Творческая способность и настоятельная потребность человека порождать, воспроизводить,  воспринимать и интерпретировать короткое повествование находится в центре исследовательского внимания целого ряда дисциплин, каждая из которых, выявляя действенность собственной проблематики о сущностных основах рассматриваемого феномена, фактически, стремится дать ответы на следующие базовые вопросы:

• почему участники коммуникации получают удовольствие от короткого повествования?;
• что в нем особенного для адресанта и слушающего?;
• может ли культура существовать без подобного повествования?;
• является ли короткое повествование ментальным, лингвистическим или культурным конструктом?
• обнаруживаются ли какие-либо различия между кратким воспроизведением ситуации в рамках реального общения и художественным рассказом?

Эти вопросы активно решаются в рамках антропологии, психологии, нарратологии, философии, литературоведения и, конечно же, лингвистики (более подробно см. [1], [2], [3]). Во всех этих дисциплинах даются частичные ответы, с учетом научных интересов, специфических для каждой отрасли знания. В связи с этим, в изучении короткого повествования существует насущная потребность междисциплинарного диалога, в частности, при изучении проблемы, включающей указанные выше вопросы в обобщенном виде: каким образом в данном повествовании осуществляется конструирование значения и смысла.

Решение данной проблемы настоятельно требует обращения к общим механизмам порождения значения с опорой на соотношение материальной и идеальной сторон языкового знака. При первом приближении данный подход может быть определен как лингвистический (или стилистический) [4]. Однако следует также принимать во внимание и факт, что, несмотря на то, что конструирование значения – это процесс, предопределяемый формальной (языковой, визуальной и т.д.) стороной знака, наделение формы значением – это явление когнитивного порядка, предполагающее актуализацию разнообразных возможностей человеческого сознания [5]. Выявление специфики обретения смысла языковой формой в различных контекстах короткого повествования требует обращения к такой методологии исследования, которая с учетом когнитивных возможностей человека способна обеспечивать интерпретацию любого артефакта, который оказывается задействованным в данном типе повествования.

В современной лингвистике текста теория короткого рассказа предстает трудноуловимым концептом научного изучения. Трудности в определении подобного вида повествования выявляют актуальные базовые проблемы как исторического, так и теоретического характера. Историческая проблема проистекает из попытки исследователей отграничить короткий рассказ от других форм литературного произведения на всем протяжении развития данного жанра, начиная с первой четверти XX столетия. В этот период интенсивное усовершенствование печатных технологий и стремительное расширение массовой аудитории новых журналов предопределили беспрецедентную популярность короткого рассказа.

В качестве его концептуальных признаков – на диахроническом исследовательском уровне – определяется не столько «краткость», сколько производимый на читателя «унифицированный прагматический эффект» даже в случае потенциального отсутствия сюжетной линии повествовании (многие постмодернистские авторы стремятся к «разрушению» сюжета короткого рассказа, возводя данный тип художественного повествования в ранг «нетипичного» [6], [7]). В классической традиции, уходящей корнями к художественному творчеству Э. По, короткий рассказ трактуется как определенный жанр романтического направления, форма и содержание которого – вне зависимости от количества страниц – отличаются от конвенций, характерных для романного жанра.

Теоретическая проблема определения короткого рассказа предопределяется неоднозначностью понятия жанра. Большинство попыток дефинирования этого понятия сталкивается с таким «препятствием», как размытость взаимоотношений между определением «дефиниция» и общепринятым каноном. Какое из этих понятий является первичным? Мы пытаемся воспроизвести понятие, которое интуитивно осознаем и осуществляем поиск оптимального термина для его маркирования или мы стремимся выявить совершенно новую категорию? Исследователи говорят о жанрах:

1) теоретических (предопределяемых дедуктивным образом, т.е. посредством комплекса характеристик, извлекаемых из системы) [8];

2) исторических (выявляемых индуктивным методом, через наблюдения над художественными произведениями или системно реализующимися характеристиками, например, постмодернистский короткий рассказ, короткие рассказы, оказывающие унифицированное прагматическое воздействие на адресата и т.д.) [9], [10].

В художественном универсуме короткий рассказ – по сравнению с другими короткими повествовательными текстами – проявляет стабильную тенденцию к обладанию унифицированной формой, а именно его составные части функционируют компактно, с меньшей степенью структурной произвольности. Данная характеристика (именуемая как «интенсивность») манифестируется, в частности, такими параметрами, как статический / динамический сюжет, неявная выраженность смыслового содержания (частотное употребление метафорических и символических номинаций).

Индуктивный анализ коротких рассказов произведен, в том числе, Г. Бонхаймом в исследовании «Повествовательные модусы: техники короткого рассказа» (1982). Теоретик проанализировал 600 коротких рассказов и 300 романов, однако, его выводы в большей степени отражают тенденции функционирования литературных текстов, нежели какие-либо абсолютные закономерности. В частности, в аспекте творческой манеры начала рассказа выявлено, что для этой манеры свойственны техники предшествования и использование местоимений, исходно не обладающих референтами, что, собственно, говоря, свидетельствует о том, что короткий рассказ с самого начала стремится к своему окончанию. В аспекте творческой манеры концовки рассказа выявлено, что данная часть короткого повествования преимущественно характеризуется как «открытая», «условная» [11].

Исследователь приходит к выводу, согласно которому многочисленные характеристики, свойственные короткому рассказу – за исключением лишь краткости изложения – проявляются также и в романном повествовании. Возможно, между коротким рассказом и романом – если не учитывать внешний фактор протяженности повествования – и нет явной разницы или потенциальные различия прослеживаются с учетом той или иной степени проявления, а не как особые расхождения.

Исследователи, разрабатывающие дедуктивный подход к определению понятия «короткий рассказ», признают, что данная повествовательная форма обладает характерным сюжетом, который, в свою очередь, предопределяет ее специфическую структуру. Действенной оказывается и обратная закономерность: структура короткого рассказа проецирует его своеобразный сюжет. Так, модернистский короткий рассказ обладает определенными системными характеристиками, такими как образность и символичность, размывающими сюжет повествования в том понимании, которое свойственно для традиционного короткого рассказа [12], [13]. Однако эти же характеристики не предстают как жанровые,  отчетливо проявляются и в модернистском романе или поэме, поскольку являются веяниями соответствующей эпохи.

Некоторые исследователи, придерживающиеся дедуктивного подхода, указывают на наличие имманентных связей между структурой и темой короткого рассказа. Рассказ приобретает краткую форму вследствие авторского стремления отразить свой особый, небольшой опыт постижения какого-либо сегмента объективной действительности. Известный английский писатель и литературовед Энтони Бёрджесс полагает, что различия между рассказом и романом не касаются такого параметра, как протяженность повествования; разграничение этих жанров осуществляется с опорой на структуру текста: отличительной чертой рассказа является откровение, в то время как для романа свойственно нахождение решения некоторой актуальной проблеме. Если роман базируется на откровениях, то, в действительности, он является коротким рассказом. В качестве примера он приводит роман Дж. Джойса «Улисс» [14].

В научных парадигмах гуманитарного знания также создаются модели, позволяющие осуществлять дифференциацию повествовательных жанров [15], [16]. Выдвигается мнение, согласно которому короткий рассказ – это «микроформа, пространственно-временной, экзоскелетный феномен, который может быть исчерпывающе объяснен с опорой на данные переплетающиеся метафоры; как это имеет место в квантовой теории, каждая метафора наслаивается поверх другой метафоры» [17, p. 54]. Текст короткого рассказа представляет собой цельный, дискретный и трехмерный феномен; роман же – это целостное, эндоскелетное и двухмерное явление, расширяющееся по всем направлениям «компаса» и ограничивающееся исключительно размером компасного корпуса [17, p. 55].  Вместе с тем, выражается и смысловая позиция, в соответствии с которой короткий рассказ последовательно не дифференцируется от других повествовательных текстов. Протяженность повествования не рассматривается как релевантный параметр разграничения.

В современной лингвистике текста смежность короткого рассказа с романом становится одной из центральных проблем, которая проливает свет на специфику повествовательных форм. Утверждается, что взаимоотношения между романом и коротким рассказом являются асимметричными: короткий рассказ – по сравнению с романом – предстает явлением вторичным, производным. С диахронической точки зрения, роман – это доминирующий, нормативный жанр. Короткий рассказ может быть определен исключительно с опорой на сравнение с романом, а поэтому он зависим от последнего.

В качестве обоснования данного суждения приводятся следующие доводы:

• роман повествует о целой жизни, короткий рассказ – об отдельном фрагменте из жизни;
• в рамках романа задействуется множество объектов, фактов, событий, в коротком рассказе – отдельно взятый объект, факт, событие;
• роман – это исчерпывающее повествование о некотором положении дел, рассказ – фрагментарное повествование [18, p. 82].

Таким образом, короткий рассказ с трудом поддается дефинированию, а с учетом разнообразных формалистских, структуралистских, постструктуралистских и феминистских концепций вообще, по-видимому, оказывается невозможным. Короткий рассказ определяется в самых разнообразных терминах, таких как единство структуры и сюжета, техника компрессии сюжетной линии повествования, лиричность, тональность, объективация откровений персонажа и т.д. Особым препятствием для решения этой проблемы выступает динамичная и переменная взаимосвязь между размером литературного текста и его жанром, наличие гибридных, самых разнообразных комбинаций «краткости» и «пространности» повествования.

В этой связи М. Рохрбергер указывает следующее: «Теоретики короткого рассказа призваны избегать игнорирования различных концепций, поскольку в рамках одной лишь концепции всегда обнаруживаются исключения, размытость границ между теми или иными категориями. Стол – это плоская поверхность, поддерживаемая ножками. Если стол – как гладильную доску – отодвинуть к стене и сложить, разве в этом случае мы не будем именовать его как-то по-другому? Разве мы не называем карликовые ивы, гигантские кактусы и фикусы-душители одним и тем же словом «дерево»? Подобные конфликты имеют место, когда встает необходимость приписывания тех или иных феноменов к определенным категориям» [19, p. 128].

Мы полагаем, что магистральное различие между романом и коротким рассказом предстает следствием фундаментального несходства в совокупности текстов, которые репрезентируются данными повествовательными формами. В художественном универсуме романа образы функционируют на метонимической основе, т.е. каждый объективируемый образ «реанимирует» ту или иную информацию, которая была предварительно выражена в тексте, в коротком рассказе сильную позицию формируют отдельные детали, не поддающиеся подобному взаимопроникновению и интеграции. В рамках короткого рассказа не места перекрестным референциям, повторам, а поэтому фиксируемые текстом образы воздействуют на воображение и сознание читателя иным способом, чем в романном повествовании.

1. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Феномен двойничества в аспекте текстуальной поэтики // Современные научные исследования и инновации. 2015. № 12(56). С. 967–975.
2. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Психоповествование как нарративный прием в прозе Бориса Поплавского // Международный научно-исследовательский журнал. 2016. № 10–3(52). С. 55–57.
3. Кудряшов И.А., Саленко А.Р. Текстуальный мир рассказчика в нетипичном повествовании // Филология и литературоведение. 2015. № 12(51). С. 37–42.
4. Кудряшов И.А., Бессонова Т.М. Типы повествования в романе В.О. Богомолова «Момент истины» («В августе сорок четвертого») // Язык и права: актуальные проблемы взаимодействия: Материалы III-й Международной научно-практической конференции. Ростов-на-Дону: Донское книжное издательство, 2013. С. 125–131.
5. Азарова О.А., Кудряшов И.А. Эмоции, язык, когниции: проблема взаимообусловленности в междисциплинарной перспективе // Международный научно-исследовательский журнал. 2016. № 10–3(52). С. 6–9.
6. Клеменова Е.Н., Кудряшов И.А. Психоповествование как нарративная техника авторского моделирования художественного дискурса // Труды Ростовского государственного университета путей сообщения. 2013. № 1(22). С. 62–66.
7. Клеменова Е.Н., Кудряшов И.А. Герменевтический анализ текста: когнитивные основания // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2013. № 7. С. 109–113.
8. Клеменова Е.Н., Кудряшов И.А. Концепция хронотопа М.М. Бахтина в аспекте проблемы взаимодействия языка и мышления // Когнитивные исследования языка. 2016. № 25. С. 817–823.
9. Кудряшов И.А. Полифонизм как способ повествовательной организации постмодернистского текста // Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты. 2014. № 25. С. 175–182.
10. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Психоповествование как нарративный прием в прозе Бориса Поплавского // Международный научно-исследовательский журнал. 2016. № 10–3(52). С. 55–57.
11. Bonheim H. The Narrative Modes: Techniques of the Short Story.Cambridge: Brewer, 1982. 241 p.
12. Kudryashov I.A. Character and Author Images as the Central Literary Text Categories // Вопросы. Ответы. Гипотеза: наука XXI век.  Гданьск: Diamond Trading Tour, 2014. C. 113–114.
13. Котова Н.С., Кудряшов И.А. Лингвофилософская прагматика VS. когнитивная прагматика: два взгляда на одну и ту же проблему // Когнитивные исследования языка. 2016. № 25. С. 817–823.
14. Burgess A. On the Short Story // Journal of the Short Story in English. 1984. Vol. II. P. 75–89.
15. Кудряшов И.А. Роман Б. Поплавского «Домой с небес» как форма социального дискурса: лексико-синтаксическая перспектива // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2013. № 15. С. 133–138.
16. Азарова О.А., Кудряшов И.А. Контрастивное взаимодействие образов автора и персонажа в художественном тексте // Когнитивные исследования языка. 2016. № 25. С. 936–942.
17. O’Rourke W. Morphological Metaphors for the Short Story // Short Story at a Crossroads.Baton Rouge:LouisianaStateUniversityPress, 1989. P. 132–149.
18. FergusonS. Defining the Short Story: Impressionism and Form // Modern Fiction Studies. 1982. № 28. P. 53–72.
19. Rohrberger M., Burns D.E. Short Fiction and the Numinous Realm: Another Attempt at Definition // Modern Fiction Studies. Vol. XXVIII. № 6. P. 213–234.
20. Клеменова Е.Н., Кудряшов И.А. Парадоксальность авторского мышления в аспекте когнитивной поэтики (на материале прозы Б. Поплавского) // Гуманитарные и социальные науки. 2014. № 2. С. 576–579.

Все статьи автора «Калинина Екатерина Валентиновна»