Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 14-01-00349.

Гадания на Иванов день являются характерным атрибутом праздника во многих европейских странах, у народов Прибалтики, украинцев и белорусов [1, с.228, 230-231, 235, 240]. У русских эта традиция присутствует гораздо слабее. Особенно это относится к центральному элементу гаданий – с венками, которое является одним из символов праздника и следы которых обнаруживаются в северно-русских регионах [1, с. 244-245]. Недавние региональные исследования календарной обрядности некоторым образом корректируют ситуацию [2, с. 63, 252, 622; 3, с. 37, 210, 362-363, 513; 4, т.1, с.205; 5, с.352-353], но итоговый вывод В.К. Соколовой остается в целом верным.

Рассмотрим, какой складывается картина по гаданиям с использованием ивановских венков в Новгородской губ. на период конца XIX – I трети XX в.

Что касается гадающих, то как и в Святки, основной категорией гадающих выступали девушки, которые пытались узнать свою судьбу и заодно – судьбу своих близких. Своими действиями они привлекали к себе внимание всех окружающих, поднимая таким образом свой статус, то, что на Русском Севере (не только у русских, но и вепсов) называлось понятием девичей «славутности».

Парни в ряде случаев также включались в гадания, но, вероятно, это стало достаточно распространенной практикой лишь в рассматриваемый период. В частности, о такой ситуации сообщают старожилы из Старорусского у.: «и парни бросали», чтобы узнать, в какой стороне «женится» [6, Т.11.Л.9об.]. Более типичным для них являлись проделки и шутки по отношению к гадающим девушкам и результатам их гаданий, что особенно хорошо видно на святочных материалах.

Домохозяева и старики редко включались в гадания, за исключением гаданий-колдовства, направленных на обеспечение благополучия семьи и собственного хозяйства.

Гадания с помощью венков из цветов и трав, по сравнению с гаданиями с цветами «на сон», богатками, были достаточно слабыми в новгородском регионе, хотя и встречались во многих районах губернии. Возможно, что благодаря распространению городской культуры в деревенской среде в конце XIX – I трети XX в. таких гаданий стало больше по сравнению с предшествующим периодом.

Судя по высказываниям информантов, в ряде местностей традиции таких гаданий в рассматриваемый период не было вообще или она находилась в зачаточном состоянии.

Наименее выраженным обычай гаданий на венках фиксируется в юго-западной части губернии. В центральных и восточных районах традиция гаданий с помощью венков прослеживается более отчетливо.

Многие старожилы не помнят таких гаданий или говорят о том, что слышали о них как о не своём («чужом»): «в воду [у нас] венки не пускают – это по радиву говорили» [6, т.5, л.15об.], «венки не плели» [6, т.5, л.32об.], «гадали, [а] веночки не делали» [6, т.5, л.39об.], «мы не гадали, а говорят, венки плели, в реку бросали – это не знаю где, а у нас собирали только лечебные травы» [6, т.7, л.23об.], «про венки что-то слышала, но не знаю где [это было]» [6, т.8, л.15], «венки плели, на реку бросали: чей поплывет, тот будет счастливый, но это было не у нас» [7, т.1, л.48об.], «мы, например, ни прыгали ни через костры, ни венки…слышали, что венки плетут, да бросают еще венки – сойдутся, значит замуж выйдешь, но я говорю [ не у нас]…», [8], «Ну говорят венки пускали по воде, Ивана Купала ведь… [а] у нас этого не было, у нас назывался только Иванов день – и все» [8], «Искали папоротник… Венки не плели» [9].

Отсутствовал обычай гадания на венках в той части Устюженского у., где была ярко выражена традиция «заломачивания» [10].

По сравнению с гаданиями «на сон», в плетении венков менее заметна целевая установка на определенное число растений и видов цветов и трав: «Венки из полевых цветов делали, но строгого количества цветов не надо было» [11]. Это может свидетельствовать об ослаблении семиотики чисел и большей важности для гадающих других аспектов гадания.

Лишь небольшая часть информантов сообщают о важности определенного количества цветов. Как и в случаях гаданий на сон, доминирует число 12: «собирали цветы, 12 разных видов, плели венки» [12], «собирали 12 цветков, но после этого не ложили их под подушку, а плели венок» [12], «Моя сестра – плели венки – надо 12 цветков набрать» [13, Т.2.Л.17об.-18], «12 цветов любых» [14].

Наряду с числом 12 имеются единичные свидетельства о других цифрах: «а на венок-то на этот нада собрать никак 20 травин разных» [6, Т.7.Л.31об.], «надо 10 цветков» [15, л.78], «9 цветов рвали – венок сплетешь» [16, т.1, л.47об.].

Существенно различаются в регионе и сами способы гаданий на венках.

Обращает внимание тот факт, что несмотря на доминирование формы венка (кольцо), в разных районах губернии встречались гадания с помощью букетов («пучков»): «свяжешь 2 пучка – и в воду» [15, л.78], «кидали 2 букета» [14], «всякиф цветков-те пучок такой навяжом, вот и спустим было в воду” [17].

Судя по всему, подобный способ перекликается с встречавшимся гаданием по букетам цветов во время купания (см. ниже), а также с обычаями бросания веников.

Одним из распространенных способов в регионе являлось гадание на двух венках (или букетах).

При этом один венок символизировал девушку, другой – парня (реального или жениха вообще): «Девушка загадывала – один венок  парня, а другой ее» [11], «Замечали, который – парень, который – мой – это и у нас было» [13, т.2, л.2об.], «2 венка – это я и жених» [13, т.2, л.17об.-18], «два венка, и загадаешь на парня и на себя» [8]. Данный вариант гаданий фиксируется во многих районах [6, т.9, л.31; 15, л.78; 11; 13, т.2, л.2об., 17об.-18; 8; 17].

Видимым результатом обычая являлось соединение венков или отсутствие этого. При этом первый вариант считался благоприятным исходом, второй – негативным:  «сойдутся – выйдешь замуж» [15, л.78], «бросали в реку в разных местах: если сойдутся, значит в этом году выйдешь замуж» [6, т.9, л.33], «палку возьмут, воду разболтают в реки, [чтобы узнать] сойдутся венки или нет: если сойдутся – выйду в этом году замуж, если нет – не выйду» [6, т.9, л.31], «Как плывут: сойдутся вместе али не сойдутся. Ты кинь сразу, только одно сюда, одно сюда [руки развела и кинула]…. Если сойдутся, замуж пойдешь» [11], «Если венки сойдутся, то быть с любимым вместе, если нет, то нет» [11], «Если венок девушки подплывет к венку парня, то они поженятся» [11], «смотрели, сойдутся или нет. Замечали, который – парень, который – мой…» [13, Т.2.Л.2об.], «2 венка – это я и жених – вот сойдемся ли мы с ним…»[13, Т.2.Л.17об.-18], «Смотришь, если сойдутся эти пучки, так значит, вы сойдетесь» [14], «если венки сплылись рядом, значит выйдешь за муж за него, а не сплывуться, значит не выйдешь» [8], «Загадывали на женихов. Стоишь, любуешься на них. Вот и будешь смотреть – как они вместе или по сторонам» [8], «Дак вот сомкнётцы друг с дружкой… дак вот уж взамуж выйдёшь…»[17].

Внешнее сходство (2 венка или букета) не исключали при этом разных деталей обычая. В большинстве случаев венки бросали в речку или ручей. Иногда это делали, даже если рядом было озеро, как например, в д.Еваничи Крестецкого у. [11].

При наличии озера гадания чаще происходили в водах озера: «купаться ходили в озеро, в Прудищах… Вечером ходили… Венки пускали по озеру, кидали… Песни пели. Везде пели, так, что только отголоски были… [11], «И венки пускали… Вот в озеро…» [8].

В тоже время есть информация о том, что бросать венки нужно было только в «стоячую» воду: «бросали в пруд, чтоб не бегучая была вода. Вечером это делали (вот не помню, солнышко сядет или нет) [и не в озеро – оно ведь большое]» [13, т.2, л.17об.-18].

Вероятно, как вариант традиции бросания в пруд в Старорусском у. венки нередко опускали в «мочила» (приусадебный водоем для сбора воды и вымачивания льна): «плели венки, бросали в мочила» [6, т.1, л.37об.; т.7, л.31об.].

На юго-востоке Демянского у. (с.Вотолино Ильиногорской вол.) зафиксированы сведения о том, что букеты цветов бросали в колодец: «в ключ (колодец – М.В.) кидали 2 букета по 12 цветов любых. Смотришь, если сойдутся эти пучки, так значит, вы сойдетесь» [14].

В Старорусском у. (Славитинская вол.) в колодец бросали венки «с любых трав»: «в воду бросали, в колодец: в который конец приплывет, туда замуж выйдешь» [6, т.2, л.11об.].

В другом, таким же распространенным варианте гаданий бросали (или опускали) в речку, ручей или иной водоем один венок.

Наиболее распространенным способом разрешения гадания здесь была версия «куда поплывет», «куда пристанет» венок: «к речке придут и бросают: куда поплывет, туда и замуж; если стоит – не выйдешь замуж (а парни только смеялись)» [6, т.8, л.36об.-37], «венки плетут и в реку бросают: если закружится, то здесь жених остановится, если поплывет, то дальний будет», «в каку сторону поплывет…, туда и замуж» [6, т.8, л.21об.-22, т.11, л.9об.], «поплывет куда: к берегу – замуж выйдешь, дальше – жди еще» [18, т.1, л.16], «куда венок придет, там и жених» [12], «Куда веночек поплывет, там твой любимый» [12], «выйдет замуж или нет: как поплывет [венок]» [13, т.2, л.9-9об.], «цветы бросали в речку, как они поплывут. Нет, не ходила я уже. Слышала, ходили бросали раньше в речку, и как поплывет, речка была большая. [8], «…венки бросали в речку или на ручей, или на кипун бегали – упустишь: куда я уеду – в каку сторону побежит он» [19, т.3, л.20], «Куда поплывёт, дак откуда придёт [жених]» [17], «к какому берегу прилывет твой веночек» [20, с.147-148].

Единичное сообщение представляет версия первенства в скорости венка: «У кого первой дальше уплывет, та [первой] и замуж выйдет» [9].

Таким же единичным является о значимости сюжета самостоятельного развязывания венка в воде: «…куда розвяжется, туда и замуж пойдешь. [16, т.1, л.47об.].

Определенное распространение в гадании с одним венком имел вариант «утонет/ не утонет» (в более широком аспекте судьбы): «заветали: утонет – или плохо плывет» [7, т.1, л.22об.], «утонет или нет» [16, т.1, л.7], «утонет венок – ты умрешь». [16, т.1, л.13-13об.].

Этот вариант, вероятно, достаточно архаичный, перекликается с гаданием по букету цветов во время купания: «Накануне же Иванова дня купаются с смолянками (цветы). Окунувшись в воду, букет оставляют в воде и следят – выплывет ли он на поверхность воды или нет. Если выплывет, то обладатель букета в этом году не умрет, а если не выплывет, то умрет» [21, с.223].

Единичным является сообщение из Старорусского у. о том, что в гадании использовали большее число венков. Это происходило в случае, если девушка загадывала сразу на несколько парней: «венки плели, четыре венка (это Иван, это Григорий, это Михаил…), [т.к.] четыре угла в мочиле, а пятый – в середке (это мой). Вот и загадывают: сойдется с которым – это судьба. Я-то не гадала, а слышала: делала так девчонка у нас» [15, т.7, л.31об.].

Отметим, что указанные варианты гаданий с венками / букетами отличаются друг от друга и по целевым установкам: если варианты с двумя и большим числом венков ориентированы главным образом на замужество, то вариант с одним венком отражает более глубинные и широкие категории: темы «жизни-судьбы-благополучия-здоровья» не только гадающих, но и их близких. Вероятно, этот вариант гаданий является более древним, чем остальные.

Традиции новгородских гаданий с венками (пучками) во многом сходны с обычаями соседних регионов, особенно Псковской губ., по которой имеются достаточно многочисленные материалы: использование не только венков, но и пучков (букетов) [2, с. 63, 252, 622; 3, с. 37, 210, 362-363, 513].

Вместе с тем, в отличие от псковского региона, в новгородских материалах слабо представлена традиция гаданий в колодцах («ключах»), которую, можно рассматривать как достаточно позднюю на северо-западе России. Вероятно, она распространилась не ранее XVIII-XIX в., когда стали активно осваиваться водоразделы, на которых колодцы были главным источником водоснабжения.

Частичное сходство имеется и с районами Русского Севера, где также присутствуют гадания с венками на судьбу. В тоже время в северно-русских районах по сравнению с новгородским регионом мы видим большее значение темы «судьбы, жизни /смерти» и, соответственно, меньшее значение темы замужества [1, с.245, 259; 4, с.205-206].

Представляемая исследователями как параллельная [4, с.205] или производная от венков [1, с.245] традиция с банными вениками в Новгородской губ. представлена достаточно скупо, хотя и отражают различные части региона. В частности, «около Старой и Новой Ладоге и Тихвина, на Иванов день топят бани и воткнув в веники собранную ими травку Иван-да-Марья; парятся ими на здоровье на праздник 24 июня», – указывает И. Снегирев [22, с.39-40], «На Иванов день (7 июля) в веники вязали цветы – Иван, Марья. Потом этими вениками парились» [23].

На северо-востоке губернии (д. Опрячкино Кирилловский у.) для ивановской бани (в канун Иванова дня) готовили так наз. «баские (нарядные, праздничные, красивые – М.В.) виницьки», которые включали ветки разных («всяких») деревьев: березы, черемухи, рябины. После бани веники выбрасывали в крапиву: «виник этот бросали в крапиву, вот не знай для чёо». Минюхина Е.А. называет этот обычай остаточной, уже немотивированной формой любовной магии [20, с.147]. На наш взгляд, данный обычай выполняет прежде всего предохранительно-оздоровительную функцию, как и в вышеуказанных вариантах веника, а также функцию оберега (использование крапивы).

Помимо настоящих веников из прутьев, девушки использовали в ивановской бане и «веники» из цветов», нередко используя тоже магическое число «12»: «на Ивановскую ночь наберем цветов, двенадцать цветочков, всяких разных… Идем купаться, а потом этими цветочками парились…» [9], «на этот день рвали траву – желтый и синий цветок – Иван-да-Марья, ее завязывают в один веник – париться в байне в субботу» [15, т.1, л.33], «в бане мылись разными цветами…» [20, с.147].

Сходные обычаи париться вениками с вплетенными травами или состоящими из ивановских трав характерны для всего северо-запада, северной зоны и части среднерусской полосы Европейской России [1, с.245, 259; 31, с.41; 3, с.37; 4, 203-204; 24; 25; 26; 27, т.1,л.30; т.2, л.4об.; 28, л.92-93; 29, с.127; 30, с.52; 31, л.74; 32, с. 74; 33, с.108; 34, с.54].

Предварительно можно сказать, что в отличие от Псковской, юго-западной части Санкт-Петербургской губ., районов Русского Севера мы не имеем пока очевидных материалов по бросания веников в речку и что для получения более точных результатов необходимы дополнительные исследования. Зато мы можем констатировать совпадение характерных для Русского Севера тем «судьбы, жизни /смерти, здоровья» и, соответственно, меньшее значение темы замужества в гаданиях с вениками [1, с.245, 259; 4, с.205-206], что говорит об традиционности и архаичности данных тем для северно-русского населения.

Подводя общие итоги исследования, отметим, что гадания с помощью венков из цветов и трав по сравнению с гаданиями с цветами «на сон», богатками, в Новгородской губернии были достаточно слабыми. Наименее выраженным обычай гаданий на венках фиксируется в западной части губернии по сравнению с центральными и восточными районами. Помимо классических венков, на территории губернии использовали для гаданий букеты цветов. Наибольшее сходство в гаданиях наблюдается с Псковской и южными уездами Санкт-Петербургской губ., за меньшим использованием в гаданиях колодцев и бросания веников в речку.

В отличие от южнорусских и особенно украинских традиций, венки не вешали в домах, в огородах и т.п., т.е. не использовались как «средство продуцирующей, карпогонической магии, как оберег и как лекарство» [1, с.235-236; 36]. В целом, можно говорить о вхождении Новгородской губ. в ареал северно-русских ивановских гаданий [1, с.245], который отличался от южно-русской зоны, распространившейся и на часть среднерусских регионов, где основные летние гадания с венками падали на Троицу [1, с.240, 245; 5, 352-353; 35, с.189].

1. Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. XIX – начало XX в. М.: Наука, 1979. 287 с.
2. Народная традиционная культура Псковской области: Обзор экспедиционных материалов из научных фондов Фольклорно-этнографического центра: В 2 т. / Сост., науч. ред. Мехнецов А. М. – СПб.; Псков, 2002. – Т. I – 688 с.
3. Народная традиционная культура Псковской области: Обзор экспедиционных материалов из научных фондов Фольклорно-этнографического центра: В 2 т. / Сост., науч. ред. Мехнецов А. М. – СПб.; Псков, 2002. Т. II – 815 с.
4. Черных А.В. Русский народный календарь в Прикамье. Праздники и обряды конца XIX – середины XX в. Ч.I. Весна, лето, осень. Пермь: Изд-во «Пушка», 2006. 368 с.
5. Корепова К.Е. Русские календарные обряды и праздники Нижегородского Поволжья. СПб: Тропа Траянова, 2009. – 481 с.
6. Фольклорно-этнографическая экспедиция НОЦНТ в Волотовский район Новгородской обл., июль – август 1993 г. Полевая тетр.1-12 // Личный архив автора, б/н.
7. Командировка ст. науч. сотр. НОЦНТ Васильева М.И. в Чудовский район Новгородской обл., 22 – 28 июня 1992 г. Полевая тетр.1-2 // Личный архив автора, б/н.
8. Этнокультурологическая экспедиция НовГУ в Валдайский район Новгородской обл., 3 – 20 июля 2007 года. Материалы отчета // Архив УНЛ этнологии и истории культуры ГИ НовГУ, б/н.
9. Этнокультурологическая экспедиция НовГУ в Боровичский район Новгородской обл., 4 по 24 июля июля 2006 года. Материалы отчета // Архив УНЛ этнологии и истории культуры ГИ НовГУ, б/н.
10. Васильев М.И. Особенности ивановских костров в Новгородской губернии // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 10 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/?p=16961
11. Этнокультурологическая экспедиция НовГУ в Крестецкий район Новгородской обл., 3 – 22 июля 2003 года. Материалы отчета // Архив УНЛ этнологии и истории культуры ГИ НовГУ, б/н.
12. Этнокультурологическая экспедиция НовГУ в Новгородский район Новгородской обл., 1 – 20 июля 2002 года. Материалы отчета // Архив УНЛ этнологии и истории культуры ГИ НовГУ, б/н.
13. Командировка ст. науч. сотр. НОЦНТ Васильева М.И. в Окуловский район Новгородской обл., 16-22 марта 1992 г. Полевая тетр.1-2 // Личный архив автора, б/н.
14. Этнокультурологическая экспедиция НовГУ в Демянский район Новгородской обл., 4 – 23 июля 2005 года. Материалы отчета // Архив УНЛ этнологии и истории культуры ГИ НовГУ, б/н.
15. Историко-этнографическая экспедиция в Волотовский район Новгородской обл., 25-31 января 1993 г. // Научный архив Новгородского государственного объединенного музея-заповедника, № 5042 (1660). 122 л.
16. Командировка ст. науч. сотр. НОЦНТ Васильева М.И. в Боровичский район Новгородской обл., 15-24 июля 1992 г. Полевая тетр.1-3 // Личный архив автора, б/н.
17. Календарные обряды и фольклор Устюженского района / Сост. А.В. Кулев, С.Р. Кулева. Вологда: ОНМЦК и ПК, 2004. – 263 с. URL: http://www.onmck.ru/resources/folklore_and_ethnographic/text/calendar_ustyuzhna/
18. Командировка ст. науч. сотр. НОЦНТ Васильева М.И. в г.Ст.Руссу Новгородской обл., 25 – 29 января 1993 г. Полевая тетр.1-2 // Личный архив автора, б/н.
19. Командировка ст. науч. сотр. НОЦНТ Васильева М.И. в Пестовский район Новгородской обл., 28 июля – 6 августа 1992 г. Полевая тетр.1-3 // Личный архив автора, б/н.
20. Минюхина Е.А. Иванов день // Духовная культура северного Белозерья: этнодиалектный словарь. М., 1997. С.146-148.
21. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы “Этнографического бюро” князя В.Н. Тенишева. Том 7. Новгородская губерния. Ч. 4. Тихвинский уезд. СПб.: Навигатор, 2011. 512 с.
22. Снегирев И. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Вып.IV. М., 1839. 200, 41 с.
23. Этнокультурологическая экспедиция НовГУ в Пестовский район Новгородской обл., 2 – 22 июля 2001 года. Материалы отчета // Архив УНЛ этнологии и истории культуры ГИ НовГУ, б/н.
24. Логинов К.К. Русский народный календарь Заонежья // Кижский вестник №9 2004 [Электронный ресурс]. URL: http://kizhi.karelia.ru/library/vestnik-9/315.html
25. Винокурова И.Ю. Календарные праздники и обряды вепсов // Прибалтийско-финские народы России / Отв. ред. Клементьев, Е. И., Шлыгина, Н. В. М.: Наука, 2003. 671 с. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vottovaara.ru/kalendarnie-prazdniki-i-obryadi-vepsov.html
26. Клементьев Е.И. Календарная обрядность и праздники карел // Прибалтийско-финские народы России / Отв. ред.: Е.И. Клементьев, Н.В. Шлыгина. М.: Наука, 2003. – 670,[1] с. [Электронный ресурс]. URL: http://www.vottovaara.ru/kalendarnaya-obryadnost-i-prazdniki-karel.html
27. Командировка ст. науч. сотр. НОЦНТ Васильева М.И. в Батецкий район Новгородской обл., 12-16 мая 1992 г. Полевая тетр.1-2 // Личный архив автора, б/н.
28. Историко-этнографическая экспедиция в Батецкий район Новгородской обл., 23 января-1 февраля 1992 г. // Научный архив Новгородского государственного объединенного музея-заповедника, № 2473. 187 л.
29. Иваницкий Н.А. Материалы по этнографии Вологодской губернии // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России / Под ред. Н. Харузина. Вып.II. М., 1890. С.1-324.
30. Народная традиционная культура Вологодской области. Т.1: Фольклор и этнография среднего течения реки Сухоны. Ч. 1: Песни, хороводы, инструментальная музыка в обрядах и праздниках годового круга / Сост., науч. ред. А.М. Мехнецов. – СПб.; Вологда: ОНМЦК и ПК, 2005. 416 с.
31. Отчет архитектурно-этнографической экспедиции в Пестовский район Новгородской обл., 8-17 июля 2000 г. // Научный архив Новгородского государственного объединенного музея-заповедника, № 3198 (1797). 114 л.
32. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья / Сост. Г.Г. Шаповалова и Л.С. Лаврентьева. Л.: Наука, 1985. 330 с.
33. Золотова Т.Н. Русские календарные праздники в Западной Сибири (конец XIX-XX вв.). Омск, ООО «Издатель-Полиграфист», 2002. 234 с.
34. Золотова Т.Н. Локальные особенности и место в общерусской традиции календарных праздников русских Тоболо-Иртышского региона // Гуманитарные науки в Сибири. 2000. № 3. С. 51-56.
35. Морозов И.А. Иван Травный // Рязанская традиционная культура первой половины XX века. Шацкий этнодиалектный словарь / Авт.-сост. Морозов И.А., Слепцова И.С., Гилярова Н.Н., Чижикова Л.Н. Рязань, 2001. (488 с.) С.187-189.
36. Бондарь Н.И. Календарные праздники и обряды кубанского казачества. Краснодар, 2003 [Электронный ресурс]. URL: http://slavakubani.ru/read.php?id=3569

Все статьи автора «Васильев Михаил Иванович»