Вопрос эмоциональной области исследован существенно менее, нежели прочие сфере познания психологии. Предпосылки находятся никак не только лишь в уклонении либо отсутствии тех или иных исследователей заниматься данной задачей, а объективной сложности задачи, в базисном различии психологии чувств и иных вопросов и в первую очередь всего в различии психологических явлений от познавательных (когнитивных).
Как более древняя форма отражения эмоции неcут на себе печать глубинных связей со сферой потребностей и желаний человека. И эта тесная связь с потребностями – важнейшая характеристика эмоций.
Помимо этого, эмоции – «внутренний стабилизатор» деятельности равно как слагал А.Н. Леонтьев в собственных множественных работах. Но функцию регуляции поведения эмоции осуществляют никак не непосредственно, а посредством мотивов, при этом зачастую аргументы своего поведения остаются для человека бессознательными. Данная отличительная черта эмоциональных явлений – их близкая взаимосвязь с областью неосознанного – кроме того является важнейшей спецификой чувств, значительно отличающую её от познавательных действий, какие в огромной степени исполняются под контролем сознания. Другими считаются и закономерности, которым покоряются эмоциональные явления: закономерности появления, функционирования и остановки эмоций, закономерности их развития и закономерности их разрушения, патологии.
За минувшие года перемены во внутренней и внешней политической деятельности Российской Федерации, сопряженные с распадом Советского государства, установили значительную значимость задачи миграции жителей в прочие ареалы в том числе и государства.
Количество людей согласно различным обстоятельствам меняющих место жительства регулярно возрастает, и, к огорчению, существенную её доля составляют вынужденные мигранты – беженцы и вынужденные переселенцы, покинувшие отчизну в следствии народных, религиозных и боевых инцидентов.
Патологии в эмоциональной сфере мигрантов бесспорны и многообразны – от безразличия, угнетенности, утраты заинтересованности к существования, заторможенности, переходящей в апатию и депрессию, вплоть до раздражительности, враждебности, неуправляемых вспышек бешенства. Увеличивается беспокойность, увеличивается эмоциональность, появляются внезапные перепады настроя, фобические взаимодействия.
У сдерживающего количества мигрантов попадаются значительные расстройства сна: бессонница, проблемы с засыпанием, ночные кошмары. Более нередким фактором этого, то что вынужденные мигранты делаются пациентами психиатрических больниц, считается депрессия. Депрессия, в собственную очередность, приводит к этому, то что данная группа людей в действительности в области высокого суицидального риска.
Другая культура вынуждает мигранта отказаться от прежнего образа жизни, принять иные социальные нормы, правила и способы поведения. Этот процесс называют социокультурной адаптацией ( от лат. аdaptatio – приспособление) [6; 265].
Изменяется все без исключения: с природы и атмосферного климата вплоть до одежи и еды, с общественных, финансовых и эмоциональных взаимоотношений с обществом и иными народами вплоть до взаимоотношений в своей семье. Наиболее существенная доля перемен – культурные: иная речь, нравы, устои, ритуалы, общепризнанные меры и значения. В данном далеком, малопонятном обществе нельзя никак не ощутить себе излишним, скитальцем. Местные население с опаской и сомнением принимают пришлых. Невидимые общественные пределы изолируют мигрантов, замыкая их в погибельном одиночестве. А так как данным народам, равно как ни одному человеку иному, кроме материальной и общественной поддержки, так нужны человеческая помощь и содействие.
Даже присутствие подходящих обстоятельствах адаптация – сложная, стрессогенная процедура. Адаптация – единственный из ключевых критериев разделения общепризнанных мерок и патологии в психологической деятельности лица.
Ученые все без исключения больше интереса начали отдавать исследованию итогов конфликты мигрантов с посторонней культурой. Положение, что переселенцы зачастую чувствовали в ином государстве, американский антрополог К. Оберг именовал «культурным шоком», ратифицируя, то что вступление в новую цивилизацию для любого лица считается запутывающим, смущающим и дезорганизуюшим переживанием. Подобное весьма значительный нервный шок способен случиться под воздействием новых обстоятельств, если воспринимающие, маленькие, словесные и невербальные концепции, исправно обеспечивавшие стандартную жизнедеятельность в отчизне, отказываются правильно функционировать [5; 72].
Концепция культурного шока в этом варианте, в коем она существовала сформулирована К. Обергом, основывалась на именуемый тяжелый аспект к исследованию действий приспособления в иной культуре. В последующем общекультурный потрясение начали расценивать равно как стандартный ответ, равно как доля обыкновенного хода приспособления к новому культурному обществу.
Многочисленные ученые стремились более точно определить представление культурного шока, выделяя разнообразные стороны присутствия в иной культуре. С целью данного применялись определения «культурное утомление», «языковое потрясение», «ролевое потрясение» и др. П. Бок описывал общекультурное потрясение равно как психологическую ответ, образующуюся из-за неспособности осознать, контролировать и прогнозировать действия иных. Прочие создатели соединяли общекультурное потрясение с неопределенностью общепризнанных мерок и надежд и, таким образом, с проблемами контролирования над обстановкой и её моделирования. В взаимосвязи с данным появляется беспокойность, смятение и безразличие, длящиеся вплоть до этих времен, до тех пор пока никак не сформируются новые когнитивные конструкты с целью осмысления иной культуры и формирования определенных модификаций действия.
К. Оберг акцентировал последующие ключевые психические свойства культурного шока: напряжённость, сопутствующее старания, требуемые с целью эмоционального приспособления.
1. Чувство потери или лишения (статуса, друзей, родины, профессии, имущества).
2. Чувство отверженности (неприятие новой культурой) и чувство отвержения (неприятие новой культуры).
3. Сбой в ролевой структуре (ролях, ожиданиях), путаница с самоидентификацией, ценностях, чувствах.
4. Чувство тревоги, основанное на различных эмоциях (удивление, отвращение, возмущение, негодование), возникающих в результате осознания культурных различий.
5. Чувство неполноценности вследствие неспособности справиться с новой ситуацией. Однако известно, что некоторые мигранты не ощущают депрессии и тревоги, иногда даже с удовольствием переживают новый опыт и успешно адаптируются к условиям другой культуры с первых дней пребывания.
Подобные ученые равно как П. Адлер и К. Девид определили, то что несмотря на то общекультурное потрясение зачастую соединяется с отрицательными результатами, некто в конкретных порциях проявляет позитивное воздействие в индивидуальный рост. Итогом цивилизованного шока способен являться получение ранее не известных ценностей, конструкций и паттернов поведения. В конфликте с иной цивилизацией человек приобретает познания экспериментальным посредством, принимаясь осознавать список источников собственного этноцентризма и получая новейшие убеждения в натуру людского разнообразия.
С. Бочнер в 1982 г. подчеркнул 4 группы, какие на сегодняшний день период обширно применяются с целью осмысления результатов межкультурных контактов, а кроме того с целью отображения стратегий межкультурного взаимодействия мигрантов:
- интеграция – аккомодация собственных культурных ценностей и ценностей принимающего общества;
- ассимиляция – отказ от собственных культурных норм и ценностей и добровольное или вынужденное принятие норм и ценностей другой культуры вплоть до полного в ней растворения;
- сегрегация – раздельное существование и развитие культурных групп;
- геноцид – намеренное уничтожение другой группы [2; 16].
На основе выделенных категорий Бочнер предложил четыре стратегии адаптации в новой культуре:
- «посредничество»: «посредники» синтезируют особенности двух культур; такая стратегия соответствует процессу интеграции;
- «переход»: «перебежчики» практически переходят в другую культуру, изменяя своей собственной; такая стратегия характерна для процесса ассимиляции;
- «маргинальный синдром»: «маргиналы» остаются на границах двух культур, переживая в результате этого тяжелые внутриличностные конфликты; эта стратегия характерна для процесса сегрегации;
- «шовинизм»: «шовинисты», или «националисты», отрицают чужую культуру.
Специалисты по психологии изучают процедуру аккультурации, сосредотачивая старания никак не только лишь на её сложностях, какое количество на поиски эффективных стратегий приспособления мигрантов к новым актуальным обстоятельствам.
Под аккультурацией подразумевается прямая связь групп индивидов, которые принадлежат к различным культурам, что тянет вслед за собою перемены в начальных цивилизованных свойствах одной либо двух групп Редфилд, Линтон, и Герцковиц. Несмотря на то взаимовлияние – слово промежуточный (в таком случае имеется, модифицирование в силах обладать ролью в одной либо двух группах), в практике, равно как принцип, взаимовлияние порождает огромное число перемен в одной из групп (категория аккультурации), нежели в иной [3; 121].
Грейвз, определил отличие среди аккультурацией равно как совместный либо массовый феноменом, и психологической аккультурацией. В первоначальном случае, аккультурация – данное перемена в культуре группы; в другом – данное перемена в психологии индивидуума. Такое распределение в степени немаловажно согласно последующим обстоятельствам: во-первых, с целью изучения регулярных взаимоотношений среди данными двумя комплектами переменных; во-вторых, вследствие того, то что никак не все без исключения индивиды в той же самой степени примут участие в совокупном ходе аккультурации, идущем в их команде. Установлено, то что, в таком случае период равно как единые перемены в команде имеют все шансы являться весьма фундаментальными, уровень роли в них индивидов очень колеблется [4; 156].
В следствии иммиграции, многочисленные сообщества делаются культурно многоукладными. Данное следовательно, то что общество с разным культурным прошлым соединяются в рамках разнородного, различного сообщества. В множества вариантах они сформировывают цивилизованные категории, разные согласно собственному воздействию и способностям (числовые, финансовые, либо общественно-политические). Данные отличия побудили возникновение подобных известных и соционаучных определений, равно как «мейнстрим», «меньшинство», «этническая категория» и т.д.
В многоукладных сообществах имеют все шансы действовать разнообразные разновидности культурных групп, и их многообразие обусловлено, в первую очередь в целом, тремя условиями: добровольностью, мобильностью и постоянством. Определенные категории входят в процедуру аккультурации по собственной воле, в таком случае период равно как прочие примут участие в нем согласно потребностям (беженцы, коренные жители). Прочие категории входят в контакт из-за этого, то что они перенеслись в новое пространство, в тот период равно как в существование иных новый уровень культуры была привнесена. И в конечном итоге, из числа мигрировавших групп определенные остаются в сравнительно непрерывном пребывании и, таким образом, содействие в ходе аккультурации, для иных же эта обстановка считается скоротечной (к примеру учащиеся интернациональных тренировочных учреждений и приглашенные рабочие, а кроме того личности, ищущие укрытия, какие в окончательном счете имеют все шансы являться депортированы) [7; 126].
Невзирая на подобное многообразие прецедентов, основных к аккультурации получилось совершить заключение, какой состоит в том, то что главной процедурой приспособления проходит в одинаковой мере в абсолютно всех вышеназванных группах. Колеблятся ведь направленность, степень трудности, и, в определенном уровне, вероятные итоги аккультурации.
Долгосрочные психические результаты движения аккультурации довольно бесчисленны и находятся в зависимости от общественных и индивидуальных неустойчивых, определяющих равно как социум возникновения, таким образом и социум населенный пункт, а кроме того от явлений, имевшихся до, и образующихся в течение, хода аккультурации.
Культурные условия проявляют воздействие в формирование и выражение персонального людского действия. Многочисленные физиологи, действующие в данной сфере, подошли к заключению, то что размещают ранее значимыми подтверждениями, поддерживающими итог взаимодействия культуры и действия: воздействия индивидов, равно как принцип, подвергаются воздействиям культуры и соответствуют её ожиданиям [1; 69].
Что происходит с индивидумами, чье формирование миновало в одном цивилизованном контексте, если они стараются существовать в новом цивилизованной среде?
В абсолютно всех многоукладных сообществах, цивилизованные категории и их единичные члены (и в преобладающей, и в недоминирующей позиции) обязаны иметь дело с задачей этого, равно как приспособиться к новым условиям. В повседневных конфликтах товарищ с иной, категории и индивиды производят собственные стратегии действия, действуя в согласовании с двумя основными трудностями. Данное, во-первых, поддержка культуры (т.е. вплоть до какого уровня значима развитая индивидуальность, и какое количество сильно стремится её сберечь); и связь и содействие (т.е. в том или ином уровне они имеют все шансы вступать в прочие цивилизованные категории, либо принадлежать в главную очередность к собственной сфере).
Стратегия интеграции попадается только лишь в сообществах, какие ранее считаются разнокультурными, и в каковых наблюдаются конкретные психические посылы. Данные подготовительные требование такие: обширно популярное желание к цивилизованному многообразию в мире (т.е. присутствие позитивной разнокультурной идеологии); сравнительно низкая степень предрассудков (т.е. наименьшее продвижение национализма, расизма и дискриминации); положительные отношения из числа цивилизованных компаний (т.е. недостаток межгрупповой злобы); и чувство абсолютно всеми группами взаимосвязи, либо отождествления, с преобладающим окружением.
Также несомненно, то что объединение (и отделение) способно обладать ролью только лишь при обстоятельстве, то что прочие члены этнокультурной категории делят стремление сберечь цивилизованное достояние группы. В данном значении, настоящие две стратегии «коллективны», кроме того, то что усваивание наиболее «индивидуалистична» (Лалонд (Lalonde) и Камерон (Cameron), 1993; Мохаддам (Moghaddam), 1988). Но были замечены и прочие лимитирования подбора стратегии аккультурации. Возможно послужить причиной в образец этих, чьи физиологические характерные черты отделяют их от сообщества (к примеру корейцы в Канаде либо турки в Германии). Данное, в свою очередность, содействует появлению предубеждений и дискриминации и способен спровоцировать неготовность принимать участие в ходе ассимиляции (Берри и др., 1989).
Отношение индивидов и групп к этим четырем путям аккультурации может меняться, и их фактические модели поведения могут меняться соответственно. Вместе, это отношение и модели поведения составляют то, что называют стратегиями аккультурации (Берри (Berry), 1990). Предпочтения в выборе одной из четырех альтернатив изучаются во многих исследованиях (см. в Берри и др., 1989). Национальная политика и программы могут также служить предметом анализа в рамках этих четырех подходов (Берри, 1990). Некоторые четко ориентированы на ассимиляцию, предполагая, что все иммигранты и этнокультурные группы должны уподобляться доминирующему обществу; другие направлены на интеграцию и охотно принимают и включают в свой состав все группы, причем в большей степени на их собственных культурных условиях. В то же время, в некоторых обществах ведется политика сегрегации, либо предпринимаются попытки маргинализации нежелательных групп.
Еще три проблемы требуют особого комментария. Они связаны с тем, что предпочтение одной стратегии аккультурации другим, как известно, может меняться в зависимости от контекста и временного периода (например длительность проживания). Во-первых, обычно полное и последовательное предпочтение отдается какой-либо одной стратегии. Однако могут также быть изменения согласно положению: в личных областях (таких как дом, расширенная семья, этническое сообщество) сохранению культуры может уделяться больше внимания, чем в публичных сферах (на месте работы или в политике). К тому же, в частных сферах меньше проявляется стремление к межгрупповым контактам, чем в публичных. Во-вторых, более широкий национальный контекст может влиять на стратегии аккультурации так, что в явно разнокультурных обществах индивиды могут стремиться соответствовать такой политике, причем с личным предпочтением интеграции. В ассимиляционных обществах, проблема аккультурации (Кришнан (Krishnan) и Берри (Berry), 1992). То есть индивидам вполне может быть навязан выбор стратегии, даже так, что роль личного предпочтения ограничивается до минимума. Действительно, когда личное предпочтение находится в конфликте с национальной политикой, часто результатом бывает давление (Горенчик (Horenczyk), 1996). Наконец, в-третьих, очевидно то, что в течение развития, а также основного периода аккультурации, индивиды пробуют различные стратегии, в конечном счете, останавливаясь на той, которая является более полезной и удобной, чем другие (Ким, 1988). Однако известно, что нет никакой последовательности или сроков, в течении которых используются те или иные стратегии (Хо, 1995).
Исследования взаимоотношений между мигрантами и местным населением выявили еще ряд аспектов, проливающих свет на проблему адаптации. Среди линий анализа наиболее актуальны следующие: ролевая и статусная структуры в контексте сценария «хозяева и гости», нацеленность на постоянное или, наоборот, временное взаимодействие; диффузное или компактное расселение мигрантов; численное соотношение меньшинств и большинства; степень включенности в общество (участник или наблюдатель) и наличие социальной ниши для мигрантов; степень распространенности мигрантофобии.
Оказываясь в новой социокультурной среде, в процессе взаимодействия с принимающим населением мигранты всегда испытывают затруднения, обусловленные различиями в традициях, обычаях, установках, поведении, ценностных ориентациях, сформировавшихся в разных условиях. У местного населения непохожесть мигрантов вызывает непонимание и раздражение, приводя к возникновению взаимной нетерпимости и конфликтам. Всплеск миграционных процессов в последние годы в России способствовал тому, что в обществе распространилось новое негативное социальное явление, особая разновидность ксенофобии – мигрантофобия. Неприятие со стороны принимающего населения приводит к возникновению у беженцев и вынужденных переселенцев изоляционистских установок и ориентации на «своих». Объединение мигрантов в группы зачастую ускоряет и усиливает процесс их превращения в устойчивый объект негативных социальных установок.
Итак, в свойстве ключевых характеристик благополучный социокультурной адаптации мигрантов возможно отметить последующие: формирование положительных взаимосвязей с новой сферой, разрешение повседневных жизненных вопросов (учебное заведение, семейство, уклад жизни, деятельность), содействие в общественной и цивилизованной жизни принимающего сообщества, неплохое чувственное и психологическое положение, физиологическое состояние здоровья, адекватность в общении и в межкультурных взаимоотношениях, единство и интегрированность персоны.
Библиографический список
- Актуальные проблемы трудовой миграции // Человек и труд. 2012. – № 8. С. 29–37.
- Бекяшев, Д. К. Международно-правовое регулирование вынужденной и трудовой миграции: моногр. / Д.К. Бекяшев, Д.В. Иванов. M.: Проспект, 2015. 392 c.
- Дмитриев, А. В. Миграция. Конфликт, безопасность, сотрудничество / А.В. Дмитриев, В.И. Жуков, Г.А. Пядухов. М: РГСУ, 2015. 354 c.
- Дробот Г.А. Глобальная миграция: факторы, последствия, регулирование, диаспоры // СГЗ. 2012. – № 2. С. 152–171
- Константинов В.В. К вопросу о понятии «адаптация». СПб.: Питер, 2006. 376с.
- Петровский А.А. Психология: Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд., испр. и доп.- М.: «ИНФРА-М», 2006. 482 с.
- Степанов С.А. Какие мигранты нужны России для ее модернизации// СГЗ. 2012. № 2. С. 28–47.