Интуитивно-эвристическое познание в последнее время становится одним из актуальных предметов научного анализа. Причина повышенного научного интереса к этому явлению кроется в осознании человеком событийной рядоположенности закономерного – логического и «случайного» – интуитивного. Человек, устремляясь к вершинам самосовершенствования, так или иначе подчиняет самопознание контролируемым, управляемым действиям. К числу таких управляемых процессов отмечаются попытки отнести интуицию. Интуитивное познание мира становится для человека, с одной стороны, тайной, загадкой, непознаваемым до конца предметом, с другой стороны, причисляется к познавательным процессам таким же узнаваемым, как и логическое познание, определяемым по результату познавательным актом.
Определяя феномен эвристической интуиции необходимо обратиться к понятиям «познание», «познавательная деятельность», «интуиция», «эвристическая интуиция». Важной задачей выступает не просто уточнение трактовки понятий, но, прежде всего, выявление их принципиальных различий.
Обращаясь к классическим трудам философов, становится очевидным, что самым широким понятием из исследуемых нами является «познание». Зачастую ученые, определяя познание, обращаются к образам, ярко демонстрирующим его суть. Так, А. Эйнштейн и Л. Инфельд применили образ лабиринта. При этом творческий процесс в какой-то степени мистифицируется: с помощью физических теорий, подчеркивают они, «якобы пытаемся найти себе путь в лабиринте наблюдаемых фактов, упорядочить мир чувственных восприятий, свободно изобретая в этих целях понятия и теории» [1, с. 218].
Следует отметить, что наше познание состоит из двух главных источников души, из которых первый – способность получать представления (восприимчивость впечатлений), а второй – способность познавать предметы посредством этих представлений (самостоятельность понятий). Происходит разрыв содержания мышления, даваемое чувствами, и формы, якобы данной ему а ргiогi [1, 8]. Таким образом, познание возникает и развивается лишь на основе общественной трудовой деятельности человека. Практика демонстрирует общее в различных предметах и устанавливает их различия. Она создает необходимые предпосылки для образования понятий. Мозг человека становится способным к переработке созерцаний и представлений в абстракции, логические формы, когда у человека появляется средство для закрепления результатов общественной практики – слово, в котором мысль получает свою непосредственную действительность. Во всяком слове, кроме имен собственных, дано известное обобщение общественно-исторической практики, сведений о материальном мире, об отношениях предметов и явлений [1, 8].
С другой стороны, познание есть отражение человеком природы. Это процесс сложного взаимодействия различных форм, их взаимопереходов, ибо мышление осуществляется в различных формах, каждая из которых имеет не только общее для всех их содержание, но и специфическое. Отражение есть прежде всего воспроизведение в мышлении диалектики предметов во всей сложности их внутренних и внешних связей. Познание не открывает сущности вещей сразу, а движется от явления, познаваемого ощущением, к формам теоретического и практического познания, открывающим сущность [1, 7, 8].
В научном исследовании познавательная деятельность основана на решении исследовательской задачи, которое может проходить двумя способами: логическим и интуитивным. Логический жестко детерминирован условиями; разворачивается в последовательно следующих друг за другом этапах, ориентированных на цель. Интуитивный способ происходит как мистическое озарение, без указанных детерминант.
Следующим ключевым понятием в нашем исследовании выступает «интуиция». В домарксистской и современной зарубежной философии можно выделить следующие основные трактовки интуиции:
1) интуиция как внечувственное восприятие особой мистической действительности (Аристотель, Ф. Аквинский, Н. Кузанский);
2) интуиция как высший вид интеллектуального познания, достижение нового знания непосредственным, не опирающимся на доказательство, усмотрением (Б. Спиноза, Г. Лейбниц); интуиция, по Р. Декарту, – высший вид интеллектуального познания, в процессе которого человек одновременно мыслит и созерцает [8];
З) интуиция как непосредственное чувственное восприятие мира (И. Кант);
4) интуиция как мистическая способность проникновения в глубины индивидуального сознания, постижение сущности Я, воли, жизни, экзистенции (А. Бергсон).
В философии наметилось два направления, опирающихся на интуитивное познание действительности: интуитивизм и интуиционизм.
В.Ф. Асмус пишет, что совершенно недопустимо отождествлять интуиционизм с интуитивизмом, т. к. последнее – чисто философское направление, а первое является направлением в основаниях математики, не имеющим ничего общего с интуитивизмом в чисто гносеологическом плане [1].
К.Н. Суханов [9] отмечает, что интуиционистское учение следует рассматривать в нескольких аспектах. Прежде всего, интуиционизм содержит в себе общие мировоззренческие и методологические принципы, составляющие первую компоненту интуиционистских взглядов. Сюда относятся: тезис о ненаучном характере познания объективной реальности; исключение из науки принципа отражения действительности в понятиях, теориях и т. п.; признание субъективного жизненного потока в качестве последней реальности, подлежащей научному познанию; признание интуиции (субъективной интроспекции) в качестве единственной достоверной формы познания; учение об априорном характере математических объектов и их познания; тезис о внеязыковом характере содержательного математического познания и т. д.
Основным критерием интуиционистской концепции оказывается научность познания – непосредственного постижения мыслящим духом содержания своих объектов. Непосредственному постижению, согласно интуиционизму, доступны в этом смысле лишь ментальные по своей природе умственные конструкции человеческого сознания. Этот принцип определяет всю мировоззренческую часть интуиционистской гносеологии. Им объясняется интуиционистское отрицание научного содержания в признании объективной реальности (такое признание влечет допущение принципа отражения, отличного от принципа непосредственного постижения объекта), построение реальности из данных ощущений (достигается ограничение непосредственно постигаемыми объектами), выведение математики из внутреннего опыта (математическое мышление, как наиболее точное, должно опираться на непосредственное постижение объектов), критика языковой коммуникации (структура языковой коммуникации такова, что она исключает непосредственное постижение содержания внутреннего опыта говорящего или пишущего) и т. д. [1, 8].
Д. Локк различал три вида познания: интуитивное, демонстративное, чувственное. Интуитивное познание направлено на собственные идеи субъекта, постижение которых сводится к узрению их соответствия или несоответствия [8].
Р. Декарт отметил, что ничто не может быть познано прежде самого интеллекта, ибо познание всех прочих вещей зависит от интеллекта, а познание интеллекта является примером наиболее ясной и отчетливой интуиции. Для интуиционистов наивысшая достоверность, ясность и очевидность непосредственного постижения субъективного содержания духа также является аксиомой [8].
Согласно теории Р. Декарта, интуиция – это свойство ума непосредственно, ясно, отчетливо, достоверно созерцать объекты как внешнего, так и внутреннего мира: интуиция есть «прочное понятие ясного и внимательного ума, благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция». Всякий может интуитивно постичь умом, что он существует, что треугольник ограничивается только тремя линиями, что шар имеет только одну поверхность и др. [8].
Интуиция, по А. Бергсону, также не замыкается внутренним миром субъекта и имеет четкую направленность на внутреннее начало всякой жизни, выражающееся в длительности. Интуиция А. Бергсона – это инстинкт, не имеющий практического интереса, осознающий самого себя, способный размышлять о своем объекте. Познавательная задача субъекта состоит в том, чтобы «поместиться в подвижную реальность, овладеть ею посредством той интеллектуальной симпатии, которую называют интуицией. Интуиция А. Бергсона прямо противоположна логике и является своего рода способом помещения познающего Я в непосредственную внутреннюю природу жизни, средством «растворения» познающего субъекта в объекте познания [2].
Для Н.О. Лосского интуиция является непосредственным знанием транссубъективных (внесубъективных) объектов: «…Познавательный процесс, благодаря которому субъект наблюдает предметы в подлиннике, я называю словом созерцание, или непосредственное восприятие, или интуиция» [8, с. 89].
Г. Клаус связывает интуицию с твердой уверенностью в истинности некоторых знаний (суждений). Эта уверенность возникает таким путем, о котором сам индивид вообще не может отдать себе отчета. Любые процессы в мозге, о которых мы не имеем еще рационального объяснения, называем словом интуиция, а их результат – очевидным. Истинность очевидных суждений устанавливается путем непосредственного наблюдения. При этом очевидность носит относительный характер: нечто очевидно всегда для некоторого субъекта. Относительность очевидности показывает, что твердая уверенность в истинности интуитивных суждений имеет психологическую природу [8].
А. Бергсон считает, что человеческая мысль, разум человека как результат длительной эволюции приспособлен для познания неживой природы. Мысль как эманация, как один из видов жизни, не может охватить саму жизнь. Категории нашей мысли (как, например, единство, множественность, причинность, разумная целесообразность и т. д.), по мнению А. Бергсона, неприменимы к живым предметам. Но это не означает, что жизненные явления познавать невозможно. Для этого в ходе эволюции человек приобрел особую познавательную способность – интуицию. Интеллект и вся наука не отражают, по мнению А. Бергсона, сущности изучаемых явлений. Наука познает не сущность вещей, а лишь отношения между вещами. Поэтому, согласно А. Бергсону, вся современная наука носит кинематографический характер. Но если разум, логическое мышление не могут постигнуть сущность жизни, то надо надеяться на то, что «возле нашей умозрительной и логической мысли» находится «неопределенная туманность из той самой сущности, за счет которой образовалось сияющее ядро, наш разум. В этой туманности еще находятся силы, дополняющие разум…» [2, с. 124]. Этими силами, согласно А. Бергсону, являются инстинкт и интуиция (эти понятия А. Бергсон часто использует как синонимы).
А.А. Налчаджян [7] отмечает, что если учесть мысли А. Бергсона о формах этой интуиции в философии и в искусстве, то следует сказать, что она есть интроспекция, из которой изгнаны все рассудочные элементы и оставлен лишь эмоциональный фон вместе с непосредственным восприятием. Превратив воспринимаемый предмет в факт внутренней жизни посредством вчувствования, интуиция проникает в его сущность и одновременно с этим познает кусочек, грань абсолюта. Надо полагать, следовательно, что одним из истоков бергсоновского интуитивизма является односторонне понятый интроспекционизм, у которого А. Бергсон брал лишь чувственную, эмпатическую сторону, игнорируя интеллектуальные, мыслительные элементы.
М. Бунге пишет: «То, что у нас вряд ли есть теория интеллектуального творчества, – один из результатов указанного философского предубеждения … предчувствие, интуитивное «озарение» сознания, творческое воображение, инсайт или антиципация – все это суть один и тот же процесс синтеза нового знания, новой гипотетической идеи из материала прошлого опыта» [3, с. 94].
М. Бунге различает несколько разновидностей интуиции: интеллектуальная – ускоренное умозаключение (интуиция Декарта и других рационалистов); интуиция как способность к синтезу; интуиция как здравое суждение (фронезис). М. Бунге подчеркивает, что эти разновидности интуиции «обычные способы восприятия и мышления, пусть даже некоторые из них и встречаются у ученых в более полно развитом виде, они, следовательно, доступны для психологического исследования» [3, с. 102].
Е.Н. Князева признает, что интуиция часто эксплицируется как непосредственное схватывание, чутье, ясновидение или прозрение, то есть своего рода чувство за пределами, сверх или по ту сторону ментального. Немцы говорят об интуиции как о некотором внутреннем чувстве или внутреннем зрении, проницательности [6].
Таким образом, проблема эвристической интуиции и определение ее феномена имеет богатейшее философское наследие. Проведенный анализ в исследовании феномена эвристической интуиции представляется логически обоснованным и позволяет констатировать, что под интуитивно-эвристическим познанием понимается, во-первых, способность человеческого сознания к внезапному переходу от прежнего к новому знанию, во-вторых, специфический способ познания, выражающийся во взаимодействии чувственного и логического, подсознательного и сознательного; результаты эвристической интуиции, как правило, обладают истинностью, а, следовательно, интуитивное знание возможно подвергнуть экспериментальной проверке.
Список литературы
- Асмус, В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике [Текст] / В. Ф. Асмус. – М.: Мысль, 1965. – 312 с.
- Бергсон, А. Собр. соч., т. 1. [Текст] / А. Бергсон. – СПб., 1913. – 413с.
- Бунге, М. Интуиция и наука [Текст] / М. Бунге. – М.: Мысль, 1967. – 127 с.
- Грановская, Р. М., Березная, И. Я. Интуиция и искусственный интеллект [Текст] / Р. М. Грановская, Березная И. Я. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. – 270 с.
- Ирина, В. Р., Новиков, А. А. В мире научной интуиции: интуиция и разум [Текст] / В. Р. Ирина, А. А. Новиков. – М.: Наука, 1978. – 191 с.
- Князева, Е. Н. Одиссея научного разума [Текст] / Е. Н. Князева. – М.: Мысль, 1995. – 225 с.
- Налчаджян, А. А. Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания: (Интуиция в процессе научного творчества) [Текст] / А. А. Налчаджян. – М.: Мысль, 1972. – 403 с.
- Петров, Ю. А. Теория познания: научно – практическое значение [Текст] / Ю. А. Петров. – М.: Мысль, 1988. – 142 с.
- Суханов, К. Н. Критический очерк гносеологии интуиционизма [Текст] / К. Н. Суханов.– Челябинск, 1973. – 226 с.