Тема, выбранная для этого выпуска, очень интересна, поскольку отражает современный этап развития общества. Недавняя история предлагает множество примеров произвольного применения силы политическими силами в своих интересах. Понятие государственной власти с независимым юридическим значением можно увидеть в трудах Макиавелли и Гоббса как примеры политического типа правового объективизма, который сегодня не кажется таким уж анахронизмом. Теперь мы можем перейти к примерам, когда воля отдельных политических лидеров выполнялась без каких-либо обстоятельств, кроме идеологических или политических соображений, а не открытое коллективное насилие тоталитарных режимов. В двух случаях Хрущев, первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза, пытался использовать только свои собственные полномочия, чтобы изменить дела и приговоры в более строгую сторону. В результате главные преступники были приговорены к смертной казни на основании законов, принятых после совершения ими преступлений. Это противоречило основным принципам справедливости, но политические власти не могли этому помешать.
Очевидно, что не существует никаких гарантий, препятствующих властям оказывать решающее влияние на нормативную систему отношений, которая является частью их суверенитета. История философии и правовой мысли дала достаточно концепций для обоснования решающей роли суверена как источника правового смысла и значения. Однако такое развитие правосознания несет в себе определенные угрозы для общества, особенно для гуманистических ценностей, прав и свобод личности. В таком правосознании охрана и защита без логического противоречия, даже на теоретическом уровне, проблематична [4].
Признавая реализм политико-правовой мысли, мы считаем, что такие вопросы, как мировоззренческое обоснование действий правовой системы, правовой идеал, ценностная ориентация правовой системы и поиск объективных оснований правовой реальности, имеют большое значение для современного правосознания. Мы считаем, что последний вопрос особенно актуален для данного дела. Действительно, правосознание может быть воспитано только верой в существование произвольной правовой основы, независимой от государства. Там «закон власти» заменен на «власть закона».
Многие философы считают, что подобные попытки найти объективную основу для создания правовой реальности тщетны.
Поиск онтологического основания для существования права приводит к развитию дуалистической концепции существования права. В этом случае мы естественно следуем принципам, предписанным доктриной естественного права. В конце концов, концепция естественного права – единственная, которую современное правосознание может использовать для борьбы с произволом государственной власти. Однако на данном этапе довольно наивно утверждать, что естественное право существует как готовая, схематичная сущность, которая уже была ясна писателям середины девятнадцатого века [2].
Борьба за государственную власть, то есть за политическое лидерство в странах, регионах, городах и селах, всегда существовала и будет существовать, независимо от уровня экономического и культурного развития, качества жизни граждан, степени демократизации общественной жизни и силы верховенства закона. Измениться может только форма и интенсивность политической конкуренции, а также баланс между легальными и нелегальными средствами ее ведения.
Тесная связь между правом и властью широко понимается, но разные авторы по-разному трактуют природу их взаимодействия и часто расходятся в своих представлениях об этих явлениях. Не существует единого метода измерения взаимодействия между законом и властью, и B. П. Вышеславцев предложил одну из самых удачных формул. Он отмечает антитрадиционные отношения между законом и властью, утверждая, что «любая власть предполагает минимум закона, а любой закон предполагает минимум власти». Кант разрешает антитезис таким образом, что, несмотря на кажущееся противоречие, и тезис, и антитезис истинны, причем в ином смысле, чем тезис. Она способствует открытию того, что истинная система существования представляет собой гармонию различных, диаметрально противоположных смыслов и символов, поскольку конкретная реальность не уникальна, а многообразна и многомерна. Эта гармония – согласованность функционирования закона и силы, которые являются противоположностями. Гегель также предлагает такой способ разрешения конфликта.
Согласно Гегелю, разрешение конфликта лежит в синтезе, в объединении тезиса и конфликта, при этом точно подчеркивается связь, единство. Для Гегеля важно верно представить процессуальность, динамику развития и бесконечное движение объекта, «постигая при этом сам объект в единстве его определения и свойств». Таким образом, в его спекулятивной логике первично не разделение, а единство объекта и его определения: «существенное единство, утверждение», которое гарантирует любое отрицание [3].
Мы предлагаем рассматривать синтез закона и власти и целостность его функционирования как свободный континуум права. Согласно буквальному переводу с латыни, термин «континуум» означает «непрерывность». В целом это слово обозначает непрерывность и неделимость явлений и процессов, присущих коррелятивной природе закона и власти. Закон не эквивалентен правам личности.
Правовая непрерывность свободы – это связь между правом и властью, норма порядка, определяющая границы проявления деятельности. Здесь авторитет выступает как средство упорядочения форм рефлексивной деятельности через механизмы влияния, а закон – как средство упорядочения форм рефлексивной деятельности через механизмы рефлексии.
Теория отражения непосредственно связана с юриспруденцией, «поскольку законодательство и его применение есть не что иное, как воспроизведение действительности в форме закона». По мнению исследователя, правовая медиация тесно связана с процессом рефлексии, и в частности с формой рефлексии, которая не менее важна для государственной власти и управления – опережающей рефлексией. Этот тип рефлексии проецирует прошлый и настоящий опыт на будущее. В материалистической философии отражение рассматривается как всеобщее свойство материи, определяемое как способность материальных явлений, объектов, систем воспроизводить в своих свойствах характеристики других явлений, объектов, систем в процессе взаимодействия с ними. Отражение рассматривается как «основа строения материи» и «основа теории создания свободных объемов как совокупного универсального способа воздействия и отражения деятельности. По его словам, свобода «является основным элементом человеческого существования», а ее суть – «пространство деятельности, разворачивание естественных склонностей человека для восходящего развития человечества в целом» [4].
Право и власть – два противоположных и постоянно взаимодействующих элемента в правовом континууме. Целостность их функционирования как системного элемента правового поля и его концепция имеет методологические последствия для юридического познания. Правовой континуум свободы является универсальным. Это проявляется как в науке, так и в практике [1].
В юридической практике это особенно ярко проявляется в процессах законотворчества и правоприменения, оба из которых предполагают существование права и власти. Процесс законотворчества включает в себя вектор деятельности власти и закона, образуя континуум власти и справедливости. В свою очередь, процесс реализации права включает в себя противоположный вектор деятельности □ от права к власти (право-власть), образуя континуум власти и авторитета [2].
В науке континуум права наиболее ярко воплощается в типе понимания права и власти, который можно рассматривать как тип правовой перспективы. Таким образом, через концепцию позитивного права мировоззрение раскрывает не только существование права, но и существование власти.
Своей силой и деятельностью человек воплощает закон в реальности, а закон человека отражает его потенциал свободы, который он способен сохранять и защищать своей силой в противостоянии с природой и обществом, а также с другими людьми.
Действие власти и закона в целом является в некотором роде механизмом, формирующим личность как носителя ресурсов свободы. Закон и власть «ломают» границы между возможностью и реальностью существования, между субъектом и объектом. Потенциал свободы находит свою реальность в сопоставлении власти и закона. Эта динамическая взаимосвязь закона и власти присуща не только на уровне порядка индивида, но и в социальной взаимосвязи, формирующейся на уровне человеческого сообщества.
Проявлением целостного функционирования права и власти на уровне социальной общности является механизм референдума, в котором динамика непосредственного выражения власти народа приобретает статическую форму его прав, в виде решений, принятых путем голосования. Эти решения призваны зафиксировать и отразить фактическое состояние общества на тот момент по отношению к вопросам, вынесенным на обсуждение. При этом решение референдума, как и результат выборов, приобретает форму права народа определять опоры и пределы государственной власти, деятельности и свободы. Мы считаем, что правовой статус этого права должен быть определен путем введения понятий, отражающих это право: Закон о референдуме и Закон о выборах [5].
Референдум – это прямая форма выражения власти народа, форма ее реализации в динамике. В решении референдума эта динамика приобретает свой статус – завершенной правовой формы, которая непосредственно устанавливает и отражает власть народа. Голосуя, граждане воплощают свой потенциал влияния на ситуацию референдума. Их решение является отражением и фиксацией этого влияния. Решение, принятое на референдуме, приобретает силу закона и представляет собой правовой акт. Эти решения носят надзаконный характер, подобно законам природы. Решение референдума является прямым отражением власти народа и одновременно объективным отражением прав народа, т.е. является проводником единства права и власти народа, правового континуума свободы народа, составляющего власть государства и позитивного права. Правовой континуум народовластия воплощается в правовом континууме либеральной государственной власти [1].
Наука права и практика правоприменения. Связь между решением референдума как правом народа и государственной властью как механизмом его реализации составляет правовой континуум государственной власти, в котором создается и реализуется потенциал государственной власти и позитивного права.
Таким образом, будущее каждого человека и каждого сообщества предстает, прежде всего, как потенциал свободы, реализация которого гарантируется законом и властью. И не только формальным позитивным правом, не только государственной властью, но и действующими в обществе законами и силами, сформированными естественной закономерностью человеческого существования. В этом контексте свобода предстает не как идеологический символ, а как реальное, объективно существующее явление порядка бытия, имеющее свои механизмы, стадии и уровни развития. А право и власть рассматриваются как элементы свободы, как ее составляющие, общее функционирование которых образует правовой континуум, в котором они опосредуют и дополняют друг друга и обеспечивают воспроизводство их потенциала.
Библиографический список
- Алексеев С. С. Философия права. М., 1998. С. 64, 67.
- Межуев Б.В. [Рец. на кн.] Прибыткова Е.Е. Несвоевременный современник. Философия права В.С. Соловьева. М., 2011. 478 с. // Соловьевские исследования. 2012. № 2(34). С. 164.
- Парилов О.В. О правовых свободах и «бегстве» от духовной свободы // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 2 (42). С. 51–53.
- Треушников И.А. Сущность и смысл права в отечественной философии всеединства // Актуальные проблемы философии государства и права: сборник статей участников научного семинара / отв. за вып. Б.Х. Балкаров. Н. Новгород, 2011. С. 193–200.
- Треушников И.А., Ротанова М.Б. Поиск онтологических оснований правового бытия сквозь призму философии всеединства // Вопросы управления. 2017. № 4 (28). С. 37–42; Треушников И.А. Правовые аспекты проблемы «Запад – Восток» в философии всеединства // Философия права. 2009. № 2. С. 12–17.
- Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права // Труды по философии права / вступ. ст., сост. и прим. И.И. Евлампиева. СПб.: Издательство РХГИ, 2001. С. 327.