Политическая ситуация в наше стране и в мире в начале XIX века, равно как и нескольких веков предшествующей истории, не оставляют сомнений в том, что имперская идея – как в чисто практическом, военном, управленческом аспекте, так и в смысле мировоззренческом – является стержнем нашей отечественной истории и идентичности, да и просто условием физического выживания народов России. Однако, автору данной работы представляется, что основной вектор движения нашей страны был задан почти 1000 лет назад: имперская идея не будучи тогда еще так названой, даже не будучи еще до конца отрефлексированной и вербализованой, проявилась уже в древнерусском государстве.
Предтечей имперской идеи совершенно справедливо можно считать концепцию «Москва – Третий Рим», однако и она, по всей видимости, не возникла на пустом месте.
Даже в написанном в XI веке «Слове о законе и благодати», где идея Третьего Рима не могла быть высказана напрямую (хотя бы потому, что второй Рим еще стоял и стоять будет почти 400 лет), автор старается нащупать, отыскать, понять (но не придумать) основы национальной идеи (миссии) и национального характера (хотя и считается, что этногенез русских на тот момент еще не завершился), рассуждая о приоритете христианской благодати перед ветхозаветным законом, об одновременной свойственности русскому сознанию анархических и монархических начал (тема сосуществования анархического и монархического начала требует вообще отдельного разговора, но в контексте «национальных преимуществ» необходимо отметить хотя бы то, что «анархическо-монархическое» сознание является наилучшим для военного дела, начиная от рядовых бойцов, заканчивая полководцами).
Причем автор «Слова …», митрополит Илларион, очевидно, выражал общее настроение современной ему политической и духовной элиты. Речь о том, что предтечей идеи «Москва – Третий Рим» можно считать идею «Москва – новый Иерусалим», явно владевшей в XI веке умами и князей, и русского духовенства. Свидетельством данного обстоятельства является, в том числе сама схема архитектурной планировки застройки Киева князем Ярославом — все знаковые (сакральные) сооружения созданы по образцу константинопольских, а те в свое время были созданы по образцу иерусалимских: Золотые Ворота, Софийский Собор и др. Кстати, само «Слово …», было, по-видимому, впервые прочитано митрополитом Илларионом именно на Золотых Воротах.
На идею “нового Иерусалима” существуют указания и в иных письменных источниках. Так «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли», написанное в XII веке, при описании Иерусалима дает такую установку: вот, мол, оно, описание Иерусалима, и не надо туда больше ходить.
Снова возвращаясь к «Слову …», необходимо отметить, что в полемике по вопросу богоизбранности еврейского народа, Илларион оспаривает идею богоизбранности иудеев, и тем самым как бы предсказывает будущее тысячелетнее противостояние «иудейских ценностей» и идей всеобщей справедливости, «правды». И в этом дискурсе Илларион абсолютно современен и актуален и в нашем XXI веке. Заметим, что вопрос тысячелетнего противостояния с “иудейскими ценностями” не имеет никакого отношения к нацизму: в нашей стране (ставшей Родиной для самых разных коренных народов, населяющих ее огромную территорию) “нашим” всегда считали того, кто сам себя считает “нашим” и связывает свою судьбу и жизнь с нашей страной. В этом смысле грузин Сталин куда более русский, чем этнически русские либералы всех мастей.
Испытанием как для русской государственности вообще, так и для зарождавшейся имперской идеи в частности, стало монгольское завоевание. Можно утверждать, что имперская идея вследствие монгольского ига прошла закалку – русскими государями было взято на вооружение всё лучшее наследие (идейное, организационное) улуса Джучи. А впоследствии “собраны” под своё крыло и почти все его территории. Возможно именно с монгольским имперским наследием связано пришедшее понимание, что империя должна расширяться до пределов естественных природных преград (моря, горы), и это необходимое условие ее устойчивости (хоть и не достаточное).
К моменту падения Византии, наконец-то стало возможным прямо озвучить кажется уже давно созревавшую идею «Москва – Третий Рим», идею претензий на лидерство – как минимум в этой части евразийского континента и над православным миром, а главное – идею построения самого “правильного” государства, что в тот исторический период конечно тоже было неразрывно связано с ценностями православия. Надо отметить, что понимание империи, как пространства безопасности и справедливости, является центральным и для современных пониманий имперской идеи, в том числе в их светских вариантах.
Огромен вклад Ивана Грозного. Реформы управления, оздоровление политических элит, короче говоря – укрепление государственности и государственной власти; значительное территориальное расширение страны (что имеет смыслы, о которых говорилось выше – расширение пространства безопасности, причем главным образом за счет “наследия” самого западного улуса великой монгольской империи). Очень важно, что политика Ивана Грозного при расширении территории страны, заложила основы именно многонационального государства, где коренные народы, являясь частью большого целого, имеют все возможности для сохранения самобытности.
Обстоятельства да и сам факт сравнительно быстрого и возрождения страны после смутного времени, как впрочем и упомянутый выше значительный территориальный рост страны при Иване Грозном, могут служить доказательством того, что имперская идея уже начала “работать”. К таким же доказательствам можно отнести и возвращение России территории Дикого Поля (“Украины”) при Алексее Михайловиче, или его же идеи и планы об освобождении Константинополя от турок. По мнению автора, такой значительный территориальный рост (как состоявшийся, так и планируемый) не укладывается в логику обычных “феодальных” завоеваний, а является квалифицирующим признаком Империи.
Странной иронией истории является то, что Петр I, впервые явно назвавший Россию Империей (а также действительно много сделавший для укрепления ее военной мощи), в действительности нанес идейной основе Империи сильнейшую рану. Речь, конечно, о ценностной дезориентации и расколе национального сознания. Тупое и слепое преклонение Петра перед всем «европейским» – фактически карго-культ – нельзя оправдать никакими мотивами модернизации (опыт и Ивана Грозного, и Сталина, говорят о том, что можно проводить модернизацию, переносить технологии и привлекать иностранных специалистов без всякого ущерба для национального самосознания). Как показала история, России не столь страшны внешние враги, когда она внутренне едина. Последствиями чуждой варварской “европеизации” сознания части общества стали, в том числе, и потрясения XX века – как в 1917, так и в 1991 годах, а значит и нынешнее состояние России.
Итак, в работе предпринята попытка показать основные вехи созревания имперской идеи в нашей стране в доимперский период. При этом не была затронута тема раскола русской церкви вследствие реформы патриарха Никона, поскольку значение раскола для имперской идеи является для автора не вполне ясным.

Все статьи автора «sao»