Территория Пензенского края является местом этногенеза древнемордовского этноса [1, c 10; 2, с.4-11], процессы формирования которого иллюстрируют материалы Ражкинского могильника [3, с.1-13; 4, с.261-266]. Данный памятник расположен Нижеломовском районе Пензенской области в верховьях реки Мокши, вблизи деревни Ражки. Могильник обнаружили местные жители при постройки силосных ям. Поэтому о захоронениях в этой местности известно ещё с середины 50-х годов прошлого века. Первые исследования данной находки были произведены в 1956 году, под руководством М. Р. Полесских. За два года н памятнике было вскрыто 19 погребений [5].

Долгое время после работ 1950-х годов археологический памятник не исследовался. Исследования на могильнике были продолжены в 2012,  2015 и 2016 гг. совместной археологическая экспедицией Пензенского государственного университета, Мордовского пединститута и НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, под общим руководством В. В. Гишакова, В. В. Ставицкого, Г. Н. Белорыбкина, Е.Н. Кемаева [6; 7].

Особенный интерес в изучении  данного памятника заключается в том, что он занимает промежуточное место между мордовскими могильниками и памятниками Кошибеевского типа, как в географическом положении, так и в культурно-хронологическом плане [8; 9; 10].

Анализируя материалы исследования могильника первых лет, М. Р. Полесских пришел к выводу, что артефакты, найденные в ражкинских захоронениях, совпадают с предметами, обнаруженными в Старшем Селиксенском могильнике, которые он относил к III-IV веку. К такому мнению исследователя подтолкнула височная подвеска с грузиком и спиралью, найденная на двух памятниках [11].

Дальнейший вывод о хронологии Ражкинского могильника М. Р. Полесских строил на наличии в могильнике погребений относившихся к переходному периоду от «Селиксы» к «Армиеву», которые могли датироваться V веком. Признаком, который он считал наиболее поздним, является появление височных подвесок с гранчатым грузиком бипирамидальной формы [12, c 13].

Впоследствии В. И. Вихляев, работая над хронологией данных погребений, отнес Ражкинский могильник к середине II века. К такому выводу подтолкнуло изучение нагрудных пластинчатых блях с рельефными, выбитыми  изнутри валиками, имеющих отверстие в центре, радиальную прорезь и завернутые в трубку края. Помимо этого также было отмечено, что на данный период времени отсутствуют височные подвески и сюльгамы  [13, c 48-49].

Данную датировку оспорил В. В. Гришаков, который считает, что погребения Ражкинского могильника следует относить к более позднему времени. Это предположение он обосновывает тем, что захоронения данного памятника не характерны с планиграфическим распространением данных находок [14, c 46].

По мнению В. И. Вихляева, погребения Ражкинского могильники, датированных раньше, относят к Кошебеевским, из-за отсутствия в них подвесок с грузиком. Но стоит отметить, что иной инвентарь схож с присурскими. Не смотря на это, особенностью этого археологического памятника является то, что погребения здесь располагаются группами, при том, что одну группу можно охарактеризовать как богатую, а у другой погребальный инвентарь значительно отличается бедным набором [15, c 22].

Следует отметить, что по предварительным оценкам площадь Ражкинского могильника не уступает Кошебеевскому (судя по расположению кладоискательных ям), это значительно отличает его от небольших древнемордовских могильников этого периода [16, c 5].

По мнению ряда исследователей, Ражкинского могильника прослеживается западное влияние. Которое фиксируется, как в керамических традициях местного населения [17], так и в наличии ряда западных импортов в погребальном инвентаре [18; 19]. Об этом свидетельствует и обнаруженное в 2012 году захоронение женщины, которой впоследствии мордовские археологи условно интерпретировали, как погребение «мордовской принцессы». Её захоронение отличалось наиболее богатым погребальным инвентарем. Хотя при этом ритуал захоронения не имел особых отличий: голова погребенной располагалась на север, тело лежало на спине свободно, использование лубяной обкладки вещей. Погребальный инвентарь тоже не имел особых отличий. Но стоит заметить, что подвески в этом погребении имели не биконический, а гранчатый (армиевского типа) грузик [16, c 10]. Это может свидетельствовать о взаимодействии соседних культур. Так же в погребении была обнаружена бронзовая шпора, отличавшаяся своеобразной формой (позднелатинским) от остальных находок могилы, которую В. Б. Перхавко относит к II-III вв. [20].

Следует отметить, что найденные в Ражкинском могильнике пластинчатые бляхи со штампованными и литыми орнаментами находят аналогии как в материалах погребений Сендимиркинского могильника, датированных концом II – первой половине III века [21], так и в украшениях погребальных костюмов Кошибеевского некрополя  [22], которые судя по планиграфии памятника, датируются этим же временем [23]. Данный вывод находит подтверждении и при сравнительном анализе других категорий погребального инвентаря [24; 25].

Немаловажной особенностью Ражкинского могильника, которая отмечается В. В. Гришаковым, являются вторичные захоронения, составляющие 7,69%. Не смотря на то, что они практически ничем не отличались от захоронений Посурья, внимание привлекает то, что захоронения были разрушены лишь частично. Разрушению подвергалась только область груди и черепа. Основываясь на это можно предположить, что в данных захоронениях присутствовал обряд обезвреживания, а не вторичных захоронений. Ещё одной неотъемлемой частью этого обряда является то, что инвентарь, находившийся в могиле, расположен в порядке ношения. Так же хотелось бы отметить, что скелеты мужчин разрушены, кости лежат в произвольном порядке, но залегают на одном уровне и не потревожены [17, c 34].

Исследовав погребения, можно предположить, что покойников сначала клали в могилу, но не закапывали, после разрушения мягких тканей над ними был совершен обряд погребения и после этого их засыпали землей. Это и свидетельствует об обряде разрушения. Данный ритуал присутствовал у многих племен, в том числе и средневековой мордвы. Это совершалось для того, чтобы усопшие не могли навредить живым людям [26, c 10]. Такого же мнения придерживается Н. Ю. Кузьмин. В его статьях отображены доказательства существования традиции ритуального разрушения покойных.

Другой точки зрения придерживается ряд некоторых ученых. Например, О. В. Зайцева и Д. И. Ражев выделяют два типа вторичных захоронений. Как полностью, так и частично эскарнированные останки. К первому типу авторы относят вторичные захоронения, а второй тип погребений противоречит религиозным взглядам, поэтому, скорее всего, это обряд обезвреживания, что не исключен в погребениях данного могильника.  В.В. Гришаков при анализе Шемышейского и Ражкинского могильнков определил, что данный обряд был часто используемым на территории Восточной Европы: в салтово-маяцкой культуре (Дмитриевский, Маяцкий могильники), в могильниках новинковского типа на Самарской Луке [26, с.12].

Разрабатывая типологию мордовского погребального обряда, к обряду вторичного захоронения В.И. Первушкин отнес погребения, в которых кости располагаются кучками на дне могилы. Также М.Р. Полесских при изучении обряда вторичного захоронения указал на этот  фактор. Таким образом, к вторичным захоронениям можно относить только те погребения, где нахождение костей предполагает собой кучку произвольно сложенных останков, залегавших на одном уровне. Также надо заметить, что в обряде вторичного захоронения большую роль играла поминальная тризна, так как в засыпке и на дне могильной ямы присутствовали кости животных и керамика [26].

Предварительные итоги изучения Ражкинского могильника были подведены в монографии М.Р. Полесских, в которой ранние погребения памятника были отнесены к особому ражкинскому периоду, а поздние к  селиксенскому этапу существования древнемордовской культуры [27, с.34].  Данная интерпретация не претерпела существенных изменений и в других трудах этого исследователя [28].

Интересные наблюдения были сделаны пензенскими антропологами по итогам изучения остеологических материалов могильника. По итогам которых они зафиксировали у погребенных восточный антропологический компонент  [29]. Следует отметить, что восточные влияния в древнемордовских материалах, истоки которых восходят к древностям прикамских культур финальной стадии раннего железного века, фиксируются и по данным археологии [30; 31]. В настоящее время древности Ражкинского могильника являются одним из основных источников для освещения ранних этапов этногенеза древней мордвы [32].

1. Первушкин В. И., Прошкин В. Я. Мордва Пензенской области. Пенза, 2010.
2. Ставицкий В.В. Эрзя и мокша по данным археологии // Центр и периферия. 2016. № 1. С. 4-11.
3. Ставицкий В.В. У истоков этногенеза древней мордвы // Genesis: исторические исследования. 2014. № 4. С. 1-13.
4. Ставицкий В.В. Основные концепции этногенеза древней мордвы (историографический обзор) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2009. Т. 11. № 6-1. С. 261-266.
5. Полесских М. Р. Ражкинский могильник // Археология Восточно-Европейской степи. Саратов, 1991.
6. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Дискуссионные вопросы изучения погребальной обрядности древней мордвы: обзор исследований последних лет // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2015. № 2 (34). С. 7-15.
7. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Основные направления археологических исследований последних лет НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия // Гуманитарные научные исследования. 2014. № 10 (38). С. 25-32.
8. Шитов В. Н. Кошибеевский могильник (по материалам раскопок ВН Глазова в 1902 г.) //Вопросы этнической истории мордовского народа в I–начале II тыс. н. э.: труды МНИИЯЛИЭ. – 1988. – №. 93. – С. 4-43.
9. Кемаев Е.Н. Погребальные обряды Кошибеевского могильника // Вестник ЧГПУ им. И. Я. Яковлева. 2011. № 2 (70). Ч. 2. С. 120 – 127.
10. Ставицкий В.В. Планиграфия и хронология погребальных памятников волжских финнов I тысячелетия н.э // В сборнике: Труды IV (XX) Всероссийского археологического съезда в Казани Ответственные редакторы: А.Г. Ситдиков, Н.А. Макаров, А.П. Деревянко. 2014. С. 417-420.
11. Гришаков В.В., Ставицкий В.В. Хронология древнемордовского Ражкинского могильника // В сборнике: Актуальные проблемы гуманитарных и общественных наук сборник статей II Международной научно-практической конференции. Под общей редакцией Ягова О.В .. 2015. С. 14-19
12. Полесских М.Р. Армиевский могильник // Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1979. Вып. 63. С. 5-56.
13. Вихляев В.И. Древняя мордва Посурья и Примокшанья. Саранск: МГУ им. Н.П. Огарева, 1977. 99 с.
14. Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. Саранск, 2005. 96 с.
15. Вихляев В.И., Беговаткин А.А., Зеленцова О.В., Шитов В.Н. Хронология могильников населения I-XIV вв. западной части Среднего Поволжья. Саранск, 2008.
16. Гришаков В.В. Отчет о раскопках Ражкинского могильника в Нижнеломовском районе Пензенской области в 2012 году. Саранск, 2015.
17. Гришаков В.В. Керамика финно-угорского населения верховьев Мокши и Суры в I тысячелетии н.э. // Вопросы этнической истории Волго-Донья. Пенза, 1990.
18. Ставицкий В.В. Изделия с выемчатыми эмалями с древнемордовских и рязано-окских памятников // Центр и периферия. 2012. № 3. С. 30-38
19. Ставицкий В.В. Западный компонент в материалах Андреевского кургана // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2013. Т. 27. № 3. С. 126-141.
20. Любишина А.И. История изучения древнемордовских памятников Примокшанья // Современные научные исследования и инновации.2016 г. № 1 .
21. Мясников Н.С. Археологические памятники первой половины I тысячелетия Сурско-Свияжского междуречья: дисс… канд. ист. наук. Приложение. Ижевск, 2016
22. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Нагрудные украшения Кошибевского могильника // История и археология. 2015. № 1 (21). С. 26-32.
23. Ставицкий В.В., Ставицкий А.В. Планиграфия захоронений Кошибеевского могильника // История и археология. 2015. № 2 (22). С. 64-69.
24. Ставицкий В.В. Хронология нагрудных блях Абрамовского древнемордовского могильника // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 3 (43). С. 21-28.
25. Ставицкий В.В. Тордированные гривны из древнемордовских могильников I тысячелетия н. э // История и археология. 2015. № 2 (22). С. 44-48.
26. Oсипова Т. В. Погребения с разрушенными костяками в средневековых могильниках Окско-Сурского междуречья: автореферат дисс… канд. ист. наук. Ижевск 2006.
27. Полесских М.Р. Древнее население Верхнего Посурья и Примокшанья. Пенза, 1977.
28. Ставицкий В. В. Археологические изыскания М. Р. Полесских. Пенза: ПГКМ, 2008. 176 с.
29. Иконников Д.С., Калмин О.В., Калмина О.А. Восточный компонент в составе средневековой мордвы: по материалам Ражкинского могильника (предварительные данные) // «Актуальные проблемы гуманитарных и общественных наук», Пенза, 2015. С.36-45.
30. Ставицкий В. В. Роль камского населения в формировании древней мордвы // Гуманитарные научные исследования.  2014.  № 12.
31. Ставицкий А.В., Ставицкий В.В. Актуальные вопросы изучения археологических памятников начала I тысячелетия н. э. Сурско-Свияжского междуречья // NovaInfo.Ru. 2015. Т. 2. № 39. С. 117-122.
32. Ставицкий В.В. Происхождение древнемордовской культуры // Вестник НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. 2015. № 1 (33). С. 42-57.

Все статьи автора «Бахтуева Анна Вячеславовна»