БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ЦАРСТВОВАНИЯ ФЕДОРА ИОАННОВИЧА

Соляниченко Александр Николаевич
Саратовский государственный аграрный университет
кандидат исторических наук, доцент

Аннотация
В данной статье автор исследует придворную борьбу, развернувшуюся в Кремле в 1584-1586 гг. и приходит к выводу, что победа Бориса Годунова. В отличие от князя Шуйского, предлагающего не осуществимый в отечественных условиях польско-литовский вариант или Богдана Бельского, желающего продолжать разделение опричнины; Годунов истинный правопреемник и продолжать политического курса Ивана III и его наследников. Это, с одной стороны, привело его в 1598 г. на освободившейся престол. А, с другой стороны, стало, может быть, первопричиной появления Лжедмитрия I.

Ключевые слова: власть, Федор Иоаннович


STRUGGLE FOR POWER IN THE EARLY YEARS OF THE REIGN OF FYODOR IVANOVICH

Solyanichenko Alexander Nikolaevich
Saratov State Agrarian University
candidate of historical Sciences, associate Professor, Department of political

Abstract
In this article the author explores the court struggle in the Kremlin in 1584-1586's. and comes to the conclusion that the victory of Boris Godunov. Unlike Prince Shuisky, offering not enforceable in the domestic conditions of the Polish-Lithuanian option or Bogdan Belsky, who wants to continue the separation of the oprichnina; Godunov true successor and continue the political course of Ivan III and his successors. This, on the one hand, and brought him in 1598 the vacant throne. And, on the other hand, was, perhaps, the root cause of the appearance of false Dmitry I.

Рубрика: История

Библиографическая ссылка на статью:
Соляниченко А.Н. Борьба за власть в первые годы царствования Федора Иоанновича // Гуманитарные научные исследования. 2014. № 5 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2014/05/6544 (дата обращения: 21.02.2024).

Явно не в добрый час повстречал в тесных и узких коридорах московского Кремля 14 ноября 1581 г. царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич жену старшего, из оставшихся, сына, царевну Елену. К осени 1581 г. 27-летний царевич успел дважды жениться и развестись, по прихоти отца. В третий раз стрелой Амура поразила наследника царства Московского дочь Ивана «Меньшого» Васильевича Шереметева, Елена Ивановна.

Выбор не ахти удачный. Известно, как относился Иван IV к боярскому сословию собственного государства. Но правил нет без исключений. Иных царь не просто не любил; иных он ненавидел. И одним из первых в этом списке – старомосковский боярский род Шереметьевых.

Это ли. Легкомысленный наряд Елены, а по обычаям XVI в. женщина одета фривольно, коль на ней менее семи платьев, рубах, исподних, душегреек и т. п. Но царь при встрече с царевной дал волю нраву и рукам. На шум и крик, производимые снохой и свекром сбежались ближние, и, среди них супруг Елены, Иван Иванович. Царевич, как свидетельствуют источники, попытался оттащить озверевшего отца от жены. Дальнейшее сполна, может быть даже с избытком представлено на знаменитом полотне И.Я. Репина ««Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года».

Не вдаваясь в искусствоведческий разбор изображенного; не станем судить и Репина-историка. Удар остроконечным посохом, что нанес Иван IV 14 ноября 1581 г. не был смертельным. Царевич не пал в тот день. Он дождался страшных известий. Что потрясенная, измученная, избитая жена произвела на свет мертвого ребенка, и не пережила мук родовых, отправившись вслед за мертворожденным дитем. Лишь после этого 19 ноября 1581 г. царевич Иван Иванович умер.

А.С. Пушкин в «Истории Петра I» рассказывая о другой трагедии в венценосной семье, писал: «смерть эта (кончина в 1719 г. царевича Петра Петровича – А. С) надломила железную душу Петра». [20, С. 361] Anima Иоанна ± ferrum. Все современники, свидетели и очевидцы страшной сцены, показывают сходно: после 19 ноября 1581 г. Иван Васильевич начал стремительно, ураганно стареть, превратившись за два с половиной года в развалину. Процесс явственен и понятен. Странный, но отнюдь не глупый человек, царь осознавал прекрасно, кого он поразил 14 числа месяца ноября. Не просто сына. Последние месяцы жизни Васильевича гнул, подталкивал к могильной ограде не только страшный груз сыноубийства. Иван IV понимал: 14 ноября 1581 г. он ударил посохом в висок династию.

Скончавшийся 18 марта 1584 г. Иоанн прожил почтенные, по меркам XVI в., и донельзя запутанные 54 года. Даже по вопросу: сколько раз был женат царь нет единомыслия. Несомненно, 13 февраля 1547 г. дружки держали венцы над главами 17-летнего Ивана и 15-летней Анастасии, а митрополит Макарий освящал таинство. Бесспорно, после года с небольшим вдовства Иван Васильевич целовал крест с горской княжной Марией. Водил 28 октября 1571 г. трагической судьбы Марфу Собакину. На излете лет венчался в храме с Марьей Нагой. Относительно других претенденток: Анны Колтовской, Марии Долгорукой, Анны Васильчиковой и Василисы Мелентьевны есть разночтения. Одни исследователи полагают, что Колтовская законная жена Ивана Васильевича, царица всея Руси. Другие видят в них обычных наложниц, легко и просто, когда опостылят, отправленных в монастырь. Уверены, что, как бы того не хотелось Годунову, брак Васильевича с Нагой не противоречил догматам веры православной и т. д.

Если количество жен Ивана IV спорно, по выходы повитух в горницу, дабы сказать Иоанну Васильевичу: «с сыном тебя, государь; с дочкой» подсчитаны и известны. Слова «с сыном тебя, государь» царь слышал пять раз. Видел вестницу, поздравляющую с дочерью три раза. Тринадцать лет брака с Анастасией дали Васильевичу трех сыновей и дочерей. Мария Темрюковна разрешилась от бремени в 1563 г. сыном Василием. И, наконец, 19 октября 1582 г. на свет появился последыш Димитрий, будущий удельный князь Углицкий, что трагически погибнет в 1591 г., и призрак которого через пятнадцать лет принесет столько бед государству Российскому. То есть, Иван Васильевич прижил пятерых сыновей и трех дочерей. Но, все дщери Ивана IV умерли в младенчестве. А из пяти сыновей: первенец Дмитрий утонул во время отцовского богомолья, сын Марии Кученей умер в младенчестве. К кончине второго сына Анастасии отец посох приложил. Лишь двое: Федор и Дмитрий смогли пережить грозного отца.

К марту 1584 г. Федор Иоаннович взрослый, самостоятельный, девять лет женатый, 27-летний мужчина. Последыш Дмитрий из люльки не вынутый, от груди не отставленный полуторагодовалый младенец. Внешне между сыном Нагой и Романовой мало сходства. Но С.М. Соловьев в VII томе «Истории России с древнейших времен», основываясь в первую очередь, на словах отца о сыне, писал: «и по смерти Грозного государство находилось в таком же положении, как и по смерти отца его: хотя сын Грозного, Феодор, вступил на престол и возрастным, но был младенец по способностям, следовательно, нужна была опека, регентство и открывалось поприще для борьбы за это регентство»[25, С. 183.]. Представление о слабоумие Федора I накрепко утвердилось в отечественной исторической литературе. Никогда не согласные друг с другом А.А. Зимин и Р.Г. Скрынников заключили по этому поводу перемирие и одинаково отвечали на вопрос, на кого похож Федор Иванович? И Зимин, и Скрынников уверены: он удался не в Ивана Васильевича, а в Юрия Васильевича. [7, С. 104; 23]
О том же но тремя столетиями ранее писали заезжие иностранцы
[5,с. 109; 13,с. 158]

Можно ли, отталкиваясь от свидетельств Дж. Горсея, П. Петрея, Л. Сапеги, подобно Зимину и Скрынникову, делать вывод: Федор Иоаннович – человек слабоумный? Или более прав А.К. Толстой, вложивший в уста персонажа трагедии «Царь Федор Иоаннович»:

«Какой я царь? Меня во всех делах

И с толку сбить и обмануть нетрудно.

В одном лишь только я не обманусь:

Когда меж тем, что бело иль черно,

Избрать я должен – я не обманусь».

[26]

Конечно, по прошествию пяти столетий дать всех устраивающих ответ не представляется возможным. Но за 41 год жизни и пятнадцать лет царствования Феодор не совершил и толики тех безумств, что родитель, в уме которого, кстати, никто из специалистов не сомневался. Уместнее, на наш взгляд, говорить не о слабоумие, а о слабоволие второго царя на Москве. О раздавленной отцом-деспотом душе Федора Иоанновича. Хотя и здесь не без исключений. После трагической гибели царевича Ивана, отец попытался развести будущего государя всея Руси с Ириной Годуновой, что за девять лет брака не выполнила главного предназначения женщины. Попытался, но не смог. Федор Иванович сумел отстоять любимую супругу, став может быть единственным в Московской Руси, кто смог противостоять воли деспота и тирана Ивана IV. Также известно, как царь отнесся к непродуманной задумке И.П. Шуйского пойти по стопам Ивана Васильевича. Узнав о том, что «князь Иван Петрович Шуйский и другие бояре, гости московские и все люди купеческие согласились и утвердились рукописанием бить челом государю о разводе». [25,c.188-189]

Конечно, по прошествию пяти столетий дать всех устраивающих ответ не представляется возможным. Но за 41 год жизни и пятнадцать лет царствования Феодор не совершил и толики тех безумств, что родитель, в уме которого, кстати, никто из специалистов не сомневался. Уместнее, на наш взгляд, говорить не о слабоумие, а о слабоволие второго царя на Москве. О раздавленной отцом-деспотом душе Федора Иоанновича. Хотя и здесь не без исключений. После трагической гибели царевича Ивана, отец попытался развести будущего государя всея Руси с Ириной Годуновой, что за девять лет брака не выполнила главного предназначения женщины. Попытался, но не смог. Федор Иванович сумел отстоять любимую супругу, став может быть единственным в Московской Руси, кто смог противостоять воли деспота и тирана Ивана IV. Также известно, как царь отнесся к непродуманной задумке И.П. Шуйского пойти по стопам Ивана Васильевича. Узнав о том, что «князь Иван Петрович Шуйский и другие бояре, гости московские и все люди купеческие согласились и утвердились рукописанием бить челом государю о разводе». Феодор поддался на уговоры шурина и выдал псковского триумфатора с головой конюшенному.

То есть, главные доводы Зимина, Соловьева, Скрынникова о слабоумии и слабоволии Федора Иоанновича легко подтвердить литерами источников и трудно делами, зафиксированными в тех же источниках. Если вернуться назад, и все же задаться целью – поставить диагноз Федору I, на наш взгляд, к истине ближе всего, следующее заключение: Федор Иванович не слабоумный, Федор Иванович, даже не слабовольный. Царь Федор I напрочь лишен честолюбия и амбиций. Феодор готов и желает царствовать, но не стремиться править, сиречь управлять государством.

«В ту самую ночь, с 18 на 19 марта 1584 г., когда царь Иван отошел в царство теней, на престол спешно был возведен его слабоумный сын Федор. Русские источники начала XVII в. старательно подчеркивали, что он вступил на царство по благословению и повелению Ивана IV». ». [7, с. 104]

С конца XIII – начала XIV вв. практика духовных грамот – вещь обыденная среди Всеволодовичей северо-восточной Руси. Оставил завещание Калита, писали последнее Дмитрий Донской, Василий I, Иван III и т. д. В духовной Ивана IV, с одной стороны, нет ничего удивительного. С другой стороны, трактовка последней воли царя Зиминым, Скрынниковым, другими учеными ХХ в. позволяет предположить: перед нами ноу-хау. Пращур Иван Данилович, в последний день первого месяца весны 1341 г. разделил движимое и недвижимое имущество, отдав старшему сыну Семену отдано 26 городов и селений, в числе которых примыслы Юрия Даниловича – Можайск и Коломна; второму сыну, Ивану, 23 города и селения, из них главные Звенигород и Руза; третьему, Андрею, 21 город и селение, из них известнее Серпухов; княгине с меньшими детьми опять 26.[6, c. 7-11]

Другой предшествующий на московском троне Ивану IV, приказал все движимое и недвижимое имущество жене, по смерти которой прожитки Симеона Гордого унаследует прапрапрапрадед Иоанна, великий князь Иван Иванович. [17, c. 298]

То есть, ни Калита, ни Гордый не завещают власть. Что, якобы, совершил в 1584 г. Иван IV отписав царство Федору.

Сторонники подлинности и истинности артефакта в подтверждении верности своей гипотезы – завещание Ивана IV торжество вертикального принципа престолонаследия, приводят два прецедента из прежней истории Московии. Духовную грамоту Дмитрия I, где Донской прямо перелает владимирский стол Василию, и, в сердцах брошенные Иваном III иноземным послам касательно опалы Дмитрия-внука.

Но, Россия не Англия и прецедентное право не было на севере Восточно-русской равнины, столь же, как на туманном острове, развито. И, можно ли посчитать завещание 1389 г. и спич Ивана III, прецедентами?

Под последними обычно понимается: «случай, служащий примером, оправданием для последующих случаев этого же рода» [12, c. 576]

То есть, прецедент это легитимизация соответствующей практики в однотипных ситуациях. И, первый вопрос: была ли ситуация в канун смерти Ивана IV сходна с той, что сложилась 19 мая 1389 г., однотипно катаклизму, что раздирал страну и государя в конце XV – начале XVI веков?

Прежде 1389 г. был 1371 г. Когда московская дипломатия добилась важного успеха. Воспользовавшись ордынской сумятицей Дмитрий Иванович сумел убедить ханов и темников навечно передать Кремлю ярлык на Великое княжество Владимирское. Через восемнадцать лет он отпишет добытое старшему сыну. Из текста духовной грамоты трудно выявить, что имел ввиду Дмитрий I: власть или примысленный прожиток. [6, c. 33-37]

То есть, прецедент это легитимизация соответствующей практики в однотипных ситуациях. И, первый вопрос: была ли ситуация в канун смерти Ивана IV сходна с той, что сложилась 19 мая 1389 г., однотипно катаклизму, что раздирал страну и государя в конце XV – начале XVI веков?

Прежде 1389 г. был 1371 г. Когда московская дипломатия добилась важного успеха. Воспользовавшись ордынской сумятицей Дмитрий Иванович сумел убедить ханов и темников навечно передать Кремлю ярлык на Великое княжество Владимирское. Через восемнадцать лет он отпишет добытое старшему сыну. Из текста духовной грамоты трудно выявить, что имел ввиду Дмитрий I: власть или примысленный прожиток? Но по косвенным признакам и дальнейшей истории Северо-Восточной Руси можно предположить: речь идет не о власти, а о собственности. Во-первых, многозвучная ремарка второго договора Василия I и Владимира Храброго «будет сын твой на твоем месте и сядет сын твой на коня, то и мне с ним вместе садиться на коня; если же сын твой сам не сядет на коня, то и мне не садиться, а пошлет детей моих, то им сесть на коня без ослушанья» свидетельствует Владимир Андреевич более похож на вассала, чем на подданного. [1, c. 6]

То есть, в ситуации конца XIV в. невозможно видеть прецедент года 1584. Дмитрий Иванович передает сыну не, а собственность.

В конце жизни Иван III принял нелегко, давшееся решение. Приставы великого князя взяли под стражу, заточили в темницу сноху Ивана Васильевича, Елену Волошанку и единственного, на тот момент, внука государя, венчанного за пять лет до этого, в Успенском соборе, Дмитрия Ивановича.

Бесспорно, случившееся можно рассматривать, как завещательную передачу власти государем всея Руси Иваном Васильевичем, сыну Василию. Столкнувшись после смерти Ивана Молодого с почти неразрешимой дилеммой: когда на Руси – княжич Дмитрий Иванович, сын и наследник великого князя Ивана Ивановича и княжич Василий Иванович, столь же законный сын и наследник великого князя Ивана Васильевича, старый государь после многих лет колебаний и размышлений, сделал ставку на Василия.

До какой степени ситуация, сложившаяся в Московском государстве в конце XV – начале XVI вв. созвучна той, что образовалась в Московии после смерти царевича Ивана Ивановича?

Главный источник, на основании которого ученые делают вывод: Иван IV завещал царство, то есть власть Феодору – донесения двух иностранных дипломатов. «В Империи распространялись невероятные слухи о завещании Грозного. В апреле 1588 г. имперский агент Л. Паули писал из Москвы в Вену, что бездетный царь Федор находится при смерти и что среди московской знати есть лица, надеющиеся видеть на престоле австрийского эрцгерцога Максимилиана. Об этом-де шла речь в завещании великого князя (Ивана IV), которое до сих пор сохраняется в тайне.

Некоторое время спустя Паули сообщил подробности. Грозный будто бы пришел к мысли, что Федор “по простоте и слабости правление над грубыми и непокорными народами с трудом мог воспринять и удержать”, и на случай своей смерти “уговорил одного высокого происхождением, дабы управлением около него (Федора). ему руку помощи действительно дать мог”, и “с неким Богданом Бельским, тогда его ближайшим и наитайнейшим будучи, советовался”. Не надеясь в скором времени на рождение наследника (Федор 12 лет был бездетным, а Дмитрий — малолетним), Грозный решил назвать эрцгерцога австрийского Эрнста “ежегодным представителем княжеств Твери, Углича, Торжка с ежегодным доходом в 30 000 руб.” и “Богдана Бельского к вашему величеству о том отправить”. Последняя воля царя Ивана была известна его “тайнейшему секретарю” Савве Фролову, писавшему завещание. Но оно не было обнародовано по причине болезни и скорой смерти Грозного. В реляции 1589 г. Н. Варкоч сообщал, что Годунов, подавив открытый им боярский заговор (1586 г.), “говорят, разорвал завещание” и велел его сжечь. Л. Паули добавил, что доверенный дьяк Ивана IV Савва Фролов позднее неожиданно умер». [7, c. 106-107]

De jure: завещание Ивана Васильевича в изложении Варкоча и Паули до странности напоминает другой юридической акт, отстоящий 137 годами от духовной 1584 г. В 1721 г. Петр I опубликовал Указ о престоланаследии. [27, c.496-497].

Для первой четверти XIX в. решение естественное и закономерное. Как впрочем, и для западноевропейских реалий XV – XVI вв. Но, вписывается ли подобный дискурс в российские каноны XVI века? Русь, по счастью, не знала дофина Людовика, поднявшего Прагерию против отца-короля. Трагедии дофина Карла, которого мать объявила нагулянным бастардом и т. п. Единственный конфликт, связанный с престолонаследием, повлекшим казни 1497 г., заключение Софьи и Василия, как доказал Зимин, более провакация Елены Стефановны, нежели реальные действия Василия и его клевретов. [7, c. 138-148]

De jure: завещание Ивана Васильевича в изложении Варкоча и Паули до странности напоминает другой юридической акт, отстоящий 137 годами от духовной 1584 г. В 1721 г. Петр I опубликовал Указ о престоланаследии.

Для первой четверти XIX в. решение естественное и закономерное. Как впрочем, и для западноевропейских реалий XV – XVI вв. Но, вписывается ли подобный дискурс в российские каноны XVI века? Русь, по счастью, не знала дофина Людовика, поднявшего Прагерию против отца-короля. Трагедии дофина Карла, которого мать объявила нагулянным бастардом и т. п. Единственный конфликт, связанный с престолонаследием, повлекшим казни 1497 г., заключение Софьи и Василия, как доказал Зимин, более провокация Елены Стефановны, нежели реальные действия Василия и его клевретов. Отцы российских царевичей, не в пример королю Карлу VII, спокойно кушали фрукты, присланные сыновьями.

Вернемся вновь к решению Ивана Васильевича завещать власть сыну. Государь принимает его в жесткой дихотомии: или Дмитрий Иванович, или Василий Иванович. De facto, Иван III не столько передает власть кому-то, как выбирает кого-то.

Выбор есть не что иное, как определение предпочитаемого из наличного. [12, c. 106] В то время как передача предполагает: пере-дать, то есть предоставить нечто. Иными словами, передача не что иное, как обладание высшей степенью качества. [12, c. 186, 203, 568] Где особую роль играет приставка «пере», имеющая в русском языке референцию: «направление действия через что-то». [12, c. 406]

Ergo: оба прецедента завещания 1584 г. не являются таковыми. В 1389 г. речь шла не о власти, а собственности. Государь всея Руси Иван III озабочен не вопросом передачи власти, а проблемой выбора наследника. На наш взгляд, историки пропагандирующие мысль, что в 1584 г. высшая власть оказалась в руках Феодора, благодаря духовной Ивана IV, оказались в положении сарацинов-лазутчиков на католической мессе. В XV в. османские лазутчики, пробравшиеся в костел на мессу, сообщили в Стамбул «они зарезали козленка и выпили его кровь». De facto, это все что вынесли из таинства причастия, воспитанные в другой системе координат.

Мы полагаем, что modus vivendi, принятый в московском обществе XV – XVI вв., modus vivendi, что пятьдесят один год практиковал Иоанн, делали невозможной завещательную передачу царства Феодору. Во-первых, даже если Ключевский ошибся в своей аттестации опричнины, как пародии удела. Иван Васильевич в духовной, написанной в последний год опричнины, выделил Федору удел, набранный из городов в разных частях государства: Суздаль, Кострома, Волоколамск, Козельск, Мценск. [18, c. 230]

Во-вторых, в 1553 г. бояре обсуждали, считали вполне возможным в случае смерти великого князя, возвести на престол не грудничка Дмитрия Ивановича, а зрелого Владимира Старицкого. То есть, вертикальный принцип престолонаследия не был во второй половине XVI столетия священным и нерушимым идолом. И, в-третьих, у любой монеты есть абрис. У подкинутой Иваном Васильевичем в 1584 г. с гравировкой, как показалось многим специалистам «передаю царство Феодору», на тыльной стороне отпечатан Указ о престолонаследии 1721 г. [27, c. 496-497]

Зачастую, в исторической штудии недостаточно верификационной проверке. Не раз бывает, что истина и объективность требуют не только верификационной, но и фальсификационной выборки. Нам неизвестны труды, авторы которых выступили против заявленного С.М. Соловьевым во второй главе седьмого тома «Истории России с древнейших времен». «Нужна была опека, регентство». [25, c. 183] Если отойти от сентенции историка и обратиться к переплетению и сцеплению фактов и событий 1584-1598 гг., мы увидим Бориса Годунова, «который, как временщик не может входить в один разряд с другими, будучи свояком Царя, правителем государства по его распоряжениям, а по власти и могуществу Царем Русским».[ 28, c. 597] Еще прежде боярина Н.Р. Юрьева – первого среди прочих весной-летом 1584 г. Князя И.П. Шуйского, пытавшегося в 1584-1586 гг. повторить судьбу деда родного и двоюродного. Стать подобно им правителем государства. И даже Б.Я. Бельского, про которого злые языки наговаривали, будто оружничий царя Ивана Васильевича, вознамерился «побить бояр, хочет искать смерти царю Феодору, после которого быть ему самому на царстве Московском».[10, c. 8] Но, если от фактов обратиться к источникам, то первый в списке Дж. Горсей возводил в ранг регентов И.Ф. Мстиславского, Юрьева, Шуйского, Годунова. [5, c.. 109-110] Годунова. Материалы XIII тома Русской исторической библиотеки лишают звания Годунова и первого боярина князя Мстиславского. [21, c. стб. 146, 1275-1276.] В некоторых источниках говорится о Юрьеве, Шуйском, Мстиславском, к коим добавлен Богдан Бельский. Немало и таких, где регентов пять: дядя царя, его шурин, Гедиминович, Рюрикович и опричник Бельский. То есть, современники и очевидцы – путаются в именах, не знают, кто регент, кому Иван Васильевич поручил сына и государство. Невольно закрадывается подозрение: регентский совет существовал в глубоком подполье, действовал в обстановке жесточайшей конспирации и т. д.

Регент, узнаем мы, заглянув в справочник, тот, кто отправляет обязанности монарха в условиях стойкой или временной недееспособности помазанника. В отечественной истории известна не одна и не две фигуры врио государя. Таков дедя Ингвара, Хельг. Такова, после смерти мужа и до возмужания сына, Ольга Мудрая. Если уйти от седой, плотной пеленой тумана покрытой старины, то всего два поколения назад дед Федора Иоанновича, умирая, вручил трехлетнего Иоанна и Московию, Елене Глинской. Регент не новость, не ноу-хау 1584 г. Он был известен и в Древней, и в Московской Руси. Но, он всегда известен, он никогда не инкогнито. Регентский совет, созданный предсмертной волей Иоанна, явление исключительное. Его члены, de facto инкогнито для современников, которые вынуждены путаться, перечисляя выбранных Иваном IV. Регент возможен в одном случае – нет государя. Но Федор Иванович, подобно прапрадеду, не выбит татарином из седла, не одел, как отец, в три года шапку Мономаха, и он не король Франции Карл Безумный. Царь всея Руси Феодор Иоаннович – есть, он не фикция и у родителя весной 1584 г. нет причин и оснований отягощать царствование сына коллегией регентов. В конечном итоге, слабоумие не отличительный признак пономарских детей.

Итак, регентский совет, образованный при Федоре I по воле Ивана IV, более историческая небыль, чем быль.

Регентского совета не было, но «регенты» были. Приехавший в Москву по указанию Батории, Лев Сапега летом 1584 г. доносил в Речь Посполиту. «Между вельможами раздоры и схватки беспрестанные; так и нынче, сказывали мне, чуть-чуть дело не дошло у них до кровопролития, а государь не таков, чтобы мог этому воспрепятствовать».[25, c. 197] Возможно дискутировать и обсуждать вопрос об умственном здоровье второго русского царя. Вне критики, всеми современниками и очевидцами отмечаемое стойкое нежелание Федора I править, то есть брать на себя ответственность и труд принятия решений. Когда во главе царства такой государь, volens nolens наиболее сильные и авторитетные думные люди должны примерять царскую мантию. В 1584 г. корзну, что скроил Калита, соответствовал размах плеч: Ивана Мстиславского, Ивана Шуйского, Никиты Юрьева, Богдана Бельского и Бориса Годунова.

Двое первых – наследники литвина и варяга. Третий – дядя царя и главный старомосковский боярин. Бельский и Годунов – бояре Дворца, зачатого еще в Александровой Слободе. Разное происхождение дало историкам возможность градировать «регентов» на бояр земских и дворцовых, видеть в распри Годунова и Шуйского, Бельского и Мстиславского (Петра Головина) эхо давнишнего разделения страны на земщину и волости опричь того.[7, c. 104-153; 23]

Утверждения А.А. Зимина и других отчасти верно. Но родственник лидера боярско-земской фракции Ивана Шуйского, брат и наследник царя Василия Шуйского, «рожденный на погибель московского оружия» Д.И. Шуйский – свояк Бориса Годунова, как и он женатый на дочери Малюты Скуратова. И, если земщина – дар оставленный А.Ф. Адашевым, то Н. Юрьева не отнесешь к апологетам Избранной Рады. То есть, градация «регентов» на земских и дворцовых в 1584 г. – несомненна. Борьба за власть вельмож в 1584 г. – однозначна. Противостояние дворца и земщины, особенно в той хронологии, что предлагал Зимин – вызывает не один вопрос.

И совершенно сомнительно, что в челе интенции Дворца, бастарда Александровой слободы – царский шурин.

Если искать лидера Дворца, то есть алгоритм, корни которого в опричнине, то более на эту роль подойдет Богдан Яковлевич Бельский.

В первую ночь сироты Дмитрия Иоанновича «18 марта, приверженные к Феодору вельможи обвинили в измене Нагих, родственников Димитрия по матери, велели их схватить, держать под стражею, схватили и многих других, которых жаловал покойный царь, и разослали по городам, иных по темницам, других за приставами; домы их разорили, поместья и отчины роздали в раздачу. Волновались вельможи и горожане; для охранения порядка отряды войска ходили по улицам и пушки стояли на площадях. Потом Димитрий с матерью, отцом ее и родственниками, Нагими, отослан был в свой удел-Углич». [25, с.185]

Прошло еще немного времени, и противные Бельскому бояре с народом осадили его в Кремле и принудили к сдаче, клянется П. Петрей. В народе пронесся слух, уверяет читателя Летопись о мятежах, что Бельский своими советниками извел царя Иоанна, а теперь хочет побить бояр, хочет искать смерти царю Феодору, после которого быть ему самому на царстве Московском К черни пристали рязанцы-Ляпуновы, Кикины и другие городовые дети боярские, оборотили пушку к Фроловским (Спасским) воротам и хотели выбить их вон. Тогда царь Феодор выслал к народу бояр, князя Ивана Федоровича Мстиславского, Никиту Романовича Юрьева и двоих дьяков, братьев Щелкаловых, велел уговаривать народ милостиво, что возмутил его кто-нибудь не по делу, хотя пролития крови христианской, и расспросить, что их приход в город и на кого? На этот вопрос в народе раздался крик: “Выдай нам Богдана Бельского: он хочет извести царский корень и боярские роды”. Тогда царь велел объявить народу, что Богдана Бельского он велел сослать в Нижний Новгород; и народ, слыша слова государевы и видя всех бояр, разошелся по домам. Или, если принять во внимание Литухинскую степенную книгу в народе ходили слухи, что Бельский прочит царство Московское советнику своему Борису Годунову и что заводчиками Смуты были рязанцы Ляпуновы и Кикины, по внушению князей Шуйских. Наконец четвертая версия событий 1584 г. повествует: «поводом к Смуте было следующее обстоятельство: между боярами были две стороны: к одной принадлежали: князь Мстиславский, Шуйский, Голицын, Романов, Шереметев, Головин; к другой-Годуновы, Трубецкие, Щелкалов; Богдан Бельский хотел быть больше казначея, Петра Головина, и за Петра стал князь Мстиславский, а за Богдана – Годунов; Бельского хотели убить до смерти, и едва ушел он к царице; в это время один сын боярский выехал из Кремля на торг, начал скакать и кричать, что бояр Годуновых побивают до смерти; народ взволновался и двинулся к Кремлю; увидевши, что Кремль заперт, всколебался еще сильнее и стал придвигать пушки к воротам; тогда бояре помирились, выехали и уговорили народ разойтись». [13, c. 384; 10, c.8; 24, c. С. 148-149]

Ergo: перед нами четыре трактовки одного события: неудачное, предупрежденное движение Бельского против своих коллег «регентов»; спонтанное выступление москвичей против рудиментов опричнины, олицетворением которой, в глазах обывателей, был Бельский; крамола Шуйских, когда бьют в Бельского, но метят в Годунова; восстание 1584 г. – противостояние бояр дворцовых и земских.

В 1981 г. еще одно прочтение событий 1584 г. предложил Скрынников. «стрельцы отказались повиноваться приказам главных земских опекунов и не пропустили их в ворота. После долгих препирательств И. Ф. Мстиславский и Н. Р. Юрьев прошли за кремлевские стены, но их вооруженная свита была задержана стражей. Когда боярские слуги попытались силой прорваться за своими господами, произошла стычка». [23]

Измышления Скрынникова и близкого к нему П.А. Садикова необходимо отвергнуть сразу же. [22, c. 159-160]

Не прожить Бельскому еще четверть века, не сгинуть в пучине Смутного времени, задумай и не осуществи он в 1584 г. переворот во имя Димитрия Углицкого.

Из четырех источников, рассказывающих о восстание 1584 г. не замечен в кривоустии только один – Летопись о мятежах. Не кипятили 2 апреля 1584 г. бунт люди Юрьева или Мстиславского, не подзуживали москвичей, любимые в городе князья Шуйские. Не мог худородный Бельский, и помыслить: истребить всех бояр, извести Федора и т. д. Возмущение уже на первом месяце царствования Федора – явление спонтанное. Чему порукой некая растерянность бояр, как земских, так и дворцовых перед беснующейся толпой. Обыватели услышали то, что хотели услышать; то, чего боялись более всего. Есть опасность воскрешения «кромешных» вакханалий. Страх второго издания опричнины, возвращения недоброй памяти 1564-1572 гг. погнал москвичей к Кремлю. И не суть: хотел, и главное, мог ли Бельский повторить успех Ивана Васильевича. Важно другое: в народном сознании он накрепко связан с такой альтернативой, с одной стороны. И 2 апреля 1584 г. наглядно показало – Москва против, с другой. Так пал первый из тех, кто пытался влезть в сапоги Иоанна.

Бельский отправлен в почетную ссылку, воеводой в Нижний Новгород. Но он не единственный пострадавший от разгула народной стихии. Другая жертва – Борис Годунов. Хотя мало вероятна верность утверждения Зимина – Бельский таскал каштаны из огня для царского шурина. Но неприятность 2 апреля 1584 г. не первая, случившаяся с Бельским. Прежде был местнический спор, затеянный Богданом, когда неродовитый опричник попытался «засесть» первостатейного Петра Головина. «Повесть о честном житии царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руси» бесстрастно повествует: он и поддерживающий его в тяжбе Годунов, проиграли. [ 19, c. 25]

Итак, главный проигравший Бельский, но рикошетом восстание 1584 г. ударило и по другому дворцовому боярину.

К каким выводам приводит исследователя 1584 год? Во-первых, восстание похоронило и гипотетическую возможность возвращения к порядкам опричного лихолетья. Во-вторых, сторона пострадавшая: Бельский и Годунов. В-третьих, конфронтация двух частей государства: земщины и дворца была снята после 1584 г. В недалеком будущем Годунов начнет активно и успешно реформировать Государев Двор. [23]

Итак, главный проигравший Бельский, но рикошетом восстание 1584 г. ударило и по другому дворцовому боярину.

К каким выводам приводит исследователя 1584 год? Во-первых, восстание похоронило и гипотетическую возможность возвращения к порядкам опричного лихолетья. Во-вторых, сторона пострадавшая: Бельский и Годунов. В-третьих, конфронтация двух частей государства: земщины и дворца была снята после 1584 г. В недалеком будущем Годунов начнет активно и успешно реформировать Государев Двор. В-четвертых, царский шурин еще далек от чина конюшенного, титула правителя и т. п. Но, брат царицы; человек, умеющий извлекать уроки. После падения Бельского, Борис если не покончил с разделением (до января 1587 г. он не так силен, чтобы что-то решать самостоятельно, единолично), то заявил о себе, как о рьяном стороннике соединения, вот уже двадцать лет сегрегированной Руси.

Весной 1584 г. Годунов далек от власти единоличной. Но, вот «Никита Романович, солидный и храбрый князь, почитаемый и любимый всеми, был околдован, внезапно лишился речи и рассудка, хотя и жил еще некоторое время» [3, c. 27]

С властной карусели слетел главный, почти непреодолимый конкурент. И в день коронации Федор I именует Бориса конюшим. Успех немалый.

Итак, если чертить диаграмму восхождения Годунова, следует отметиь несколько репарентынх точек. Первая - Борис более не поддерживает модус сегрегации. Вторая – инсульт (политическая смерть) Юрьева. Третья – коронация Феодора, Годунов пожалован конюшим, de jure (мы полагаем, что высший придворный чин Московского государства XVI в.) достиг высшей, после царя, власти.

De jure – да. De facto осталось два врага-конкурента. Иван Федорович Мстиславский и Иван Петрович Шуйский. Впрочем, первый – соперник скорее по имени. Гедиминовичи, Мстиславские, появившиеся в Северно-Восточной Руси в начале века шестнадцатого, стоящие с 1571 по 1622 годы во главе Боярской думы, важны лишь породой. Иван Мстиславский, так же как отец и сын вельми скудно наделен талантами. Конечно, в пурпуре рожденный, он участвует в политической борьбе середины 80-х годов XVI в. Поддерживает казначея в тяжбе с Бельским, дает вовлечь себя в заговор с целью убийства Годунова и т. д.

Визави знает, если не все, то очень многое. И он умеет наносить ответные удары. Источник повествует, что князь вскоре затворился в Кирилловым монастыре. [10, c. 9-10]

В последнее время в историографии появилось мнение, что это личное решение Гедиминовича. Конечно, он не Василий Шуйский, не в пример последнему не отталкивал протянутые ножницы, не было во время обряда суфлера, как случилось в 1610 г. Но все же нам ближе показания «Летопись о мятежах». Синодального сборника, Морозовского летописца, что в один голос клянутся: к власам Федоровича, Борис Годунов руку приложил. Чем измышления В.К. Колудеева. [10, c..9-10; 4, Лл. 288-288об; 11, Лл. 74об-78; 9, с. 99]

Итак, Мстиславский пал. Осталось двое игроков, что должны разыграть приз: полная власть при безынициативном царе Федоре Ивановиче.

Это Иван Петрович Шуйский и Борис Федорович Годунов. Подспудное противостояние боярина и князя, тлеющее долгие тридцать месяцев, вырвалось наружу в мае 1586 г. Спусковым крючком стала смерть Юрьева. Даже после удара Романович формально первый после царя, несмотря на все преференции, полученные Годуновым во время коронации и впоследствии, вельможа Московии. И вот он умер. То есть, отныне окончательно и бесповоротно должно быть оформлено правительственное значение Бориса.

Ответ Москвы на подобную перспективу – мятеж. В сопоставлении со 2 апрелем 1584 г. события мая 1586 г. еще путанее. Все источники и историки едины во мнении: правитель застигнут врасплох. [2, c. 215; 14, с. 241-243]

Годунов не готов к бунту. Он проиграл день 14 мая 1586 г. и пошел на невыгодное для себя примирения с Шуйскими. [23] И далее, когда Рюрикович вышел к поднявшимся во имя его москвичам, дабы объявить: он и Борис, договорились; услышал в ответ: «помирились вы нашими головами, и вам от Бориса пропасть, да и нам погибнуть».[25, c.197]

Пожалуй, главная загадка весенних дней 1586 г., причины, что толкнули Шуйского вести себя именно так. К сожалению, состояние источников не позволяет содрать и лоскута не оставив, покров с тайны поведения Шуйского. Но в качестве предположения: перед князем весной 1586 г. несколько сценариев. Физически устранить Годунова. Род Шуйских кровью не испугать. Сорок пять лет назад дед Ивана Петровича с пушками, в конном строю брал Кремль, выбивая оттуда другого временщика. Но, у князя И.Ф. Бельского другой ранжир. Убить Бориса Годунова – настроить против себя Ирину Годунову, а если учесть, что царь смотрел на мир ее глазами, – получить во враги царя всея Руси Федора Иоанновича. Второй вариант нейтрализации Бориса – клобук. На наш взгляд, он сложен в исполнении не менее первого. Годунов не Мстиславский. Будущий царь более походил на другого Шуйского, Василия Ивановича. И вел бы себя при пострижении соответствующе. То есть, оно было бы насильственным, сиречь незаконным. Каноник Дионисий никогда не признал его, а сам Борис Федорович, подобно Рюрику Ростиславовичу, при первом удобном случае сбросил бы клобук. Отправить Годунова куда-то воеводой, как Бельского и даже в ссылку, как вскоре самого Шуйского? Столь же затруднительно, и главное. Сила Бориса не убывает по мере нарастания верст от Москвы. Шуйский решил иначе. Бить в средоточие этой силы. «Борис не упускал случаев все более и более усиливать свое влияние на царя посредством сестры; Ирина же, как говорят современные свидетельства, была способна сама иметь влияние и проводить влияние брата». [25, c.187]

По всей видимости, спесивый Рюрикович, недооценивал в мае 1586 г. московского простонародья и коварства Годунова, решил действовать поэтапно. И главный шаг: развод царя с Ириной Годуновой. Князь, надеясь на помощь митрополита и многих бояр, попытался инициировать бракоразводный процесс. Расчет плохой. Полвека назад с неплодной Сабуровой развелся дед царя. Ведомо, как много претерпел, не согласившийся Варлаам, и как много потерял согласившийся Даниил. Дионисий не хотел повторять ни планиды первого, ни судьбы второго. Тем паче, что в канонах православиях не прописано развода из-за бездетности сторон. Колеблющийся первосвященник охотно дал уговорить себя Годунову, особенно когда тот смягчил антитарханное законодательство лета 1584 г., и отстал от Шуйского. Не пристали к потомку Андрея Городецкого и клевреты покойного Юрьева. В 1586 г. в Думе заседали И.П. Шуйский, Д.И. Годунов, Б.Ф. Годунов, А.И. Шуйский, С.В. Годунов, Г.В. Годунов, Д.И. Шуйский, И.В. Годунов, Н.Р. Трубецкой, Ф.Н. Романов, Т.Р. Трубецкой, И.В. Сицкий, Ф.Д. Шестунов, Ф.М. Троекуров; и окольничие Б.П. Засекин и А.П. Клешнин. [7, c. 121]

Из этого числа за Шуйским без колебаний и до конца шли только два других Шуйских. Остальные либо связали себя с Годуновым, либо с заключившей с правителем альянс романовской группировкой, или болото, что пристанет к победителю.

В 1981 г. Скрынников предположил, что в 1584-1586 гг. на Руси действовал тандем Юрьев-Годунов, а потому антишуйский конкордат не удивителен. [23] И хотя нам ближе взгляд на сей предмет Зимина. [7, c. 111]

Из этого числа за Шуйским без колебаний и до конца шли только два других Шуйских. Остальные либо связали себя с Годуновым, либо с заключившей с правителем альянс романовской группировкой, или болото, что пристанет к победителю.

В 1981 г. Скрынников предположил, что в 1584-1586 гг. на Руси действовал тандем Юрьев-Годунов, а потому антишуйский конкордат не удивителен. И хотя нам ближе взгляд на сей предмет Зимина. Мы полагаем: проект Шуйского для Романовичей ближайших родственников бездетного царя (Димитрий мал и слаб здоровьем) не так привлекателен, как предложения Годунова.

Если и был у Шуйского шанс победить, он упустил его 14 мая 1586 г. Первыми это почувствовали заводчики мятежа, схваченные правителем в ту же ночь. В январе 1587 г. настала очередь кубла Шуйских. «Государь князя Ивана Петровича за его службу пожаловал своим великим жалованьем, дал в кормленье Псков и с пригородами, с тамгою и кабалами, чего ни одному боярину не давал государь. Братья его, князь Андрей и другие братья, стали пред государем измену делать, неправду, на всякое лихо умышлять с торговыми мужиками, а князь Иван Петрович им потакал, к ним пристал и неправды многие показал пред государем. То не диво в государстве добрых жаловать, а лихих казнить. Государь наш милостив: как сел после отца на своих государствах, ко всем людям свое милосердие и жалованье великое показал; а мужики, надеясь на государскую милость, заворовали было, не в свое дело вступились, к бездельникам пристали; государь велел об этом сыскать и, которые мужики воры такое безделье учинили, тех пять, или шесть, человек государь велел казнить» [25, c. 189-190]

Ergo: более тридцати месяцев длилась борьба за власть у трона безвольного Федора. Выиграл Годунов. Сиё не случайно, и вряд ли может быть объяснено только личными качествами боярина. И Бельский, и Шуйский люди столь же неординарные. На наш взгляд, политическое противостояние 1584-1586 гг. не только столкновение амбиций и честолюбий первостепенных вельмож государства Российского. De facto: Россия выбирала путь. Предложений и поводырей трое.

Во-первых, Богдан Бельский, с именем которого прочно связан опричный вариант. Против чего Московия поднялась как только умер грозный царь. Опричнина, centralis idea которой шире и страшнее сегрегации, опал и казней. Опричнина это деспотизм. Опричнина, сиречь отвержение закономерностей и последовательностей, как показала весна 1584 г. не приемлема для Московского царства.

Иную дорогу мостил князь Шуйский. «Толмач Посольского приказа Я. Заборовский в мае 1585 г. информировал короля, что во главе польской партии в Москве стоят князья Шуйские: “они очень преданы Вашему Величеству и… все надежды возлагают на соседство с Вашими владениями quasi patres in limbo”.

Русской знати импонировали политические порядки Речи Посполитой. Она была не прочь распространить их на Русь и ограничить самодержавную власть московских государей по примеру польских магнатов и дворян. В письмах папского нунция А. Поссевин и Батория тех лет можно встретить утверждение, что бояре и почти весь народ московский не желают терпеть деспотическое правление Бориса Годунова и ждут помощи от польского короля. Пропольская партия в Москве действительно обсуждала планы возведения на царский трон Стефана Батория в случае смерти бездетного Федора. Пока отношения с Речью Посполитой носили относительно мирный характер, даже ближайшие сподвижники Годунова не отвергали полностью проекта унии с ближайшим соседом. Соправитель Годунова А.Я. Щелкалов в доверительных беседах с подчиненными допускал возможность передачи трона Баторию при непременном условии брака короля с Ириной Годуновой. «”Если у него королева уйдет из этой жизни, так что он мог бы жениться на нашей великой княгине, то мы сделали бы это весьма охотно”. Позиция Щелкалова была более чем двусмысленной: Баторий был женат и никак не подходил для роли жениха царицы Ирины. Подлинное отношение дьяка к унии выдавали его рассуждения о том, что избранию Батория препятствует его незнатное происхождение.

В отличие от худородного дьяка бояр Шуйских вполне устраивала кандидатура Батория. Посольский приказ должен был квалифицировать происки Годуновых в пользу австрийского претендента на московский трон как измену и злодейство». [23]

Это стародавняя мечта московского боярства, за которую сложил голову С.И. Ряполовский, остригли макушку отцу и сыну Патрикеевым и т. п. Но, как прекрасно показал Б.Н. Флоря, польско-литовский монок в Московском государстве плохо работал.

Победил Годунов, ибо он олицетворял преемственность начатого Иваном III, подхваченного Василием III, продолженного в 1584-1598 гг. без эксцессов и извращений, обычных для Ивана IV. Боярин воплощал замысел, о котором прозорливо заметил едва приехавший на Русь Дж. Флетчер. «Образ правления у них весьма похож на турецкий, которому они, по-видимому, пытаются подражать, насколько это возможно». [28, c. 502]

Итак, инсульт Юрьева, tonsura Мстиславского, непопулярность либо неисполнимость идей Бельского и Шуйского, расчистили дорогу к власти Годунову. А точнее, дискурсу, принятому на вооружение московским Кремлем с последней четверти XV в., квинтэссенция которого определяется масонской фразой: «ab oriente lux», а точнее с берегов Босфора, где с 1453 г. засели османы.

И в качестве последнего замечания. Неизвестно, куда завели бы Русь, Литва и Польша, победи Шуйский, но Стамбул-поводырь привел Москву к Отрепьеву и Смуте.


Библиографический список
  1. ААЭ Т. I. Спб., 1836. № 10.
  2. Бахрушин С. В. Научные труды, т. I. М., 1952
  3. Боярские списки, ч. 1 // Документы Разрядного приказа. “Описание МАМЮ”. Кн. 9. М., 1894, отд. II, с. I-I9.
  4. ГИМ. Синодальный сборник. № 293.
  5. Горсей Дж. Записки о Московии XVI в. Приложение I. М., 1990
  6. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. М.-Л., 1950. № 1.
  7. Зимин А. А. В канун грозных потрясений: предпосылки крестьянской войны в России. М., 1982.,
  8. Зимин А. А. Россия на рубеже XV – XVI столетий (Очерки социально-политической истории) М., 1982.
  9. Колудеев В. К. Царь Федор-блаженный М., 2011.
  10. Летопись о мятежах // Исторические записки. Т.14. М., 1945
  11. Морозовский летописец // ГПБ ОР Ф.4. № 228.
  12. Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1969.
  13. Петрей П. история о великом княжестве московском. М., 1867.
  14. Повесть, како отомсти. // (Труды Отдела древнерусской литературы Том 28. Наука, Москва, 1974
  15. ПСРЛ, т. 14. М., 2000
  16. ПСРЛ, т. 34. М., 1978
  17. ПСРЛ. Т. 10. М., 2000
  18. ПСРЛ. Т. 6. Спб,. 1853
  19. ПСРЛ. Т.14 1 половина. СПб.. 1910.
  20. Пушкин А. С. Собрание сочинений в 10-ти томах. Т. 8. М., 1981.
  21. РИБ. Т.13. Спб.. 1909
  22. Садиков П. А. Из истории опричнины XVI в. // Исторический архив 1940 т 3
  23. Скрынников Р. Г. Россия накануне Смутного времени. М., 1985. lURL:http://www
    ecat.lib.mpgu.edu (дата обращения: 28 февраля 2014 г.)
  24. Сокращенный временник // материалы по истории СССР т. 2. М., 1955
  25. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. VII. М., 1988
  26. Толстой А. К. Царь Феодор Иоаннович lURL:http://www
    (дата обращения: 28 февраля 2014 г.)az.lib.ru (дата обращения: 28 февраля 2014 г.)
  27. Указ о престолонаследии. ПСЗ. Спб., 1830. Т. 6. № 3893.
  28. Флетчер Дж. О государстве русском // Накануне Смуты. М., 1990.


Все статьи автора «Соляниченко Александр Николаевич»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: