При воспитании ребенка одним родителем формируется множество психологических проблем. Роль каждого из родителей в воспитании ребенка многогранна, важность наличия и отца, и матери с самых ранних лет жизни неоспорима. Данный фактор влияет на формирование личности ребенка. Отсутствие одного из родителей является причиной различных нарушений психического развития ребенка, снижения  социальной активности, деформаций личности, отклонений в поведении и состоянии психического здоровья.

Воспитываясь в неполной семье, ребенок испытывает нарушение семейно-ролевой идентификации, зачастую имеет серьезные психологические проблемы. Для того чтобы успешно пройти процесс идентификации, ребенок должен испытывать и материнское, и отцовское влияние. В противном случае ребенок не усваивает свою действительную семейную роль, искажает ее или даже выполняет другие, не свойственные ему роли. Это создает дополнительные трудности в дальнейшем: складывается установка на воспитание будущих детей либо только матерью, либо только отцом, ведь так произошло с ним в свое время, значит, так и должно быть. Проблемы в семейно-ролевой идентификации влекут за собой повторение проблем в семье в общении с другими людьми.  Не видя, как ведут себя отец или мать в различных ситуациях, в своей жизни он не сможет воспроизвести адекватную ситуации модель поведения. Неверные представления порождают некорректное ролевое поведение, тем самым нарушая внутрисемейную ролевую структуру.

Однако, в доступных литературных источниках не удалось обнаружить эмпирических исследований особенностей формирования семейно-ролевой идентификации у детей из неполных разведенных материнских семей, что и определило цель исследования: изучение особенностей семейно-ролевой идентификации у старших дошкольников, воспитывающихся в неполных материнских семьях.

Теоретический анализ психолого-педагогической литературы позволил сформулировать гипотезу исследования о том, что: имеются различия в семейно-ролевой идентификации у старших дошкольников из полных и неполных семей; различия проявляются в компонентах семейно-ролевой идентификации.

Задачами следования стали: выявление особенности семейно-ролевой идентификации у старших дошкольников, воспитывающихся в полных и неполных семьях, а также проведение сравнительного анализа особенностей семейно-ролевой идентификации у старших дошкольников, воспитывающихся в полных и неполных семьях.

С целью реализации поставленных задач использовались следующие методики: серия наблюдений за сюжетно-ролевой игрой детей «Семья» на основе сценария  Краснощековой Н.В., авторская модификация опросника Захарова А.И. «Семейное интервью», авторская анкета-опросник для родителей.

В исследовании приняло участие 50 детей старшего дошкольного возраста из полных семей и 50 детей из неполных материнских разведенных семей, а также 60 родителей испытуемых из обеих групп.

С целью определения уровня развития семейно-ролевой идентификации дошкольников и исследования ее особенностей в сюжетно-ролевой игре «Семья» была проведена серия наблюдений в соответствии с разработанной схемой наблюдения. Результаты изучения уровня развития семейно-ролевой идентификации представлены в таблице 1.

Таблица 1

Распределение испытуемых по уровням сформированности семейно-ролевой идентификации

Как мы видим из таблицы 1, наибольший процент детей из полных семей – 50,0% – имеют высокий уровень развития семейно-ролевой идентификации. Это означает, что у таких детей идентификация с ролью в семье, как игровой, так и реальной достаточно развита. Для них характерно верное отображение принимаемых ролей, они имеют полное представление о своей реальной семейной роли.

У детей из неполных семей такой высокий уровень характерен всего для 16,0% испытуемых, что говорит о недостаточной сформированности в целом у детей из неполных семей семейно-ролевой идентификации, отмечаемой по большинству показателей.

К среднему уровню, означающему идентификацию у ребенка с ролью в семье недостаточно развитой, относятся 34,0% детей из полных семей. Такие дети верно отображают принимаемые роли, однако, их представление о семейных ролях неполное. Проявления в роли, такие как речь, мимика и игровые действия отличаются скудностью и могут не соответствовать реальным. Среди детей из неполных семей лишь 16,0% испытуемых относятся к данному уровню развития.

Самый низкий процент детей из полных семей – 16,0% – относится к низкому уровню развития семейно-ролевой идентификации, тогда как в группе детей из неполных семей таких испытуемых – самый высокий – 68,0%. Семейно-ролевая идентификация у них развита недостаточно. Характерно искаженное отображение принимаемых ролей, скрытый отказ от принятия роли в виде полного несоответствия ей. Знаний о семейных ролях мало, такие дети имеют неверные ролевые представления.

На основании этого, мы можем сделать выводы о более низком развитии уровня семейно-ролевой идентификации у детей из неполных семей. Только 16,0 % детей отнесены к самому высокому уровню развития семейно-ролевой идентификации. Тогда как к самому низкому уровню были отнесены 68,0% детей.

Более детальное описание особенностей сформированности компонентов семейно-ролевой идентификации представлено в таблице 2.

Таблица 2

Распределение испытуемых по уровням сформированности компонентов семейно-ролевой идентификации

Из таблицы 2 мы видим, что дети из неполных семей в основном находятся на более низком уровне развития семейно-ролевой идентификации по всем компонентам по сравнению с детьми из полных семей.

По результатам исследования, на низком уровне развития поведенческого компонента семейно-ролевой идентификации находятся 58,0% испытуемых из группы неполных семей. Такие дети в ходе игрового взаимодействия зачастую доброжелательны по отношению только к одному из партнеров – членов воображаемой семьи, нередко проявляют агрессию. У них отсутствует умение принимать на себя различные роли, соответствовать им с точки зрения поло-ролевой идентичности, они постоянно выбирают одну и ту же роль,  возможно даже не своего пола. Они редко руководят процессом игры, нечетко соблюдают логику построения семейного сюжета, почти не участвуют в распределении ролей. Такие дети не умеют разрешать конфликты в процессе игре в соответствии с выполняемой семейной ролью. Они не инициируют проведение игры в семью, увлекаются процессом игры лишь на короткое время и часто могут перестать выполнять заданную или выбранную роль до окончания игры. Высокий уровень развития всех вышеперечисленных параметров характерен только для 14,0% детей из неполных семей, тогда как у детей из полных семей таких результатов – 52,0%. На среднем уровне развития поведенческого компонента семейно-ролевой идентификации находятся 36,0% детей из полных семей и 28,0% детей из неполных семей. В целом, дети из группы полных семей проявляли большую активность по всем критериям оценки поведенческого компонента семейно-ролевой идентификации, были настойчивыми в выборе ролей, стремились развивать игровой сюжет, чаще проявляли инициативу в его развитии.

На низком уровне развития когнитивного компонента семейно-ролевой идентификации находятся 70,0% испытуемых из группы неполных семей, тогда как для детей из полных семей это показатель всего 14,0%. Это означает, что дети из неполных семей не могут строить игру логично, а их представления о жизни семьи искажены и весьма ограничены. Они практически не используют личный опыт для развития сюжетной линии, не умеют подстраивать и изменять свою роль под конкретный семейный сюжет, затрудняются в подборе атрибутов и игровой обстановки. Они не знают способов распределения ролей, редко обращаются за помощью взрослого. Ролевые характеристики членов семьи в ходе игры искажаются, детям свойственна идеализация реализуемых образов, возможно полное отсутствие каких-либо индивидуальных черт в характере игрового персонажа. Многие дети склонны были наделять свои роли качествами, взятыми на основе литературы и художественных произведений. Наличие обширных знаний о семейных ролях, умение точно передавать их и применять на практике показали 44,0% детей из полных и 20,0% детей из неполных семей – они относятся к высокому уровню развития когнитивного компонента семейно-ролевой идентификации. Среди детей, у которых количество знаний недостаточно для высокого уровня и они находятся на среднем уровне развития когнитивного компонента семейно-ролевой идентификации, наблюдается большая разница в показателях: к нему относятся 42,0% детей из полных семей и лишь 10,0% детей из неполных семей. Дети из группы полных семей показывали знание особенностей поведения членов семьи, характерные как для их собственной семьи, так и для семей-примеров из литературных и художественных произведений. Они проявляли в ходе игры качества, стереотипные для ролей отца, матери, сына, брата и дочери, с упорством доказывали на личном примере, как должны были бы вести себя папа, мама или другой член семьи в происходящей игровой ситуации.

По результатам исследования эмоциональный компонент семейно-ролевой идентификации развит на высоком уровне у 50,0% детей из полных семей и лишь у 12,0% детей из неполных семей. Это означает, что у большинства (64,0%) детей из неполных семей отсутствуют положительные эмоции от игры «Семья» и исполнения семейных ролей, увлеченное игровое взаимодействие носит кратковременный характер. Такие дети редко бывают заинтересованы процессом игры, склонны переносить внутриигровые обиды во внеигровое пространство, могут проявлять агрессию по отношению к партнерам по игре. У них недостаточно развита эмпатия, их не интересует эмоциональное состояние других «членов семьи». Среди детей из полных семей процент детей с низким уровнем развития эмоционального компонента семейно-ролевой идентификации значительно ниже: всего 14,0%. Средние показатели имеют примерно равное количество детей из обеих групп 36,0% и 24,0%. В целом, дети из группы полных семей участвовали в игровом взаимодействии с большим удовольствием, чем дети из группы неполных семей, отличались меньшей конфликтностью и чаще шли на компромиссы.

Достоверность полученных различий по методике была проверена при помощи критерия Манна-Уитни. Различия достоверны по уровню р≤0,01.

Данные, полученные в ходе серии наблюдений, были подтверждены результатами по авторской модификации методики Захарова «Семейное интервью» и ответами родителей на вопросы анкеты.

По результатам исследования были выявлены следующие различия в формировании игровых навыков детей из группы полных и из группы неполных семей в сюжетно-ролевой игре «Семья»:

-                    В таких играх дети из неполных семей в большинстве своем (60,0%) выбирали роли, не имеющие прямого отношения к семье (милиционер, пожарный и др.). Для мальчиков из неполных семей была характерна инверсия ролей, когда доминирующая  в  семье и ориентированная на работу мать заменяет ряд мужских, еще в достаточной степени традиционных, функций. Следствием этого является усвоение ребенком образа отца как мягкого и фемининного члена семьи.

-                    Дети из полных семей гораздо чаще использовали (80,0%) реальный образ семьи в играх с семейным сюжетом, чем дети из неполных семей (35,0%). У детей из неполных семей структура игровой семьи реже соответствовала реальной (60,0%), чем у детей из полных семей (25,0%).

-                    Дети из неполных семей были склонны переносить конфликты из игры в реальную жизнь немного чаще, чем дети из полных семей.

Проведенный констатирующий эксперимент позволил нам глубже понять особенности семейно-ролевой идентификации у детей, и выявить следующие  различия в развитии ее основных компонентов у детей из полных и неполных семей:

1. Дети из неполных семей в большинстве своем – 68,0% – находились на низком уровне развития семейно-ролевой идентификации. Для них было характерно искаженное отображение принимаемых семейный ролей, скрытый отказ от принятия роли в виде полного несоответствия ей. Знания о семейных ролях характеризовались неточностью и размытостью, такие дети имели искаженные ролевые представления.

2. На низком уровне развития поведенческого компонента семейно-ролевой идентификации находились 58,0% испытуемых из группы неполных семей. Такие дети в ходе игрового взаимодействия зачастую были доброжелательны по отношению только к одному из партнеров – членов воображаемой семьи, нередко проявляли агрессию. Достоверность полученных различий по методике была проверена при помощи критерия Манна-Уитни. Различия достоверны по уровню р≤0,01. (Uкрит.=912 > Uэмп.=390).

3. Когнитивный компонент семейно-ролевой идентификации у детей из неполных семей был развит хуже – здесь на низком уровне развития компонента находились 70,0% испытуемых, тогда как для детей из полных семей этот показатель – всего 14,0%. Это означает, что дети из неполных семей не могут строить игру логично, а их представления о жизни современной семьи искажены и весьма ограничены. Наличие обширных знаний о семейных ролях, умение точно передавать их и применять на практике показали 44,0% детей из полных и 20,0% детей из неполных семей – они отнесены к высокому уровню развития когнитивного компонента семейно-ролевой идентификации. Различия между группами детей достоверны по уровню р≤0,01 (Uкрит.=912 > Uэмп.=568).

4. По результатам исследования эмоциональный компонент семейно-ролевой идентификации был развит на высоком уровне у 50,0% детей из полных семей и лишь у 12,0% детей из неполных семей. Среди детей из полных семей процент детей с низким уровнем развития эмоционального компонента семейно-ролевой идентификации был значительно ниже: всего 14,0%. Средние показатели имели примерно равное количество детей из обеих групп 36,0% и 24,0%. Различия достоверны по уровню р≤0,01 (Uкрит.=912 > Uэмп.=500,5).

5. Роли, предпочитаемые детьми из группы неполных семей, зачастую не соответствовали семейной роли ребенка. Данный факт может объясняться тем, что матери склонны приписывать детям ролевые качества мужей. Также, в неполных материнских разведенных семьях ребенок чаще идентифицирует себя с ролью партнера матери и не идентифицирует себя с ролью ребенка.

6. Идентификация себя с ролью сиблинга у детей из группы неполных семей нарушена: ребенок зачастую не осознает себя в роли сиблинга (4,0% против 18,0% у детей из группы полных семей). В таких семьях чаще происходят конфликты между сиблингами в процессе игрового взаимодействия, которые переносятся в реальную жизнь.

7. Дети из неполных семей больше боятся наказания со стороны матери – 54,0%, чем дети из полных семей – 42,0%. При этом, девочки из полных семей бояться его меньше, чем мальчики. Дети из неполных семей меньше бояться наказания со стороны отца (50,0%), чем дети из полных семей (66,0%). Это говорит об отклонениях у детей из неполных семей в процессе семейно-ролевой идентификации, в частности в принятии авторитета отца.

8. Родители в полных семьях чаще играют со своим ребенком в игры с семейным сюжетом, при этом для них характерен более широкий спектр исполняемых ролей (60,0% и 30,0%) .

С учетом полученных результатов нами была разработана программа формирования семейно-ролевой идентификации у детей старшего дошкольного возраста из неполных семей в процессе сюжетно-ролевой игры «Семья».

Все статьи автора «Татьяна Горлова»