ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА – ИНОЕ РЕШЕНИЕ

1.           Постановка психофизиологической проблемы. Базовые варианты ее решения.

Соотношение мозга (материального тела) человека и его психики волновало ученых многие века. Установить начало этого рассмотрения за давностью времен не представляется возможным, но можно предположить, что это рассмотрение (в форме еще не сформулированной тогда психофизической проблемы соотношения психического и материального) начал древнегреческий мудрец Пифагор Самосский (др.-греч. Πυθαγόρας ὁ Σάμιος,  лат. Pythagoras, «пифийский вещатель»; 570—490 гг. до н. э.) в VI веке до н.э.  В европейской традиции начало научно-последовательного рассмотрения этой проблемы принято начинать с трудов Рене Декарта (фр. René Descartes , лат. Renatus Cartesius — Картезий;  1596 - 1650), c XVII века, когда проблема стала скорее психофизиологической.

Со временем эта проблема, так и оставшаяся среди двух часто смешиваемых названий как  психофизическая или как психофизиологическая, и рассматривающая уже в большей мере вопрос о соотношении между психическими и нервными процессами в конкретном организме (теле), стала рассматриваться в рамках одного из трех возможных решений (хотя имеется разница между терминами “психофизическая проблема” и “психофизиологическая проблема”, мы здесь не будем глубоко рассматривать разницу смысла терминов в современном их понимании, условно будем считать их синонимами и в дальнейшем пользоваться термином “психофизиологическая проблема”). Эти решения (по разделу 1.2 [2]):

i.            психофизиологический параллелизм. Суть его заключается в противопоставлении независимо существующих психики и мозга (души и тела). В соответствии с этим подходом психика и мозг признаются как независимые явления, не связанные между собой причинно­следственными отношениями. Именно этот подход в научном изложении имеет происхождение в трудах Рене Декарта.

ii.             психофизиологическая идентичность, которая представляет собой вариант крайнего физиологического редукционизма, при котором психическое, утрачивая свою сущность, полностью отождествляется с физиологическим, сводя сознание к вещественным образованиям в мозгу человека.

iii.            психофизиологическое взаимодействие, представляющее собой вариант паллиативного, т.е. частичного, решения проблемы. Предполагая, что психическое и физиологическое имеют разные сущности, этот подход допускает определенную степень взаимодействия, взаимовлияния и, главное, взаимозависимости психического и материального. Иными словами, постулируется наличие отдельного психического и отдельного материального, тесно связанных и взаимодействующих друг с другом. Одним из следствий такого подхода можно считать постулирование появления психического вместе с материальным и исчезновения этого психического при смерти материального.

Каждое из этих принципиальных направлений сегодня представлено многочисленными теориями и взглядами, подтверждаемыми экспериментами, но все-таки приводящими лишь к паллиативным, частичным подтверждениям своей истинности и допускающими в том числе альтернативные толкования результатов экспериментов.

2.           Советский/российский и зарубежный опыт решения психофизиологической проблемы.

Не удивительно, что советская/российская психологическая традиция, будучи в течение десятилетий накрепко скованной “единственно верным учением” диалектического материализма, могла рассматривать психофизиологическую проблему исключительно и только в рамках взгляда психофизиологической идентичности.

Примером такого подхода служит известная метафора: “Мозг вырабатывает мысль, как печень – желчь”. Эта метафора была лозунгом вульгарного (по определению Ф. Энгельса) материализма, особенно бывшего популярным в середине XIX века (К. Фогт, Л. Бюхнер, Я. Молешотт), но который активно исповедовался и в XX веке, хотя и назывался механистическим. Диалектический материализм в плане соотношения сознания и мозга, заявляя о своем принципиальном отличии от механицизма, на самом деле недалеко ушел от него, и рассматривает сознание в неразрывном единстве и связи с материальным миром, как существенное свойство материи. В качестве первоосновы выступает материя, а сознание является вторичным, производным от нее. Сознание, с точки зрения  диалектического материализма, существует реально, но лишь в связи с материальным, как его отражение.

Процитируем наиболее крайнее высказывание С. А.  Богомаза в этом направлении [1, стр. 5]:  ”В 70-е годы в рамках нейробиологии учеными была сформулирована так называемая “Центральная догма”. Она звучит следующим образом – все нормальные функции здорового мозга и все их патологические нарушения, какими бы сложными они не были, можно в конечном итоге объяснить, исходя из свойств основных структурных компонентов мозга”. Следует с сожалением констатировать, что догма на то и есть догма, даже если она – центральная, чтобы развитие науки не продвигать, не развивать, а пытаться затормозить, перевести некоторые господствующие в тех или иных кругах, иногда научных, взгляды на уровень религиозных догм и тем самым предотвратить проверку их правильности, их анализ на критерии научности, исключить естественную изменчивость научных теорий. Таким кругам крайне важно исключить критику догм по принципу “кто не с нами, тот против нас, а у нас есть достаточно силы подавить оппозицию нам и отлучить ослушника от научного сообщества”. Но в 70-е годы ХХ века это еще могло пройти, а в эпоху интернета – уже нет. И король оказался голым.

Конечно, следует отметить, что в рамках этой парадигмы, иногда тщательно и умело скрывая свою принадлежность к ней, было предложено немало красивых и оригинальных подходов, одной из целей которых была попытка вырваться из удушающих объятий парадигмы психофизиологической идентичности, фактически оставаясь в ее рамках.

Например, подход системной психофизиологии В.Б. Швыркова [3], о котором Ю.И. Александров на стр. 278 [4] пишет: “Приведенное решение психофизиологической проблемы избегает:

• отождествления психического и физиологического, поскольку психическое появляется только при организации физиологических процессов в системе;
• параллелизма, поскольку системные процессы есть процессы организации именно элементарных физиологических процессов;
• взаимодействия, поскольку психическое и физиологическое – лишь аспекты рассмотрения единых системных процессов”.

Данный подход, с одной стороны, несколько отойдя от прямого отождествления, с другой стороны, не достиг парадигмы взаимодействия, так и не придав психическому отдельных свойств и оставив его на уровне лишь одного из аспектов “единых системных [по сути, материальных] процессов”.

Несколько по-иному пыталась не столько решить, сколько снять психофизиологическую проблему, строго оставаясь в рамках парадигмы психофизиологической идентичности, Ю.Б. Гиппенгеймер [7]: “Имеется единый материальный процесс, и то, что называется физиологическим и психическим, — это просто две различные стороны единого процесса. (…) Дело обстоит не так, что существует мозговой физиологический процесс и в качестве его отсвета, или эпифеномена, психический процесс. И мозговые и психические „процессы“ (процессы в кавычках, ибо они не имеют самостоятельного существования) — это лишь две разные стороны из многих сторон, выделяемых нами, обобщённо говоря, в процессе жизнедеятельности. (…) видимые случаи взаимодействия души и тела могут быть проинтерпретированы совершенно иначе — просто как два разных проявления одной общей причины». Далее Ю.Б. Гиппенрейтер отмечает, что, вообще говоря, при такой переформулировке психофизиологическая проблема скорее снимается, чем решается: «…по крайней мере, в той части, которая относится к вопросу о соотношении физиологических и психических процессов» [7, с. 235].

Предложены еще многие варианты полного (по крайней мере, так казалось их авторам) или чаще частичного решения психофизиологической проблемы, но все они оставались в рамках одной из трех указанных выше парадигм. В весьма неполном списке отечественных ученых, занимавшихся этой проблемой можно отметить В.В. Орлова [8], его ученицу З.В. Макарову [9],  (которая в своей диссертации, в частности, пишет: “В последние два-три десятилетия в отечественной науке проведен ряд исследований (Е.Д. Хомская, Е.Н Соколов, A.M. Иваницкий, Э.А.Костандов, Ю.Л. Арзуманов, Ю.И. Александров, Е.А. Сергиенко и другие), вызывающих интерес. Характерно, однако, что авторы всех этих исследований избегают выхода в крупные философские проблемы соотношения материального и духовного, души и тела.” – подчеркивание наше. И.Д.), А.Ф. Корниенко, А.Н. Леонтьева [10], Е.Н. Песоцкую, Е.Е. Соколову, А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского [11] и многих других.

З.В. Макарова [9], касаясь состояния психофизиологической проблемы в западных странах, отмечает, что “Рассмотрев рамочно теоретические положения некоторых представителей зарубежной психофизиологии и философии, занимающихся исследованиями «mind body problem», выяснили, что практически все ведущие западные философы принимали участие в дискуссии по вопросам соотношения ментального и физиологического, сознания и мозга. Наибольший интерес представляют теории физикализма (У. Куайн), функционализма (П. Черчленд, Д. Деннет), эмерджентизма (Р. Сперри, Дж. Jloy, Т. Нагель) и других представителей зарубежной философии. В западной философской литературе оживленные дискуссии продолжаются и сохраняют свою актуальность до сих пор”.

Но ни один предложенный подход в рассмотрении данной проблемы до сих пор не привел в общепризнанному решению психофизиологической проблемы.

3.           Общая критика базовых подходов к решению психофизиологической проблемы.

К сожалению, все три базовых подхода к решению психофизиологической проблемы, называемых научными, сегодня уже не отвечают важнейшему критерию научности, который заключается в том, что рассматриваемая гипотеза охватывает все известные на данный момент факты. А если рассматривать в их полноте все известные нам сегодня факты, то все три парадигмы оказываются внутренне противоречивыми.

Рассмотрим факты, которые при полном рассмотрении всех их в рамках каждой парадигмы, порождают внутреннюю противоречивость каждой из них.

3.1. Мы в [6] показали (вслед за рядом публикаций других авторов), что технических возможностей человеческого мозга на много порядков не хватает как на обработку, так и на хранение тех гигантских объемов информации, которые должны “находиться” в мозге при парадигме отождествления психического и физиологического (психофизиологическая идентичность).

3.2.  Французский социолог и психолог Гюстав Ле Бон (фр. Gustave Le Bon; 1841—1931, на русском языке часто пишут Лебон) еще в конце XIX века показал в [12], что человек несет в себе (где в себе?) огромную информацию от предыдущих поколений (не только от родителей, но и от многих поколений, фактически – от всего устойчиво сложившегося в течение многих поколений народа), во многом определяющую ментальность человека независимо от условий его воспитания в иной среде, принципиально отличной от социальной среды общества, в котором живут его родители, даже если ребенок воспитывается в этой иной среде с самого раннего возраста. В одном из направлений глубинной психологии – в аналитической психологии основатель этого направления Ка́рл Гу́став Юнг (нем. Carl Gustav Jung, 1875 -  1961) назвал примерно этот феномен коллективным бессознательным. Правда, К. Юнг считал коллективное бессознательное единым для всего человечества, а Г. Ле Бон индивидуализировал это бессознательное в качестве ментального наследства, получаемого индивидом от расширяющейся вглубь поколений пирамиды прямых родственников пробанда. Объем этой информации явно не вмещается в физически передаваемый от родителей к ребенку генетический аппарат и при этом является скрытой силой, во многом влияющей на взгляды и поведение уже выросшего человека.

3.3.  Вслед за выходом в свет в 1976 году книги  Раймонда Моуди “Жизнь после смерти” [13] и последовавшей вслед за этой книгой лавиной подобных публикаций (не завершившейся и сегодня) стало невозможно отрицать независимое существование “души” (мы здесь не определяем это понятие) вне жизни материального тела. Хотя все данные об этом внематериальном (в категориях примитивного материализма) получены методом интроспекции, который в современной науке не считается наиболее достоверным способом сбора информации, частично достоверность этой информации, оказавшейся в распоряжении “отделившейся от тела души”, проверяется знанием вернувшегося к жизни после переживания бессознательного состояния клинической смерти (а совсем не любого бессознательного состояния) о предметах, находящихся в комнате и которые человек принципиально не мог видеть с места, на котором он находился, а только с более высокой точки над телом, да еще при свободе перемещения по комнате. Кстати, об интроспекции – серьезная научная экспериментально подтверждаемая психология началась в 1879 году с создания ординарным профессором философии в Лейпцигском университете Вильгельмом Максимилианом Вундтом (нем. Wilhelm Maximilian Wundt,  1832 - 1920) первой в мире Лейпцигской психологической лаборатории. Причем, вся работа в этой лаборатории, весьма скоро преобразованной в институт экспериментальной психологии, осуществлялась именно методом интроспекции.

Эта посмертная жизнь души изначально была достоянием религий и их современного филиала – эзотерики. Но сегодня наличие этой структуры собственного “Я”, не являющейся частью того материального мира, который дан нам в ощущениях, но реально существующей в той части реального (а, значит, материального) мира, которая не дана нам в ощущениях, и содержащей всю информацию о личности индивида вне его мозга, перестало быть под вопросом. Можно вполне обоснованно констатировать строгую научную доказанность этого факта. Эти рассказы оживших после клинической смерти называются в современной литературе ОСП – околосмертными переживаниями. Они не имеют никакого отношения к угасающим впечатлениям умирающего от недостатка кислорода мозга (одна из гипотез возникновения ОСП, хотя она с натяжкой может быть отнесена только к феномену “прокручивания” перед умирающим всей его жизни, но и здесь она работает плохо – объем представленной в таком “прокручивании” информации явно превышает объем памяти, которой обладает человек) и сохранившимся в памяти после восстановления кислородоснабжения мозга. Собственно говоря, первой известной нам публикацией рассказа об околосмертном переживании является рассказ в Талмуде [14] (закончен написанием в 467 году текущего исчисления лет, одного из многих исчислений календаря нееврейских народов, более 1500 солнечных лет назад). Этот рассказ приведен в талмудическом трактате Ба́ва Ба́тра лист 10 стр. 2 и повторен в другом талмудическом трактате – Псахи́м – мы не приводим здесь ни перевод названия талмудических трактатов, ни иные данные об этом сборнике мудрости огромного объема, что является предметом отдельного изучения.

3.4. Сегодня нам известно на основании огромного количества данных о связи определенных частей мозга с теми или иными психическими феноменами, свойствами, проявлениями. Разрушение определенных фрагментов мозга приводит к полной или частичной утере соответствующей психической функции (иногда частично восстанавливаемой со временем за счет пластичности мозга, за счет перераспределения утраченной функции между иными фрагментами мозга).

3.5. Этот аспект во многом противоположен аспекту 3.4 и одновременно дополняет его. Мы знаем, что многочисленные клинические и экспериментальные данные, накопленные в науке в последние десятилетия, свидетельствуют, что между психикой и мозгом существует тесная и диалектическая взаимосвязь. Воздействуя на мозг, можно изменить и даже уничтожить дух (самосознание) человека, стереть личность, превратив человека в зомби. Сделать это можно химически, используя психоделические вещества (в том числе наркотики, хотя в последние десятилетия спектр таких веществ весьма расширился и включает далеко не только наркотические химические соединения), “электрически” (с помощью вживленных электродов) или несколькими иными воздействиями на мозг. В настоящее время с помощью электрических или химических манипуляций с определенными участками головного мозга человека изменяют состояния сознания, вызывая различные ощущения, галлюцинации и эмоции. Психологические состояния человека тесно связаны с наличием или отсутствием того или иного химического вещества в мозге. По сути, все лекарства из психофармакологии пытаются изменить состояние сознания и функционирование психики, изменяя химизм мозга (синапсов, нейронов, межклеточной среды).

С другой стороны, все, что глубоко затрагивает психику, отражается также и на мозге, и на всем организме. Известно, что горе или сильная депрессия могут привести к телесным (психосоматическим) заболеваниям, а в некоторых состояниях – и к смерти соматически здорового организма. Гипноз может вызвать различные соматические расстройства и наоборот, способствовать излечению. Эффект плацебо, т.е. эффект нейтрального вещества, которое применяется вместо “ультрасовременного” лекарства, действенен для одной трети больных.

3.6. Невозможно отрицать наличие и огромную роль онтогенеза. Это снимает вопрос (или требует дополнений в объяснениях) о наличии готовой, до рождения ребенка существующей души, обладающей предыдущим опытом и ранее накопленными знаниями, которую родившийся ребенок получает в готовом виде.

Итак, аспекты 3.1, 3.2 и 3.3 противоречат парадигме психофизиологической идентичности. Аспекты 3.4, 3.5 и 3.6 противоречат парадигме психофизиологического параллелизма. Аспекты 3.2 и 3.3 также противоречат парадигме психофизиологического взаимодействия, понятого как одновременно появившийся и одновременно исчезающий комплекс неразрывно связанного между собой психического и телесного.

Значит, выход из создавшегося положения может быть найден либо на пути построения четвертой, не имеющей внутренних противоречий при охвате всех известных фактов парадигме (нам, да и не только нам пока это не удалось), либо на пути построения комплексной парадигмы из некоторой комбинации имеющихся. Мы пойдем вторым путем и попробуем предложить модель, объединяющую парадигмы психофизиологического взаимодействия и психофизиологического параллелизма, полностью отбросив парадигму психофизиологической идентичности.

4.           Иной взгляд на возможное решение психофизиологической проблемы.

Постулируем построение структуры “психика – тело”, состоящей не из двух, как обычно, а из трех составных частей – вечной и всезнающей души, созданной из нее на период жизни материального организма эпидуши и материального мозга, находящегося в организме, существующем в период своей жизни в нашем материальном мире, данном нам в ощущениях. Все три структуры находятся в последовательном взаимодействии – душа контактирует и взаимодействует только с эпидушой, эпидуша взаимодействует только с мозгом. В момент зачатия или вскоре после него на ранней стадии развития зародыша (по некоторым религиозным взглядам, как еврейским, так и христианским – на 40-ой день после зачатия) развивающийся материальный организм получает вновь и исключительно для него сформированную эпидушу, чистую от чистую от накапливаемого в дальнейшем знания, только начинающую свой онтогенез (в состоянии tabula rasa). Правда, по некоторому слою еврейских взглядов эта эпидуша от “спуска” в эмбрион до момента рождения обладает большими знаниями (но существенно меньшими, чем душа), которые она “забывает” перед самым рождением ребенка.

Мозг человека представляет собой, по сути, компьютер, который обладает всего двумя функциями – всем набором сенситивных возможностей и их первичной организацией (в связи с соответствующими рецепторами – зрение, слух, тактильность, вкус и т. д. на уровне чувствительности. Ощущение и восприятие находятся уже не в мозге, а в эпидуше) и системами управления двигательного комплекса организма по командам из эпидуши. Кроме этого мозг может обмениваться информацией с эпидушой – передавать ей ощущения и получать из нее управляющие команды для двигательного комплекса. В мозгу также жестко “прошиты” (введены, закреплены и постоянно, неотторжимо присутствуют) программы простейших безусловных рефлексов (которые могут исчезать при разрушении той части мозга, где они “прошиты”. Но, возможно, что программы этих простейших безусловных рефлексов, “прошиты” в эпидуше без вывода их в сознание и исчезают (не могут проявиться) при разрушении той части мозга, через которую они реализуются из-за нарушения связи “передатчик” (эпидуша) – “приемник” (соответствующая часть мозга, управляющая исполнением данного рефлекса). Даже при выполнении безусловных рефлексов информация об отклонениях, которые требуют более сложных (разумных) действий доводится до сведения сознания, например, безусловно выполнив быстрое отдергивание руки от огня, эпидуша относительно медленно передает в сознание информацию обо всем событии и особенно о боли.

Автоматическое управление внутренними органами (получение информации от них, постоянный анализ полученных данных по заданным “прошитым” программам и возврат команд по функционированию комплекса внутренних органов) осуществляется в основном автономной нервной системой с минимальным включением низших (по отношению к коре) отделов головного мозга (в первую очередь, створа и мозжечка), но, возможно, что и программы оценки состояния и управления внутренними органами (анализирующие и управляющие функции, приписываемые автономной нервной системе) “прошиты” в эпидуше без вывода их в сознание. В сознание информация попадает только при резком отклонении функционирования внутренних органов, когда имеющиеся программы доводят до сведения сознания информацию о наступившем отклонении и о своей неспособности справиться с ситуацией – боль, дискомфорт.

Все, что мы относим к сознанию и высшей психической деятельности (несколько неверное название – высшая нервная деятельность), расположено в эпидуше (там располагается “процессор”, реализующий все эти функции). Там же располагается полная, огромного объема память человека, которая проявляется в сознании (через “процессор”) лишь частично, с реализацией функции забывания и неожиданного “всплывания” частей запомненной ранее, но забытой информации (см. [6]). В этой мысли мы опираемся на мнение У.Г. Пенфилда, которое мы приводим по книге Оливера Сакса [15]. Канадский нейрохирург американского происхождения У.Г. Пенфилд (англ.: Wilder Graves Penfield 1891-1976) на основании наблюдений больных пришел к выводу, что мозг сохраняет точную запись всех переживаний человека в течение всей его жизни (зрительных, слуховых, тактильных, вкусовых, обонятельных, эмоции, настроение, весь объем мышления и проч.). Поток сознания человека, считал У.Г. Пенфилд, регистрируется в полном объеме и может затем воспроизводиться как в обычных жизненных обстоятельствах, так и в результате эпилептической или электрической стимуляции (мы несколько свободно цитируем Оливера Сакса [15, стр. 200], подчеркивание наше – И.Д.). О. Сакс в этой же книге приводит еще ряд примеров нереально точного и подробного (в понятиях обычной памяти) запоминания событий жизни и воспроизведения (реминисценции) полных картин давно ушедших для пациента дней при тех или иных повреждениях или патологических возбуждениях мозга при том, что эта информация была “забыта” пациентом в течение десятилетий и вдруг выяснилось, что эта часть памяти полностью и в деталях сохранена. О. Сакс также приводит случай полного отсутствия в памяти больного некоторых его действий под влиянием фенциклидина (РСР, сильный наркотик), что хорошо известно из литературы по фенциклидину, и полное, детальное, красочное “всплывание” этих событий в памяти в результате серьезной травмы головного мозга [15, стр. 235 и далее]

Иногда отклонения в работе мозга влияют на функционирование эпидуши. Например, эпилептическое (естественное или искусственное) возбуждение некоторых отделов височной доли мозга (мамиллярных тел) может вызывать в сознание реминисценции из хранимого в эпидуше полного объема памяти, но спрятанного за завесой забывания.

Подсознание, интуиция, огромные интеллектуальные возможности, полная информация о предыдущем и накапливаемым в данной жизни опыте, знаниях, научении находится в душе, которая может по мере необходимости (неясно как определяемой) передавать части своей информации эпидуше и непрерывно получать от нее весь объем накопленного опыта.

Именно эпидуша, будучи при рождении чистой от еще не накопленной информации и научения, тем не менее, возможно, обладает многими “прошитыми” в ней программами – безусловных рефлексов, управления внутренними органами и, главное, способностью к онтогенезу, к научению. Именно эпидуша проходит полный известный нам процесс онтогенеза, в частности процесс развития мышления и научения, и контактирует с мозгом в соответствии с теми частями мозга, которые запроектированы и выполнены для передачи организму тех или иных функций психики. Соответственно эпидуша получает от мозга ощущения от сенсоров в соответствии с теми частями мозга, которые получают информацию от этих сенсоров и передают ее в эпидушу. Именно поэтому при разрушении определенной части мозга эпидуша теряет возможность реализовывать “связанную” с этим участком мозга психическую функцию – “передатчик” (в эпидуше) существует, а “приемник” (в мозге) разрушился. Верно и обратное – при гибели того или иного сенсора (например,  глаза) “приемник” (в эпидуше) существует, “передатчик” (в мозге) исправен, но информация на “передатчик” не передается. А может быть разрушен и “передатчик” (в мозге), тогда информация от сенсора тоже не дойдет до “приемника” (в эпидуше). Как принято в  компьютерных науках, можно предположить, что передача информации между “приемником” и передатчиком” (в обе стороны) осуществляется при активном участии “процессоров” с обеих сторон.

В момент смерти материального мозга эпидуша, передав весь накопленный материал в душу (возможно, весь накопленный материал передается из эпидуши в душу не одноразово, а постоянно по мере получения) эпидуша или сливается с душой (возможно, оставаясь в ее структуре отдельным блоком информации, несущем, например, среди прочего, информацию о реальностях того исторического периода, в котором жил человек, мозг которого при жизни был связан с данной эпидушой. Возможно, душа может включать в себя ряд эпидуш из разных исторических эпох нашего мира) или перестает существовать. Возможно, описанное “прокручивание” всей жизни перед смертью является отражением процесса копирования накопленной информации из эпидуши в душу.

Скорее всего, в момент клинической смерти при возникновении околосмертного переживания сознание человека уже переходит к душе, но затем по каким-то причинам возвращается к эпидуше вместе с “оживлением” тела. Выясняется, что душа или эпидуша при околосмертном переживании имеет временное и по времени весьма короткое месторасположение в нашем материальном трехмерном мире с возможностью ограниченного перемещения над телом, а именно, в той же области пространства, где находится умирающее материальное тело (над телом в комнате, над телом на месте автомобильной аварии и т.д.).

Описанные в [6] части души А, В и С целиком относятся к той структуре, которая в данном тексте названа эпидушой.

Такая гипотеза, объединяющая парадигмы психофизиологического взаимодействия и психофизиологического параллелизма, позволяет без внутренних противоречий объяснить все имеющиеся факты, и не прибегает к необходимости включать в себя прямо противоречащую данной гипотезе парадигму психофизиологической идентичности. Парадигму психофизиологического параллелизма в этой гипотезе реализует душа, а парадигму психофизиологического параллелизма – эпидуша.

5.           Границы возможностей психиатрии и психологии.

Следствиями приведенной гипотезы может являться выявление принципиальных ограничений воздействия психиатрии и психологии. Можно весьма схематично разграничить интересы и области воздействия средств различных влияний на функционирование организма.

Основным интересом и целью воздействия неврологии является проводимость нервных путей, их миелинизация, уровни чувствительности или блокировка рецепторов (сенсоров) и внешняя правильность построения структуры нервной системы, включая головной и спинной мозг (в терминах рассматриваемой гипотезы структурная исправность “передатчика”, “приемника”, сенсоров и материальных связующих путей между ними самими и между “мозговыми устройствами”, управляющими движениями и эффекторами).

Психиатрия своими лекарствами в первую очередь воздействует на химизм процессов передачи информации в мозгу, то есть на химию передачи нервного возбуждения между синапсами и общий химизм мозга,  включая межклеточную среду. Именно успех (хотя и частичный, но весьма впечатляющий) психиатрической фармакопеи указывает в рамках  рассматриваемой гипотезы, что многие психические отклонения (но не все) связаны в первую очередь с неисправностью “приемника” информации от эпидуши и особенно с неисправностью “процессора”, и нормализация химического положения в синапсах устраняет, хоть зачастую и частично, проблемы сознания, на которое напрямую материальная химия воздействия оказать не может. Среди прочего именно успех психиатрической фармакопеи демонстрирует изначально здоровое состояние эпидуши. Ограничением психиатрии именно и является невозможность воздействия на нематериальную (в понятиях материального мира, данного нам в ощущениях) эпидушу, и во многом случаи неудач или неполного восстановления нормального состояния сознания со стороны психиатрии связаны с необходимостью так или иначе воздействовать на эпидушу, на что психиатрия принципиально неспособна.

Психология (психотерапия, гипноз) воздействуют именно на нематериальную  эпидушу, воздействуют по экспериментально выявленным неполным путям, не зная ее структуры, законов функционирования и необходимых путей воздействия на нее. Именно этим объясняется весьма ограниченная эффективность таких воздействий. Имеется много теорий в психиатрии, например, огромный спектр теорий личности, но пока не создана общая единая теория функционирования психики (и нет реальных подходов к ее созданию), способная объяснить многообразие психических. Но только из такой теории следствиями будут пути воздействия на отклонения в проявлениях функционирования эпидуши и принципы ее терапии.

Выводы:

1. Предложена гипотеза построения и функционирования структуры “психика – тело”, объединяющая парадигмы психофизиологического взаимодействия и психофизиологического параллелизма. Эта гипотеза объединяет все известные на сегодня факты и при этом является внутренне непротиворечивой.
2. Из предложенной гипотезы построения и функционирования структуры “психика – тело” достаточно однозначно следует необходимость сознательной реализации цели жизни, подробно рассмотренной в [5].
3. Показана принципиальная невозможность полностью и окончательно излечить психическую болезнь материальными (химическими и иными) средствами воздействия на материальный мозг. Возможно только поддержание исправного той или иной степени функционирования мозга.

1. Богомаз С. А. Лекции по анатомии и физиологии центральной нервной системы (методическое пособие). Томск, ТГУ, 1999 – 59 с.
2. Сербиновская Н.В. Психология. Обзорные лекции.  Ростов-на-Дону: ЮФУ; ЮРГУЭС, 2011. – 64 с.
3. Швырков В.Б. Нейрофизиологическое изучение системных механизмов поведения. М.: Наука, 1978 – 241 с.
4. Психофизиология. Под ред. Александрова Ю.И. СПб.: Питер, 2014 – 464 с.
5. Дацковский И. Аутологотерапия здоровых // Психология, социология и педагогика. 2018. № 5 [Электронный ресурс]. URL: http://psychology.snauka.ru/2018/05/8572 (дата обращения: 10.07.2018).
6. Дацковский И. Мозг, мышление, память, душа // Психология, социология и педагогика. 2018. № 6 [Электронный ресурс]. URL: http://psychology.snauka.ru/2018/06/8603 (дата обращения: 10.07.2018).
7. Гиппенрейтер Ю. Б. Введение в общую психологию. Курс лекций. М.: «ЧеРо», при участии издательства «Юрайт», 2002 – 336 с. Глава 13.
8. Орлов В.В. Психофизиологическая проблема. Философский очерк. Пермь: изд-во ПГУ, 1966 – 435 с.
9. З.В. Макарова Научная философия и психофизиологическая проблема. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Пермь, 2007 (под рук. В.В. Орлова).
10. Леонтьев А.Н. “Психофизиологическая проблема и ее решение в теории деятельности” в статье “Деятельность, сознание, личность” //Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения в 2-х томах. Том 2. М.: Педагогика, 1983, с. 159-165.
11. Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии том 2. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996 – 416 с.
12. Ле Бон (Лебон) Г. Психология народов и масс. СПб.: “Макет” 1995 – 311 с.
13. Моуди Р. Жизнь после смерти. 1976.
14. Вавилонский Талмуд. Раздел “Ущербы” (“Незеки́н”), трактат “Ба́ва Ба́тра” и раздел “Праздники” (“Моади́м”), трактат Псахи́м (оба текста, как и весь Талмуд – на смеси языков иврита и арамейского, перевод на русский язык пока не существует).
15. Сакс О. Человек, который принял жену за шляпу. М., “Издательство АСТ”, 2017 – 352 с.

Все статьи автора «Исраэль (Владимир Модестович) Дацковский»