ВОЛЬНОКАЗАЧЬЕ ДВИЖЕНИЕ В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВА И ОПЫТА ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Ерохин Игорь Юрьевич
Кройдон Колледж, Лондон, Великобритания
PhD

Аннотация
Автор исходит из предпосылок того, что казачьи вольности являются составной и неотъемлемой частью структуры формирования казачьей государственной идеологии. В статье рассмотрен многообразный опыт и практики деятельности лидеров «Вольного казачества» в контексте жизни и истории диалектического развития Российской Империи и Российского государства.

Ключевые слова: государство, история, казаки, культура, народ, нация, право, Россия, свободы, традиции


«FREEDOMS COSSACKS» IN THE STATE SYSTEM AND THE EXPERIENCE OF THE HISTORICAL DEVELOPMENT

Erokhin Igor Urevich
Croydon College, London, U.K.
PhD

Abstract
Author based on the premise that the Cossack liberties are an integral and essential part of the structure formation of the Cossack state ideology. The article describes the diverse experience of «Volnokazachego» society. This experience is examined in the life support system and the history of the Russian Empire.

Keywords: Cossacks, culture, freedom, government, history, law, nation, people, Russia, traditions


Рубрика: История

Библиографическая ссылка на статью:
Ерохин И.Ю. Вольноказачье движение в системе государства и опыта исторического развития // Гуманитарные научные исследования. 2014. № 6 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2014/06/7311 (дата обращения: 26.02.2024).

В подходах казачества к вопросам вольностей ощущается системность, присутствие принципа наличия четкой стратегической линии. Казачество в эмиграции много говорило о своих традициях. Например, казаки в Америки отмечали: «В жизни можно, разумеется, обойтись и без традиций. Можно отмести их раз и навсегда, как старый хлам, не приносящий никакой видимой пользы. Можно даже осмеять их, как пережиток ушедших в вечность времен, как нечто несовместимое с темпом и духом современности. Можно с детства не знать традиций и до старости не интересоваться ими – и не только вполне благополучно существовать, но даже и процветать!»[29, c.1] Эти губительные симптомы казачье общество видело, прежде всего, в приютившей их сытой Америке. На родине ситуация была не многим лучше, – «массовая нивелировка и чудовищное духовное обезличивание».[29, с.1] Казаки считали, что обращение к традициям, идеологии «природных» казачьих вольностей поможет справиться с этими напастями: «Для нас, казаков, исконная преданность нашей казачьей «обыкновенности» – залог долговечности нашего бытия. Вырванные волею трагических обстоятельств из привычных условий, разбросанные по всему свету, обездоленные и измученные жизнью, мы не превратились в человеческую пыль и сохранили свое лицо только потому, что любовь к своему коренному, казачьему, к традициям, освященным веками, пересилила все внешнее и навсегда объединила нас.»[29, c.1] Где бы казак не оказывался, – в Америке, Азии, Европе или даже в Африке он оставался бунтарем, самостийником и приверженцем своего глубокого внутреннего исконно казачьего начала. Недаром говорилось, – «Казаки, они и в Африке казаки».[33] Ассимилировать, поглотить полностью казачье сообщество не могла ни одна традиционная культура, бессильны в этом плане были и политические поползновения, идеологические уловки.

Основу казачьей философии составил принцип: «Сказано: «Нет ни князя, ни раба, но все мы рабы Божьи!» Да не будет тебе, казаку, кумира ложного. Всем служи честно! Будь законопослушен, но помни – душа твоя принадлежит только Богу, и да не приникнет в нее зло человеческое!» Так своеобразно казачество понимало свой жизненный путь через историю и ее коллизии. В продолжении сказанного в заповедях казачества находим: «Пуще всех благ и самой жизни ставь казачью волю! Но, помни: воля твоя в воле Божьей, а потому, свободно выбрав свой путь, служи верно! Помни воля – не своеволие, лихость – не разбой, а доблесть – не жестокость!»[18, c.1]

Достаточно убедительно о демократических принципах казачьего жизнеустройства говорится в казачьих пословицах. О критическом отношении к атаманам, их роли: «Не атаман при булаве, а булава при атамане» (личностные качества важнее знаков и символов власти, державности); «И у атамана не две головы на плечах» (возможность ошибок, заблуждений и риск «голову потерять»). О казачьих приоритетах, общей направленности концепции воли: «Казаки никому не кланяются»; «Что ни казак, то с Дону» (о первородности донских вольностей и основ донского обустройства).[15, c.2]

До некоторого временного периода идея казачьих вольностей, их первоценности не имела стройного, последовательного и логического идеологического обоснования. Как и сами вольности, эта концепция была стихийна. Однако, с течение времени положение изменяется. Централизованное государство обладало мощной идеологией для подавления казачьего сепаратизма и самостийности. Казачество тоже обеспокоилось и озаботилось созданием своей собственной идеологической линии в данном вопросе.

Такая концепция была в скором времени сформирована. Особенное влияние и распространение она получила в историографии. Движение получило название «Вольноказачьего движения», а его сторонники стали именоваться «казакийцами». Идеи «казакийцев» начинают исследоваться отечественной исторической наукой с 90-х годов XX в. Этой тематике посвящены работы В.Д.Зиминой, Ю.К.Кириенко, О.В.Ратушняка, С.М.Маркедонова и др. авторов. Вплоть до сегодняшнего времени проблема деятельности «Вольноказаков» находится в центре внимания науки.

Принципиально важным и интересным фактом в ключе поднимаемых нами вопросов, является факт того, что «казакийцы» пытались рассматривать вопросы государственности и государственных концепций казачьих сообществ через призму вольностей, считая  традиции казачества самоценным продуктом исторического развития.

Основной идеей и стратегической линией «казакийцев» становится линия по созданию единого общеказачьего государства, построенного по примеру национального государства, – т.н. Казакии. Под национальностью в этом случае следует понимать термин и понятие казак. Новое государство должно было быть построено на основах федерализма. Вот что говорят нам об определении Казакии источники: «Казакия – земля, принадлежащая Казакам. Это географическое название образовалось от племенного имени «Казак» с суффиксом «-ия», определяющим край, территорию. Вообще такая форма географических наименований не характерна для славянских языков; в летописях она принята только для названий, взятых из западных источников, преимущественно греческих (Либия, Киликия, Мидия, Фракия). Обычно летописцы употребляют название одинаковые и для народа, и для занятой им страны (Чехи, Моравы, Болгары, Русь, Казары, «путь из Варяг в Греки» и т.п.). Такая форма сохраняется для стран и теперь еще у поляков (Прусы, Чехи, Венгры). Следовательно, названия Чехия, Болгария, Россия, Черкасия и др. – только заимствованная Славянами и прогрессивная форма прежних: Чехи, Болгары, Русь, Черкасы и пр. Также и Казакия – только прогрессивная форма старого названия внешней земли Касак-Казаки («был в Казаках», как был «был в Черкассах», «в Болгарах, в Казарах»).[8]

Идея была выдвинута группой казаков, осевших волею судеб в эмиграции, примерно на начало второй половины 20-х гг. XX в. Это были представители двух влиятельных ветвей казачества, – Донского и Кубанского: И.А.Билый, Т.М.Стариков, М.Ф.Фролов и др. Группа активно обращалась к древним и летописным источникам, использовала мемуаристику. В качестве аргументов на право существования Казакии делались отсылки к фактам древнейшей истории, войн, описания земель и народов, их населявших. Например, на то, что еще в948 г. Константин Багрянобородый (Порфирогенит) употреблял в трудах термин «Касахия» по греческому обычаю. На 30 лет позднее персидский географ сохранит его почти без изменений – «Земля Касак» (Гудуд ал Алэм). Оба указывали ее нахождение на землях Северного Казахстана, причем у первого она находилась за Кавказской горой от Алании, а у второго она и принадлежала Аланам и упиралась в Азовское море. Писавший тогда же Араб Масуди отличал народ Касак от горских Кешеков. В академических комментариях к Константину Порфирогениту (С.-Петербург,1744 г.) Сигфрид Байер говорит о земле Казахии: «Сие есть всех древнейшее казацкого народу поселения упомянутие». Из русских историков Дона первым вспоминает Казакию А.Попов.

Многие историки указывают на то, что в основной своей массе лидеры «казакийцев» не были профессиональными – «академическими» историками, политиками, публицистами. Об этом упоминает, например, историк С.Н.Маркедонов.[24, с.6] Первоначально деятельность «Вольноказачьего движения» была деятельностью своеобразного общества лиц, увлеченных вопросами истории казачества и проблемой роли казачества в системе государства, взаимоотношений общности с властью. Генерал Стариков, участник движения вспоминает: «Перед Великой войной (Первой мировой) почти со дня окончания училища я все свободное время от службы и войны посвятил изучению истории казачества. Имел весьма солидную библиотеку. Несколько кратких исторических очерков были напечатаны в периодической печати…»[7] По мнению И.Ф.Быкадорова, – «Возрождение каждого народа начиналось, или было тесно связано с изучением истории этого народа самим народом. Изучая свое историческое прошлое, народ осознавал себя, осознавал пройденные этапы своего исторического развития, познавал духовные силы свои, предугадывал этапы своего будущего развития». Многие из представителей общественности, политики, ученые упрекали «казакийцев» именно за тот факт, что свои теории о казачестве они выводили из собственного внутренного мироощущения казачьего сообщества, за то, что были тесно связаны с ним и вышли из его недр. Подобный путь трактовался как «непрофессиональный», «ненаучный». Это расценивалось общественным мнением в качестве некоего казачьего «псевдопатритотизма», направленного в глубины самого казачества. Источники говорят нам о критике П.Н.Милюковым донского атамана, «казакийца» П.Х.Попова.[30] Историк С.Г.Пушкарев с не менее ожесточенной критикой обрушивается по тем же причинам и мотивам на публикации И.Ф.Быкадорова.[32, c.26-27] Тот же И.Ф.Быкадоров стал объектом критики и другого профессионального историка, – В.А.Харламова, который о публикациях Быкадорова нелицеприятно писал в следующих тонах: «Нашелся новоявленный ученый… генерал… И.Быкадоров, который открыл казачью нацию, наградив ее особыми предками – бродниками. Это научное открытие нужно было вольным казакам для того, чтобы потребовать для любой казачьей нации, на основе самоопределения народов особого казачьего государства».[31] Вместе с тем, критике оппонентов подвергались лишь те работы Быкадорова, где он осмеливался рассуждать о вольностях как государствообразующем факторе жизни казачества. Работы, посвященные вопросам военно-мобилизационной составляющей деятельности казачества, получали высокую оценку и безусловное академическое признание в кругу профессионалов.[3, с.1-2; 4, с.5; 5]

Еще одной важной особенностью течения «казакийцев» было присутствие в их рядах представителей широкого круга национальностей. Это было движение не только русских. Источники говорят: «Идею казачьей государственной независимости отстаивали представители калмыцкой диаспоры. Они видели будущее своего народа в качестве автономной части Казакии. Калмыцкая национальная организация «Хальмак Тангаин тук» работала в самом тесном контакте с Союзом Казаков-националистов. Калмыцкий журнал «Ковыльные волны» выходил во Франции. Эти издания от лица представляемых ими организаций вели активную полемику со сторонниками воссоздания единой России после падения большевизма. Наиболее познавательным в этом отношении является доклад Шамба Балинова, прочитанный на собрании Общества ревнителей Казачества в Париже. Журнал «Ковыльные волны» опубликовал доклад отдельной брошюрой, снабдив его предисловием: «Они (эмигранты-оборнцы) пытаются доказать наличие политической эволюции большевиков, говорят о национальном перерождении Сталина. Для усиления своей пропаганды везде и всюду пишут и говорят нам о 160-ти миллионном русском народе, стараясь выставить его как единый монолит, «забывая» то, что добрую половину этих 160-ти миллионов составляют нерусские народы, охваченные идеей национальной независимости и не желающие иметь дела не только с русскими большевиками, но и вообще с Москвою…»[35, с.1] Вся логика доклада Ш.Балинова говорила о том, что возглавляемая им группа, считает казачество совершенно отдельным народом, что самостийное и провозглашенное общеказачье государство может дать национальным диаспорам и элитам в его составе гораздо больше преференций, чем государство Российское.[35, с.1]

Идеи самостоятельного казачьего государства для части лидеров казачества актуальны и по сей день. Григорий Кузнецов в одной из своих работ пишет: «Казакия – это мечта, будь то в форме национально-культурной автономии или самостоятельного государства. Мечта у людей ассоциируется с будущим, тем будущим, которое многие хотели бы видеть. Когда большинство людей мечтает об одном и том же – мечта обретает черты и характер реальности. Новая реальность, о которой в действительности можно только было мечтать. Благодаря фантазиям великих исторических личностей: философов, поэтов, художников, политиков рождались новые измерения, новые полотна и шедевры человеческой деятельности. Менялся ход истории, направление жизней миллионов людей, открывались перспективы и горизонты. Мечта о Казакии это путь к горизонту. Эту Мечту так и стоит воспринимать как мир, которому суждено появиться на свет. Лишь для народа, сумевшего открыть новую страницу своей национальной истории. В этой пока незримой, но вполне осуществимой мечте казачьего народа можно увидеть подлинную сущность казачьей пассионарности уже в масштабах национального характера, а не абстрактно-цивилизационного».[22, с.6] В качестве основной стратегической линии в направлении данного пути автор провозглашает тезис «преодоления границ».

А вот как объясняет привлекательность идей Казаки другой современный автор, – А.Темерев: «Путь «служения» подорвал наши силы, распылил их… С этим будет покончено, идти этим путем не возможно, да и желания нет. Что остается? Если наш народ не хочет умереть, раствориться, превратиться в быдлаков – путь один – активно работать на свой собственный казачий проект, строить свое национальное государство. Идеи воплощаются тогда, когда они овладевают умами многих. Это означает, что необходимо всемерно пропагандировать идею Казаки. Это и есть «казачий проект». Все остальное работа на дядю. Каждый казак должен твердо знать, на казачьей земле нет и не может быть никакой другой законной власти, кроме казачьей… Наш народ слишком долго был крепко встроен в российское государство, гораздо крепче других, так что о самостоятельном культурном развитии не могло быть и речи. Не секрет, что изучение казаками собственной истории так же не приветствовалось. России были необходимы лишь наши земли, да дешевое и высококачественное пушечное мясо. Время не раз подтверждало всю несостоятельность надежд некоторой части казаков на то, что российское государство и общество развернется лицом к нашему народу».[37, c.4]

По мнению ряда современных исследователей «идеи «казакийства» актуализировались в связи с подготовкой к Всероссийской переписи населения2010 г.»[25, с.9] В этот период с позиций казакийства выступил, например, Национальный совет казаков, опубликовав в своих «Известиях» в ноябре2008 г. обращение к казацкому народу. В данном программном документе говорилось о серьезных претензиях к властям и намечаемом пути решения «казачьих проблем»: «Успешные для нас результаты переписи дадут нам неотразимые убедительные аргументы в диалоге с российскими властями по окончательному признанию казаков народом… Опираясь на результаты переписи, мы заставим власти выполнять ими же принятый Закон РФ «О реабилитации репрессированных народов» в отношении казачества №5303-1 от 1.07.93 г., со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями».[28] При этом фразы стратегических основ, – «Провести широкое разъяснение, что такая национальность как казак была и есть; Не поддаваться убеждениям переписчиков указать свою принадлежность к какому-либо «Войску»[28], прямо указывают на «казакийность» характера обращения. Исследователь Г.О.Мациевский ссылается и на состоявшийся 3 октября2010 г. в г.Руза Московской области съезд Совета атаманов Московского Областного Отдельского Казачьего Общества, на котором большинство делегатов высказывалось в свете предстоящей переписи идентифицировать себя именно самостоятельным народом.[25, с.10]

Часть представителей направления «казакийства» обращались и обращаются не только проблеме внутренного обустройства и сохранения вольностей, особости казачества, но и исследовали вопросы влияния и воздействия на систему казачества извне. Однако, ряд лидеров отказывался именно от идеологии «разрушения границ», наоборот, между казачьим сообществом и элементами традиционного государства, гражданского общества, по их мнению, должны быть значительно упрочены, упрочены основательно. Известный консервативный писатель и публичный казачий общественный деятель И.А.Родионов писал: «В настоящее время в донских станицах беспрепятственно может жить всякий иногородний пришелец. Среди этих господ попадаются нередко экземпляры не только сомнительно поведения. Эти господа развращают казачью молодежь».[34, c.52] С.А.Маркедонов определяет эти их воззрения понятием, – «Дон для донцов».[23, с.13]

С резкой критикой принципов «казакийцев» выступали многие видные общественные, государственные и политические деятели, включая и значительное число лидеров самого казачества. Например, историк В.А.Харламов критиковал как государственные практики в отношении казачества, так и концепции, подобные концепции «закрытости» казачьих территорий, изложенной И.А.Родионовым. Харламов видел большую угрозу в пропаганде «искусственной обособленности казачества», «неприятию иногородних и русских» в казачьих областях.[23, c.11]

С осуждением «казакийцев» выступал историк, представитель казачьей диаспоры зарубежья, Председатель Терского войскового правительства Е.А.Букановский. Он писал: «Политическое воссоединение казачества с Россией исторически было неминуемо. Казачество неотделимо от России и только беспочвенные энтузиасты могут мечтать о создании каких-то отдельных казачьих государств. Казачество стремилось, как стремиться и теперь,  сохранить свой внутренний уклад и самобытность, в которых привыкло оно видеть не одни предания седой старины, но и справедливые начала жизни. В защиту этих начал казак не раз обнажал свою шашку и клал свою голову.»[1]

Не видел перспектив жизнеспособности в идеях «казакийцев» и Петр Николаевич Краснов, стоявший на ярко выраженных позициях государственности казачества и резко критиковавший движение. При этом в своих воззрениях П.Н.Краснов учитывал то значение, которое играли вольности в многовековой истории казачества. Краснов писал: «Казачья «самостийность», самостоятельность казачьих областей, создание отдельного государства «Юго-Восточного союза», или совсем не подчиненного России, или входящего в федерацию государств, ее образующих, как самостоятельное самоуправляемое целое, не правда ли, как все это дико звучит? Мы слышим об этом с самой революции. Уже во времена атамана Каледина зародилась мысль об отделении от России и самостоятельной жизни «по-своему», «по-казачьему». Ни в русских головах, однако, ни в головах настоящих крепких казаков эта мысль не умещается. Если этнографически и отчасти географически можно понять самостоятельные Финляндию и Грузию – там и граница как-никак может быть установлена, и язык и обычай свой, не похожий на Русский, и вера не та; или этнографически можно признать Эстонию, Латвию, Белоруссию, Польшу, Украину: все-таки и язык, и характер, и обычаи хоть немного, да разнятся от русских, то как устроить самостоятельные Казачьи войска, как отделиться от России тем, кто и кровью, и узами родства, и территорией, и верой православной, и славою своею так тесно связан с Россией, что отделить нельзя одних от других. Как выбросить лучшую жемчужину короны Российской, гордость Русского государства!»[21, с.1]

Представляется немаловажным отметить, что и на сегодняшнее время идеи «казакийства» и создания самостоятельного обособленного казачьего государства поддерживаются частью казачества, которая не является решающей, доминирующей. В свое время, на заре возрождения современного казачьего движения, назывался разброс цифр сторонников «казакийства» в казачьей среде, – от 20 до 80%[9], но мы почти полностью можем быть солидарны с историком Г.О.Мациевским[25, с.11], что эти данные, даже на тот период, отличаются сильной завышенностью. Думается вполне справедливым полагать, что идеи развития «казакийства» в современном общественном казачьем сознании обладают куда более скромным потенциалом[27], и «сделать казакийскую идеологию привлекательной для большинства представляется пока весьма крайне сложной задачей».

Наиболее радикальное крыло «казакийства» проявилось в период Второй мировой войны в среде той группы казачества, которая в погоне за увиденными ими идеалами встала на путь прямого предательства государственных интересов России и осуществила поддержку идеологии, устремлений нацистской Германии. Один из вождей Казачьего национально-освободительного движения, т.н. КНОД некий В.Г.Глазков[35, c.2] пафосно и высокопарно заявлял в то время: «Мы, казаки, приветствуем каждую бомбу и каждую гранату, которые летят на головы московских тиранов! Слава Богу, Москва горит! Хайль Гитлер! Слава казачеств!»  Несмотря, что для большинства казачьего населения данные слова были дики и ужасны, подобные пассажи  имели место, и их было в достатке. Тот же «Казачий вестник» устами казаков-нацистов неистовствовал: «Мы идем с современной Германией, национально-социалистические начала так близки нам, социальным началам нашей казачьей жизни!» КНОД Глазкова развернуло широкомасштабную и активную деятельность в поддержку фашистской Германии, – в Праге издавал свой печатный орган – журнал «Казачий вестник», делал громкие заявления. Изобретением Глазкова стал термин «бело-большевизм»[35, с.5], который объединял в себе не только «красное казачество», но и некоторых лидеров «Белого Дела», ратовавших за казачество в составе России. В их число был отнесен, например, А.И.Деникин.[35, с.5] «Бело-большевиков» Глазков считал явными предателями интересов казачества.  9 августа1941 г. в Праге состоялось собрание членов КНОД. На нем, кроме соратников Глазкова, в качестве приглашенных присутствовали представители украинского и белорусского казачества, показательно, – «зал, в котором проходило собрание, был декорирован немецкими и казачьими флагами, портретами Гитлера и атаманов Кондратия Булавина и Игнатия Некрасова».[35, с.5] Отчаянные потуги Глазкова с соратниками подвести теоретическую базу под свои воззрения были очень слабы.  Если основатели «казакийства» не были профессионалами, но отличались интуицией, хорошо знали историю казачества, имели значительный опыт публичной деятельности и публицистики, то Глазков не обладал даже оными талантами. Пресса писала: «Самостийническое направление (периода Глазкова) руководилось людьми низких воинских чинов, малоизвестных и с сомнительной репутацией. В отличие от «единонеделимцев» (казаков, ратовавших за великую Россию), сепаратисты прямо и открыто заявляли о себе, как о противниках российского государства. Идеям Гитлера и Розенберга объективно соответствовала позиция именно казаков-сепаратистов, однако реальное участие казаков в войне на стороне Германии, будет позволено организовать казака – «единонеделимцам». [35, с.6-7] Вполне вероятно, что даже для лидеров Третьего Рейха была очевидна зыбкость идеологических позиций, предлагаемых НКОД, не говоря уже о большей части казачества. В результате своей деятельности В.Г.Глазков умудрился настроить против себя подавляющую часть казачества, включая и ту, которую вряд ли можно было заподозрить в симпатиях к большевизму. Глазков резко критиковал лидеров казачьих структур эмиграции, – Е.И.Балабина, В.Г.Науменко, П.Н.Краснова, В.Г.Вдовенко, М.Н.Грабе  и др.[2, с.2] Современные российские историки характеризуют личность В.Г.Глазкова как наиболее малопривлекательную из всех казачьих персон русской эмиграции, об этом говорят в своих работах Э.Бурда, П.Крикунов и др. авторы.[2, c.2]

В целом, Вторая Мировая война лишь особо подчеркнула, подтвердила, обострила и продолжила противоречия, которые возникли между казачеством и государством, а так же внутри самого казачества, в период войны Гражданской 1918-1920 гг.[16, 20] Противоречия Гражданской нашли зеркальное отражение в противоречиях Второй мировой.

На самом деле, как это не покажется странным и парадоксальным, идеология вольностей была очень важна для казачества, способствуя в немалой степени и развитию идей казачьей государственности, даже часто вступая с ними в открытый конфликт, и процессам сохранения казаками своей общности. «На фоне этнической дряблости, и связанной с этим этнополитической амбивалентности русских, казаки на рубеже 1917-го года поражали всех сторонних наблюдателей (причем, как доброжелательных, так и враждебных) прочно укорененным в национальном менталитете собственно казацким мировосприятием, завершенным, полноценно сформированным стереотипом поведения, признаваемым всеми казаками как национальный идеал, отсутствием каких-либо внутренних метаний в пользу смены своей этносоциальной идентичности», – отмечалось в материалах конференции, посвященной итогам двадцатилетнего периода возрождения казачества в России.

В тоже время, отношение к казачьим вольностям, степени осознания их ценности и самоценности, как мы видим, часто служили линией водораздела не только между казачеством и государством, но и внутри различных групп казачьего движения. Традиция сохранилась и до сегодняшнего времени. Д.Ковалев в одной из нашумевших публикаций – «Ткачев: за и против» пишет: «Наряду с традиционными казачьими объединениями на юге страны, войсками (это достаточно точный перевод слова «орда» как военного, политического, территориального образования), возникло т.н. Центральное казачье войско. Оно уже не имеет привязки к традициям, к территории, иначе придется считать казачьей землей Рязань, Смоленск, Великий Новгород. Форму за основу берут донскую с фуражками и лампасами, кубанские и терские черкески у многих здесь ассоциируются с непобедимым Кавказом. Получается, у нас действительно сложилось два казачества, которые редко пересекаются. Тут и там в центральной России возникают казачьи общества, не имеющие отношения к историческим казакам. Представители их, воспринявшие от казачьей культуры только нагайку и острое желание дать в морду инородцу, всегда на виду и оставляют у жителей столичных мегаполисов странное впечатление, а их привязанность к внешней атрибутике вызывает единственно возможный ярлык: «ряженые».[17, c.1-2]

Подводя итог в вопросах исследования системы казачьих вольностей в плане идей государственности казачества, в связи с взаимодействием казаков и традиционного государства в лице России, уместно привести слова историка Д.В.Сеня, который говорит:  «Тем государям и государствам, которые давали дышать казакам воздухом свободы – в церквях, на майдане, в походном марше – они (казаки) служили верой и правдой. В этом заключена главная тайна казачества. В этом ключ к пониманию того, что казачество – «всеобщая индивидуальность», «вымышленное царство» принадлежности к какой-то и чьей-то «исконности».[36, c.13]

Детальный и внимательный анализ стройной системы казачьих вольностей, интерпретированных многовековой историей, выраженной сложной и противоречивой мировоззренческой формулой казачьего сообщества, позволяет сделать важные выводы и для современной науки, определения перспектив практики в области казачьего строительства. «В условиях обострения геополитической и геостратегической обстановки наша страна может устоять лишь в том случае, если у российского народа появится новый социальный и духовный стержень, который может стать основой для возрождения национального духа. Казачество в определенной мере может явиться катализатором процесса кристаллизации новой российской государственности.., и стать одним из системообразующих элементов российской государственности», – веско замечает в одной из своих работ политолог А.Е.Мохов[26, c.12]. В то же время, произойти это может лишь при соблюдении целого ряда формальных и объективных условий, суть которых в том, что «Казачество сегодня в большей степени нуждается не в возврате к сословному статусу, в котором оно пребывало накануне революции 1917 года, а в возрождении в новом качестве, с функциями ориентированными на потребности внутренней структуры современного казачества, государства и общества. Ролевая деятельность (сословная) казаков в настоящее время (на этапе строительства нового российского государства и общества) должна быть согласована с его исторически сложившимися и традиционными для казачества представлениями о его месте и роли в системе общественных и государственных отношений России.».[26, с.12] Кроме того, особо важно, что «казачье движение не должно замыкаться только на несении государственной службы. Деятельность казачьих обществ целесообразно развивать по нескольким направлениям, оно должно быть постепенно органически итегрировано в основные сферы жизнедеятельности государства и общества».[26, с.12]

Историк Д.В.Колупаев тоже говорит о важности «традиционно этнической» составляющей для полноценного понимания всего объема казачьей истории во взаимосвязи  совокупности групп и систем факторов. Учет только «сословного» элемента, по его мнению, существенно затрудняет объективность исследований и предлагаемых по ним выводов. Он пишет, – «Деятельность казачества рассматривалась в контексте тех идеологических установок, которые господствовали в стране. Одни видели в казаках «воров», средневековых степных пиратов, анархическое начало в русском социуме; другие изображали казаков как традиционную опору самодержавной власти, трона и государственного порядка; третьи видели в них представителей архаичных структур эпохи военной демократии, элемент антифеодального социального протеста русского народа. В подобных работах история казачества исследовалась исходя из «политической злобы дня», в рамках либо прославления исключительно военных подвигов казаков, либо в целях изобразить казаков исключительно в черных красках. Изучение же собственно социально-экономического развития казачества как особой группы русского народа (как в целом, так и по регионам расселения казаков) практически отсутствует в отечественной историографии.»[19, c.2] И далее, – «Сам процесс саморазвития казачьего социума, его внутреннее состояние, формирование в нем социальных, экономических структур, их взаимодействие, участие казаков в экономическом развитии России и регионов страны с преимущественно казачьим населением – все это либо вообще не изучалось, либо представлено в исторических работах общими фразами и достаточно поверхностным описанием».[19, с.2-3]

Изучение истории казачьих вольностей в системе общей концепции формирования и развития российской государственности и социально-общественной инфраструктуры позволяет по-новому сформулировать и поставить актуальнейшие вопросы общеисторической направленности.[10-14]

 


Библиографический список
  1. Букановский Е.А. В будущей России казачество найдет себе достойное место. Сб. – Казачество: мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Изд. «Казачьего Союза». Villa Chauvelot, Paris (XV), France. 1928.
  2. Бурда Э. Казаки в Великой Отечественной войне. По обе стороны фронта. Часть I. http://www.apn.ru/publications/article24129.htm [Электронный сетевой ресурс]
  3. Быкадоров В.И. Исаакий Федорович Быкадоров // Быкадоров И.Ф. Казак Тимофей Разин (Сказы про старобытье казачье). Анахайм. Калифорния, США, 1995.
  4. Быкадоров И.Ф. История казачества. Прага, 1930.
  5. Быкадоров И.Ф. Очерк участия Донского войска в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах 1813-1814 гг. Новочеркасск, 1911.
  6. Быкадоров И.Ф. Речь // Вольное казачество – Вильне козацтво. №50, 1929.
  7. ГАРФ. Ф.6473. Оп.1. Ед.хр.1. Л.1.
  8. Губарев Г. Казачий исторический словарь-справочник. Сан. Ансельмо, Калифорния, США. Ред.-изд. А.И.Скрылов. 1966-1970.
  9. Дзиковицкий А.В. Что из себя представляет национальное направление в казачестве // Казачий взгляд. №10, 2009.
  10. Ерохин И.Ю. Этно-социальные традиции и ценности казачества // Научный аспект. 2013. Т.2. №2(6). С.167-168.
  11. Ерохин И.Ю. Парадоксы истории развития казачества // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2013. №12-1. С.153-154.
  12. Ерохин И.Ю. Казачество и государственность // Научно-информационный журнал Армия и общество. 2013. №2(34). С.74-79.
  13. Ерохин И.Ю. Государство: роль и влияние на трансформации казачества // Общество и право. 2013. №3(45). С.323-325.
  14. Ерохин И.Ю. Актуальные вопросы методологии истории казачества: новые подходы и концепции // Перспективы науки и образования. 2013. №6. С.176-178.
  15. Казачьи пословицы и поговорки // Союз казаков России: Белгородский казачий отдел. http://kazak31.ru/forum/index.php?topic=8.0 [Электронный сетевой ресурс]
  16. Кирсанов Н.А., Добрячко С.И. Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: национальные и добровольные формирования по разные линии фронта // Отечественная история. №6, 2001.
  17. Ковалев Д. Ткачев: За и против. http://forum.fstanisa.ru/viewtopic.php?f=54&t=1366 [Электронный сетевой ресурс]
  18. Кодекс казачьей чести // Отдельный Камчатский казачий округ Уссурийского казачьего войска. http://www.kazak41.ru/page.html [Электронный сетевой ресурс]
  19. Колупаев Д.В. Сибирское казачество во второй половине XIX века: 1850-1900 гг. Автореф. дис. д-ра ист. наук (07.00.02). Иркутск, 2011.
  20. Комин В.В. Белая эмиграция и Вторая мировая война. Калинин, 1979.
  21. Краснов П.Н. Казачья самостийность // Двуглавый орел. Берлин, 1922.
  22. Кузнецов Г. Казачья нация – тезисы национальной идеологии. 23.05.2011 // Казачий круг: Вестник казачьего народа.
  23. Маркедонов С.А. Государевы слуги или бунтари-разрушители? (к вопросу о  политических отношениях донского казачества и Российского государства) // Сб. трудов «Консерватизм и традиционализм на Юге России». Ростов-на-Дону. 2002. С.130-160.
  24. Маркедонов С.М. От истории к конструированию национальной идентичности (исторические воззрения участников «Вольноказачьего движения») // Ab imperio. №3, 2001.
  25. Мациевский Г.О. Идеологемы современного казачьего движения // Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал), №9(17), 2012.
  26. Мохов А.Е. Казачество в системе Российского государства: политологический аспект. Автореф. дис. канд. полит. наук (23.00.02). М., 2005.
  27. Неменский Б. Казачество и Русский мир // Перспективы. Фонд исторической перспективы. http://www.perspektivy.info/rus/gos/kazachestvo_i_russkij_mir_2008-10-03.htm [Электронный сетевой ресурс]
  28. Обращение к казацкому народу // Известия Национального совета казаков. №4. 2008.
  29. О духе традиций. «Старя казачка» // Информационный листок Кубанской канцелярии «Казак», г.Оранжбург (США), №45, апрель 1952.
  30. Последние новости. 15.01. (№6502). 1939.
  31. Последние новости. 06.12. (№4276). 1932.
  32. Пушкарев С.Г. «История» казачества // Казаки. №2, 1930.
  33. Решетняк Н. Казаки, они и в Африке казаки // Анелик. №5, 2003. Йоханнесбург.
  34. Родионов И.А. Тихий Дон. Очерки истории Донского казачества. СПб., 1994.
  35. Русские белоэмигранты и Вторая мировая война. Часть 3. http://pohodd.ru/article_info.php?tPath=12&articles_id=492 [Электронный сетевой ресурс]
  36. Сень Д.В. Левиафан государственности и казачество: «У какого царя живем.., тому и служим, верой и правдой казацкой, по чести, без лжи и измены…» http://www.cossackdom.com/articles/s/sen_leviafan.htm [Электронный сетевой ресурс]
  37. Темрев А. Возможно ли восстановление казачьего государства? http://forum.fstanitsa.ru/viewtopic.php?f=54&t=1366 [Электронный сетевой ресурс]


Все статьи автора «Ерохин Игорь Юрьевич»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: