История саморефлексии человека содержит немалое количество вопросов, рассмотрение которых имеет, по целому ряду причин, фундаментальное значение для познающего разума. Одним из них выступает проблема сущностной специфики взаимоотношения личностных материального тела и идеального духа. С нашей точки зрения, данная тема может получить наиболее глубокое и всестороннее аналитическое толкование в пространстве концептуального поля категориальной оппозиции абсолютного и относительного. Во многом обоснованию этого тезиса будет посвящена представляемая вниманию читателя научно-исследовательская работа.
Однако, возвращаясь к истокам заявленного центрального для статьи когнитивного интереса, необходимо спросить: имеется ли, и если да, то в чем состоит, принципиальное отличие человеческой соматики от животной? Как известно, накопленный тысячелетиями мировой цивилизационный опыт содержит множество попыток ответа на заданный вопрос. И большая их часть предполагает утверждение об онтологическом тождестве указанного аспекта жизни антропоса и животного. Иначе говоря, по природе и базовому функционалу собственного тела, человек идентичен другим живым организмам. Заявленная интуиция является настолько естественной, что совсем не удивительно общее семантическое, формально-стилистическое единство хронологически и культурно столь сильно отстоящих друг от друга дефиниций личности, как аристотелевский «zoonpolitikon», ницшевское «смеющееся животное», «стыдящееся животное» В.С. Соловьева и т.п..
С другой стороны, не менее убедительной представляется и обратная сентенция. На всем протяжении известной нам истории антропос зачастую ориентировался на признание уникальности своего положения в структуре окружающего мира. И подкреплял такое воззрение преимущественно ссылками на собственный разум, духовность как отличительную черту, предельным образом индивидуализирующую и специфицирующую его существование в сравнении с иными элементами космоса. Описанная позиция характерна, к примеру, для мировых религий, философских учений Платона, Декарта, Гегеля… Попытаемся и мы внести лепту в рассмотрение заданной проблематики, исследуя ее, как было сказано выше, в аспекте идеи абсолютного.
Причем, в нашем интеллектуальном движении будем придерживаться феноменологического метода, предполагающего «точкой отсчета» понимающе-познающей работы непосредственный ход жизни, репрезентированной в явлениях наличной действительности, которые схватываются рационально организованным сознанием в качестве очевидностей. Тем самым становится возможным обеспечить максимально доступную достоверность и строгость продуцируемых суждений – в противовес негативному идеалу спекулятивного любомудрия, заработавшего себе в веках становления культуры мысли дурную славу фантазийного средства строительства воздушных замков разнообразных теоретических конструкций (здесь достаточно вспомнить хотя бы бэконовскую критику схоластики). Благодаря чему возможность метафизических выводов хотя и не исключается, но подводится под прочный фундамент критической философии.
Итак, во-первых, применительно к личности в ее сопоставлении с другими живыми формами сущего уместно говорить о том, что мы в рамках этого исследования назовем неологизмом «сомо-психо-пневматическое единство». Речь идет о целостности духа, души и тела, дифференцирующей собственно антропологический способ присутствия в мире от какого бы то ни было иного. И прежде всего, вслед за утверждением И.Канта о неразрывной связи чувственности и рацио требуется отметить отсутствие у человека когнитивного инструментария, позволяющего строго и однозначно отделить «чисто» телесные феномены от душевных или духовных явлений «самих по себе». И действительно, опыт каждодневного самонаблюдения убедительно демонстрирует нам синкретизированность указанных онтологических пластов жизни личности. Телесность дана индивиду не в узко эмпирическом смысле, а только посредством теоретического представления о ней. В то же время, духовная активность Я, оторванная от чувственного фона соматических переживаний, есть лишь как условный объект абстрактно-логической рефлексии, не имеющий, по большому счету, ничего общего с реальным процессом бытийной наличности антропоса.
Описанное обстоятельство уже является достаточным для проведения демаркационной линии между человеческим и животным телом. В случае с последним мы, хотя и отмечаем более или менее четко обнаруживаемую его связь с психическими структурами данного организма, тем не менее, имеем дело в каждом конкретном случае сравнения с несомненным качественным отличием от онтологических форм всякой антропности. И уж подавно речи не идет о причастности неспособных к разумной активности существ к феноменам духовного порядка.
Неслучайно один из создателей философской антропологии А.Гелен отмечал в качестве фундаментальной особенности нашей телесности ее окультуренность. «… в самом общем виде можно сказать, что культура относится к физически условиям существования человека. Это высказывание неприменимо ник к одному из животных» [1, С. 166–167]. В этом смысле, именно указанная нами ранее целостность взаимоотношения сомы, психеи и пневмы выступает специфицирующей характеристикой личности в ее сопоставлении с иными родами сущего.
Но, руководствуясь целью дальнейшего все более глубокого исследования обозначенной антропологической проблематики и для упрощения производимой аналитической работы необходимо разделить компоненты обозначенной триады на возможные пары и рассмотреть каждую из них в отдельности. 1. Тело и душа. Их тесная корреляция очевидна и неоднократно на протяжении тысячелетий отмечалась различными мыслителями. Платоновские диалоги, «Страсти души» Рене Декарта, «Этика» Бенедикта Спинозы, «Антропология с прагматической точки зрения» Иммануила Канта – это далеко не полный список сочинений, посвященных вопросу взаимоотношения двух данных «пластов» жизни индивида. 2. Душа и дух. Связь между ними имеет не столь явный характер, однако, бесспорно, наличествует и может быть определена как минимум по принципу антагонистичности некоторых их онтологических качеств в сравнении с материальной сферой бытия. 3. Тело и дух. Заявленное единство как гипотетический объект нашего рассуждения является наиболее сомнительным из трех и требует более тщательного рассмотрения.
В первую очередь, следует сказать, что два представленных вида сущего, на поверхностный взгляд, имеют мало общего, скорее диаметрально противоположны по собственным свойствам. Недаром в течение многих веков философские учения на Востоке и Западе чаще всего «закрепляли» их за отдельными, дифференцированными друг от друга «секторами» реальности. Наиболее ярким примером здесь послужит, пожалуй, знаменитая картезианская формула о несводимых друг к другу субстанциях протяженности и мышления.
Но – в то же время – не менее древней является и обратная точка зрения. Ее свидетельством выступает укорененность в недрах выражаемых фольклором самосознания и ментальности русских людей идеи, зафиксированной, например, в поговорке «в здоровом теле – здоровый дух» (а подобные исторического порядка факты нередко есть достоверный индикатор прошедшей проверку временем бытийной данности). Также, даже если признавать эссенциальные (по существу) или экзистенциальные (по существованию) отличия пневматики от соматики и понимать под первой «предметность (Sachlikeit), определимость так-бытием самих вещей (Sachen)» [2, с. 54], (тогда как телесность, по видимости, неспособна выделять себя из окружающей среды), возможной и весьма перспективной остается позиция актуализации глубинной корреляции тела и духа, «вытекающей» из естественного хода самой жизни антропоса как некоей онтологической целостности, тем более что непроясненными выступают, выражаясь по-аристотелевски, первые основания того способа присутствия в структурах мироздания, каковой специфичен для человека.
В данном контексте не лишним будет вспомнить о достижениях феноменологии XX столетия, продемонстрировавшей, в частности, в лице французского писателя М.Мерло-Понти, колоссальную роль соматики в конституировании образа действительности: «Постоянство тела при мне, его неизменная перспектива не является фактической необходимостью, ибо фактическая необходимость их предполагает: чтобы мое окно навязывало мне какую-то точку зрения на церковь, нужно прежде, чтобы мое тело навязывало мне какую-то точку зрения на мир, и первая необходимость не может быть чисто физической, не будь вторая метафизической…» [3, с. 129]. Иными словами, духовная картина реальности во многих чертах детерминируется особенностями телесного измерения нашего существования. Ну, а возможность духа влиять на «соматическую сторону» жизни индивида – уже хотя бы в силу наличия феномена культуры – не подлежит конструктивному сомнению. В конце концов, тесная взаимосвязь между двумя описываемыми категориями подтверждается и тем широко известным фактом, что тело в качестве инкорпорированного в субъектную структуру человеческого мировосприятия личного (принадлежащего индивидууму) объекта выступает одним из онтологических оснований предметного мышления.
Продемонстрировав возможность разных позиций по вопросу о взаимоотношении сомы и пневмы, мы предполагаем придать более конструктивный концептуальный ракурс анализу этой проблематики посредством ее соотнесения с представлением об абсолютном. Потому что последняя терминологическая конструкция, являясь одной из наиболее фундаментальных и разработанных в истории любомудрия, обладает предельной степенью общности, одновременно сочетающейся с беспрецедентной для философских терминов специфицированностью собственного смыслового наполнения, и, следовательно, способна выступать универсальным и эффективным средством семантического сопоставления тех или иных понятий. И здесь хотелось бы вкратце обратиться к идеям, высказанным в моей ранее опубликованной статье «К вопросу о философско-антропологической интерпретации категории «абсолютное»» [4].
В названном тексте применительно к реальности человеческой жизни мною, с некоторыми методологическими оговорками, различаются три вида абсолютного: «количественно-динамический», «качественно-статический» и «Dasein-абсолютность». Первый относится к телесности и характеризует ее аналогично ницшеанской трактовке воли. Второй может быть приписан духу. А третий – единству первых двух в рамках экзистенциально-исторической действительности. Также в указанной исследовательской работе выявляются два основных смысла категории «абсолют», которые сформировала за время своего становления мировая цивилизация: а) тотальная полнота бытия как концентрация всего сущего; б) независимость от чего бы то ни было, аутентичность, радикализированная самостийность. Соответственно соматика – в представленной концептуальной трактовке – интенциирована на воплощение первого значения внерелятивности. Пневма же актуализирует второе. Более подробные комментарии и аргументация приведенных тезисов репрезентированы в заявленной публикации.
Написанное выше предполагает, что принципиальное отличие тела от духа состоит в следующем: сома, руководимая не имеющим четких границ волевым желанием, направлена – в пределе – на о-своение всех элементов мироздания, а пневма характеризуется, прежде всего, идеей собственной дифференцированности от всякого иного онтологического образования. Приведенные сентенции имеют сразу несколько следствий. Попытаемся их выделить.
В рамках данной дискурсивной логики телесность и духовность, воплощая оба значения безотносительности, дополняют друг друга и человеческое существование до (по крайней мере, теоретически) искомого целевого ориентира. И здесь естественным образом напрашивается ассоциация со знаменитым высказыванием Макса Шелера из «Положения человека в космосе» о том, что безграничный Бог нуждается в несовершенном антропосе, чтобы в максимальной мере являться самим собой, поскольку они «с самого начала взаимно предполагают друг друга» [2, с. 94].
Далее, тщательный феноменологический анализ специфики функционирования соматики демонстрирует, что тело выступает для себя своего рода тотальной реальностью. Бессознательным образом оно подчинено лишь волевым устремлениям, которые – очевидно – неспособны к идентификационной активности рефлексивного типа, то есть, не дифференцируются, к примеру, от духовной действительности. Иными словами, телесность как бы замкнута в себе. И поскольку именно рефлексия «отвечает» в деятельности нашего организма за установление четко и жестко фиксированных границ структурирования бытия, неосознаваемый характер данных переживаний превращает их в «бесконечность», «понятую», точнее, ощущаемую в качестве не имеющего пределов воления. В то же время тело в собственных актах предстает как граница, поскольку перманентно чувствует относительность, несовершенство осуществления описанных интенций к неопределимо-абсолютному. И в этом смысле уместно говорить о некотором образчике «целевой» активности со стороны антропной соматики (умеющей выявлять потребные для отправления своих функций ориентиры), отличающемся от типичного для духа целеполагания отсутствием самосознания у физического носителя представленной способности, и, тем не менее, сопряженном с влечением к без-гранич-ному, тому, для чего нельзя задать конституируемого самой телесностью предела.
Касательно же пневматической составляющей жизни личности дело обстоит противоположным образом. Ее субстанциальным качеством выступает то, что было названо нами вторым значением абсолютного, но – благодаря такому обстоятельству – она «претендует» (и это находит выражение во многих философских учениях европейской онтологии – у М.Экхарта, Б.Спинозы, Г.Гегеля, Ф.Шеллинга…) на исполнение и первого смысла внерелятивного тоже. Мыслителями, придерживающимися заявленной позиции, дух рассматривается в качестве первоосновы бытия.
В любом случае, избегая крайностей, хотелось бы отметить, что в исследовательской литературе известен и третий путь актуализации проабсолютистской семантики в контексте идеи сомо-пневматической взаимосвязи. Одним из его пионеров является Аристотель, который указал на категориальное определение оставшегося элемента отмеченной в начале данной статьи онтологической триады – души. Во многом благодаря чему, с нашей точки зрения, в последующей истории западного любомудрия укоренилось представление о психее как феноменологическом пространстве синтеза духовного и телесного измерений индивидуального существования. В своем трактате «О душе» Стагирит говорит: «…некоторым образом душа есть все сущее» [5].
Итак, мы обнаруживаем – отправляемое через посредство души или нет – бинарно-оппозиционное сомо-пневматическое отношение. Иными словами, дух и тело, будучи едины, тождественны в своих сущностных проабсолютистских интенциях, разнятся спецификой их реализации. Если пытаться обобщить описанное, то требуется заметить следующее. Эти два «регистра» антропного присутствия в структурах наличной действительности конституируют картину космоса с помощью: 1) не имеющего четко заданных онтологических пределов стремления (в случае духа называющегося рефлексивной интенциональностью, применительно к телу же речь идет о волении); 2) способности о-гранич-ения, интерпретируемой здесь в качестве умения устанавливать рамки различения элементов имманентного и внешнего миров жизни личности.
Причем, представленные формы отношения к внерелятивному были бы невозможны без собственной репрезентации в историческом – условном – пространстве. Ведь тело и дух, как они репрезентированы нам в поле доступного когнитивного опыта, несмотря на возможные их ноуменальные трактовки, мыслятся и переживаются в феноменальных образах. Именно поэтому в ранее упомянутой статье я прихожу к необходимости утвердить третий вид связи человека с безотносительным – Dasein-абсолютность. Что имеет несомненную важность для обоснования ключевого тезиса уже данной исследовательской работы, поскольку концептуально дополняет и доводит до логического завершения идею абсолюта в отмеченных выше ее базовых смысловых гранях.
Кроме того, отдельно хотелось бы отметить некоторое обстоятельство трактовки продуцируемых здесь сентенций. В силу специфического пограничного характера категории «абсолютное» и широко известных с древних времен возражений философствующих умов (наиболее яркий пример – Кант) против самой возможности схватывания стоящей за ней предметности в качестве выходящей за пределы познавательных потенций антропоса, необходимо за более подробным методологическим оправданием используемых нами рассуждений обращаться к вышеназванному тексту «К вопросу о философско-антропологической интерпретации категории «абсолютное»». Сейчас же отметим лишь главное: поскольку трансцендентально задаваемые рамки личностного объяснительно-понимающего отношения к миру не позволяют строго ставить вопрос о трансцендентных объектах, любая категория человеческого языка – в том числе и «абсолют» – обретает собственную обоснованность лишь исходя из непосредственного хода, внутренней «логики» нашего существования в его абстрактно-рациональном или конкретно-эмпирическом измерениях. Следовательно, применительно к любомудрию мы можем говорить о потребности использования данного термина в соответствии с имеющейся или отсутствующей дискурсивной необходимостью в этом. А сущностная специфика воплощения в жизнь духовных и телесных стремлений, которую мы дескрибировали, как раз и демонстрирует неизбежность его актуализации в поле производимого исследования.
Таким образом, без интеллигибельного дефинирования тела в его отношении к духу и душе становится немыслимым конструирование полноценного представления об абсолютном. С другой стороны, указанное обстоятельство имеет своим закономерным и неизбежным следствием утверждение принципиальной онтологической и концептуально-гносеологической несводимости личностной соматики к животной, растительной и какой-либо иной, не характеризующейся наличием разума. Наконец, в силу бытийныхособенностей обнаруженной выше сома-психо-пневматической взаимосвязи, феноменология тела, души и духа всегда (по крайней мере, потенциально, в рамках ориентации на построение фундаментальной философской системы, претендующей на тотальное объяснение или описание реальности) должна подразумевать метафизику.
Библиографический список
- Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 152–201.
- Шелер М. Положение человека в космосе // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 31–95.
- Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.
- Ярченко Д.Р. К вопросу о философско-антропологической интерпретации категории «абсолютное». URL: http://human.snauka.ru/2014/01/5818 (дата обращения: 23.03.2014).
- Аристотель О душе. URL: http://psylib.ukrweb.net/books/arist01/txt03.htm#8 (дата обращения: 04.04.2014).