28 ноября 1877 г., после неудачной попытки прорыва из Плевны, турецкая армия под командованием маршала Османа-паши сложила оружие перед союзными русско-румынскими силами. Помимо 2 тыс. офицеров и 42 тыс. нижних чинов, в плену оказалось одновременно 10 представителей турецкого генералитета, основные сведения о которых сведены нами в Таблицу 1.
Таблица 1. Турецкие генералы, плененные в Плевне 28 ноября 1877 г. [1; 2, с. 220]
№ п.п. |
Воинское звание |
Имя |
Пункт интернирования |
Примечания |
1. |
Маршал |
Осман-паша |
Харьков |
|
2. |
Дивизионный генерал |
Адиль-паша |
Курск |
|
3. |
Бригадный генерал |
Тевфик-паша |
Харьков |
|
4. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Тахир-паша |
Полтава |
|
5. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Омер-паша |
Скончался на этапе эвакуации в Кишиневе 21.12.1877 г. |
|
6. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Алиф-паша |
Владимир |
|
7. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Атыф-паша |
Курск |
|
8. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Васфи-паша |
Владимир |
|
9. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Садык-паша |
Переданы командованию союзной Румынии 2.12.1877 г. |
|
10. |
– ” – ” – ” – ” – ” – “ |
Эдхем-паша |
Принимая во внимание тот факт, что турки капитулировали после героической борьбы, продолжавшейся без малого пять месяцев, отдельные российские военачальники и, в частности, генерал-лейтенант М.Д. Скобелев, предлагали высшему командованию вернуть оружие «всем вообще офицерам, или, по крайней мере, всем генералам молодецкой армии, оборонявшей Плевну» [3, с. 13]. Судя по всему, такую точку зрения разделял и Главнокомандующий русской армией на Балканах великий князь Николай Николаевич, неоднократно дававший действиям турок под Плевной, и лично действиям Османа-паши, самую высокую оценку [4, с. 27; 5, s. 318–319].
Однако предложение это не получило поддержки у Александра II и сабля была возвращена («для ношения в плену») одному лишь Осману-паше. Одновременно император предоставил турецкому маршалу право переписки (в т.ч. и телеграфной) со своей семье и с Оттоманском правительством, а также повелел нанять для Османа-паши «приличное помещение» (вместо выплаты квартирных денег) и производить ему «содержание по 2 000 руб. в год» [5, s. 319; 6; 7, s. 268]. Осман-паша не остался в долгу и подарил Николаю Николаевичу единственную, кажется, ценность, которой на тот момент обладал – своего боевого коня, белого «араба», легко раненого 28 ноября вместе с хозяином, но впоследствии много лет «прослужившего» в Офицерской кавалерийской школе в Санкт-Петербурге [2, с. 219–220].
Возвращаясь непосредственно к данным Таблицы 1 считаем необходимым обратить внимание на то, что двое османских военачальников были почти сразу же после пленения переданы союзному румынскому командованию, семеро интернированы в различные губернские центры России (Владимир, Курск, Полтава и Харьков), а еще один, – относительно молодой бригадный генерал Омер-паша, скоропостижно скончался, едва прибыв в Кишинев, и был похоронен здесь со всеми почестями, полагающимися русскому генерал-майору [8, с. 3].
К сожалению, информация о пребывании этих людей в России достаточно скудна, поскольку в плену они, в большинстве своем, вели достаточно замкнутую жизнь, а по возвращению на родину никто из них, кроме Османа-паши, не оставил мемуаров. Впрочем, последний оказался не слишком многословен и «харьковские страницы» своей жизни явно поспешил скорее перелистать.
Тем не менее, имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют воссоздать условия жизни генералов в России если и не во всех деталях, то уж, по крайней мере, в общих чертах. Так, известно, что сразу же по прибытию в пункт интернирования, паши наносили визиты губернатору, губернскому и уездному воинским начальникам, а иногда и иным влиятельным лицам. Одновременно городская управа предоставляла им на первое время (вернее, на 3 дня), «подобающий чину» номер в одной из городских гостиниц. Причем по прошествии трех суток, отдельные военачальники так и оставались жить в названных помещениях (например, Осман-паша и Тевфик-паша в Харькове). Другие же предпочли арендовать квартиру у городских обывателей, как это сделали в Курске Адиль-паша и Атыф-паша, снявшие две комнаты в маленьком домике на Херсонской улице [9; 10, с. 3].
Как правило, при генерале оставалось от одного до трех турецких нижних чинов, выполнявших роль прислуги. Некоторым исключением в этом отношении можно считать Османа-пашу, вместе с которым в Харьковской гостинице «Бель-Вю» постоянно находилась целая небольшая свита, включая личного врача и несколько адъютантов.
Пашей регулярно навещал т.н. «пристав» – офицер местного батальона, призванный осуществлять контроль за пленными и, по возможности, разрешать возникающие у генералов вопросы. В остальном османские военачальники были предоставлены самим себе.
Хотя российские власти не осуществляли охрану занимаемых генералами помещений, фактов проявления местным населением нелояльности, а тем более – враждебности к этим людям нами не установлено. Правда, пашам не могли не досаждать эпизодические визиты в их жилища городских и окрестных обывателей (от крестьян до представителей интеллигенции). Конечно, большинству россиян хотелось «просто посмотреть» на турецких генералов. Но находилось и немало желающих «поговорить» с ними «за настоящие политические обстоятельства». А поскольку военные власти, полиция и администрация гостиниц, наотрез отказывалась препятствовать подобным визитам, турецким военачальникам приходилось решать данную проблему самостоятельно. Например, маршал Осман-паша организовал у дверей своего гостиничного номера нечто вроде «караула» из находящихся при нем адъютантов и установил для желающих поговорить время приема (ежедневно с 12 час. до 16 час.) [11, с. 2].
Замкнутую жизнь генералов, о которой мы упоминали выше, конечно же, не следует преувеличивать, поскольку они регулярно получали приглашения на различные мероприятия (в частности, благотворительные) и, разумеется, не могли их постоянно игнорировать. К примеру, 15 января 1878 г. Осман-паша принял приглашение посетить дворянское собрание, где проходил маскарад и благотворительная лотерея. 22 января он был на представлении в цирке Братьев Годфруа, а спустя три дня – в Большом драматическом театре. Здесь Осман-паша расписался в книге почетных посетителей, признался в любви к артистам и «заметил, между прочим, что желал бы видеть русскую историческую пьесу, в которой выведены цари». Уже 8 февраля труппа театра ответила на это пожелание пьесой «Князь Серебряный», которая привела маршала в восторг. Причем следует отметить, что за этой «культурной программой» пристально следила не только российская, но и турецкая пресса [12, с. 1; 13, с. 2; 14, s. 2].
Вообще же, газеты, как правило, отзывались о турецких генералах с уважением. Вместе с тем, на их страницах регулярно появлялись и обвинения Османа-паши в воинских преступлениях, сопровождаемые даже требованиями о предании его суду за организацию убийств русских и румынских военнопленных. Правда, никаких доказательств тому представлено так и не было. Тем не менее, маршалу пришлось доказывать свою невиновность и в Бухаресте, и в Кишиневе и в Харькове. Так, 3 февраля 1878 г. он писал в редакцию газеты «Голос»: «В газетах было объявлено, будто бы моими войсками были зарыты в Плевне живыми 150 русских, взятых в плен. Это очевидная ложь. Истина известна многим лицам. Я первый протестую против такой непозволительной жестокости в обращении с пленными» [15, с. 4].
В этих протестах маршала горячо поддерживали его сослуживцы. В частности, майор Ибрагим Эдхем утверждал, что «Осман-паша крайне щепетильно относился к вопросам гуманного отношения к врагу <…>, он требовал, чтобы пленные принимали пищу в том же объеме, как и свои солдаты, чтобы каждая их вещь была учтена и чтобы без ведома пленника никто не смел прикасаться даже к его папиросам» [16, s. 75]. Сказанное, в целом, подтверждают и те, кто непосредственно был в плену у Османа-паши. Например, один из русских солдат вспоминал в этой связи: «каждый день давали по хлебцу, чрез два дня в третий по куску говядины, через день по пригоршне круп, да раза два в неделю соли, да масла в кашицу, ну да и на том спасибо, что сами ели, то и нам отпускали (Курсив наш – В.П., О.Т.). <…> чтобы грубость какую оказать, или обиду учинить – ни Боже мой; работу одну исполняли – это свое помещение чистили; ну да без этого невозможно, везде один порядок должно соблюдать. Скучновато все казалось, потому чувствуешь свое стеснение, а то ничего бы. Дней чрез 15 пришел офицер «бим-баша», по нашему капитан или полковник («майор» – В.П., О.Т.), выстроил нас и деньгами обделять начал <…> получка была по 2 рубля с четвертаком на брата» [17, с. 13–14].
Библиографический список
- Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 400. Оп. 3. Д. 2038. Л. 129, 131; Д. 2058. Л. 224–225.
- Газенкампф М.А. Мой дневник. 1877–78 гг. Изд. испр. и доп. – СПб.: В. Березовский, 1908. 631 с.
- Сборник материалов по русско-турецкой войне на Балканском полуострове 1877–78 гг. Вып. 68. – СПб.: Воен. тип., 1907. 380 с.
- Скалон Д.А. Мои воспоминания 1877–1878 гг. В 2-х т. Т. 2. – СПб. 1913. 369 с.
- Eralp O.N. Abdülhamid-i sâni ve devr-i saltanatı: hayat-ı siyasiye ve hususiye. – İstanbul: İbrahim Hilmi Kitabhane-i İslam ve Askeri, 1327 [1911]. 400 s.
- РГВИА. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2038. Л. 199.
- Furneaux R. Tuna nehri akmam diyor. – İstanbul: Milliyet, 1972. 298 s.
- Московские ведомости. 1878. 5 янв.
- Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1286. Оп. 38. Д. 153. Л. 296.
- Голос. 1878. 2 февр.
- Харьков. 1878. 14 янв.
- Харьков. 30 янв. Прибавления.
- Харьков. 10 февр.
- Vakit. 1878. 7 Mart.
- Голос. 1878. 4 февр.
- Edhem İ. Plevne hatıraları: Sebat ul gayret kıyamettin bir alamet yayın. – İstanbul: Tercüman gazetesi, 1979. 82 s.
- Чернышев. Месяц плена у Османа-паши. Рассказ артельщика л.-гв. Литов. полка. – СПб.: Журнал «Досуг и дело», 1885. 24 с.
Доброго времени суток. Как можно связаться с автором или с его редактором?
С автором лучше связаться по его электронной почте: vvkr@list.ru