как социальный институт общества, а не чистый изолированный инструмент познания: «Наука и ученые все больше вынуждены сегодня видеть общественные последствия результатов своей деятельности, остро осознавать свою социальную ответственность, не считая, что их дело – производить знания, а то, как они будут использованы, – безразлично… Существенное назначение науки – служить человеку, его всестороннему и свободному развитию. Наука все больше обращается к человеку, и ее результаты имеют влияние на его жизнь» [14, с. 87].
Становление нового типа науки, по мнению И.Т. Фролова, обеспечит синтез науки и гуманизма: «Есть основания полагать, что сейчас формируется новый тип науки, все активнее обращающейся непосредственно к человеку, тесно соединяющейся с практикой, социально-этическими нормами, культурой как целым» [8, с. 132]. В целом, процесс гуманизации и гуманитаризации науки и образования осуществляется на концептуальной основе, суть которой заключается в переходе к новой человекоориентированной модели образования. Социализация молодежи невозможна без активного включения каждой отдельной личности и всего студенческого сообщества в различные виды духовно-нравственной и творчески-созидательной деятельности. На современном этапе развития государству необходимо учитывать роль регионализации системы образования и степень ее соотношения с федеральными основами для обеспечения стабильности многонационального, поликультурного и поликонфессионального российского общества. От успехов этой стратегии во многом зависит не только будущее нашей страны как федеративного государства, но и уровень духовно-нравственного развития граждан, степень мастерства и профессионализма россиян [15, с. 37].
В условиях современного инновационного общества ученые, выбирая пути научного познания, одновременно определяют как перспективы самого человека, так и будущее всего человечества. Осмысление последствий научно-технического прогресса актуализирует проблемы исследования регулятивных возможностей профессиональной этики ученого на уровне биоэтического измерения новых научных и технологических направлений биомедицинских исследований. По мнению И.Т. Фролова, любое искажение «образа человека» может принести ему вред в будущем, поскольку современные достижения психохирургии, генной инженерии и биотехнологий способны оборачиваться «и на горе, и на радость» человечеству.
Ценность общественного строя измеряется теми условиями, которые государство создает для борьбы со Злом и преодоления наиболее опасных его проявлений. Вечны не Добро и Зло сами по себе, но вечно их противоборство. В Добре воплощается прогрессивная линия развития общества, Зло же является тупиковой ветвью, ведущей к регрессу [16]. В свое время Ф. Бэкон обличал идолы рассудка: 1) «идолы рода», 2) «идолы пещеры», 3) «идолы театра или теории», 4) «идолы рынка». Подобно этому во второй половине XX века Ю.А. Жданов вел борьбу с идолами антисциентизма, которые «сидят уже в теле самой науки и научного познания»: 1) заигрывание с антирационализмом и антисциентизмом, 2) научное ремесленничество и ставка на прикладную науку, 3) апология научного профессионализма на основе узкой специализации, 4) неоправданный скептицизм, нигилизм и самоограничение в научном познании. В рамках нашего исследования хотелось бы остановиться на пунктах 2) и 3).
Как верный марксист, Ю.А. Жданов акцентировал внимание коллег на науке как форме всеобщего труда, не подлежащего приватизации, а потому выступал против научного ремесленничества и ставки на прикладную науку, где нет еще фундаментальных заделов. Ученый утверждал, что развитие науки в отчужденных формах в определенных социальных условиях может привести к катастрофическим последствиям для всего человечества, а посему: «Долг каждого честного деятеля науки решительно восстать против опасного злоупотребления достижениями науки» [17, с. 128].
Ю.А. Жданов подчеркивал: «современные пути и методы овладения наукой таят в себе опасности, связанные с узкой специализацией…» [17, с. 129], что порождает возможность принятия легкомысленных и безответственных решений, особенно в тех случаях, когда естественнонаучная или инженерная проблема при выходе за свои рамки соприкасается с другими сферами человеческой деятельности. Размышляя о новых «идолах» в современном мышлении, проектируя образ Науки и Образования будущего, Ю.А. Жданов утверждал необходимость: 1) саморазвития науки и образования, 2) поиска своего места в глобальном сообществе, 3) защиты от угроз со стороны новых «инженеров Гариных», 4) разработки путей гармонизации отношений высокого интеллекта и инновационной деятельности с повседневностью. Действенным «лекарством» от чрезмерно узкой специализации Ю.А. Жданов считал: широкое фундаментальное образование будущих ученых, взаимодействие естественных и гуманитарных наук, развитие междисциплинарных связей.
Современные нано-, био-, инфо-, когнотехнологии стали настолько наукоемкими, сложными и многогранными, что узкие специалисты их не в состоянии осмыслить, так как им не хватает знаний из области светского и религиозного гуманизма. В то же время – при обсуждении глубинных философских, социальных, эпистемологических и пр. вопросов внедрения конвергентных технологий – ученым-гуманитариям не хватает элементарных естественнонаучных и технических знаний для понимания механизмов развития данных технологий.
Попыткой преодоления этого диссонанса явилось введение учебного курса «История и философия науки» для всех аспирантов без исключения. Однако, это в корне не изменило проблему, сложившуюся в лоне техногенной цивилизации. В современном инновационном обществе назрела потребность создания новой науки, которая будет представлять собой некий сплав знаний: естественнонаучного, технического и гуманитарного, теоретического и практического, фундаментального и прикладного. На наш взгляд, это под силу биоэтике – новой науке о человеке.
Инновационные технологии в медицине требуют пересмотра традиционных представлений о соотношении когнитивных и ценностных аспектов процесса познания, включения этической компоненты в деятельность ученого и понимание им всей полноты ответственности за использование социумом результатов его исследования. Это доказывает необходимость становления практики гуманитарной экспертизы как одного из обязательных видов измерений предметно-преобразующей деятельности человека. В процессе социализации личности студентов-медиков с целью формирования врачебного менталитета возникает необходимость выработки у них нравственного императива врачебной деятельности [18]. Это вполне обосновано, так как в условиях инновационного общества внутренний самоконтроль участников инновационной деятельности приобретает первостепенную роль [19].
В статье «Современная наука и гуманизм» И.Т. Фролов обращает внимание научной общественности на необходимость осмысления научно-технического прогресса в контексте его человеческого предназначения. В частности, лидирующее положение биологии ко многому ее обязывает, поскольку она преобразует не только природу, но и самого человека, воздействуя на его физиологию и образ жизни [20].
Идея «общей антропологии» (идея о человековедении), выдвинутая ученым, являла собой синтез науки и гуманизма; предназначением ее было преодоление существующего дуализма философской антропологии и изучения человека конкретными науками. Сформированные философией мировоззренческие и методологические принципы изучения человека начнут работать и в отдельных науках при условии учета их особенностей «в решении специфических проблем гуманизма: соотношения социальных и биологических факторов развития человека в «век биологии», возможностей и пределов медицинской и генетической инженерии, экологии человека и т.п.» [20, с. 14-15].
Последовательное продвижение по пути синтеза философии, науки и практики всецело зависит от скоординированных действий системы, сочетающей в себе естественнонаучное познание, гуманитарные исследования и политические решения. И.Т. Фролов неоднократно подчеркивал необходимость создания единой науки о человеке, при этом ученый не сводил интеграцию лишь к философской антропологии: «Философия и социология человека только тогда чего-нибудь стоят, когда они развиваются со специальными исследованиями (медицинскими, генетическими, психофизиологическими, демографическими, этическими и другими), как часть общей науки о человеке» [20, с.11].
Человек многомерен – он и личность, и социальный субъект, и триединое существо: телесное, биологическое, духовное. Свою многомерность человек реализует в различных отношениях друг с другом (управления, подчинения, поддержки, конфликта, симбиотического сосуществования и т.п.). Действовать относительно человека мы тоже должны с учетом его сложной природы. Однако, на практике распространен одномерный подход к изучению человека, где сам индивид понимается в одной ипостаси и действие относительно него разворачивается одномерное.
В онтологии естествознания человек понимается, прежде всего, как биологическое существо, и действия относительно его разворачиваются в двух измерениях: психика и соматика. Время показало, что одномерный подход к человеку неверен теоретически и неудовлетворителен в плане последствий практических действий. Многомерный подход к изучению человека позволяет решать гораздо больше современных проблем и является на практике более эффективным. Биоэтика изучает человека во всей его многомерности – как телесное, биологическое и духовное существо, автономную личность и субъект социума [21, с. 36–41].
Биоэтика как новое синтетическое направление современной науки [22] способна в дальнейшем воплотить в жизнь идею И.Т. Фролова о единой науке о человеке, аккумулирующей в себе естественнонаучное и гуманитарное познание, тем самым дав толчок к переходу из «века биологии» в «век антропологии». Хотелось бы отметить, что идея гуманитарной экспертизы, выдвинутая И.Т. Фроловым в конце XX в., увидела свет в начале XXI в. В 1991 году академик И.Т. Фролов возглавил Институт человека РАН, после расформирования которого в 2005 году на базе Института философии РАН был создан Сектор гуманитарных экспертиз и биоэтики. Современным ученым – последователям идей И.Т. Фролова – необходимо довести начатое им дело до конца, объединив усилия в философском осмыслении становления и развития биоэтики как единой науки о человеке.
Исходя из вышеизложенного, можно заключить: тотальное проникновение науки в жизнь человека, природы и общества определило характер постановки этических проблем. Наука, освобожденная от философии и этики, от религии и культуры, может привести человечество на край гибели. Возникновение новых направлений «неклассической» философии в конце XX – начале XXI вв. связано с попытками минимизировать негативные последствия развития техногенной цивилизации, тем самым дав человечеству вновь обрести жизнеутверждающее мировосприятие, состоящее из ценностных параметров самоидентификации человека. Агрессивное техногенное воздействие на биосферу и негативное влияние на генотип человека актуализировали человечество на поиск нового способа существования, которому необходима новая парадигма мировосприятия, состоящего из маркеров ценности жизни, проявляющихся, прежде всего, на уровне субъектности и выраженных в отношении человека к самому себе, другим людям, природе, обществу и всему человечеству.
Формирование в сфере научного познания особой пограничной системы знаний вполне оправдано: «Возникновение биоэтики и ее социокультурная значимость сопоставима с появлением гиппократовской модели медицины и философии как нового способа рационально-теоретического мышления. Биоэтика выражает изначальное взаимное тяготение и дополнительность философии и медицины. В таком историческом контексте биоэтику можно рассматривать как новую форму практической философии, а в условиях агрессивного вторжения биомедицинских технологий в природу человека биоэтика начинает выступать как философия жизни и человеческого достоинства» [23].
Рождение и эволюция биоэтики как системы родственного знания напоминает процесс становления научных новаций XX века (кибернетика, синергетика, системология, экология и др.) с постепенной кристаллизацией в каждой из них обобщенного концептуального ядра, подробно описывающего и объясняющего то, что можно идентифицировать как в органических и социальных объектах, так и в объектах неорганического мира.
Во время становления и развития любой междисциплинарной системы знания важно упорядочить работу различных «когнитивных центров» (отдельные исследователи, авторитетные специалисты, специализированные учреждения и др.), ориентировав их на рассмотрение в своих научных работах семиотических проблем, тем самым способствуя раскрытию понятийно-терминологического характера номенклатуры профессионального языка. Это позволит в момент согласования усилий отдельных исследователей и специальных организаций, изучающих конкретную предметную область, избавиться от груза множественного параллелизма, синонимии и омонимии ключевых терминов, множественной неоднозначности других понятий.
Биоэтика – междисциплинарная система научного и вненаучного знания о главенстве общечеловеческих ценностей в деле сохранения жизни на Земле, о закономерностях и свойствах взаимодействия человека с окружающей средой, проявляющихся в аксиологическом измерении его отношения к самому себе, другим людям, природе, обществу и миру в целом. Экзистенциальные права человека, его автономия и биосоциальная целостность, свободное развитие личности – все это составляет уникальную природу человека и нуждается в защите от агрессивного биотехнологического вторжения в бытийные основания его жизни. Уникальность личности, ее право на жизнь и свободу выбора подвергается угрозе ввиду необоснованного внедрения новых достижений биологии в практическую медицину. Безопасность биосоциальной природы человека может быть обеспечена посредством воспитания социальной ответственности у индивидов и создания этико-правовых барьеров в практической деятельности, разработанных и объединенных в биоэтике как интегральной дисциплине, социальном институте и новой идеологии, утверждающей ценности жизни на Земле.
Библиографический список
- Лазар М.Г. Этика науки в СССР – России: очерк истории становления // Социологический журнал. – 2010. – № 1. – С. 63-77.
- Лазар М.Г. Этика науки конца XX – начала XXI вв. и ее проблемы // Ученые записки РГГМУ. – 2012. – № 25. – С. 177-190.
- Лазар М.Г. Этика науки как новое направление в социологии науки // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2001. – Т. IV, № 3. – С. 147-158.
- Лазар М.Г. К истории развития этики науки в СССР – России // Социология науки и технологий. – 2010. – Т. I, № 1. – С. 32-39.
- Юдин Б.Г. Этика науки: 30 лет спустя // Наука. Общество. Человек. М.: Наука, 2004. – С. 35-41.
- Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки. – М.: Политиздат, 1986. – 399 с.
- Фролов И.Т. Выступление на VIII Всесоюзных чтениях молодых философов (Москва, 27 мая 1988 г.) // Информационные материалы Философского общества СССР. – 1988. – № 5. – С. 24-35.
- Фролов И.Т. О человеке и гуманизме: Работы разных лет. – М.: Политиздат, 1989. – 559 с.
- Агеева Н.А. Биоэтическое измерение проблем жизни и смерти человека в условиях инновационного общества // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 9-2 (41). – С. 5-10.
- Лазар М.Г. Экологическая парадигма современной культуры: миф или реальность? // Ученые записки РГГМУ. – 2008. – № 8. – С. 184-193.
- Яницкий О.Н. Экологическая парадигма как элемент культуры // Социологические исследования. – 2006. – № 7. – С. 83-92.
- Фролов И.Т. Социально-этические и гуманистические проблемы современной науки // Диалектика в науках о природе и человеке. Человек, общество и природа в век НТР. – М. 1983. – С. 155-156.
- Лазар М.Г. Социология и этика науки в России: прошлое и настоящее. – СПб.: изд-во РГГМУ, 2012. – 262 с.
- Белкина Г.Л., Корсаков С.Н. И.Т. Фролов о философских основаниях гуманитарной экспертизы // Биоэтика и гуманитарная экспертиза. – М.: ИФ РАН, 2009. – Вып. № 3. – С. 86-108.
- Агеева Н.А. Региональный компонент образования как эффективное средство социализации личности студентов российских вузов // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история. – 2014. – № 38. – С. 37–42.
- Шаповал Г.Н. Образы зла в художественной культуре: дис. канд. филос. наук: Ростов-на-Дону, 2002. – 166 с.
- Жданов Ю.А. Избранное: в 3 т. Ростов-на-Дону, 2009. – Т. 1. – 400 с.
- Агеева Н.А. Менталитет врача в контексте гуманизации высшего образования // Universum: Медицина и фармакология. – 2014. – № 4 (5). – С. 5.
- Агеева Н.А. Биоэтическое измерение инновационной деятельности // Инновации в науке. – 2013. – № 28. – С. 199–203.
- Фролов И.Т. Современная наука и гуманизм // Вопросы философии. – 1973. – № 3. – С. 3-15.
- Агеева Н.А. Теоретическое обоснование биоэтики в контексте гуманизма // Экономические и гуманитарные исследования регионов. – 2014. – № 4. – С. 36–41.
- Агеева Н.А. Биоэтика как новое синтетическое направление современной науки // Гуманитарные и социальные науки. – 2012. – № 6. – С. 100–108.
- Кашапов Ф.А. Философские основания биоэтики: дис. д-ра филос. наук: Челябинск, 2005. – 388 с.