Объектом исследования настоящей статьи является юридический дискурс, его функции и свойства.

Следует отметить, что среди ученых-лингвистов нет единого подхода к определению дискурса, который очень часто соотносится с понятием текста.

Популярное  уравнение  «дискурс  =  текст + контекст»,  введенное  Т. Ван Дейком [Дейк,  1989]  и  получившее  развитие в  трудах Н. Фэрклаффа [Fairclough, 1989], объединило  представителей  дискурс-анализа [Каплуненко, 2013].

Н. Фэрклафф заявля­ет, что каждый речевой случай состоит из трех измерений:

- текст;

- дискурсивная практика, которая включает производство и восприятие текстов;

- соци­альная практика.

Дискурсивная практика выступает своего рода посредником меж­ду текстами и социальной практикой. Текст есть продукт процесса порождения и процесса интерпретации, а дискурс – динамический процесс, частью которого является текст. Кроме анализа текста, анализ дискурса предполагает описание социальных условий, которые предопределяют порождение и восприятие текста [Fairclough, 1989].

Как пишет А.М. Каплуненко, «редкий текст является самодостаточным для адекватной интерпретации, поэтому восхождение к дискурсу, к знаниям, оставшимся за пределами высказанных в тексте, является закономерным» [Каплуненко, 1992, с. 100]. Таким образом, в определении А.М. Каплуненко подчеркивается универсальность понятия «дискурс» по отношению к понятию «текст»: дискурс является   «более  широким и универсальным   лингвистическим   объектом, охватывающим не только языковую структуру  речевого  произведения,  но также типовые параметры коммуникативной ситуации, особенности коммуникантов, стратегию построения коммуникации». В отличие от дискурса текст представляет собой более специфическое и узкое явление, не выходящее за рамки собственно структурно-смысловых параметров речевого  произведения» [там же, c. 100].

В концепции представителя французского дискурс-анализа М. Фуко дискурс понимается как связная последовательность высказываний, условием порождения которых служит некая эпистема, присущая той дискурсивной формации, в рамках которой эти высказывания порождаются. [Фуко, 1996].

Если следовать вышеприведенному определению, которое мы берем за основу нашего исследования, юридический дискурс представляет собой связную последовательность высказываний по правовым вопросам, детерминированных контекстуально (контекстом ситуации и контекстом культуры).

К основным функциям юридического дискурса мы относим следующие:

- прескриптивную функцию,

- аргументирующую функцию,

- агитационную функцию,

- информативную функцию.

Прескриптивная функция. Многие юридические высказывания представляют собой прямые или косвенные предписания реципиенту совершить определенные действия или воздержаться от их совершения. Подобные высказывания составляют тексты таких  жанров, как судебное решение, закон, постановление, директива, указ и др.

Информативная функция. Всякий юридический жанр – это сообщение о принятом решении, происшедшем факте. Такие сообщения содержатся, в частности, в судебных решениях, законах, договорах, жалобах и т.п.

Аргументирующая функция. Данная функция присуща жанрам судебного дискурса, среди которых центральными являются различные виды жалоб, исковое заявление, отзыв на исковое заявление и, конечно, судебное решение. Их коммуникативной целью является обоснование той или иной позиции.

Декларативная функция. Данная функция проявляется в провозглашении определенных социальных и правовых ценностей и идей.

Специфика свойств юридического дискурса обусловлена особенностями области его функционирования, коммуникативными целями и составом участников.

Одним из доминирующих свойств юридической коммуникации является ее институциональность.

Институциональный характер юридического дискурса проявляется в подчинении его субъекта установленным в дискурсивном сообществе правилам, которые определяют, «что может и что должно быть сказано, властно навязывают определенную оценочную и когнитивную базу, устанавливают режимы коммуникации» [Фуко, 1996].

По словам О.Ф. Русаковой, институциональной коммуникации присуща «устойчивая система статусно-ролевых отношений, сложившаяся в коммуникативном пространстве жизнедеятельности определенного социального института, в рамках которой осуществляются властные функции символического принуждения в форме нормативного предписания и легитимации определенных способов мировидения, мирочувствования, векторов ценностных ориентаций и моделей поведения» [Русакова, 2008, с. 263].

Участники правовой коммуникации взаимодействуют в соответствии с системой ролевых предписаний и норм поведения. Как пишет И.В. Палашевская, между действиями участников юридического дискурса, исходящими из различных правовых инстанций, существует определенная координация, которая позволяет рассматривать их как часть более широкой институциональной системы [Палашевская, 2008, с. 263].

К еще одной характеристике юридической коммуникации следует отнести ее перформативный характер. В общем виде перформативность можно определить как изменение действительности в результате осуществления действия. Перформативность обусловливается потенциальной способностью речевых единиц реализовывать намерения адресанта открыто для получателя. В традиционном понимании, перформативный означает «действующий», а перформативность, соответственно, – это свойство высказывания или дискурса производить действие. Проиллюстрируем перформативность юридического дискурса на следующих примерах:

The people of the state of California do enact  as follows …. (Senate Bill 601).

We the People of the United States …….. do ordain and establish this Constitution for the United States of America (Constitution of the USA).

Do в данном случае маркирует перформативные глаголы, следующие за ним enact, ordain, establish, которые в юридическом дискурсе обозначают выполнение означенного ими действия. Когда законодатель говорит do enact, это означает, что он тем самым вводит закон в действие.

Распространенность перформативов в юридическом дискурсе связана с их результативностью, свойством создавать или изменять правовой статус, правовые отношения посредством простого высказывания.

Юридический дискурс характеризуется также и высокой степенью интертекстуальности. Интертекстуальность в юридическом дискурсе реализуется как способность текстов ссылаться друга на друга, заимствуя содержательные и формальные элементы, принадлежащие другим текстам. Интертекстуальные связи между внутренними элементами юридического дискурса служат одним из средств превращения его в единое целое, способствуя  преемственности в праве. Так, в текст решений Европейского Суда по правам человека часто включают ссылки на текст Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Рассмотрим пример:

They relied on Article 2 of the Convention which, in so far as relevant, provides: “1.  Everyone’s right to life shall be protected by law. No one shall be deprived of his life intentionally save in the execution of a sentence of a court following his conviction of a crime for which this penalty is provided by law …” (European Court Judgement, Case of Budayev and others v. Russia of 28 February 2008).

Достаточно распространенным для судебных решений является цитирование свидетельских показаний. Приведем пример из решения Европейского Суда (Case of Budayev and others v. Russia of 28 February 2008):

Statement by Ms Zh. who lived at 42 Otarova Street, Tyrnauz:

“… The mudslide of 2000 was terrible. It took away my home, all my possessions… On the night it occurred I was at home at 42 Otariva Street, already asleep. I woke up because of the rattling noise. I tried to get out of the flat but could not. I was crying out for help … but nobody could hear me because of the horrible noise of the mudslide”.

Итак, в ходе анализа мы пришли к выводу, что юридический дискурс представляет совокупность высказываний по вопросам правовой действительности, основными функциями которых являются предписание, убеждение, провозглашение и информирование. Функционируя в правовой сфере данный вид коммуникации имеет институциональную природу, перформативных и интертекстуальный характер, реализуясь преимущественно в письменной форме. 

1. Дейк Т.А. ван  Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
2. Каплуненко A.M. Историко-функциональный аспект идиоматики:
3. (на материале фразеологии английского языка): дис. … д-ра филол. наук: 10.02.04. М., 1992.
4. Каплуненко, А.М. Курс дискурса: под флагом Фуко // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. 2013. №4. С. 9-18.
5. Мордовцев А.Ю. Природа права в пространстве культуры. URL: http://metodologlab.narod.ru/ pravo/st1.htm.
6. Палашевская И. В. Функции юридического дискурса и действия его участников // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2010. Т. 12. № 5 (2). С. 535-540.
7. Русакова, О.Ф. PR-Дискурс: Теоретико-методологический анализ. Екатеринбург, 2008.
8. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-Центр, 1996.
9. Fairclough N. Language and Power. L.; N.-Y.: Longman Group UK Limited, 1989.

Все статьи автора «Крапивкина Ольга Александровна»