20 век воспринимается и в русской, и в мировой истории как век перемен со сменой парадигм, общественно-экономических формаций, политических направлений и т. п. Рефлексия по поводу данных процессов находит место в отечественной словесности. Пытаясь найти ответы на вопросы бытия, причины сложившегося государственного устройства, многие писатели обращались к прошлому страны: к историческим документам, к личным воспоминаниям. История стала (и является до настоящего момента) определенным дискурсом в национальной самоидентификации, поиске ценностных ориентиров, места страны и нации в историческом процессе.
Писатели особо остро реагируют на проблемы и вопросы, которые рождаются в связи с историческими изменениями, так как они пытаются художественно осмыслить историю. Такую попытку понять ход и закономерности исторических событий совершает и Владимир Максимов в ряде своих произведений, в частности, в романе «Кочевание до смерти» (1994). История была тем, что волновало писателя Максимова всю его творческую жизнь. Многие его произведения посвящены трагическим, переломным моментам российской истории, и роман «Кочевание до смерти» не является исключением. Это подтверждает в своей статье исследователь И. М. Попова: «В максимовском повествовании центральное место всегда занимает историческая концепция личности, складывающая из мировоззрения человека определенной исторической эпохи и его представлений о сущности прогресса» [1, с. 170]. По ее мнению, «Спецификой художественного историзма творчества В. Е. Максимова является осмысление сути события через духовную эволюцию центральных персонажей, предельное усиление метаисторического смысла происходящего. Обращение к историческим фактам для писателя является способом самопознания, национальной идентификации, смысл которой в обретении «почвы под ногами», в убежденности, что даже трагические исторические события очистительно воздействуют на личность и народ» [1, с. 171]. Помимо данной цитируемой нами работы обобщающего характера, некоторые ученые рассматривали вопросы историзма в творчестве В. М. Максимова на примере следующих его произведений: «Заглянуть в бездну» [2], «Семь дней творения» [3].
В романе «Кочевание до смерти», написанном в 1994 году и ставшем итоговым в творчестве писателя, В. Максимов охватывает главные катастрофические события ХХ века: революцию, гражданскую войну (крушение России); Великую Отечественную войну и политические репрессии 1930 – 50-х годов. А также вписывает в них свою личную судьбу. Его жизнь и историю страны связывает тема свободы/несвободы, проявляющаяся во внешнем социальном пространстве и во внутреннем пространстве души человека. Таким образом, целью данной работы является рассмотрение двух векторов восприятия исторического времени в романе: в композиции романа и во внутреннем мире человека.
Историческое время как проявление социальных противоречий влияет на страну, ее развитие и на судьбы отдельных людей. В композиционной структуре романа представлены различные периоды истории России ХХ века. Детство и юность главного героя связано с 1930 – 40-ми годами, молодость с 1950-ми, а в начале 1960-х годов главный герой Михаил Бармин оказывается в эмиграции. Настоящее романа связано именно с периодом эмиграции, рефлексии же подвергается прошлое героя, которое одновременно является и прошлым России. Особой частью композиции романа является «текст в тексте» – главы из книги, которую пишет Михаил Бармин. Таким образом, социальное историческое время формируется в конкретной судьбе частного человека, герой рассматривает события своего детства, юности, пребывание в зоне, эмиграцию. Но метаисторическое, можно сказать, философское восприятие истории обнаруживается в личностном тексте романа, который пишет герой. И здесь он размышляет об истоках исторических событий, повлиявших на его судьбу и на судьбу страны – о революции и гражданской войне.
Обратимся к характеристике главного героя и его судьбы, личной истории жизни, которая является во многом отражением российской истории в целом. Мишаня как представитель двух противоположных социальных классов начала советского периода (дворян по линии матери и крестьян, ставших пролетариатом, по линии отца) демонстрирует собой разорванную на несколько враждебных полюсов Россию. И он пытается найти свои потерянные корни как через линию отца, так и через линию матери. По линии матери, принадлежащей к дворянскому роду Слатиных, он воспринимает и обнаруживает собственную вовлеченность в линию рода, но игнорирует ее. Отца же он не мог встретить при жизни, поэтому к роду отца приобщается через поиск документов о нем и написании книги на основании полученных знаний. Также он является членом семьи государственного служащего (мать второй раз вышла замуж), эмигрировавшего затем в Америку, чью фамилию, называя ее проклятьем, он и носит всю свою жизнь. Поэтому Мишаня остается без рода, без истории семьи. У него нет родовой определенности. В детстве, наблюдая репрессии и чистки 1937 года, не ощущая материнской любви, ребенок становится отдельной единицей, берущей на себя ответственность за свою жизнь. Поэтому он и уходит бродяжничать, при этом видя в этом романтический пафос разбойничьей судьбы. Он отделяется от семьи, становится сам по себе. Отец-кавалерист воевал на гражданской войне за красных, мать – дворянка, а сын оказался уголовником, эмигрантом и писателем.
Фабульной основой для романа Бармин берет историю своего отца, но рассказывает и о судьбе Михаила Кацмана (знакомого эмигранта), и о Сталине, использует выдержки из записей Деникина, а также факты из книги Н. Толстого «Жертвы Ялты». Бармин как автор романа о революции пользуется реальными документами и описывает встречи с историческими личностями, которые достоверно рассказывают ему о происходившем тогда, и он, перерабатывая все эти сведения, пытается уловить причины случившихся в прошлом событий. Главным персонажем романа Бармина становится отец. Сын, потерявший его в семь лет, восстанавливает по крупицам его жизнь, пытаясь разобраться не только в семейной трагедии, но и в эпохе. Настолько связь поколений важна автору, что он через нее показывает нам судьбу России и то, каким образом поступки одних людей повлияли на жизни других. Автор, представляя героя через рефлексию самого себя и истории, заявляет значимость именно осмысленного отношения героя к тому, как исторические события повлияли на его жизнь. А в своем внутреннем произведении («текст в тексте») он показывает, как они поменяли жизнь целых поколений и России.
Поколению отцов отведена значительная часть повествования. Через судьбу отца он прослеживает революцию, репрессии и лагерь. Исторической аксиомой является апория о том, что дети существуют в мире, который оставили им после себя родители. В. Максимов показал, что поколение отцов совершенно не думало о будущем, разрушая старый уклад и строй. Родители наделали ошибок, а их детям пришлось расплачиваться. Все они характеризуются наличием каких-либо несчастий. Гордей – отец Миши – выбирает войну вместо любви, а в конце жизни, возвращаясь к своей Надийке, умирает при виде долгожданной любимой. Мать героя – стареющая девочка, как ее характеризует сын, – постоянно выживала, благодаря новым мужчинам, подстраиваясь таким женским способом под исторические изменения. В итоге осталась одна, ненужная сыну и не понятая им. Приговор «отцам» звучит в словах тетки героя: «Это не вы, это мы виноваты… Мы не сумели устроить собственную судьбу, а взялись устраивать вашу… Нам вообще не следовало иметь детей, дети для нас слишком большая роскошь, мы выпускаем их на свет Божий, но не можем ничем им помочь… Вот и мечетесь по свету, ищете, где голову преклонить… Глядишь на вас, душа переворачивается, а как спасти, когда сами такие же» [4, с. 700]. Автор демонстрирует, как социальное историческое время, тот социум, который сделали отцы, оборачивается тоталитаризмом, несвободой, катастрофой для человека, живущего в этом обществе.
Историческое время, подвергающееся рефлексии в сознании героя, предстает как образ замкнутого, повторяющегося, убивающего круга. «Москва встретила меня той же парной духотой, что и проводила, будто я вовсе не уезжал никуда, не колотился пятнадцать лет по России, а просто-напросто по случаю обернулся в гости за город туда и обратно» [4, с. 650]. Бармин отсекает все прошлое и с чистого листа начинает жизнь заново несколько раз («все случившееся до этого теперь не в счет» [4, с. 613], «мне не привыкать вычеркивать людей из своей памяти» [4, с. 651], «очередной круг моей жизни теперь позади» [4, с. 651]). После потери невинности: «к прошлому возврата нет, связи, соединявшие меня с ним, вырваны с корнем, все начинается с чистого листа, и впереди лишь пустыня, а что мне светит за нею, этой пустыней, зависит теперь только от меня самого» [4, с. 553]. Но чем дальше он пытается меняться и обмануть время – тем все меньше остается моральных принципов и душевных сил у героя. Он как бы повторяет чью-то судьбу, движется по тому же набору ошибок, что и отец, и единственным выходом может быть только смерть.
В личном отношении к истории Бармин обнаруживает себя не только жертвой, но и видит собственную ответственность за совершающийся ход времени, к тому же ответственность за результаты собственного выбора постоянно соотносится с неизбежностью нравственного падения. История в сознании героя предстает некой цепочкой, где звенья-люди связаны между собой и ответственны друг перед другом. Философское восприятие истории в сознании героя предстает в образах рока, ужаса, смерти, поглощения человека: «…мне стала понятна сама природа рока, нависшего над временем и страной, в которой я родился и жил: рок, оказывается, был хотя и неотвратимым, но вполне зрячим» [4, с. 713]. «Я жил в страшное время, но я его не выбирал, это оно выбрало меня и протащило сквозь все свои адские девять кругов и еще потребовало от меня при выходе благодарности» [4, с. 731]. Единственным избавлением от рока времени для героя становится смерть, поэтому в финале романа мы обнаруживаем спившегося писателя, не способного из омута мыслей сложить долгожданную книгу и заканчивающего жизнь самоубийством.
Хоть герой частично и автобиографичен, в реальности жизнь не подтолкнула В. Максимова к такому концу. «Главный герой нового романа – Михаил Мамин – литератор. Его прототипом явился умерший в 1983 г. в Париже писатель-эмигрант с уголовным прошлым Михаил Демин (двоюродный брат Ю. Трифонова). Интересно, что, наделяя своего героя некоторыми автобиографическими чертами, В. Максимов рисует его полным жизненным неудачником, личностью в некотором роде маргинальной, находящейся в конфликте с миром» [5, с. 50]. Смешивая различные биографии, при этом используя свои личные переживания и подлинные события, В. Максимов создает собирательный исторический образ своего поколения.
При описании революционного поколения отцов, которые в 30-е уже были обречены на заключение, революция описывается как замкнутое кольцо – время окружает людей в свой круг: «Гибельный рок проступал в их лицах, смыкая вокруг них заколдованный круг всеобщего отчуждения» [4, с. 526]. Образ круга переносится и на расширенный исторический пласт. Формируется образ замкнутого бытия, в котором палачи и жертвы периодически меняются местами и не имеют никакой возможности избежать своей участи. Смену палачей и жертв автор переносит не только на историю России, но и на мировой ход событий.
Попытаемся выяснить мотивы писательства героя, которые оказываются связаны по большей части с проблемой исторического времени. Письмо, произведение – способ обуздать хаос истории. Именно в прошлом герой видит ответы нынешних событий: «День впереди представляется мне сейчас узким и душным лазом, сквозь который, чего бы мне это ни стоило, надо продраться не похмеляясь, чтобы к вечеру сесть наконец к столу и продолжить свое словесное путешествие в ту гремучую пору, где прочно завязалась раскидистая грибница большинства нынешних событий и судеб» [4, с. 702]. В молодости он отсекал прошлое, а теперь намеренно заглядывает в этот омут, чтобы разобраться в себе и в настоящем.
История в романе «Кочевание до смерти» представляется отдельными листами, которые не могут связаться воедино, как и творчество Бармина: «Впрочем, иногда что-то наплывает на меня из далекого далека, манит призрачными химерами, рассыпается дробной мозаикой, которую я силюсь собрать на бумаге в одно целое, но обманчивое наваждение вскоре линяет, и я снова остаюсь наедине со своей тоской и беспомощностью перед чистым лицом бумаги. Вот уже сколько лет листочки, листочки, отдельные листочки, разорванная связь времен. От отца к сыну и еще дальше и шире» [4, с. 551]. Теперь образами древних чудовищ связаны воедино прошлое, сама история, революция, лагерь. Так и человек беспомощен перед кругом истории, беспомощны попытки осознать ее ход, установить логику, чтобы не попасть в колесо ее. Также и писатель Бармин бессилен перед своим произведением, так как он в нем ищет ответы, поставленные перед историческим временем. Описывает он историю отца, но это лишь возможность показать исторические масштабы и доказать цикличность и неизбежную повторяемость всего. Сама русская история в то время оказалась просто чистым листом, на котором новая власть создавала новое видение исторических событий.
В романе «Кочевание до смерти» мы видим, как история ломает человека, его душу, его судьбу, его «Я». Герой пытается сбежать из несвободной страны, пытается спастись от времени и от различных мыслей с помощью алкоголя, с помощью ухода в текст, живя в самой книге как во сне. Но его это не спасает, само время, в котором ему пришлось жить, толкает его на самоубийство, а последней каплей становится смерть лучшего друга. «Судьба, похоже, гонялась за нами по пятам, время от времени сводя нас друг с другом, и от нее нам, видно, уже некуда было деться» [4, с. 673], – отмечает герой о встрече с Серегой. Люди в романе часто повторяются. Например, отец Бармина в его книге идет по кругу событий, которые до этого уже прошел его сын. А конкретно он попадает в тот же самый лагерь и к тому же самому надзирателю.
В. Максимов представляет историю лабиринтом, хаосом, переплетением судеб. Люди встречаются на Земле в настолько разных местах постоянно, либо каким-то образом их связывает другая сила, что это кажется невероятным. И сам роман «Кочевание до смерти» создается как лабиринт, переплетение времен, настолько они связаны, а судьба одного поколения зависит от другого. Как итог можно привести цитату из работы А. Р. Дзиова: «По существу, у В. Максимова речь идет о катастрофе, которую потерпел человек в XX столетии» [5, с. 51]. Владимир Максимов показал катастрофу человека, который сам сотворил историю роковую, приведшую ко всем его бедствиям.
Библиографический список
- Попова И.М. Принципы изображения истории в романистике В.Е. Максимова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. №12(30): в 2-х ч. Ч.II. C. 170–173. URL: http://www.gramota.net/materials/2/2013/12-2/44.html
- Дзиов А.Р. Историческая судьба России в романе Владимира Максимова «Заглянуть в бездну» // Шадринские чтения: Материалы второй межрегиональной научно-практической конференции. Литературоведение. Культурология. Шадринск, 2006. 184 с.
- Кольцов Д.А., Попова И.М. Историзм романа В.Е. Максимова «Семь дней творения» // Вопросы современной науки и практики. Университет им. В. И. Вернадского. 2010. №4–6(29). С. 305–309.
- Максимов В.Е. Кочевание до смерти // Максимов В.Е. Избранное. М., 1994. 736 с.
- Дзиов А.Р. Роман «Кочевание до смерти» в творческой судьбе В. Максимова // Дзиов А.Р. Проблемы современного литературного процесса. Шадринск, 2007. 141 с. URL: http://rudocs.exdat.com/download/docs-176641/176641.doc