БИОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРИЗВАНИЕ СОВРЕМЕННЫХ МЕДИА

Саймиддинов Алишер Кахрамонович
Нижегородский государственный педагогический университет имени Козьмы Минина

Аннотация
Главной задачей данной работы является выявление механизмов «производства производителей» в медиа-среде. Методологической основой данного исследования служит корпус текстов Мишеля Фуко, а именно его структуралистский подход к проблемам в социально-политической сфере. А также задействован философский категориальный аппарат представителей итальянского движения "автономизм" (Антонио Негри и М. Хардт).

Ключевые слова: Биополитика, Бодрийяр, Медиа-технологии, революция, семиокапитализм


BIOPOLITICAL VOCATION OF CONTEMPORARY MEDIA

Saimiddinov Alisher Kakhramonovich
Nizhny Novgorod state pedagogical University. K. Minin

Abstract
The main objective of this work is to identify the mechanisms of "manufacturing producers" in the media environment. The methodological basis of this research is corps of texts by Michel Foucault, namely, his structuralist approach to the problem in the socio-political sphere. Also involved philosophical categorical apparatus of representatives of the Italian movement "autonomism" (Antonio Negri and M. Hardt).

Рубрика: Философия

Библиографическая ссылка на статью:
Саймиддинов А.К. Биополитическое призвание современных медиа // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 6 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2016/06/15091 (дата обращения: 25.02.2024).

В 70-е годы разразилась одна интересная полемика между двумя левыми интеллектуалами – немцем Энценсбергером и французским философом Ж. Бодрийяром. Полемика велась вокруг такого явления как медиа, и предварялась она примерно таким вопросом: «Может ли медиа служить орудием революции?». Вопрос и по сей день представляется довольно таки не праздным. И, возможно, предстоит в этом разбираться конкретней. Но пока вернёмся к полемике, которую мы обозначили. Что в ней примечательного? Как ни странно, в общем, отправной точкой изысканий послужило то, что медиа-технологии, как средства односторонней трансляции (а нужно учитывать исторические рамки данной полемики – 70-е г.), находятся в руках привилегированного класса. Медиа предстаёт как то, что изобреталось в рамках капиталистического строя и, собственно, находится изначально в руках капиталиста.

Энценсбергер, как человек более романтического мировоззрения, говорит нам, что можно и следует вырвать столь чудесные изобретения, какими являются электронные медиа (радио, телевидение, электростатический копировальный аппарат), из этих грязных и волосатых рук зажравшегося буржуа и переориентировать их на дело Революции. А главная составляющая этого процесса переориентировки будет, по Энценсбергеру, преодоление односторонней передачи информации, пары отправитель-принимающий, то есть создание широкого коммуникационного поля для народа. Таким образом, он отмечает то, что медиа как форму следует отделить от транслируемого содержания, формирующегося буржуазной идеологией, и, наделив их открытой двусторонней потоковостью, призвать на соответствующее революционное поприще.

При этом Энценсбергер учитывает мнение левых, сомневающихся в сущности самих медиа и их перспектив, и называет этот «страх перед манипуляцией» бессилием, вызванным закоренелой убеждённостью в том, что все ключевые средства производства находятся в руках класса буржуазии [2]. Это признаёт и сам Энценсбергер. Но он узрел в медиа их «в-себе» революционный потенциал, который нужно актуализировать.

Оппонент Энценсбергера, которым выступил Бодрийяр, настаивает на том, что революционизировать медиа просто невозможно. Такая радикальная позиция обусловлена «онтологическим», если так можно выразиться, провалом. Что это значит? Медиа, в сущности, как форма не только односторонней трансляции, но и как способ коммуницирования между индивидами, нацеленными на общее дело, так или иначе, всё равно  остаются в рамках буржуазной идеологии. То есть сами средства «медиации» представляются сущностно идеологизированными. «Медиация» расщепляет любой политический акт посредством его постоянного воспроизводства (постоянной симуляции, если угодно)[3]. Медиа, в этом случае, включает в свою игру воспроизводств-симуляций политическую реактивность, лишая её своей сиюминутной сути.

Эфемерное изобретение политического акта встаёт на первый план в противоположность постоянному воспроизводству. При этом Бодрийяр не представляет из-себя какого-то очередного ретрограда, сопротивляющегося техническому прогрессу, так как всё-таки наделяет медиа статусом вторичного инструмента. Говоря об уничтожении «медиации», речь не идёт о тотальном уничтожении медиа-технологий, что выглядело бы крайне комично.

Из данной полемики можно заключить, что перед нами предстают не две диаметрально противоположные точки зрения. Энценсбергер понимает то, что медиа находятся в руках буржуа, и народным массам предстоит впереди сложная операция по их экспроприированию, что не делает его таким уж беспечным романтиком. Также и Бодрийяр не остаётся в строю закоренелых техно-фобов, с присущим ему радикализмом. Отголоски данной полемики преследуют нас по сей день, во времена, когда медиа стали столь неотъемлемым атрибутом нашего существования, или, выражаясь посредстовм формулы Маклюэна, когда «наша центральная нервная система технологически расширилась вовне»[4].

Современная мысль имеет дело до сих пор с неким амбивалентным отношением к медиа, в особенности к интернету. Чем на самом деле является Интернет? Площадкой для актуализации демократического духа или ещё одним инструментом властного контроля? В нашем случае вопрос таков: «Служат ли современные медиа-технологии инструментом биополитики?».

Итак, биополитика представляет из-себя множество техник, которые не только контролируют жизнь, но и конституируют её. Биополитику, как мы знаем, осмыслял Мишель Фуко в конце 70-х. За её дальнейшее осмысление плотно взялись представители левого итальянского движения «автономизм», особенно в лице Хардта и Негри. Они проследили ту трансформацию, которую претерпела биополитика в так называемом пост-индустриальном или «информационном» капитализме. Биополитика вышла качественно на новый уровень.

Фуко, в своё время, отлично показал то, чем в рамках неолибиральной мысли представлялся индивид. А именно – «предприятием».  Индивид, как то, что инвестирует в себя или то, во что инвестируют другие (родители, например)[1]. Это, словами либерализма, можно обозначить как формирование компетенций. Негри и Хардт взялись же за то, чтобы показать нам процесс функционирования капитализма, если говорить словами Делёза и Гваттари, как некой «машины порабощения», в информационную эпоху, где ставка сделана на формирование коммуникативных сетей и потоков, производящих всё новые субъективности. Они рассматривают «коммуникацию и биополитический контекст как сосуществующие»[5]. Так, можно сказать, делается акцент на коммуникацию как  на то, что сопутствует формированию «компетенции».

Осмысление «коммуникации», как некоего «сектора производства» а-материальных благ и субъективностей, позволяет нам подойти к той медиа-форме, которую Негри и Хардт упоминают лишь вскользь, а именно – Интернет. Негри и Хардт, на момент написания «Империи», даже и представить себе не могли, какой статус приобретёт сие чудо. «Всемирная паутина», на сегодняшний день, держит монополию на «медиатизированное» коммуницирование, и, как можно догадаться, она-то и волнует нас в первую очередь, но, естественно, не как сама-по-себе. Она интересует нас именно в сосуществовании с биополитическим контекстом. Если биополитика предстаёт как совокупность техник контроля-конституирования жизни, то, я считаю, что следует выделить, по крайней мере, два уровня рассматриваемой  проблемы. Во-первых, если так можно выразиться, уровень конституирования «Интернет-среды». Во-вторых, уровень конституирования (производства) субъективности. Естественно, оба уровня взаимосвязаны. Сразу замечу, что перед нами стоит задача рассмотреть «виртуальную реальность» как «сектор производства».

Как же организуется на сегодняшний день данный «сектор производства»? Но о производстве чего идёт речь? И это очевидно, – разного рода информации. Производство информации, при этом, как мы знаем, в нашем случае не односторонний процесс, так как интернет является широким полем постоянного обмена или, лучше сказать, сетью обменов.  И это для нас очевидно. Такая сеть обменов «децентрирована», если даже и предполагает набор некоторых ключевых узлов-центров. Но такая «децентрация», с помощью которой часто объясняли функционирования Интернета, содержит в себе нотку наивного романтизма, чего следует особенно сторониться. «Децентрация» сети обменов позволяет работать капитализму в новом режиме; она также задействована в выработке прибавочной стоимости.

Я считаю, что «децентрацию» нужно рассмотреть в рамках пары внешней/внутренней трансгрессии. «Децентрация», о которой мы говорим, как-раз относится к порядку внешней трансгрессии, сколько бы мы не рассуждали о постоянном ускользании от контроля и т.п. вещах.

Для оптимального функционирования виртуального рынка пришлось сконструировать такую среду, которая учитывает интересы каждого индивида, дабы можно было бы презентовать лишь ту продукцию (материальную или аматериальную), которая с большей вероятностью будет употреблена. В сфере услуг, например, производитель является и потребителем. В каком смысле? Производитель должен получать определённую информацию, указывающую на интересы потенциальных потребителей. В «интернет-среде» производитель не участвует непосредственно в процессе расчёта интересов, так как за него этот расчёт («калькулирование») должна совершать машина. Она совершает учёт и сбыт.

«Интернет-среда» функционирует в режиме «децентрации», при этом тайком от нас ведёт свою работу по калькулированию наших интересов, предпочтений, желаний (будь то поисковая система Google или ещё что-то). Такая работа делает из нас маленькие «микровселенные», которые лишаются, как заметил Эли Паризер, привилегии «случайной встречи» в виртуальном пространстве[7]. Внутренняя трансгрессия, подлинная «децентрация», может состоять лишь в сломе самой «среды».

Теперь мы подходим ко второму уровню. Как «Интернет-среда» формирует субъективность? Как мы поняли, такая виртуальная авто-функционирующая и саморегулирующаяся «среда» способна производить идеального потребителя. Обмен здесь происходит между машиной и индивидом, а не производителем и потребителем. Медиа теперь не сводится к обычному коммуникационному посредничеству между индивидами, но решает в целом, какому коммуникативному акту состояться, а какому нет.

Стоит также уделить внимание индивиду (в «Интернет-среде») не только в отношении потребительства, но и в отношении формирования производителя. В информационной сфере производства наёмный труд приобретает иную форму. Рабочий отныне лишается своих конкретных очертаний: тела, прав, политической значимости и т.д. Рабочий–без-тела – это то, что характеризует «семиокапитализм» (термин Берарди) с его виртуальной «средой». Рабочий-без-тела  не может представляться индивидом с его наличными потребностями, требованиями, ограниченностью. Он как раз воплощает в себе то, о чём говорят многие современные левые интеллектуалы, то есть «капитализм на пределе». Нужно поставить себя перед фактом, что наёмный труд воплощён в оцифрованном виде; рабочий всё так же получает заработную плату, производя а-материальные блага, и всё так же происходит выработка прибавочной стоимости (ценности), но уже на другом уровне. В такой ситуации «машина порабощения» способна актуализировать весь свой тайный потенциал. «Машина порабощения» теперь имеет повод перейти в новую фазу – фазу тотальной «нестабильности» социального. Такая фаза диктует не просто потерю идентичностей, что чаще всего характеризует без-субъектную онто-парадигму, но то, что лишает конкретной наличности саму жизнь. Оцифрованная жизнь  рабочего-без-тела сводится к полной абстракции, позволяющей капиталистам «новой волны» формировать всё более выгодные условия для выработки прибавочной стоимости. Как это происходит?

Капитал больше не вербует человека, который способен согласиться на 8-и часовой рабочий день в рамках трудового договора, составленного на определённый срок. Теперь капитал покупает «пакеты времени, отделённые от их взаимозаменяемых и случайных носителей»[9]. Увеличение капитала становится абсолютно непрерывным процессом за счёт уничтожения рабочего тела (реального носителя рабочего времени).

Внешняя трансгрессия «Интернет-среды» даёт возможность капиталистическому производству расширить свои границы, даруя волю нескончаемому количеству обменов. Внутреннее этой «среды», как мы отмечали, не трансгрессирует, так как оно является источником конституирования самой сути «машинного порабощения», скрытого под маской «раскодированных потоков», нескончаемых «децентраций» и «детерреторизаций».  Такое «машинное порабощение» характеризуется тем, что «отношения между способами существования и сегментами власти всегда создаются заново, и бесконечно варьируются»[5].

Таким образом, интернет предстаёт нам как постоянно перекодирующаяся система. Происходит непрерывное регулирование «потоков», по которым движется пользователь, отсюда и можно говорить о формировании индивидуальных «микровселенных». В такой ситуации всё сложней говорить о «дивидуальном» статусе анонимуса, который способен примерять на себя различные идентичности, так как, по сути, он подлежит расчёту (выделению устойчивых интересов).

Если «машинное порабощение» рассматривать как тотальность, то она проявляет себя не в «потоковости» как таковой, а в непрестанном проведении каналов, по которым и будут проходить «потоки». Виртуальное «канализирование» служит дальнейшему процессу кодирования нашего поведения, интересов, желаний, чувственности и т.д.

Перекодирование регулируется канализированием, которое, в свою очередь, диктует собственную темпоральность, позволяющую сетевому рынку работать на сверхбыстрых скоростях. Стоит уделить внимание тому, как это отображается на «чувственности». Индивид, как отмечает Франко Берарди, лишается целостного впечатления и довольствуется лишь рассеянным на микрочастицы удовольствием[8]. Это то, что может предложить сетевой рынок – бесконечное количество микро-удовольствий взамен цельному переживанию. Оцифрованная чувственность, формирующаяся под нескончаемым давлением множества инфостимулов, работает в режиме ускоренных реакций, что приводит к утрате важных для коллективного опыта поведенческих качеств. «Символический обмен между людьми прорабатывается без сопереживания (эмпатии), потому что становится всё труднее воспринимать тело другого времени»[8].

«Ускоренная реакция» в «интернет-среде», что не мало важно, ведёт к рассеиванию внимания. Внимание – особенно важная категория. Оно всегда направлено на какой-то определённый объект  или событие. В «интернет-среде» событие оказывается расколотым на множество частей; оно вводится в игру виртуальной конкуренции, то есть, в информационном плане, оно захватывается и перекодируется множеством ресурсов, независимо от характера оных. Внимание, в этом случае, само становится расколотым, следствием чего может являться политическая кастрация, полная неспособность к дальнейшему политическому акту, о чём предрекал Бодрийяр. Это процесс постоянного воспроизводства события  во множестве различного рода модуляций. Это не противоречит нами обозначенной, с ссылкой на Паризера, категории индивид-«микровселенная», так как наше внимание захвачено постоянно лишь тем, что предлагается, в сухом виде, в соответствии с нашими раннее скалькулированными (учтёнными) интересами.

Что можно сказать по поводу того, как использовать медиа надлежащим образом. Единого практического руководства найти мы не сможем. Но можно сказать, что на сегодняшний день уже вырисовываются некоторые перспективы в плане теории.

Стоит пересмотреть, во-первых, различие биологическое /технологическое. Современные медиа до сих пор рассматриваются как то, что конституировано данной оппозицией. «Семиокапитализм» не желает считаться с биологической жизнью (как это было показано на примере рабочего-без-тела), так как ритмы био-жизни сковывают его потенциал. Критика как раз имеет отношение лишь с этим вытеснением, что приводит к радикальному сомнению на счёт того же революционного назначения медиа. Медиа стали лишь обычным воспроизводителем симуляций, врагом био-ритмов.

«Подлинная трансгрессия», как мне представляется, состоит в том, чтобы упразднить разделение на реальную жизнь и оцифрованную жизнь. Юджин Такер предложил в своё время концепт «биомедиа», который отлично разрешил бы нашу проблему. «Биомедиа» позволяют преодолеть отчуждение, навязываемое «семиокапитализмом». Отчуждение жизни имеет место тогда, когда созданная техно-среда противоречит био-ритмам. Поэтому здесь следует вести речь уже не о «оцифрованном» с помощью техники материальном мире, который становится для нас внешним (симулятивным), но о том, что «биологические и цифровые домены больше не оказываются онтологически различными, но вместо этого становятся неотъемлемыми друг от друга»[10]. «Биомедиа» генерируют «технизм» изнутри самого тела, сочленённого как раз технически, но остающегося биологическим. Это способствует уничтожению того самого «медиатизирования» (некоего посредничества) в самих медиа через нахождение точек пересечения между генетическим и компьютерным кодом. Не биологическая жизнь должна быть оцифрована, а сам процесс оцифровки должен исходить из биологизма. Такой процесс позволяет современным биотехнологиям посредством оцифровки рекомбинировать молекулярные системы, что даёт нам шанс говорить о чём-то большем, нежели о фрейдовском «боге на протезах». «Биомедиа» даёт помыслить то, каким психо-физический аппарат может  стать в недалёком будущем. То есть без угнетающего нас виртуального отчуждения. Революционизировать медиа – значит открыть перспективу взаимного транскодирования техно- и био-.


Библиографический список
  1. Фуко М. Рождение биополитики /М. Фуко; Пер. с фр. А. В. Дьяков. –СПб.:Наука, 2010.
  2. Ханс Магнус Энценсбергер Строительный материал для теории медиа//ЛОГОС. Том 25, #2 (104) 2015.
  3. Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. – М.: Библион-Русская книга, 2003.
  4. Маклюэн М. Понимание Медиа: внешние расширения человека / М. Маклюэн. – М.: Гиперборея; Кучково поле, 2007. – 464 с.
  5. Негри А. Хардт М. Империя / Пер. с англ., под ред. Г. В. Каменской, М. С. Фетисова. — М.: Праксис, 2004- — 440 с.
  6. Делез Ж. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения / Ж. Делез, Ф. Гваттари. – Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010. – 895 с.
  7. Паризер Э. За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас? / Эли Паризер ; пер. с англ. А. Ширикова. — М.: Альпина Бизнес Букс, 2012. — 304 с.
  8. Franco Berardi Biopolitics and Connective Mutation // Culture Machine, Vol 7 (2005).
  9. Franco Berardi Info Labour and Precariousness/ Franco Berardi Bifo// http://www.generation-online.org/t/tinfolabour.htm
  10. Eugene Thacker What is Biomedia?// Configurations 11.1 (2003) p. 47-79

 



Все статьи автора «AlexSaimid»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: