КОКШАРОВА Е.И., НИКИФОРОВ О.Ю. ПОЛИИДЕНТИЧНОСТЬ ЛИЧНОСТИ В ВИРТУАЛЬНОМ КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СЕТИ ИНТЕРНЕТ

Ключевые слова:


КОКШАРОВА Е.И., НИКИФОРОВ О.Ю. ПОЛИИДЕНТИЧНОСТЬ ЛИЧНОСТИ В ВИРТУАЛЬНОМ КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СЕТИ ИНТЕРНЕТ


Рубрика: Философия

Библиографическая ссылка на статью:
// Гуманитарные научные исследования. 2013. № 1 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2013/01/2263 (дата обращения: 21.02.2024).

Введение

Вторжение виртуальности практически во все сферы современной культуры, очевидно, является характерным признаком времени. В трактовке виртуальности воспользуемся следующим определением Делеза: это «нечто невозможное, или поле несуществующих в реальности объектов, которое, тем не менее, может быть конституировано, скажем, на экране компьютера, и в таком случае оно становится реально воспринимаемым» [1]. Далеко не последнюю роль в успехе экспансии виртуальных реальностей сыграли феноменальные темпы развития компьютерных технологий, в частности, сети Интернета.

В современном мире информация играет чрезвычайно важную роль, являясь ресурсом и движущей силой социально-экономического, технологического и культурного развития информационного общества. Обладая незначительным количеством информации, по тому или иному вопросу, человек всегда имеет преимущество пред тем, кто не осведомлён.

В связи с ускорением темпа жизни, а так же быстрым ростом  информации происходит компьютеризация всех сфер жизни. Увеличивается количество людей использующих  компьютерные технологии,  что способствует усовершенствованию компьютерной техники, методов накопления и распространения информации. Основная масса данных, которая циркулирует в обществе, храниться и обрабатываться с помощью компьютерных систем.

С незапамятных времён человечество пользовалось различными примитивными видами связи в целях сверхбыстрой передачи информации для общения. Интернет является апогеем этих поисков.

Интернет – основное коммуникативное поле современной культуры

Сложно поверить, что еще 50 лет назад сеть Интернет была закрытым военным проектом, которая исполняла роль вспомогательной системы связи и хранения информации. Сегодня Интернет не только сеть компьютеров, но и сообщество людей, что делает ее новой социальной реальностью, заставляет говорить о ней как о «пятом измерении», где все общение опосредовано компьютером [2].

В современном повседневном и специализированном гуманитарном дискурсе чаще всего Интернет рассматривается как виртуальная реальность. Причины ре-образования смысла виртуальной реальности в связи с появлением компьютеров и особенно сети Интернет и связанного с этим переносом семантики виртуального «на территорию» сети Интернет представляют собой существенный интерес. В отличие от компьютерного моделирования как такового, Интернет обладает важным качеством, которое способствует повседневному восприятию его именно как виртуальной реальности. Речь идет о дистанционном общении, опосредованным компьютером, которое становится возможным благодаря сети Интернет. Сама эта возможность воспринимается как новое измерение интерсубъективости, которая задает пространство, создает реальность, – и позволяет говорить о виртуальных мирах, новом бесконечном пространстве сплошного вольного конструирования [3].

При всей «компьютеризированности» и «дигитальности» виртуальной реальности предпосылки её возникновения, а также связанными с ней категориями киберпространства и цифрового языка, стоит искать в философской классике и философии модерна.

Можно выделить два первоисточника виртуальной реальности – одним из них является идеалистическая трактовка бытия, другим – трансцендентные миры, представляемые религиями.

Одним из первых теоретиков виртуальной реальности стал известный американский философ Майкл Хейм. Его подход характеризует название его основной работы «Метафизика виртуальной реальности»[4], в которой Хейм мобилизует ресурсы метафизической философской традиции, используя идеи Платона и Лейбница. В духе платонизма Хейм рассматривает виртуальную реальность как поиск дома для разума и сердца, как очарование в большей мере эротическое и духовное, чем утилитарное. Виртуализация — это путь к совершенному знанию, прорыв к совершенству в иной реальности.

Согласно Хейму, киберпространство – это платонизм как работающий продукт (похожим образом влечение в киберпространство уподобляется средневековой религиозной одержимости райским блаженством). Информация наследует совершенство платонических формидей, но уже как совершенная интеграция компьютерных данных в знаниевые объекты. Мечта о совершенных формах стала мечтой об информации. Эрос расширяет наше конечное существо, продлевает что-то из нашего физического существа за пределы смертного существования. Эрос ведет к логосу, к преодолению плоти, к расширению знания и опыта. От платоновского Эроса до компьютерной Матрицы У. Гибсона и братьев Вачовски лишь один философский шаг, ведь идеи Платона – это, то же самое, что насыщенность информационных систем.

Идеи классической философии в контексте поиска предпосылок появления и развития виртуальной  реальности можно трактовать диаметрально противоположно. Например, из поля зрения М. Хейма ускользает одно важное обстоятельство. В его логике отсутствует звено, которое может в значительной мере поставить под вопрос основные метафизические выкладки. Платон скорее всего увидел бы на экранах мониторов и телевизоров аналог той пещеры, в которой заточен человек и где царствуют лишь тени реальности. Экранные образы несомненно показались бы ему лишь движущимися тенями вещей и событий. Более того, он бы быстро заметил, что телевизионная визуализация производит второй слой имитации, второй слой иллюзий, загромождая пещеру все большим числом теней (точнее тенями теней). Ведь вещи имитируют идеи, а изображения имитируют вещи. В результате происходит вторичная имитация.

От метафизического взгляда ускользает виртуальность, которая уже просматриваются за горизонтом метафизики. Виртуальность отсылает к той же абстрактности цифрового знака, которая столь важна для метафизического анализа Хейма применительно к идеям Лейбница. Однако возникает вопрос, связанный с природой передачи “сигнала”, который требует достаточно подробного прояснения. Тени на стене платоновской пещеры переданы аналоговым способом, т. е. исходный световой сигнал преображается в затемнения на стене и передает аналогичный, пусть бесцветный, но все тот же образ. Подобным же способом передается изображение на фотографии или на живописном полотне. Совершенно иначе дело обстоит с цифровым сигналом, который основан на конверсии – преобразовании, переводе в другой формат. Данные хранятся не в конкретном, а в формальных, абстрактных отношениях, поскольку физические количества данных переводятся в числа. Здесь главное не хранение сигнала на некоем носителе, а концептуальное конструирование данных в числовом выражении, которое переводит количество света (цвета, звука, движения) просто в количество, которое затем может быть трансформировано как угодно, включая возможность в любой момент отменять трансформации.

Метафизика Хейма, как кажется, упускает из виду и интерактивность. Закованный в пещере человек не может вступить в контакт с тенями. Однако если перед ним цифровой медиум, то взаимодействие неизбежно, обмен сообщениями предполагается как важнейшая часть цифровой среды. Именно поэтому возможности оцифровки различных видов данных, немедленно вовлекаемых в интерактивный процесс, получили столь бурное и стремительное развитие.

Личности в виртуальном коммуникативном пространстве

Сегодня уже очевидно, что всплеск исследовательского интереса к изучению способов репрезентации «Я» в среде электронных коммуникаций  был связан именно с распространением сети Интернет. Наблюдается появление новой формы самореализации личности – самореализация через виртуальную самопрезентацию, то есть можно говорить о так называемой «виртуальной личности» создаваемой  реальной личностью. Такая виртуальная личность не заменяет реальную и не противостоит ей, а является новой формой построения собственного «Я».  Исследователи феномена сети Интернет обратили внимание на следующие характерные черты виртуальной личности:

Бестелесность виртуальной личности. Данный конститутивный признак выражается в редукции личности к её  семиотическим манифестациям.

Анонимность виртуальной личности. Анонимность, в данном случае рассматривается не как отсутствие имени, а как сокрытие реального имени. И даже в случае получения  некоторых анкетных данных не достаточно информации для адекватного восприятия личности.

Вольное конструирование идентичности. Расширенные возможности идентификации, то есть свобода наделять виртуальную личность любым набором характеристик.

Полиидентичность виртуальной личности. Множественность, возможность иметь ряд различных виртуальных личностей одновременно или последовательно.

Автоматизация. Возможность полностью или частично симулировать активность виртуальной личности, используя компьютерные программы.

Можно сказать, что каждая виртуальная личность потенциально является произведением искусства, то есть создание виртуальной личности  – пример самоизобретения, а сама сеть  Интернет – это зеркало современной цивилизации, ее информационное отражение.

Сейчас человек тесно связан с компьютером и сетью Интернет и уже не может представить своей жизни без них. С выделением сети Интернет в основное информационно-коммуникационное поле современной постмодернистской культуры основные дискурсы перекочевали в интерактивное коммуникативное пространство. Вследствие этого формируется принципиально новый тип символического существования человека в культуре – виртуальный дискурс. С одной стороны виртуальный дискурс – это сложное коммуникативное явления, которое, помимо базового компонента – текста, включает в себя социальный контекст, позволяющий описать как участников коммуникации, так и сами процессы производства, передачи и восприятия сообщения, а с другой – это самостоятельная дискурсивная практика, которая ассимилирует иные дискурсы и оказывается основным посредником для доступа к ним [5].

Среди ключевых признаков дискурса виртуального типа, которые оказывают существенное влияние на проблему идентичности личности, особое место занимают полидискурсивность, интердискурсивность и ризоматичность [6].

В коммуникативном пространстве сети Интернет одновременно развернуто огромное количество дискурсивных практик. Дискурсы могут сильно отличаться друг от друга по форме, содержанию, типам коммуникантов, пространственно-временным характеристикам, но общим является то, что все они виртуальны. Любой дискурс в сети Интернет от тривиального неформального бытового до сложного многослойного научного является виртуальным. Эти дискурсы связаны между собой разветвленной гипертекстовой сетью ссылок и указателей. Подобное переплетение наделяет виртуальный дискурс – полидискурсивностью.

Благодаря полидискурсивности, виртуальный дискурс является не только основой любых других дискурсивных практик в сети Интернет, но и условием, возможностью их существования. Другими словами, виртуальный дискурс ассимилирует все виртуальные коммуникативные практики в сети Интернет.

Полидискурсивность виртуального дискурса усиливают взаимное проникновение и влияние текстовых систем друг на друга. Подобное влияние раскрывается через интердискурсивность. Если полидискурсивность характеризует «механическую» связь между дискурсами в виртуальном пространстве, то интердискурсивность выступает в качестве когнитивной категории, которая отражает активное взаимодействие различных семантических систем.

Дискурсивные практики, ассимилированные виртуальным дискурсом, можно сравнить с «постмодернистской» ризомой [7]. Дискурсы в сети Интернет, подобно «корневищу», создают неоднородную структуру, лишенную семантического центра,  и поэтому создают возможность множественной интерпретации текста.

Ризоматичность виртуального дискурса поддерживается формой его основного носителя – имманентно полисемантичного децентрированного текста.

Виртуальный дискурс обладающий полидискурсивностью, интердискурсивностью и ризоматичностью создает пространство для дифференциации и интеграции различных семантических систем в виртуальном коммуникативном пространстве сети Интернет.

Виртуальный дискурс характеризуется особым взглядом на идентичность личности. Один человек в состоянии принадлежать к нескольким сообществам и, соответственно, вести различные дискурсы. Это обстоятельство приводит его к необходимости включать в свое сознание различные альтернативные онтологии, которые могут и не сочетаться между собой. В современной философии (главным образом, в постмодернизме) существует устойчивая тенденция отказывать человеку в персональной идентичности и сводить его к совокупности разделяемых им дискурсов. Само понятие личности оказывается при таком подходе производным от определенного типа дискурса.

Полидискурсивное поле сети Интернет предоставляет субъекту  право реализовать роли, переживания эмоций, которые по каким – либо причинам были фрустрированны в реальной жизни. В известном смысле субъект выражает себя через продукцию рассказов о самом себе и направляет их на себя же.  Прежде чем произойдёт раскрытие в процессе коммуникативного поведения, необходимо привлечь к себе внимание потенциальных партнеров по коммуникации, то есть каким либо образом их заинтересовать. Самопрезентацию личности в виртуальном дискурсе при помощи различных коммуникативных средств  Бахтин [8]  назвал  – стратегия карнавализации. Так, одним из основных средств самопрезентации являются “ники” (nicknames) – прозвища, которые выбирают себе участники виртуального дискурса, эти «ники»  несут определенную смысловую нагрузку. В данном случае с одной стороны, сохраняется условная анонимность собеседников,  то есть, скрыты настоящие имена, с другой – расширяются возможности сетевого ролевого поведения, что нередко принимает  форму игры.  Анонимность субъектов высказывания в Интернете во многом конституируется за счет активного использования псевдонимов, криптонимов и т.д. Наблюдения за словообразовательными моделями фиктивных/виртуальных имен могут выступить предметом отдельного междисциплинарного исследования. В случае переименования происходят некие сдвиги в структуре образа “Я”. Добавляя к этому склонность Интернет-коммуникантов выстраивать целую серию псевдонимов, мы можем вслед за Фуко сказать, что «наше Я – различие масок» [9], различие сюжетов, использующих фиктивные имена в качестве архива кодов. В свое время Флоренский озвучил мысль, что имя является «нежнейшей плотью нашей личности» [10]. При таком допущении манипуляции с именами, псевдонимами и т.д. способствуют расщеплению личности или виртуализации «Я».

Ещё одним средством привлечения внимания является  аватар или  «авик», представляющий собой небольшую картинку, целью которой является визуальная репрезентация виртуальной языковой личности, и сопровождающая все сообщения пользователя в форуме или блоге, а также прикрепляемая в профиле, содержащем набор данных, предоставляемых пользователем для первичного ознакомления других с собой.

Заключение

Таким образом, Интернет в современной ситуации представляется весьма комфортным, безопасным, более или менее свободным пространством, которое создает возможность реструктурирования более гибкой концепции “Я” как набора ситуативно актуализируемых дискурсов, где ни один из них  не стремится к позиционированию в качестве доминанты. Виртуальный дискурс нивелировал рамки-границы приватного и публичного. Он предоставляет возможность спрятаться за анонимностью телезрителя или Ника, позволяет быть кем угодно (не в воображении, а в действии-симуляции), – бесполым или полигендерным существом, монстром, строителем цивилизаций, шпионом, подсматривающим за частной жизнью других. Технологии виртуальной реальности позволяют сделать такое перевоплощение-симуляцию “телесным”, входя в виртуальные тела – аватары. Полидискурсивное пространство создает возможность полиидентичности, провоцирующую освобождение от реальной самотождественности и создающую запутанные и сложные гетерогенные серии идентичности.

Библиографический список

  1. Делез Ж. Актуальное и виртуальное // Цифровой жук. № 2. 1998.
  2. Никифоров О.Ю. Ризоматичность виртуального дискурса // Искусственный интеллект: философия, методология, инновации. Сборник трудов VI Всероссийской междисциплинарной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых / Под ред. Д.И. Дубровского и Е.А. Никитиной. – Москва: МГТУ МИРЭА, 2012. – Ч.2. – 168 с.
  3. Таратута Е. Е. Философия виртуальной реальности: Монография. – спб.: Издательство спбгу, 2007. – 147с.
  4. Heim M. The Metaphysics of Virtual Reality. New York: Oxford University Press, 1993.
  5. Галкин Д.В. Виртуальный дискурс в культуре постмодерна // Критика и семиотика. ­­– 2000. ­­с № 1–2. С. 26–33.
  6. Никифоров О.Ю. Виртуальный дискурс: интеграция и дифференциация. // Гуманитарные научные исследования. – Ноябрь, 2012 [Электронный ресурс]  –  Режим доступа: https://human.snauka.ru/2012/11/1930 Загл. с экрана. – (Дата обращения: 25.11.2012)
  7. Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома («Тысяча плато», глава первая) // Альманах «Восток». – 2005. – № 11-12. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.situation.ru/app/j_art_1023.htm. – Загл. с экрана. – (Дата обращения: 26.11.2012).
  8. Бахтин М. М. Франсуа Рабле и народная смеховая культура средневековья и Ренессанса. – М., 1965.
  9. Фуко М. Археология знания. Киев, 1996.
  10. Флоренский П. Имена. Кострома, 1994.


Все статьи автора «Никифоров Олег Юрьевич»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: