Феномен глобализации породил явление «глобальной деревни», жители которой находятся буквально в шаговой доступности друг от друга, но не фактически, а в виртуальном мире. В то же время появление «глобальной деревни» запустило глубокий процесс поиска идентичности в контексте глобальных и локальных процессов.
Локусы социальной памяти постепенно перемещаются в киберпространство, потому что у каждого человека есть практически неограниченный доступ ко всем интернет – ресурсам. Человеческое общение полностью переместилось в мир компьютерных сетей.
Появление огромного разнообразия машин, поездов, медиа, в последствии и Интернета обусловили начало принципиально новой эры – эры электрификации города. Появление этого феномена ознаменовало начало очевидного параллельного сдвига в социальном аспекте отношений пространства и места, на которых базировался мир Ньютона. Уже долгое время городские жители не воспринимают городскую среду, как нечто статичное. Сегодня, современный город представляет собой медиа-архитектурных комплекс. Электрический свет с его интенсивностью и напряженностью привел в движение сложную психогеографию видения и видимости, которая стала неотъемлемой частью сверхсложной системы городского ландшафта. Пространства и ритмы современных городов радикально отличаются от описанных ранее в классических теориях урбанизма.
Современные цифровые технологии спровоцировали проникновение электронно-опосредованной коммуникации во все сферы человеческой деятельности: начиная с рабочего места и заканчивая повседневной рутиной [1]. Этот принципиально новый вид связи создал глобальную сеть, представленную в современном мире как Интернет. Современное Интернет-пространство позволяет создавать неограниченное число формаций с неограниченным числом субъектов, основываясь на партнерстве и на активном участии данных субъектов в понимании ценности и семантическом аспекте социальной памяти. Интернет может либо возродить некоторые социальные контексты, либо сделать их непопулярными.
Термин «киберпространство» был введен писателем-фантастом Уильямом Гибсоном, как синоним виртуальной реальности. То есть, киберпространством является параллельная вселенная, созданная из интернет-информации с фактически неограниченным числом действующих субъектов. Несмотря на то, что феномен киберпространства впервые был описан в научной фантастике, он нашел свое применение и в научном мире.
Рассмотрение киберпространства как локуса городской коллективной памяти обусловлено тем, что современные города и городские пространства с неестественно быстрой скоростью претерпевают значительные изменения, а пространственная и временная неоднородность приводят к разрыву в памяти и в восприятии городского пространства. Если память не сохраняется, то целостное понимание истории имеет значительную тенденцию к потере, а именно потере связи с создателями и носителями данной памяти. Особенно это важно для городов, которые претерпевают какие-либо изменения. На сегодняшний день, образ современных городов формируется посредством средств массовой информации, а именно в киберпространстве. Приемы, используемые в современных медиа, нацелены на создание привлекательного образа города, который очень редко отвечает реальности, а также для привлечения туристов, потенциальных будущих жителей, инвесторов. Влияние средств массовой информации и Интернета на городского жителя крайне велико, именно поэтому человек больше не может представить себя вне киберпространства, то есть быть «оффлайн».
Городская среда претерпевает значительные изменения прежде всего в глазах горожан, как носителей коллективной памяти. Посредством средств массовой информации и киберпространства у жителей города создается принципиально новое видение облика города. Именно это и стало причиной скачкообразного перемещения локусов коллективной памяти в киберпространство, в котором механизмы, обеспечивающие его жизнедеятельность, приводят в движение память, технологии и места[2].
Киберпространство современного города является сложнейшей системой, главную роль в которой играет психогеография места[3]. Киберпространство потенциально представляет собой верхний слой городской коллективной памяти, что приводит к появлению кибермест, существующие в контексте киберпространства. Эти «пространства» построены с помощью программного обеспечения, которые дают человеку преодолеть нормальное физическое состояние и «войти» в практически безграничный диапазон новой электронной среды.
Физерстоун и Берроузопределили феномен киберпространства, как информационного поля, в котором система данных построена таким образом, чтобы дать пользователю иллюзию контроля, движения и доступа к информации, к которой имеет доступ неограниченное количество субъектов[4]. Кастельс, определяющий современное общество как сетевое, утверждает, что в нем преобладает логика пространственных потоков над пространствами места[5]. Исходя из приведенных точек зрения, киберпространство устанавливает новый вид движения во времени и пространстве, зависящий от потока данных. Стивен Грэм в своей книге «Imagining the Real-Time City: Telecommunications, urban paradigms and the future of cities» описал движение телекомуникационных ссылок в киберпространстве, действующие через потоки электронов граничащими или же полностью упраздняющими временные барьеры. Они поддерживают мгновенную мобильность информации, сообщений, услуг, рабочей силы, капитала. Эту разрозненную информацию необходимо объединить в динамичные, интегрированные в экономическую, социальную и культурную сферу, системы [6]. Американский критик и социолог Говард Рейнгольд утверждает, что появление виртуальных сообществ является результатом растущего недовольства населения, а виртуальные города, параллельно существующие с городским пространством, являются электронным противоядием от удручающей реальности городской жизни.
В процессе электрификации города, роста влияния информационных технологий на все сферы жизни появилось понятие виртуального города. Понятие виртуального города раскрывает всю сущность интеграции электронных пространств и городской среды. В научных кругах обсуждаются два сценария развития событий: позитивный и негативный. Позитивное влияние киберпространства на жизнь современного человека обуславливается появлением Интернета и повсеместным внедрением ИТ-технологий, как следствие – киберпространство будет работать на благо общества. К сожалению, сегодня взаимодействие человека и киберпространства имеет психологический контекст, следовательно, неблагоприятный вариант уже укореняется в жизни современного общества. Люди углубляются в виртуальное пространство, потому что все больше отчуждаются от реального. Это явление характерно для пригородов крупных городов, в которых процветает преступность и конфликты между социальными группами. Более явно это выражено в европейском и американском обществах. Данная ситуация спровоцировала появление электронных систем наблюдения, которые способствуют целенаправленной изоляции нежелательных социальных групп от городских центров, так как их появление способно минимизировать прибыль крупных торговых и развлекательных центров. Стоит отметить, что новые технологии, будь то медиа, «стеклянное строительство» или же электричество, безусловно несут в себе перспективу социальных преобразований, и каким будет результат этих изменений предугадать довольно сложно.
Киберпространство является частью жизни современного города и городских жителей, начало этому положила эра электрификации. Именно с помощью электрического света в XX веке обнаружили противоречивую карту киберпространства – карту ночного города с множеством огней. Это своеобразная упрощенная схема: центр города пестрит огнями, следовательно, он и является «центром» на карте киберпространства, в котором сосредоточена жизнь. На окраинах, с точки зрения электрификации, жизнь идет более размеренным чередом. Стоит отметить, более половины населения планеты живет в городах, но сегодня, средний городской житель предъявляет к окружающей среде намного больше требований. Это является следствием рекламных кампаний, которые твердят «Самое лучшее или ничего», «Бери от жизни все» и т.д. Городской житель, порой и несознательно, начинает требовать от окружающей среды все больше и больше. Следовательно, городская окружающая среда перестает его интересовать, ибо город статичен, неподвижен и неинтересен. В свою очередь, бизнесмены стараются привлечь покупателей яркими мигающим светом, и это, безусловно, работает, потому что все, что лишено света /ярких огней – безжизненно, оно не привлекает внимания. Отсюда и украшение архитектурных сооружений электрическим светом или подсветкой, в противном случае здание теряется на карте ночного города и, как следствие, перестает существовать. Это утверждение иллюстрирует фильм американского художника Энди Уорхола «Эмпайр», его длительность составляет 8 часов 5 минут. Фильм снят одним дублем без монтажа, представляет собой фиксированный план, направленный на вечерний Эмпайр-стэйт-билдинг, на тот момент, самое высокое здание мира (381 м). Позднее Энди Уорхол заявил, что отныне, Эмпайр-стэйт-билдинг является «суперзвездой» современного мира. В узких кругах этот неоднозначный фильм ознаменовал начало эры киберпространства, а сам Эмпайр-стэйт-билдинг стал неофициальным символом этой эпохи. Ранее, послереволюционный российский авангард также воспринял медиа как инструмент переустройства общественной жизни. Так и не осуществленный проект Владимира Татлина «Памятник III Коммунистического интернационала» должен был воплотить самые смелые идеи авангардистов – Виктор Шкловский писал, что это вращающееся здание будет возведено «из железа, стекла и революции». Башне Татлина (400 м) было суждено стать символом электрификации страны, но проект так и не был начат по причине охлаждения страны к авангардизму в начале 1920-х годов.
Интеграция киберпространства и городской среды породила много споров в научных кругах. В «Декларации Независимости Киберпространства» от 1996 года было сказано, что киберпространство является «вирусом свободы», предназначение которого создать мир, в «который могут прийти все, без привилегий или ограничений в зависимости от расы, экономического могущества, военной силы или положения по рождению». Действительно, киберпространство стирает границы между людьми, классовые и расовые различия, но в городской среде, в реальном мире в силу действующего социального неравенства это сделать практически невозможно. Далее по тексту, «Наш мир – везде и нигде, и он не там, где живет тело» [7] – отметим сходство с древнегреческой философией, а именно с идеей об «освобождении души от бренного тела». Предназначение киберпространства в городской среде в конечном итоге может свестись именно к идее освобождения от человеческой оболочки, ибо для взаимодействия человека с обществом больше не надо физически присутствовать рядом с собеседником, а достаточно быть «онлайн».
Библиографический список
- Burrows, Roger. 2005. “Cyberpunk as a Social Theory: William Gibson and the sociological imagination”. In, Sallie Westwood, and John Williams, eds., Imagining Cities: Scripts, Signs, Memory. London, New York: Routledge, 223-246.
- Sak, Segah. Cyberspace as A Locus for Urban Collective Memory. Supervisor: Assoc. Prof. Burcu Şenyapalı Özcan. January 2013, 65-103
- Скотт Маккуайр. Медийный город: медиа, архитектура и городское пространство / Пер. с англ. Максима Коробочкина. — М.: Strelka Press, 2014, 5-34.
- Featherstone, Mike and Roger Burrows. 1995. “Cultures of Technological Embodiment: An Introduction.” In Mike Featherstone, and Roger Burrows, eds., Cyber Space/ Cyber Bodies/ Cyber Punk: Cultures of Technological Embodiment. London, Thousand Oaks, New Delhi: SAGE Publications, 1-20.
- Castells, Manuel. 1983. The City and the Grassroots: A Cross-Cultural Theory of Urban Social Movements. Berkeley, L.A.: University of California Press.
- Graham, Stephen. 2005. “Imagining the Real-Time City: Telecommunications, urban paradigms and the future of cities.” In Sallie Westwood, and John Williams, eds., Imagining Cities: Scripts, Signs, Memory. London, New York: Routledge, 31-47.
- Барлоу, Джон Перри, Декларация Независимости Киберпространства [http://www.posix.ru/openway/declaration/]