НЕИСПОЛНЕНИЕ КОНТРАКТНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ И МЯГКИЕ БЮДЖЕТНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ

Осипов Андрей Владимирович
Казанский институт (филиал) Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова
кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики

Аннотация
В статье рассмотрена взаимосвязь между неисполнением договорных обязательств в экономике и возникновением феномена мягких бюджетных ограничений. Выявлены причины и последствия поведения нарушителя контракта и пострадавшей стороны. Указаны индикаторы мягкости бюджетных ограничений, определена роль просроченной задолженности.

Ключевые слова: мягкие бюджетные ограничения, неисполнение контракта, обязательство, полнота контракта, просроченная задолженность, санкции за нарушение, субсидирование


BREACH OF CONTRACTUAL COMMITMENTS AND SOFT BUDGET CONSTRAINTS

Osipov Andrey Vladimirovich
Kazan Institute (branch) of Plekhanov Russian University of Economics
Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Department of Economics

Abstract
The article discusses the relationship between the breach of contractual commitments in economy and the emergence of soft budget constraints. Identified the causes and consequences of the behavior of contract’s violator and the injured party. Specified the indicators of soft budget constraints, defined the role of overdue debt.

Keywords: breach of contract, commitment, completeness of contract, overdue debt, penalties for violation, soft budget constraints, subsidization


Рубрика: Экономика

Библиографическая ссылка на статью:
Осипов А.В. Неисполнение контрактных обязательств и мягкие бюджетные ограничения // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 7. Ч. 2 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2015/07/11844 (дата обращения: 22.02.2024).

В общем виде мягкие бюджетные ограничения (МБО) представляют собой такую форму поведения взаимо­действующих субъектов, в рамках которой неисполнение контракт­ных обязательств одной стороной не влечет за собой жестких санкций другой стороны. Более того, вторая сторона продолжает взаи­модействовать с нарушителем обещаний, предоставляя ему ресурсы без немедленной оплаты [1, c.452].

Ключевая исследовательская задача состоит в идентификации институциональной среды, провоцирующей неисполнение контрактов и возникновение феномена МБО [2; 3]. Усложнение хозяйственных отношений требует поиска новых аспектов, раскрывающих мотивы несоблюдения принятых обязательств.

У хозяйствующего субъекта, подверженного синдрому МБО, имеются не только централизованные источники финансирования, но и частные контрагенты. Так, отечественные предприятия длительное время получали разнообразные субсидии от: 1) федерального и региональ­ного правительств; 2) инфраструктурных монополий (например, «Газпром»); 3) предприятий-контрагентов; 4) своих собственных работников, смиряющихся с невыплатами зарплаты [4].

Источники финансирования первого и второго типов обладают чертами централизованных источников. Если прощение долгов со стороны источников третьего типа частично можно объяснить тем, что фактически они выступают передаточными звеньями (трансфертными каналами) централизованных субсидий [5, с. 8-9], то поведение источника четвертого типа нельзя объяснить фактором централизации.

Централизация как базовая причина МБО оказывается лишь сопутствующей чертой более глубоких причин прощения ненадлежащего поведе­ния в контрактных отношениях. Не всякое нарушение контракт­ных обязательств выступает явлением, негативным с позиции повышения эффективности использования ресурсов.

Ограниченная рациональность способна породить следующую ситуацию. Пусть продавец, располагая неполной информацией о спросе, заключил договор о продаже своей продукции по цене Р1. Затем он получил предложение о покупке той же продукции по более высокой цене Р2. Разрыв первоначального контракта и за­ключение нового обусловит создание дополнитель­ной стоимости. Парето-улучшение возникнет, если первый покупатель (контрагент по неисполненному контракту) получит компенсацию, которая по­кроет его затраты, сделанные исходя из пред­положения об исполнении заключенного контракта, но не будет пре­вышать величины (Р2 - Р1). Если нарушитель добро­вольно согласится осуществить соответствующий платеж, то созданная стоимость в масштабах экономики возрастет, ни один из агентов не понесет убытков. Аналогичная ситуация сложится и в том случае, если решение о выплате компенсации примет суд (за вычетом из­держек на принятие и осуществление судебного решения).

Причины принуждения к исполнению заключенных договоров анализируются в рамках экономической теории контрактов. Наличие жесткого принужде­ния к исполнению контракта обеспечивает стимулы продавца (про­изводителя) к осуществлению инвестиций в специфические активы. Отсутствие жесткого принужде­ния приводит к заключению и осу­ществлению лишь сделок, в которых нужная покупателю продукция уже произведена и имеется в наличии у продавца. Иными словами, отсутствие жесткого принуждения к исполнению контрактов имеет следствием произ­водство только массовой продукции. При этом продукция, имеющая огра­ниченные рынки сбыта, перестает производиться фирмами в силу невозмож­ности долгосрочного планирования. Низкий уровень побуждения к исполнению договоров ведет к свертыванию иннова­ционной и инвестиционной активности производителей. Следовательно, именно контракты, принуждаемые к исполнению, являются наи­более предпочтительными с точки зрения эффективного распреде­ления ресурсов и максимизации производства стоимости.

Возможности жесткого принуждения к исполнению контрактов ограничены их несовершенством, то есть неполнотой. Во-первых, если контракт несовершенен, то суд (гарант ис­полнения контракта) может переинтерпрети­ровать либо отвергнуть несовершенные условия контракта, а не принуждать к их исполнению. Исполнение неполного контракта делает жесткое принуждение маловероятным.

Во-вторых, чтобы меры по возмещению ущерба, предусмотренные в кон­тракте, способствовали эффективным действиям сторон, важно, чтобы эти стороны могли отказаться от контрактных обяза­тельств из-за чрез­мерных издержек, когда исполнение или перезаключе­ние контракта затруднено. Если предусмотренные санкции (возмещение ущерба) не слишком значитель­ны, то появляются возможности для сторон выйти из кон­тракта.

В-третьих, чтобы не обременять стороны высокими рисками в форме издер­жек проведения дополнительных переговоров по уточнению несо­вершенных условий контракта, предусмотренные компенсации за разрыв (отказ от выполнения) не должны быть слишком велики. Это обуслов­ливает возможность оппортунистического поведения сторон и нежесткое принуждение к исполнению первоначально заключенного контракта.

В реальности со­вершенные (полные) контракты практически исключены, типичными являются несовершенные (неполные) контракты. Существуют 3 основные причины неполноты контрак­тов:

1) запретительно высокие издержки написания бо­лее полных контрактов, связанные с высокой стоимостью получения необходимой инфор­мации и ограниченной рациональностью субъектов контрактации;

2) невозможность идентификации отдельных условий контрактов в суде или иной инстанции, привлекаемой для обеспече­ния принуждения стороны к исполнению контракта. Например, условие о высоком уровне усилий, которые сторона контракта должна приложить для выполнения работы;

3) заключение заведомо неполных контрактов, чтобы ожидаемые последствия не привели к ощутимому ущербу для их участников. Основанием для таких ожиданий выступает возможность уточнить не­совершенные условия в ходе дополнительных договоренностей, то есть фактически заключается отношенческий, а не (нео)классический контракт [6].

В силу указанных причин нежесткое принуж­дение к исполнению контрактов является массовым случа­ем (нормой) хозяйственной жизни. Значит, типичными должны быть мягкие бюджетные ог­раничения фирм. Немедленное обращение в суд с иском о приме­нении санкций к нарушителю контрактных обязательств представляется исключе­нием.

Неформальной нормой делового обо­рота, признаваемой гражданским правом, является допустимость задержек платежей в пределах 3 месяцев. Межфирменные про­сроченные неплатежи в России сопоставимы с уровнем неплатежей в странах с развитой рыночной экономикой [7]. О существовании МБО свидетельствует прощение нарушителя контрактных обязательств за пределами задержки их исполнения, допустимой по сложившимся нормам делового оборота.

Тот факт, что потерпевшая сторона не обращается в суд с иском о признании нарушителя банкротом, а продолжает взаимодействие с таким нарушителем, мо­жет означать, что вместо внешней государственной структуры управления сделкой, характерной для неоклассических контрактов, «потерпевшая» сторона включает в действие внутренний механизм такого управления, адекватный природе отношенческих контрактов [6]. Понимание природы МБО на базе разовых кон­трактов представляется ограниченным.

Отношенческое понима­ние контрактов, внутри процессов исполнения которых считается нор­мальным прощение наруши­телей обязательств, приводит к исследованию фено­мена деловой сети (industrial network). Кооперационные отношения пред­приятий внутри деловых сетей, обусловленные по­вторяющимся характером взаимодействий их участников, дает все основания для трактовки разовых нарушений обязательств как опре­деленной нормы отношений, в рамках которой текущие поте­ри от нарушения компенсируются в ходе будущих взаимодействий [8].

В случае систематических нарушений обяза­тельств и отсутствии адекватных компенсаций нарушитель не только исключается из деловой сети (неформальная санкция), но также легко может быть подвергнут процедуре бан­кротства (формальная санкция). В период пребывания внутри сети бюджетные ограничения ее участника имеют явно смягчен­ный характер. Поскольку в концепции деловых сетей не предполага­ется существование центрального элемента, регулирующего поведение других участников этой неформальной организации, в рамках последних феномен МБО имеет место при отсутствии централизованно­го выделения финансовых ресурсов.

Видимое (наблюдаемое) прощение нарушителя одноразового (нео)классического контракта можно представить как момент или этап в осуществлении длительного отношенческого контракта. Тогда остается открытым вопрос о причи­нах выгодности прощения нарушителя для пострадавшей стороны.

Пострадавшая сторона откладывает наказание нару­шителя в случае, если выгода от более позднего исполнения обязательства оказывается выше, чем выгода, получаемая от немед­ленного применения санкций (например, возбуждение дела о бан­кротстве неплательщика). При таком подходе конкрет­ный выбор (ждать или обращаться в суд) существенно зависит от той экономической среды, в которой возник ин­цидент. Здесь возможны два основных случая.

В первом случае экономическая среда такова, что пострадавший:

а) оперирует в условиях конкурентного рынка и может легко найти другого партнера;

б) судебная система работает быстро и с низкими издержками (включая процесс исполнения судебного решения);

в) имущество нарушителя обязательств может быть продано быстро и с низкими издержками. В такой ситуации высока вероятность решения пострадавшего в пользу разрыва отношений с нарушителем и обраще­ния в суд.

Во втором случае, если хотя бы одно из условий (а) – (в) в актуальной эко­номической среде не выполняется, то вероятность продолжения от­ношений (прощения нарушителя) будет выше, чем вероятность обращения в суд. При высокой специфичности торгуемых активов и высоких трансакцион­ных издержках защиты сделок даже исходно одноразовые (нео)классические контракты будут иметь тенденцию трансформиро­ваться в длительные отношенческие контракты, предполагающие сис­тематические передоговоренности сторон (модификации исходного контракта) и внутренние механизмы урегулирования конфликтов.

Экономическая среда, в которой функционируют российские предприятия, гораздо ближе ко второму случаю, поскольку: 1) уровни конкуренции на отечественных товарных рынках преимущественно умеренные, поэтому издержки поиска других партнеров достаточно ощутимы, также значимы потери капитала неформальных отноше­ний с партнерами; 2) работа судебной системы отличается значительными сроками и издержками, процессы исполнения судебных решений весь­ма длительны; 3) продажа имущества нарушителя в силу недостаточной развитости фондового рынка и невозможности объективно оценить стоимость предприятия может состоять­ся по цене, не компенсирующей убытки пострадавшей сто­роны.

С учетом названных обстоятельств представляется достаточно естественным решение в пользу продолжения отношений с нарушителями контрактных обязательств. При объясне­нии таких решений важны факторы поведения менеджеров, связанные с их оппортунистическим поведением. В частности, «прощения» предоставляют воз­можности теневого перераспределения активов предприятий.

Характеристика МБО как разновидности отношенческих кон­трактов дает основания для анализа их динами­ки на базе модели институционального рынка. В соот­ветствии с этой моделью выбор кон­трактной формы обмена – это взаимодействие продавца и покупателя на рынке неявных институциональных сделок, объектом которых выступают экономические блага вместе с их трансакционными свойствами [1, c. 460].

Предприятия заключают отношенческие контракты со своими контрагентами: по вертикали – с государством и наемны­ми работниками, по горизонтали – с поставщиками и потреби­телями. МБО формируются через степень строгости предъявляемых требований, касающихся сроков оплаты и жесткости применения санкций. Для предприятий выбор определяется как сочетанием позитивных и негативных последствий от использования МБО, так и объемом доступных денежных средств, с которым они вступают в заключаемую сделку.

При анализе феномена МБО под углом зрения кон­трактного подхода необходимо учитывать то обстоятельство, что освоение хозяйствующими субъектами практики эффективного применения контрактных форм происходит постепенно. Этот процесс осуществлялся в форме социального обучения.

Просроченная задолженность предприятий выступает базовым индикатором МБО [9]. Эконометрический анализ феномена МБО в отечественном хозяйстве крайне затруднен. В 90-х годах прошлого века в России просроченная задолженность по заработной плате автоматически порождала просроченную кредиторскую задолженность промышленных предприятий. Непогашенная в срок кредиторская задол­женность обусловливала дебиторскую просро­ченную задолженность, которая, в свою очередь, порождала просроченную кредиторскую задолженность. Ана­логичная петля положительной обратной связи существовала между просроченной дебиторской задолженностью и просроченной задолженностью в бюджет.

Фактор общей мягкости бюджетных ограничений российских предприятий ответственен за просроченную кредиторскую задолженность и непла­тежи в государственный бюджет. Это достаточно наглядно показывает роль готовности пострадавших прощать нарушения сроков оплаты договоров.

В динамике неплатежей по заработной плате велика роль социального обучения, когда менеджеры усваивают специ­фические контрактные отношения с работниками. Для российских предприятий накопление долгов по зарплате и по выплатам в бюджеты не выступают альтернативами. Задолженность предприятий по зарплате объясняется недостатком собствен­ных средств, их недостаточной ликвидностью, а также опытом «безрискового» поведения, накопленным менеджерами.

Менеджеры сознательно регулируют масштабы и длительность задержек зарплаты, удерживая их на доста­точном отдалении от тех границ, за которыми они ожидают возник­новения серьезных социальных конфликтов на предприятиях [10]. При этом фактические кредитные заимствования у наемных работ­ников, с точки зрения менеджеров, можно покрыть за счет банковских кредитов только в случае отрицательной ставки процента. Для предприятий невыплаты зарплаты выступают рациональными решениями, учи­тывающими ожидания менеджеров относительного «прощающего» поведения со стороны пострадавших работников.

Нарастание просроченных задолженностей в бюджет также отражает процесс обучения хозяйствую­щих субъектов, усвоение ими того факта, что наличие подобных за­долженностей не влечет за собой жестких санкций со стороны госу­дарства.

Связь индикато­ров мягкости бюджетных ограничений с характеристиками финансо­вого положения предприятия хорошо со­гласуется с данными, полученными группой исследователей за период 1998-2000 гг. В среднем около 40% предприятий пользовались различными налоговыми послабле­ниями, причем у «хороших» налогоплательщиков доля получающих льготы была несколько выше, чем у «плохих». Налоговые льготы прямо увеличивают собственные средства пред­приятий, что означает сниже­ние просроченных задолженностей перед бюджетом.

Чем строже предприятие взы­скивает со своих должников, тем лучше оно само осуществляет пла­тежи. Причем указанная «строгость» состоит не столько в мерах, принимаемых постфактум (обращение в суд), сколько в превентив­ных мероприятиях (меньшее использование при продажах товарного кредита и короче его сроки). «Хорошие» нало­гоплательщики около 70% своей продукции продают по предоплате и минимизируют риски неплатежей, а «плохие» используют эту контрактную форму, резко ужесто­чающую бюджетные ограничения у партнеров, лишь в 43% случаев [11].

Чем большая до­ля собственности сосредоточена в руках одного крупнейшего собст­венника (физического или юридического лица), тем исправнее пред­приятие платит налоги.

У неплате­жей существуют и положительные экстерналии. При определенных условиях неплатежи позитивно влияют на сохранение уровня ВВП и снижение темпов инфляции [12]. Сходные выводы дает анализ зависимости прибыли пред­приятий в российской экономике от неплатежей [13, с. 81-82].

При ограниченном доступе предприятий к кредитному рынку ми­нимизация производственных издержек является способом расширения бюджетных ограничений. Недостаток собственных средств не позволяет реализовывать положительный эффект масштаба, поэтому бартеризация производства, повышающая уровень использования производствен­ных мощностей и снижающая ­постоянные издержки, оказывается рациональным и доступным для предприятий способом воздействия на объемы собственных средств.

Кроме сокращения производственных издержек, средством расширения бюджетных ограничений предприятий выступают неплатежи контрагентам, через которые проявляется феномен МБО. Следует отметить, что бюджетные ограничения населения также смягчаются через просроченные долги [14; 15].

Влияние МБО на экономическую ди­намику противоречиво, поэтому выстраивание жестких административных барьеров для за­ключения контрактов не только затратно для государства, но и чревато негативными макроэкономическими последствиями. Поскольку в долгосрочном периоде негативные последствия МБО явно преобладают над позитивными, необходимо последо­вательное ужесточение бюджетных ограничений через повышение контрактной дисциплины.

Государственная политика, направленная на изживание МБО в отечественной экономике, должна увеличивать степень конкурентности товарных рынков, способствовать развитию фондового рынка и совершенствовать работу судебной системы. Переключить экономических агентов с МБО на другие типы взаимодействий можно через предложение более вы­годных контрактов, снижение уровня тех видов из­держек, которые провоцируют синдром мягких бюджетных ограничений.


Библиографический список
  1. Тамбовцев В.Л. Экономическая теория институциональных изменений. М.: ТЕИС, 2005.
  2. Осипов А.В. К вопросу о феномене мягких бюджетных ограничений // Известия Казанского государственного архитектурно-строительного университета. 2006. №1.
  3. Осипов А.В. Мягкие бюджетные ограничения как экономический институт // Современные научные исследования и инновации. 2015. № 6 [Электронный ресурс]. URL: http://web.snauka.ru/?p=54546 (дата обращения: 15.06.2015)
  4. Pinto B., Drebentsov V., Morozov A. Give Growth and Macro Stability in Russia a Chance: Harden Budgets by Dismantling Nonpayments. World Bank Working Papers # 2324. April 2000.
  5. Выплош Ч., Иванова Н. Неплатежи: поток, который захлестнул Россию. М.: Тасис, 1998.
  6. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб.: Лениздат, 1996.
  7. Schaffer M.E. Do Firms in Transition Economies Have Soft Budget Constrains? // Journal of Comparative Economics. V.26. №1. 1998.
  8. Powell W.W. Neither Market nor Hierarchy: Network Forms of Organizations. In: Research in Organizational Behavior. V.12. Greenwich, CT: JAI Press, 1990.
  9. Осипов А.В., Шаландин В.А. Долговые отношения в транзитивной экономике. Казань: КГАСА, 2004.
  10. Капелюшников Р.И. Задержки зарплаты и экономическое поведение: микроэкономический подход // Вопросы экономики. 2000. №9.
  11. Аукуционек С.П., Афонцев С.А., Батяева А.Е. Влияние налоговой нагрузки на деятельность предприятий: возможные изменения и ожидаемый эффект. М.: МОНФ-USAID, 2000.
  12. Варшавский А.Е. Неплатежи и бартер как проявление системных изменений в экономике России (макроэкономический анализ) // Вопросы экономики. 2000. №6.
  13. Авдашева С.Б. Хозяйственные связи в российской промышленности: проблемы и тенденции последнего десятилетия. М.: ГУ-ВШЭ, 2000.
  14. Осипов А.В. Институциональное развитие сферы долговых услуг в национальном хозяйстве // Вестник Российского государственного торгово-экономического университета. 2014. №3.
  15. Осипов А.В. Институционально-структурная динамика сферы долговых услуг в посткризисный период // Актуальные проблемы экономики и права. 2012. №4.


Все статьи автора «Осипов Андрей Владимирович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: