В данной работе мы хотели бы остановиться на некоторых важных для современного культуроориентированного образования положений, ряд из которых уже рассматривался в работах, посвященных смыслогенетическому подходу [1; 2; 3].
Одним из таких положений является поликультурный подход. Основой для данного подхода является характер отношений между культурологией и психологией, который приблизительно таков, как между теорией и практикой. Без психологии культурология не в состоянии понять суть и смысл глубинных механизмов управления сознанием в системе культуры, без которых ее разработки являются практически не реализуемыми и утрачивающими практическую ценность. И, с другой стороны, еще более неоценим вклад психологии в осуществление умения человека пользоваться самим культурологическим знанием в социально-адаптационных целях. Само культурологическое знание только в том случае будет способствовать человеку социально адаптироваться, когда, в дополнении к пониманию самой системы культуры и механизмов ее воздействия на сознание, он будет непосредственно владеть психологическими практиками этой адаптации. Без этого культурология останется всего лишь абстрактным знанием, и круг и сфера ее практической реализации будет осуществляться преимущественно кустарно-эмпирическим путем, методом проб и ошибок в процессе построения личного индивидуального жизненного опыта человека, индивида.
На основании вышеизложенного можно со всей очевидностью полагать, что смысл культурологии лежит в сфере психологии точно так же, как само психологическое знание представляет собой непосредственную основу для построения самой системы культуры в целом.
Рассматриваемый и представленный выше процесс и являет собой основу поликультурного подхода в целом. В основе поликультурности лежит идея выхода и достижения глубинных антропологических, архетипических уровней и пластов сознания, позволяющих личности выходить и подниматься на базовые антропологические смыслы культуры.
То есть, по сути, изначально и принципиально реализация идеи и начала поликультурности заключена не только в непосредственном знакомстве ученика с произведениями искусства и достижениями различных культур, как это принято по обыкновению. Безусловно, деятельность подобного рода является крайне необходимой, но, тем не менее, по своей сути, крайне недостаточной для достижения и реализации принципа, или идеи поликультурности, представляя собой как бы первый, внешний, поверхностный, своего рода начальный этап ее реализации. Разумеется, исключительно важно, что бы ученик присвоил, внутренне интериоризировал достижения другой культуры. И этой цели вполне можно достичь через искусство, посредством которого в образной форме усвоение инородной формы культуры осуществляется легче и доступнее всего.
Однако между присвоением достижений искусства, даже при случае понимания его глубинного общечеловеческого смысла, обеспечивающем достижение так называемого «уровня культурной образованности», и реализацией задачи адаптации в условиях различных культур лежит значительнейшая дистанция. Задача состоит, прежде всего, в сущностном, глубинном овладении антропологическими смыслами культуры, которыми искусство, как отражение конкретной культуры, просто может не обладать в должной степени, по причине слабой представленности этих смыслов в самой данной культуре. И, разумеется, в необходимости практической реализации психологических свойств и качеств самой личности, как проявления практики социальной адаптации.
Поэтому проблема поликультурности необходимо включает в себя фундаментальный психологический аспект. В сущности, для адаптивности к различным типам культуры человек должен пребывать в некоем надкультурном, или же общекультурном смысловом пространстве и измерении. Это весьма трудно, и, возможно, даже вряд ли в целом достижимо средствами искусства, поскольку искусство реализует свою деятельность преимущественно через чувственно-образную, эмоциональную сферу человека, что, безусловно, на чувственном уровне значительно приближает человека к условиям и специфике конкретной культуры, как и всякий чувственно-эмпирический план и материал. Для реализации подлинной поликультурности искусству не хватает именно абстрактности, способной взирать на все достаточно равномерно, если вообще не равнодушно. Ибо чувственно-эмпирическое начало, равно как и сами выдающиеся произведения искусства, всегда единично и конкретно по определению, и через эту уникальность, произведения искусства в чувственно эмпирическом плане привязаны к условиям конкретной страны, будучи от нее просто неотделимы.
Но, с другой стороны, именно в силу своей привязки и конкретности, они дают возможность наилучшим образом почувствовать и ощутить культуру этой страны, быть может, только вот в несколько поверхностном, внешнем ее слое и проявлении. Именно в силу своей конкретной эмпиричности искусство, безусловно, может рассматриваться в качестве первичного и необходимого средства и способа достижения поликультурности и поликультурного подхода в образовании, на котором, в то же время, совершенно нельзя остановиться. Посредством искусства, на чувственно-эмпирическом уроне, разумеется, легче постичь культуру конкретной страны, но, в то же время, соответственно, легче к этой культуре «привязаться», учитывая сильное влияние на чувственную сферу. То есть, может произойти сосредоточение преимущественно на какой-либо одной культуре. Сосредоточение же на какой-либо одной культуре, в целом, уже являет собой нарушение самого принципа и начала (поликультурного подхода). В плане же реализации принципа и начала поликультурности, важно не столько сосредоточить сознание на достижениях одной, пусть и выдающейся, культуры, а осуществить прорыв на более глубокий уровень общекультурных антропологических начал, приобретя благодаря этому, тем самым, способность к поликультурной адаптации.
С необходимостью поликультурного подхода насущно связана проблема биполярности современной культуры, а с ним и образования. В настоящее время настоятельная необходимость преодоления биполярной культуры обусловлено целым рядом серьезных, глобальных причин. К числу причин и факторов преимущественно внешнего плана можно отнести тот факт, что непосредственно предполагающий конфликтность характер биполярной культуры в силу реализуемого в ее рамках полярного видения на черное и белое, плохое и хорошее, доброе и злое и т.п., принципиально и потенциально предполагает биполярное видение мира в целом. Подобное противопоставление, как на индивидуальном, так и на общемировом уровне, неизбежно через противопоставление приводит к конфликту и ориентирует на конфликт.
В сущности, подобное видение изначально заложено в процессе общественного развития для реализации конфликта, как способа и условия социального развития. Такой подход неизбежно предполагает кризисный, революционный процесс и тип развития с потенциальной эскалацией конфликта. В сущности, это подход, ориентированный на социальное развитие, а всякое развитие необходимо предполагает, в свою очередь, усиление и возрастание противоречий, что и оглашается и манифестируется в лице идеологии.
Но, на сегодняшний день, в связи с тенденцией к тотальной глобализации, появлением оружия массового поражения и уровнем развития производства, сам тип развития, в основе которого лежит и заложен конфликт, становится принципиально опасным. Это не период двух или же трех тысячелетней давности, когда были заложены основы иудаизма и христианства и сами конфликты носили преимущественно частный, локальный характер, не идя при этом, разумеется, ни в какое сравнение с мировыми войнами. Тогда еще можно было столь грубыми и примитивными средствами, путем конфликтов и вооруженных действий, провоцировать общественное развитие. Сегодня подобные военные конфликты могут в любой момент обречь человечество на самоуничтожение.
Одним словом, для условий и состояния современной цивилизации подобное мировоззрение являет собой слишком грубый и опасный путь, способ и подход. И, если уж и говорить о так называемом «новом мышлении», то оно, разумеется, прежде всего, должно состоять в отказе от биполярного принципа видения мира в силу его изначальной конфликтности.
Реальные внутренние причины необходимости отказа от биполярного мировоззрения и видения мира связаны с принципиальным влиянием процесса и феномена ограничения и расщепления сознания, которое необходимо предполагает биполярный принцип, на состояние общей жизнедеятельности человека в современных условиях. Опять же в силу отсутствия или крайне слабой представленности антропологических мировоззренческих основ в рамках биполярного сознания осуществляется чрезвычайно грубая и поверхностная мотивация человека на социальное развитие и достижение системы социальных ценностей, реально оборачивающаяся культом безудержного потребления и безостановочной гонкой на выживание, смысл которого состоит в обеспечении как можно более значительных и динамичных темпов общественного развития.
В то же время, исповедуя культ ложных, потребительских ценностей, человек, в силу расщепленности его сознания, просто не может и не успевает восстанавливаться, в силу чего все более утрачивает целостность и психическую устойчивость и равновесие. Нарастают и возрастают нервно-психические, а, за ними, естественно, и все последующие, остальные заболевания. Наряду и параллельно с возрастанием темпа жизни, закономерно возрастает и изнашиваемость человека, в результате ухудшается его здоровье и генофонд. Будучи отчужденным от реального антропологического содержания культуры, человек просто уже не может приобрести автономию и восстанавливать свою психику, войдя в нормальный жизненный темп и ритм. Нет, он будет вращать колеса молоха цивилизации до конца, до тех пор, пока не упадет, поскольку такой темп ему изначально задан.
То есть, не обладая антропологической информацией, человек утрачивает автономию и становится привязанным к ценностям и установкам, стереотипам культуры, как бы порочны, в своей основе, они ни были бы.
В то же время, имея антропологическую информацию, он не только может, получая действительную точку опоры и сам механизм реализации, критически и оценивающе воспринимать существующее положение, но и обладать реальными практиками и техниками психологического и физиологического самовосстановления, что позволяет ему, соответственно, относительно самостоятельно регулировать темп и ритм своей жизнедеятельности.
То есть, опять же, отчетливо выделяются взаимосвязанные между собой уровни ценностный и практический. При этом ценностный уровень непосредственно зависит от уровня практического, поскольку, без надлежащих восстановительных практик, ценностный уровень просто не сможет долго существовать. Ценности мало задать, их еще надо уметь осуществить, создав и сформировав сами возможности для их осуществления. Кому нужны ценности, если они не имеют, точки опоры в человеке и не пригодны к практической реализации? Эту точку опоры закладывают сами ценности только наряду и в единстве с практикой.
Суть заключается в том, что стремления и желания современного человека всегда социально направлены и окрашены. Они могут быть социальными или антисоциальными, но практически никогда не являются асоциальными, поскольку человек, в силу своей заданной ограниченности, уже просто не может жить без общества. И, отрицает ли он его или же утверждает, не суть важно. Важно, что он ограничивается только лишь им, а с каким знаком, положительным или же отрицательным, это уже второй вопрос. Главное, что он принципиально не выходит и не может, не в состоянии выйти из рамок социально-духовной сферы. В современном понимании человеческой природы нет целостности. Утверждается только один аспект человеческой природы – именно духовный, идеальный. Это приводит к чрезмерной эмоциональности, как утрате психологической стабильности, состояния психического равновесия, что отражает и сопровождает ход всего процесса социального развития. Утрата психического равновесия во многом задается и обуславливается, как непосредственная причина этого развития, а не только как его следствие. В результате человек становится легко управляем, он не контролирует свои чувства и эмоции, поскольку у него для этого нет целостности, нет «ключей». Само биполярное мировоззрение не позволяет ему этого предполагать и это делать. Он даже не понимает, что такое может быть, что это, по сути своей, совершенно естественно. Человек становится социально слабым, если он не автономен и не умеет управлять своей психологической сферой. Естественно, само его мировоззрение и отношение к жизни, личностно окрашенное и субъективное, далеко от объективности. Он утрачивает способность объективно, непредвзято воспринимать и оценивать других людей и самого себя тоже.
Фактически, вследствие разобщенности и расчлененности сознания, на сегодняшний день мы можем наблюдать тот факт, что непосредственно само эстетическое, точнее, восприятие явлений эстетической реальности само по себе, к сожалению, не рассматривается нами в качестве сколько-нибудь самостоятельного критерия достоверного знания. Что непосредственно отражает собой общую расчлененность, расколотость сознания современного человека. Если современный человек и рассматривает явления эстетической сферы, то он рассматривает их как бы сами по себе, в отдельности и изолированности, не сопрягая с основами рационального знания. Иными словами говоря, сознание современного человека практически не способно воспринимать эстетические явления, феномены эстетической сферы в качестве источника достоверного научного знания. Поскольку, в силу расчлененности сознания, современный человек сегодня не обладает возможностями рационализировать и рационально интерпретировать явления эстетической жизни и реальности. В современном сознании современного общества эстетическая и рациональная сферы являются принципиально разорванными и разобщенными, отделенными и опосредованными друг от друга. Поэтому рассматриваясь изолированно и как бы сами по себе, явления эстетической жизни утрачивают общий критерий своей оценки, нередко зачастую приобретая при этом извращенный, дисгармоничный характер. В связи с отсутствием начала универсального, целостного сознания человек сегодня не может получать объективных, реальных знаний на основе сферы эстетической сферы. И, в том числе, в плане и отношении интерпретации и понимания формы как таковой. Чтобы считывать и понимать информацию, заключенную в форме, необходимо обладать целостным сознанием, которое у современного человека в большинстве случаев отсутствует. Вследствие и в связи с неспособностью раскрывать и использовать заключенный в эстетических явлениях, в их форме, информационно-содержательный потенциал, эти явления воспринимаются сознанием современного человека как в целом малодостоверные и несущественные, не несущие в себе серьезной реальной информации и значения. А по сути, соответственно, современный человек и не придает существенного значения роли и характеру формы, ее значению и функции, поскольку он просто не понимает и не осознает, как форма, явления эстетической жизни в целом, влияют на самого человека, его сознание и психику.
В связи с этим важнейшей задачей является сочетание и объединение, интеграция антропологического и социального компонентов в культуре. На самом деле, мы ведем речь и утверждаем отнюдь не отрицание антропологического или социального компонентов культуры, а их гармонизацию. В эпоху Древнего мира наблюдалось явное преобладание антропологического компонента в культуре. На сегодняшний день в культуре, напротив, наблюдается явное преобладание со стороны социального компонента. В сущности, и тот, и другой подход являются, по определению, узкими и однобокими. Проблема состоит в том, как реально добиться и достичь гармонизации антропологического и социального компонентов. В сущности, предположительно можно вести речь о давно назревшем возрастании антропологического компонента культуры при необходимости сохранения компонента социального.
Результативность культуры обеспечивается не только за счет и посредством относительно гармоничного сочетания антропологического и социального компонентов, но и благодаря самому характеру и качественной специфике этого сочетания, призванной составить содержание новой культуры. В сущности, содержание культуры обеспечивается и раскрывается через характер конкретного сочетания и соотношения антропологического и социального начал в ее содержании. Определив саму меру и характер этого сочетания, можно говорить и о характере самой культуры в целом. Этот вопрос в его конкретном рассмотрении нуждается в дальнейшей и достаточно детальной, особой проработке.
Говоря о сочетании и соотношении антропологического и социального начал, следует отметить, что, если реализация и утверждение антропологического начала связаны с задачей наиболее полной реализации способностей и возможностей человека, что, в более прикладном значении и применении предполагает более высокую производительность и качество труда, то социальный компонент является отвечающим за процесс социального развития.
Антропологический компонент позволяет осуществлять наиболее полное развитие, восстановление, а, следовательно, и использование человеческого фактора и материала. Но, будучи преобладающим и доминирующим, этот компонент видит и усматривает, полагает цель в самом себе, ограничивая общественные задачи преимущественно целями индивидуального совершенствования личности, то есть, сугубо индивидуальными целями. Соответственно, уже хотя бы с этих позиций, общество нуждается и будет нуждаться в достаточно жесткой, авторитарной форме правления. Социальный же компонент задает, обуславливает и предопределяет задачу социального развития общества, осуществляющуюся за счет ограничения антропологического компонента.
В этой связи представляется совершенно естественным и безусловным факт наличия и представленности в рамках современной западноевропейской культуры и антропологического, и социального компонентов, однако, в условиях этой культуры, явный приоритет продолжает оставаться за началом и компонентом социальным. Столь явный акцент на реализации задачи социального развития приводит к усиленному размыванию и разрушению человеческого материала и потенциала, не позволяя ему, в должной мере, восстанавливаться и реализовывать свои возможности, а заставляя и побуждая работать на износ. Это, разумеется, в конечном итоге, является тормозом и на пути развития самого общества, ограничивает возможности реализуемых в его рамках инноваций и начинаний.
В конечном итоге, подобная ситуация просто ведет к общественному кризису и слому самой цивилизационной системы, как не способной восстановиться в силу слабой представленности и ограниченности антропологического компонента. То есть, не способной восстанавливать именно самого человека, поскольку все более и более возрастающий раскол сознания препятствует восстановлению человека и поиску альтернативных путей развития. Напротив, сами темпы развития все более и более возрастают. По сути дела, процесс предполагает ярко выраженный обвальный характер. Сужающееся сознание при возрастающих темпах развития не оставляет возможностей для маневра. Процесс характеризуется осуществляющимися параллельно процессами: возрастанием темпов социального развития и прогрессирующим расщеплением сознания, что связано и получает свое отражение в возрастающей нагрузке на психику человека и, следовательно, возрастающей перегрузке и износе кадров, человеческого
потенциала.
В сущности, реальная проблема состоит в определении и выявлении необходимого объема антропологического компонента и достаточном объеме компонента социального, чтобы была возможность совершенствовать, формировать и использовать человека и, в то же время, осуществлять развитие социума. Может ли быть найдена такая оптимальная мера в культуре. На сегодня социальный компонент должен быть ограничен в своем содержании и объеме, а антропологический представлен более полно, поскольку именно антропологический компонент позволяет человеку наиболее полно и последовательно реализовать свои возможности и потенциал на благо обществу.
При этом ограничение роли и значения социального компонента, как такового, в целом, должно компенсироваться большей качественной представленностью самого антропологического компонента, что, в условиях их сочетания, позволяет достичь более полных и весомых результатов, реально акцентировав общество на вложения в сферу человеческого капитала и предоставив, главное, саму такую возможность. Безусловно, что в интересах развития самого общества должен быть перенесен акцент с развития общества и приоритетов развития общества на развитие самого человека. Это, в частности, уже можно наблюдать в развитии образовательной и досуговой сферы, пребывающей, однако, по своему содержанию и характеру на сегодняшний день еще преимущественно в парадигме социоориентированной, биполярной культуры.
Вооруженная мощным арсеналом антропологического знания, личность с опорой на общество сама сможет решать многие задачи, что существенно повысит реальную степень ее личной, индивидуальной свободы. Но полностью уйти от социокомпонента, разумеется, не получится, да и не нужно.
Итак, на наш взгляд, для современного культуроориентированного образования может оказаться крайне важным применение положений, выработанных в рамках смыслогенетического подхода. Поликультурность и работа над утверждением антропологического знания и его гармонизацией со знанием социальной природы, способны в перспективе преодолеть биполярность культуры в части ее деструктивных проявлений, что необходимо для преодоления «обвальных» кризисных явлений не только в сфере образования, но и во всей глобальной общественной жизни.
Библиографический список
- Бутов А.Ю., Фоменко А.В. Проблема толерантности в контексте социокультурной адаптации // Теоретико-методологические аспекты организации диалога культур в образовательной среде. М.: ИХО РАО, 2009.
- Бутов А.Ю., Фоменко А.В. Интерпретация комедии «Горе от ума» в контексте проблемы социокультурной идентичности личности в России 19 века // Интерпретация мирового классического наследия в основном и дополнительном образовании. М.: ИХО РАО, 2009.
- Фоменко А.В. Об особенностях применения смысло-генетического подхода в контексте медитативного сознания. // Электронный журнал «Гуманитарные научные исследования». 2012. Сентябрь. http://human.snauka.ru/2012/09/1674