ТЮРКСКИЙ ТЕКСТ В ОБРАЗНО-СМЫСЛОВЫХ ПАРАДИГМАХ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: СКВОЗЬ ПРИЗМУ КОНЦЕПЦИИ Л.Н. ГУМИЛЕВА

Ибатуллина Гузель Муртазовна
Башкирский государственный университет, Стерлитамакский филиал
доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русской и зарубежной литературы

Аннотация
Статья посвящена исследованию проблем, связанных с функциями «тюркского текста» как этнокультурного феномена; на первом плане при этом – анализ его образно-смысловых отражений в русской литературе. Данным подходом обусловлена актуальность развиваемых в работе положений, так как ее концептуальная база непосредственно коррелирует с важнейшими векторами современных научных поисков: исследованиями поликультурного пространства современной цивилизации, в том числе и российской, представляющей собой полиэтническое единство, в котором тюркоязычные народы и культуры являют одно из доменных звеньев. Предложенный в статье подход дает возможность исследовать степень типологической корреляции этих гипотез с художественно-философскими отражениями тюркского этнокультурного текста в русской литературе.

Ключевые слова: евразийство, русская литература., типология, тюркский текст, Этнокультура


TURKIC TEXT IN THE SENSE – EVOCATIVE PARADIGMS OF THE RUSSIAN LITERATURE: THROUGH THE PRISM OF GUMILYOV'S IDEAS


Abstract
The article investigates problems associated with the functions of a "Turkic text" as the ethno-cultural phenomenon; in the foreground there is the analysis of the figurative sense reflections of a "Turkic text" in the Russian literature. This approach determines the urgency of the ideas being developed in the research, as its conceptual framework is directly correlated with the most important vectors of modern scientific research: studies of multicultural environment of modern civilization, including Russia, which is a multi-ethnic unity, in which the Turkic-speaking peoples and cultures are one of the domain links. This employment provides an opportunity to study the degree of typological correlation of these hypotheses with artistic and philosophical reflections of Turkic ethno-cultural text in the Russian literature.

Keywords: Ethnic culture, Eurasianism, Russian literature, Turkic text, typology


Рубрика: Литературоведение

Библиографическая ссылка на статью:
Ибатуллина Г.М. Тюркский текст в образно-смысловых парадигмах русской литературы: сквозь призму концепции Л.Н. Гумилева // Гуманитарные научные исследования. 2021. № 11 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2021/11/47365 (дата обращения: 23.02.2024).

На вопрос, поставленный в названии одной из работ Л.Н. Гумилева «Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником?» автор в финале статьи отвечает следующим образом: «… с нашей точки зрения, каждое великое и даже малое произведение литературы может быть историческим источником, но не в смысле буквального восприятия его фабулы, а само по себе, как факт, знаменующий идеи и мотивы эпохи. Содержанием такого факта является его смысл, направленность и настроенность, причем, вымысел играет роль обязательного приема» [2, с. 82]. Продолжая мысль Л.Н. Гумилева, можно добавить, что художественный текст отображает не только факты сознания автора и его эпохи, но и те факты, которые кроются в глубинах его подсознания, в том числе на уровне архетипической памяти, и опосредованно выводятся на «поверхность» творческой интуицией. С этой точки зрения положительный ответ появляется и на риторический вопрос, звучащий в начале цитируемой работы: «Для новейшего периода истории литературы – XVIII – XX веков – сама постановка вопроса кажется странной и ненужной. Ну, кому придет в голову составлять историю Северной войны, опираясь на «Полтаву» А.С. Пушкина, или описывать поход Наполеона 1812 года по «Войне и миру» Л.Н. Толстого?!» [2, с. 73].

Действительно, составлять историю реалий таким образом невозможно, но историю развития сознания (социально-исторического, культурного, этнического) прослеживать такими путями (через факты, отраженные в  «произведениях изящной словесности») не только можно, но и нужно. Художественный факт является многократно отрефлексированным отражением фактов-реалий, и цель подобной «призмы рефлексий» (или «магического кристалла», говоря словами Пушкина) не в субъективно понимаемых интерпретациях реалий, а в постижении их собственных внутренних смыслов. В этом контексте проблема отражения глубинных, «сверхрациональных фактов» этнического сознания и самосознания человека (как в плане индивидуальном,  так и общенародном) в произведениях классической русской литературы все еще находится на начальной стадии научной разработки. В данной работе мы также ограничиваемся пока лишь постановкой заявленной в заголовке статьи проблемы, не претендуя на полномасштабное ее решение.

На наш взгляд, задолго до появления в свет известных трудов Л.Н. Гумилева о путях развития отечественной истории (см., например: [3],  [4]) концепты евразийства, определяющие значимость тюрко-славянской комплементарности в пространстве российского сознания и культуры, были актуализированы в художественно-смысловых парадигмах русской литературы.  На уровень художественно-осознанной рефлексии они вышли впервые, видимо, в творчестве А.А. Блока, прежде всего в его знаковых, исполненных парадоксов «Скифах», а также и в первом стихотворении цикла «На поле Куликовом», которое находится в не менее парадоксальном контрасте с другими текстами этого цикла:

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь – стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

……………………………………

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

Плачь, сердце, плачь…

Покоя нет! Степная кобылица

Несется вскачь!

«На поле Куликовом» [1, с. 170].

Очевидно, что  «стрела татарской древней воли» соотнесена здесь не с враждебной монголо-татарской ордой, о битвах с которой  идет речь в последующих стихотворениях цикла, а, так же, как «азиаты … / С раскосыми и жадными очами» в «Скифах», становится олицетворением мессиански-провиденциального российского исторического пути. То же можно сказать о символике  «степной кобылицы», парадоксально соединяющей у Блока метафору  русской истории с  одним из главных образов культуры тюрков-степняков. Перед нами почти в буквальном смысле образ-кентавр.

Подобную интеграцию образов собственно русской и тюркско-азиатской культур, репрезентирующую особенности мировосприятия российского суперэтноса, мы обнаружим в русской литературе и у предшественников Блока. Оставим пока в стороне «Капитанскую дочку» А.С. Пушкина, где эта ситуация явлена открыто на тематическом и сюжетном уровнях, и обратимся к одному из рассказов «Записок охотника» И.С. Тургенева – рассказу «Певцы». Исследование мифопоэтического подтекста произведения показывает, что  на ассоциативно-символическом уровне здесь обнаруживаются художественные коды змееборческого мифа – геральдически-знакового для России, если вспомнить, что фигура Георгия Победоносца, поражающего копьем змия, украшала герб Московского княжества, а затем Российской империи. Не вдаваясь сейчас в подробный анализ змееборческого сюжета тургеневского рассказа (этому посвящены другие наши работы, см.: [5, с. 190-200], [6, с. 35-50 ]), отметим ряд значимых для нас здесь моментов.

На уровне воссоздаваемой здесь Тургеневым мифологизированной картины мира бытие страны угрожает быть погруженным в Хаос, стихийные силы разрушения проникли в человеческие души, и русская жизнь оказывается на перекрестке дорог, в ожидании спасителя. Эту миссию способны исполнить два типа героя, воплощающие две архетипические модели человеческой личности – Певца и Воина, олицетворением которых становятся образы Дикого Барина и Якова Турка. И это само по себе не удивительно, так как интерпретация архетипов Певца и Воина в качестве образов, выполняющих функции спасения, укоренена в мифологической традиции (см. об этом также: [7, с. 343-351]. Удивительно то, что Тургенев отводит архетипические роли потенциальных спасителей русской души героям с подчеркнуто тюркскими корнями. Тюркское происхождение Якова обозначено уже его прозвищем, а об азиатско-тюркских мотивах в образе Дикого Барина откровенно свидетельствует его портрет:

«Подле него стоял мужчина лет сорока, широкоплечий, широкоскулый,  с низким лбом, узкими татарскими глазами, коротким и плоским носом, четвероугольным подбородком и черными блестящими волосами, жесткими, как щетина. Выражение его смуглого с свинцовым отливом лица, особенно его бледных губ, можно было бы назвать почти свирепым, если б оно не было так спокойно-задумчиво. Он почти не шевелился и только медленно поглядывал кругом, как бык из-под ярма. <…> Звали его Диким Барином, имя же его было Перевлесов» [8, с.199].

Именно Яков Турок и Дикий Барин – главные действующие лица и мифологизированного сюжета состязания певцов, и связанного здесь с ним  змееборческого сюжета; герои конгениальны друг другу как исполнитель и ценитель и равномасштабны в духовно-личностном плане. Парадоксально (или, если использовать один из ключевых словообразов «Записок охотника», — «странно»), что сын пленной турчанки исполняет песню, выражающую самые сокровенные глубины русской национальной души. И дело не только в том, что поет он «русскую народную» песню, рассказчик отмечает «русские ноты» в самом голосе Якова, а голос, как известно – отражение особенностей духовного склада человека: «Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нем была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны» [8, с. 208]. Актуализированы в цитируемом фрагменте произведения и «степные» мотивы, коррелирующие с концептуальным контекстом наших рассуждений: «Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль» [Там же].

В один ряд с блоковскими и тургеневскими образами «азиатско-степной Руси» вписывается не только «золотая дремотная Азия», «опочившая» на христианских куполах у Есенина, но и многие другие образные и сюжетно-смысловые ситуации в русской литературе. Упомянем в этом ряду «Чистый понедельник» И.А. Бунина, «Гранатовый браслет» А.И. Куприна, «Доктор Живаго» Б.Л. Пастернака, где «азиатская», «восточная», «тюркская» составляющие русской культуры обозначены вполне очевидно и акцентированы в системе авторского сознания. Последнее произведение образом Евграфа Живаго с такими же, как у Дикого Барина, «узкими азиатскими глазами», только уже не татарскими, а киргизскими, словно бы возвращает нас к пушкинской откровенности в понимании внутреннего единства российского суперэтноса, хотя вместе с тем Пастернак создает и сложную систему знаково-символических кодов, имплицитно воплощающих русско-азиатский миф в художественном мире романа. Парадокс в том, что если Юрий Живаго выполняет символическую духовную миссию спасителя России, то его сводный брат Евграф, окруженный в романе некоторым ореолом тайны, пытается спасти самого Юрия. Ответ на вопрос, в чем смысл подобных интерпретаций тюркского мифа и мифологемы «азиатского спасения» в русской литературе, мы пока оставляем для дальнейших исследований.


Библиографический список
  1. Блок А.А. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том III. Стихотворения. Книга третья (1907 – 1916). М.: Наука, 1997. – 990 с.
  2. Гумилев Л.Н. Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником? // Русская литература. 1972.  № 1. – С. 73-82.
  3. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Астрель, 2012. – 839 с.
  4. Гумилев Л.Н. От Руси к России. М.: Экопрос, 1992. – 336 с.
  5. Ибатуллина Г.М. Художественная рефлексия в поэтике русской литературы XIX ­– XX веков: дисс. … д. филол. н. Ижевск: УдГУ, 2015. – 564 с.
  6. Ибатуллина Г.М. Историософский миф в контекстах русской литературы XIX века: И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков, Л.Н. Толстой. (Монография). М.: Флинта, 2020. – 160 с.
  7. Ибатуллина Г.М. Архетипическая диада Певец  –   Воин в контекстах литературы и культуры // Вестник Удмуртского университета. Серия История и филология. 2017. Т. 27. № 3. – С. 343-351.
  8. Тургенев И.С. Собрание сочинений: в 12 т. / Гл. ред. М.П. Алексеев. М.: Наука, 1978-86.


Все статьи автора «Ибатуллина Гузель Муртазовна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: