Работа выполнена по гранту РФФИ № 19-012-00261
Как и в любой научной дисциплине в истории философии методологической проблематике, включая и методологические вопросы источниковедения, отводится важное место. В коллективной монографии «История философии: вызовы XXI века», изданной Институтом философии РАН в 2014 году по итогам крупной историко-философской конференции, был представлен широкий спектр современных методологических дискуссий в истории философии.[1] Одна из возможных классификаций методов источниковедческого исследования в истории философии основывается на разделении традиционных методов источниковедческого исследования и комплексного источниковедения.
Определить место источниковедения в историко-философском исследовании, можно лишь в контексте концепции последнего, которую и необходимо очертить в её основных моментах. Общая цель историко-философского исследования может быть определена как эмпирическая и аналитическая реконструкция идейно-философских феноменов. [2] Раскрывая значение этой формулировки, следует сначала сказать о специфике реконструкции исторического феномена. Когда исследователи обращаются к изучению прошлого, то задача изучения не ограничивается эмпирическим воспроизведением прошлого, что впрочем, при определённых условиях само по себе может рассматриваться как важная самостоятельная задача исторического исследования, но предусматривает также и аналитическую интерпретацию этой прошлой действительности, характеристику генезиса её основных форм, объяснение её существенных черт, этапов трансформации (эволюции ) и т.д. Именно сочетание двух указанных исследовательских императивов – эмпирической реконструкции и объяснения историко-философского феномена и есть существо данной выше формулировки цели историко-философского исследования.
При изучении прошлого философской и общественной мысли в зависимости от конкретного аспекта исследования могут относительно преобладать различные планы двуединой исследовательской задачи. Так, в том случае, если в распоряжении исследователей мало материалов, относящихся к творчеству какого-либо мыслителя, вопросом первостепенной важности становится выяснение возможностей более полной эмпирической реконструкции творчества упомянутого мыслителя, его биографии, контекста творчества и т.д.
По мере того как будет решаться задача всё более полной эмпирической реконструкции жизни и творчества мыслителя, исследователи могут также обратиться и к аналитическому изучению предмета. Таким образом, в самой природе изучаемых историко-философских объектов и в содержании цели исследования есть основания для различения, но не для противопоставления эмпирического и аналитического аспектов историко-философского исследования.
Хотя, конечно же, то обстоятельство, что две стороны указанной центральной историко-философской задачи выделены, теоретически создаёт определённую возможность для разрыва этих сторон исследования, хотя такой разрыв, конечно, нельзя не признать искусственным и ошибочным. Размышления о причинах такого возможного разрыва приводят к заключению, что основаниями деформации исследовательской деятельности являются не только субъективные факторы, но и определённое общественное влияние на исследовательскую практику.
Поясним вышеприведённые утверждения. В реальной научной жизни достаточно часто можно встретить исследователей, которые, скорее всего, под влиянием навеянных позитивизмом представлений о значении факта в научном исследовании разделяют своеобразный «культ факта» и практикуют поклонение факту как таковому. Несомненная истина о том, что фундамент опытных наук состоит из эмпирического материала, превращается в демонстрацию узости исследовательской идеологии тогда, когда первое утверждение сопровождается отрицанием или недооценкой понимания необходимости осмысления фактов.
Ясно, что развитию отмеченных узких исследовательских воззрений способствовало не только широкое распространение однобокой философии эмпиризма, но и примеры неправомерной недооценки значения эмпирического материала.
Очевидно, что картина субъективных оснований упоминавшегося недопустимого разрыва в исследовательском мышлении была бы неполной без указания на фигуру «теоретика», усвоившего манеру рассуждения поверх фактов, без сколько-нибудь основательного к ним обращения, с преимущественной опорой на какие-нибудь расхожие актуальные, например, политико-идеологические схемы. Эта позиция, хотя и содержательно иная, по «коэффициенту ошибочности» вполне сопоставима с первой.
Другое упомянутое выше основание – указание на общественные искажения исследовательской практики, и здесь подразумевается отсутствие права на свободу слова и вмешательство политической власти, руководствующейся определённой официальной идеологией в научную жизнь. Примеры такого рода можно взять из недавнего советского прошлого, когда официальная коммунистическая идеология рассматривалась как истина в последней инстанции, как грандиозный догматический свод потенциальных выводов всех возможных гуманитарных исследований.
Соответственно, для полноценного историко-философского исследования важна сбалансированность двух сторон историко-философской исследовательской работы – эмпирической и аналитической реконструкции в соответствии с общей целью такого рода исследования.
Естественно, могут быть выделены как частные, так и общие историко-философские исследования. Часто, когда предмет исследования оказывается достаточно сложным, исследовательское движение осуществляется по этапам, соответствующим изучению частей объекта исследования. Здесь важно указать на необходимость выделения различных уровней тематического описания, от макро уровня – глобальное описание историко-философского процесса (всемирная история философии) до менее крупных единиц членения объекта исследования – эпохи, направления, отдельной философской системы, проблемы и т.д. Вместе с тем, для каждого уровня тематического описания, для каждой единицы членения объекта исследования существенным является вопрос об эмпирической полноте охвата объекта исследования.
Но, поскольку, в конечном счёте, подобно любой другой научной дисциплине, история философии ориентирована на полное постижение объекта исследования как в смысле тематической и эмпирической полноты, так и в смысле полноты аналитической реконструкции предмета исследования, то для целей исследования существенное значение имеет не только различение в тематической и эмпирической структурах предмета исследования частей и целого, но и выделение схемы полного аналитического описания (аналитической реконструкции) объекта исследования.
В соответствии с двуединой задачей историко-философской реконструкции методы историко-философского исследования могут быть разделены на две группы – эмпирические и аналитические. Это деление основывается на вычленении преобладающего класса задач реконструкции, на решение которых ориентирован метод – либо эмпирических, либо теоретических.
Эмпирические методы историко-философского исследования это по преимуществу методы исторических и архивных разысканий, источниковедческого анализа, биографических исследований и т.д. В дальнейшем, вероятно, целесообразно в составе эмпирической фазы историко-философского исследования выделить две составляющие – собственно источниковедческие разыскания и обзорное изложение основных учений мыслителя. Впрочем, в идеальном случае обзорное изложение основных учений того или иного философа должно совмещаться с исследованием по схеме аналитической реконструкции историко-философского феномена, поскольку в противном случае будет иметь место реферативное изложение воззрений философа. Наряду с традиционным подходом к пониманию исторических источников следует указать на разрабатываемую М.Н. Громовым на протяжении ряда лет расширительную трактовку исторических источников, в которой наряду с традиционными – вербальными источниками выделены и нетрадиционные – невербальные, в частности, в этой связи говорится о философской семантике архитектуры.[3] Эта трактовка является со ставной частью такого направления в источниковедении как комплексное источниковедение, представляющего собой «интегральную обработку разнородных данных для выработки наиболее полной, объективной, аутентичной картины исследуемого объекта. Известны труды академика В.Л. Янина по комплексному изучению культуры средневекового Новгорода, А.В. Арциховского, Г.К. Вагнера, Н.Н. Воронина и других специалистов в области археологии, искусства, архитектуры. Опыт искусствоведов в данном отношении столь же полезен, как опыт историков и филологов». [3] В этой связи также необходимо отметить, что среди отечественных историков философии М.Н. Громов в числе первых предложил применить методологию комплексного источниковедения к изучению древнерусской мысли и культуры.
Что же собой представляет полный цикл аналитического (теоретического) рассмотрения такого базового историко-философского феномена как философская система (философское учение)?
Как правило, прежде всего, рассматривается вопрос об идейных источниках и предпосылках философской системы (философского учения). Может возникнуть вопрос о различии, помимо номинального, представлений об идейных источниках и предпосылках. Здесь идёт речь о различных аналитических ракурсах. В первом случае указывается необходимость выделения идейных образований, послуживших основанием формирования проблематики воззрений рассматриваемого мыслителя. Во втором случае речь идёт о логико-методологическом анализе, призванном выделить в структуре предпосылок учения предпосылки различных видов – ценностные, теоретические, методологические и т.д.
Здесь же рассматриваются культурные влияния и социокультурный контекст идейно-философского творчества интересующего нас мыслителя.
В контексте всей этой проблематики, естественно, рассматривается и вопрос о генезисе философского учения.
Вслед за рассмотрением социокультурных, ценностных и идейно-теоретических предпосылок философского учения и вопросов его генезиса, очевидно, следует рассмотрение посылок учения, т.е. собственно уже совокупности содержательных положений учения.
При этом не только выявляется содержательно-логическая композиция учения, но и выделяется аргументация каждого положения учения с целью их дальнейшей критики тогда, когда это будет уместно в соответствии с общей схемой историко-философского исследования.
Плодотворным шагом также может быть сопоставление данного философского учения с родственными, однотипными учениями для формулирования новых видовых характеристик учения, выявления его оригинальных сторон, уточнения его содержательной структуры и т.д.
Необходимо также рассмотреть эволюцию учения, если она имела место.
Следующий важнейший вопрос – о влиянии данного учения на другие идейные образования.
Наконец, наступает очередь и вопроса о теоретической оценке данного учения. Эта оценка учитывает и историческое и современное значение учения, и в последнем случае строится на сопоставлении учения с современным уровнем развития научно-философского знания.
Аргументированные ответы на все перечисленные выше вопросы и будут означать полную аналитическую реконструкцию историко-философского феномена.
На всех этапах историко-философского исследования (эмпирическом и аналитическом), при обсуждении всех выше перечисленных вопросов, естественно, учитывается имеющаяся исследовательская историко-философская литература по предмету и аргументировано обсуждаются все дискуссионные вопросы реконструкции и интерпретации творческого наследия того или иного философа.
Понятно, что историографическую часть историко-философской работы совсем необязательно дробить по выделенным фазам полного цикла историко-философского исследования (включая и эмпирическую фазу), но можно выделить в отдельный подраздел работы наряду с источниковедческим, биографическим, библиографическим и др. подразделами.
Методологические схемы историко-философского исследования аналогичные вышеприведённой можно построить и в отношении таких понятий как «философское направление», «философская эпоха», «историко-философский процесс в целом».
Таким образом, можно заключить, что расширение источниковедческой базы исследований, в частности, в русле подхода комплексного источниковедения, использование опыта историков, филологов, искусствоведов позволяют выйти за рамки ограниченных дисциплинарных подходов, что дает возможность лучше понять философскую составляющую культуры.
Библиографический список
- Бажов С.И. О научности истории философии: крайности и их преодоление. // История философии: вызовы XXI века. М.: Канон-Плюс, 2014. С. 108-114.
- Бажов С.И.К дискуссии о статусе историко-философского знания. // История философии: вызовы XXI века. М.: Канон-Плюс, 2014. С.316-322.
- Громов М.Н. История философии: паранаука, квазиискусство или псевдоремесло? // История философии: вызовы XXI века. М.: Канон-Плюс, 2014. С. 125-128.
- История философии: вызовы XXI в. М.: Канон-Плюс, 2014. 367 с.
- Громов М.Н. Изборник – 70. Тверь, : Альфа-пресс, 2013. 560 с.
- Громов М.Н. Стереотипы в понимании источников русской философии // Его же. Изборник – 70. Тверь,: Альфа-пресс, 2013. С. 143-154.