ПРАВОСЛАВНЫЙ ПРИХОД: САМОУПРАВЛЕНИЕ ВЕРУЮЩИХ И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ НАД РЕЛИГИОЗНОЙ ЖИЗНЬЮ В СЕРЕДИНЕ XVIII–НАЧАЛЕ ХХ В.

Пулькин Максим Викторович
Институт языка литературы и истории Карельского научного центра Российской академии наук

Аннотация
В статье рассматриваются проблемы функционирования наиболее устойчивого сообщества верующих людей – православного прихода. Выявлено, что основной тенденцией в развитии приходов стало постепенное сворачивание автономии конфессиональных общин. Этот процесс сопровождался существенными изменениями в круге обязанностей духовенства.

Ключевые слова: богослужение, духовенство, миряне, приход, старообрядчество, церковь, часовня


ORTHODOX PARISH: SELF-BELIEVERS AND THE STATE CONTROL OVER RELIGIOUS LIFE IN THE MIDDLE OF THE XVIII-EARLY TWENTIETH CENTURY

Pulkin Maxim Viktorovich
Institute of linguistic history and literature of Karelian Research Centre

Abstract
In the article considered the problems of the functioning of the most sustainable community of believers – Orthodox parish. It is revealed that the main trend in the development of the parishes was a gradual folding of autonomy faith communities. This was accompanied by significant changes in the terms of reference of the clergy.

Рубрика: История

Библиографическая ссылка на статью:
Пулькин М.В. Православный приход: самоуправление верующих и государственный контроль над религиозной жизнью в середине XVIII–начале ХХ в. // Гуманитарные научные исследования. 2013. № 7 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2013/07/3564 (дата обращения: 23.02.2024).

Круг проблем истории прихода обусловлен его предназначением как особой, наиболее массовой и стабильной, существующей на протяжении многих столетий формы существования религиозной жизни. Особое значение прихода как сообщества верующих [1, с. 25–29], юридического лица, значимого средства христианизации [2, с. 107–125] вполне закономерно привлекает самое пристальное внимание исследователей. Наконец, в трудах некоторых современных историков православный приход предстает как особая мнемоническая община Ее предназначение в данном случае состояло в поддержании устоявшихся, освященных веками норм взаимоотношений индивидов и социума [3, с. 71–79].

Особое значение для современных специалистов имеют сложные имущественные взаимоотношения, возникающие при становлении прихода. Наиболее затратным мероприятием здесь стало строительство церкви. Возведение приходского храма во все времена становилось непростым испытанием для приходской общины. Речь шла как о самоорганизации с целью осуществления строительных работ, так и о приобретении необходимого для богослужений имущества. Все это требовало интенсивного взаимодействия с духовной (консистория) и светской (строительное отделение губернского правления) властями. Рост числа критериев и степени контроля все же оставался ограниченным. Ведущую роль в принятии решения о возведении храма, сборе средств и подготовке строительных материалов играла сложившаяся конфессиональная община. В еще большей степени этот вывод касается часовен. Борьба центральной духовной и светской администрации против строительства часовен и связанных с ними традиций завершилась поражением власть предержащих [4, с. 36–42].

Исключительно большую роль в жизни духовенства играло наличие собственного дома, земельного участка, стабильно выплачиваемой руги. Все эти вопросы решали прихожане на основе норм обычного права и местных традиций. Плата за требы, церковная земля, руга и прочие источники дохода становились наградой за все злоключения, выпадавшие на долю искателей вакантных мест. Но и здесь духовную и светскую власть ожидали серьезные сложности. Государственные средства не позволяли полностью обеспечивать все материальные потребности клириков. Руга, «доброхотное подаяние», земельные наделы, в значительной степени плата за требы — все это предоставлялось духовенству по свободному желанию прихожан. Выплаты являлись по сути дела демонстрацией уважения (или неприязни) по отношению к тем или иным представителям клира [6, с. 187–193].

Внимание законодателей к проблемам приходской жизни отнюдь не ограничивалось вопросами строительства церквей и обеспечения белого духовенства. Как пишет И. Знаменский, правительство видело одну из своих задач в том, «чтобы сделать духовную власть сообщницею и послушным орудием в достижении политических целей и общественных выгод» [7, с. 59]. Многочисленные меры, призванные ограничить участие священно- и церковнослужителей в крестьянских делах, ужесточение исповедного контроля, подробная регламентация всех вопросов, связанных с совершением таинства брака были направлены на решение этой задачи. Но все же ситуация, сложившаяся в древности и сохраняющаяся в XVIII, а отчасти в XIX в. даже в начале ХХ в., парадоксальна. Священник, на которого правительством возлагались надежды, оставался униженным и зависимым от прихожан [8, с. 74–81]. Скрытая борьба между центральной властью и прихожанами за контроль над клиром прослеживается и в требоисполнении. Известно, что исполнение таинств, погребение по православному обряду расценивались самими прихожанами как необходимые и для спасения души и для адаптации к существующим в Российском государстве порядкам [9, с. 18–26].

Проблема влияния на приходскую жизнь новых существенных факторов — этнокультурной специфики края, становления городов, появления старообрядчества — обрела особую актуальность в изучаемый период. Однако представители духовенства предпочитали не замечать сложность задачи. По сути дела, они игнорировали проблему, которая заключалась в активном взаимодействии с прихожанами, не знакомыми с русским языком. Здесь оказалось необходимо вмешательство центральной и местной духовной власти. Они совместными усилиями, через меры поощрения и принуждения, добились перелома ситуации. Отныне, начиная с первых десятилетий XIX в., духовенство занялось переводами Священного Писания, богослужебных текстов, проповедей, стало использовать карельский язык при совершении обрядов и таинств [10, с. 123–131].

Иными чертами обладает другая сторона адаптации прихода к местным условиям и изменениям, происходящим к конфессиональной жизни. Речь идет о старообрядческом влиянии, которое в Карелии обрело особенно радикальные формы. Способом адаптации здесь стало взаимодействие между властью и духовенством. Конкретные меры заключались в сочетании как возможностей репрессивного аппарата, так и церковной проповеди. Обе эти формы воздействия на «раскольников» применялись в разные исторические периоды в разных сочетаниях, но в целом роль полиции и жандармерии постепенно ослабевала [11, с. 205–210]. Черты распада устоявшегося порядка приходской жизни проявились во временном прекращении сколько-нибудь заметных преследований старообрядцев начиная с 1760-х гг. В начале XIX в. был поставлен вопрос об учреждении «противораскольнической миссии» в Олонецкой епархии. Впервые началось изучение истории старообрядчества в Олонецкой епархии, проведены публичные диспуты с религиозными диссидентами, постепенно ставшие неотъемлемой частью религиозной жизни епархии. Все меры оказались малоэффективными. Старообрядцы смогли адаптироваться к новым условиям. После возобновления гонений на старообрядцев (примерно с 1820-х гг.), они вполне смогли приспособиться к этой непростой ситуации благодаря новым методам борьбы за выживание. К 1906 г. эпоха преследований окончательно завершилась. У староверов появилось право формировать общины, издавать литературу и вести церковную проповедь. В первое десятилетие ХХ в. церковная власть рассматривала возможность сотрудничества со старообрядцами в противостоянии безбожию — новому негативному явлению в религиозной жизни страны [12, с. 120–125].

Таким образом, к началу XIX в. в религиозной жизни Олонецкой епархии обозначились черты распада традиционных форм организации церковной жизни. Именно в этот период деятельность священника начала приобретать новые позитивные черты. Священники впервые начали получать серьезную и разностороннюю подготовку в семинарии, их обязанностью стало обстоятельное изучение паствы, ведение миссионерской работы. В целом распад традиционного уклада религиозной жизни выразился в отказе от наиболее архаичных форм организации религиозной жизни. Но есть и другая сторона этого процесса. Новые явления в религиозной жизни подрывали одну из основ приходской жизни — свободную инициативу верующих людей. На смену ей приходил контроль и жесткие предписания со стороны ведомства православного вероисповедания. В некоторой мере изменения в устоявшихся взаимоотношениях верующих обусловливались хозяйственной спецификой края. В XIX в. исчезло относительное равенство финансовых возможностей прихожан, что не замедлило сказаться на религиозной жизни. Разбогатевшие купцы все чаще подменяли своими желаниями волю прихожан. Прежнее единство прихода разрушалось, его традиционный уклад становился достоянием прошлого. Конечным итогом всех изменений стал кризис церковного прихода, подготовивший его быстрый распад в первые годы советской власти.


Библиографический список
  1. Бернштам Т.А. Приходская жизнь русской деревни: Очерки по церковной этнографии. СПб.: Петербургское востоковедение, 2005.
  2. Пулькин М.В. Три облика русификации в Карелии // Вестник Евразии. 2005. № 3. С. 107–125.
  3. Пулькин М.В. Память верующих: противоречия и стимулы развития в XIX–начале ХХ в. // Традиционная культура. 2008. № 2 (30). С. 71–79.
  4. Пулькин М.В. Возведение часовен в XVIII–начале ХХ в.: приходские традиции и законодательство (по материалам Олонецкой епархии) // Традиционная культура. 2005. № 4. С. 36–42.
  5. Пулькин М.В. Повседневность религиозности: конфликты духовенства и прихожан в XVIII в. (По материалам Олонецкой епархии) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России». 2003. № 2. С. 14–19.
  6. Пулькин М.В. Обеспечение белого духовенства в XVIII–начале ХХ в.: закон и традиция (по материалам Олонецкой епархии) // Евразия: духовные традиции народов. 2012. № 3. С. 187–193.
  7. Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины II и Павла I. М., 1880.
  8. Пулькин М.В. Приходское духовенство («попы») в карельских эпических песнях // Религиоведение. 2010. № 4. С. 74–81.
  9. Пулькин М.В. Таинство покаяния: проблемы осуществления в XVIII–начале ХХ в. (по материалам Олонецкой епархии) // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина. Серия «История». 2010. № 2. С. 18—26.
  10. Пулькин М.В. Переводы Евангелия на карельский язык в XIX–начале ХХ в. // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. 2010. № 4 (22). С. 123–131.
  11. Пулькин М.В. Дело о самосожжении старообрядцев в мае 1784 г. // Исторический архив. 2007. № 2. С. 205–210.
  12. Ершова О.П. Старообрядчество и власть. М.: Уникум-центр, 1999.


Все статьи автора «Пулькин Максим Викторович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: