МИЛИТАРИЗАЦИЯ ВОСПИТАНИЯ ОБЩЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИИ

Современная государственная политика России формируется под влиянием двух  факторов: во-первых, инерцией внутренней культурной колонизации как сути имперского управления; во-вторых, политикой конструирования новой государственной идеологии, которая представляет комбинирование стереотипов дореволюционной и советской России [Фан 2017: 71]. Частью «новой» идеологии, которая в основе своей гибридная, стало патриотическое воспитание, реализуемое в образовательных учреждениях России. О чем свидетельствуют нормативно-правовые акты различных уровней.

Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 года определил новый федеральный образовательный государственный стандарт (далее ФГОС) [ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» 2012]. В программах ФГОС сформулирован, так называемый, «портрет выпускника основной школы», первый пункт гласит: «любящий свой край и свое Отечество, знающий русский и родной язык, уважающий свой народ, его культуру и духовные традиции» [Приказ Минобрнауки РФ 2010, № 1897: 3]. «Портрет выпускника школы» мало чем отличается от выпускника основной школы, здесь также на первой позиции: «любящий свой край и свою Родину, уважающий свой народ, его культуру и духовные традиции» [Приказ Минобрнауки РФ 2009, № 413: 4]. В период с 2001 по 2015 год были реализованы три программы патриотического воспитания граждан РФ, а с 2016 по 2020 год реализуется четвертая. В постановлении правительства РФ от 5 октября 2010 года в качестве основной цели программы патриотического воспитания провозглашается «…дальнейшее развитие и совершенствование системы патриотического воспитания граждан». При этом указывается на факт эффективности реализации предыдущих программ, в результате которых «…уровень патриотического сознания граждан Российской Федерации повышается» [Постановление Правительства РФ 2010, № 795]. Программа 2016-2020 гг. конкретизирует цель такого воспитания, уточняя его содержание: «…создание условий для повышения гражданской ответственности за судьбу страны, повышения уровня консолидации общества для решения задач обеспечения национальной безопасности и устойчивого развития Российской Федерации, укрепления чувства сопричастности граждан к великой истории и культуре России, обеспечения преемственности поколений россиян, воспитания гражданина, любящего свою Родину и семью, имеющего активную жизненную позицию» [Постановление Правительства РФ от 30 декабря 2015, № 1493: 5]. Другая задача программы[1] заключается в укреплении престижа службы в Вооруженных силах РФ и правоохранительных органах, реализации практики шефства воинских частей над образовательными организациями, а также трудовых коллективов и бизнес структур над воинскими частями [там же: 5]. Для реализации указанной задачи предлагается: формирование непрерывного военно-патриотического воспитания детей и молодежи, формирование готовности у молодежи защищать Отечество, формирование условий для успешного комплектования Вооруженных Сил РФ, формирование позитивного отношения к военной и государственной службе, спортивно-патриотическое воспитание, активизацию военно-шефской работы. Достижение поставленной задачи включает в себя следующие формы и методы работы: активизацию интереса к изучению истории России, в том числе военной, ее героическим страницам, подвигам защитников Отечества; популяризацию подвигов героев и видных деятелей истории и культуры России, в том числе Георгиевских кавалеров, Героев Советского Союза, Героев Российской Федерации, Героев труда и т.д.; развитие чувства гордости и глубокого уважения к государственным символам [там же: 6-9].

В качестве доказательств, подтверждающих эффективность реализации военно-патриотического воспитания граждан РФ, приводятся следующие данные: организация оборонно-спортивных лагерей около 2000; увеличение количества образовательных организаций и клубов, которым присвоены наименования в честь Героев Советского Союза и Героев Российской Федерации, 4780 организаций; создание в 78 субъектах РФ центров по военно-патриотическому воспитанию и подготовки граждан (молодежи) к военной службе; реализация подготовки обучающихся к военной службе в кадетских школах и казачьих кадетских корпусах, кадетских учреждений 177, казачьих и кадетских классов более 7000; практически во всех субъектах РФ в различные региональные программы включены мероприятия по военно-патриотическому воспитанию; в стране действует более 22000 патриотических объединений, клубов, центров [там же: 2-4].

На региональном уровне[2], в целях реализации Постановления Правительства РФ о патриотическом воспитании, был издан приказ министерства образования, науки и молодежной политики Краснодарского края «О мерах по повышению эффективности патриотического воспитания обучающихся образовательных организаций Краснодарского края в 2016-2017 учебном году» и такой же приказ на 2017-2018 учебный год, а также 30 октября 2017 года утверждена Стратегия патриотического образования детей и молодежи Краснодарского края (далее Стратегия). Приказ обязывает образовательные организации проводить «Уроки мужества», в приложении № 1 к приказу утвержден алгоритм проведения, ежемесячные и недельные темы. Такие темы посвящены, как правило, различным событиям военной истории государства российского. К примеру: «Поклонимся великим тем годам!», «О воинской славе России!», «Преумножать наследие отцов»,  «Этих дней далеких позабыть нельзя…»,  «День героев Отечества!»,  «Мужество, выносливость, слава!» и т.д. (2016-2017 учебный год). «Воинская доблесть и слава Кубани», «Этих дней далеких позабыть нельзя…», «Солдат войны не выбирает», «О мужестве их слагаются песни», «Славе российской сиять без конца!» и т.д. (2017-2018 учебный год). В рамках ежемесячной темы четыре урока, темы сформулированы следующим образом: «Памятная дата военной истории Отечества. Танковое сражение под Прохоровкой», «75 лет со дня начала блокады Ленинграда», «День рождения советской гвардии», «День морской пехоты в России», «День воинской славы России. День победы русской эскадры под командованием П.С. Нахимова над турецкой эскадрой у мыса Синоп (1853)» (2016-2017 учебный год). «День освобождения Краснодарского края и завершения битвы за Кавказ», «Виртуальная и реальная экскурсия по местам боевой славы города, района, края, страны», «День Героев Отечества», «День памяти погибших в вооруженном конфликте в Чеченской Республике» [Приказ Минобрнауки Краснодарского края 2016, № 2974; 2017, № 3382].

В течение учебного года, как правило, классному руководителю, необходимо провести 34 «Урока мужества» (34 учебных недель), и это не учитывая классные часы, мероприятия на уровне муниципалитета, которые пересекаются тематически. Если провести количественный анализ тем, то получим следующую картину (2016-2017 учебный год): из 34 уроков 28 посвящены героям военных событий, непосредственно военным действиям или родам войск; 17 из 28 уроков связаны с темой Великой Отечественной войны (также были включены темы, связанные с получением Новороссийском, Туапсе и Анапой званий «Город-герой» и «Город воинской славы»), 11 уроков другим войнам России (Первая мировая, Афганистан, война с Чеченской Республикой и т.д.); 4 урока из 34 затрагивают тему жертв фашизма, в том числе международный день борьбы с фашизмом. На 2017-2018 учебный год картина несколько изменилась, поскольку Краснодарский край праздновал юбилей, 80 лет со дня образования края (13 сентября 1937 год) и 225 лет Кубанскому казачьему войску, что оказало определенное влияние на ежемесячную тематику сентября месяца и некоторые еженедельные темы. Но, несмотря на это военная тематика доминирует, так из 34 уроков героям различных войн, непосредственно военным событиям и родам войск отведено 22. Тема ВОВ представлена меньшим количеством тем – всего 6 из 22. Памяти жертв фашизма, в том числе и международный день борьбы с фашизмом, посвящено 3 урока. Также присутствуют темы «Космонавтика» – 1 урок, «Кубанские ликвидаторы на Чернобыльской АЭС» – 1 урок, «Реабилитация кубанского казачества» – 1 урок [Приказы Минобрнауки Краснодарского края 2016, № 2974; 2017, № 3382]. Стоит отметить, что ни в одном приказе нет тем, посвященных преступлениям сталинского режима. Также темы, которые непосредственно посвящены ВОВ делают акцент на победах, «героических» страницах войны. Нет тем связанных с причинами поражения Красной армии в 1941 году, коллаборационизмом советских солдат, депортацией, негативной роли номенклатуры в ВОВ [Хайтун 2017]. Походу можно зафиксировать, утверждение В.П. Макаренко: «Память о войне как трагедии подменена памятью о победе. В итоге память о государственном насилии оказалась на периферии массового сознания» [Макаренко 2014: 8], остается до сих пор справедливым.

Стратегия патриотического воспитания определяет содержание патриотизма и патриотического воспитания. Стратегия гласит: «Патриотизм – это сознательно и добровольно принимаемая позиция граждан, в которой приоритет общественного, государственного выступает не ограничением, а стимулом индивидуальной свободы и условием всестороннего развития гражданского общества» [Об утверждении… 2017: 1]. В Стратегии имплицитно вводится деление на патриотизм зрелый и незрелый. Зрелый патриотизм включает:  общегосударственное патриотическое самосознание, осознанную любовь к Отечеству, чувства верности Отечеству, готовность исполнить конституционную обязанность по защите интересов Родины, преданность Отечеству, наличие стремления служить его интересам. Для реализации основной цели, провозглашенной Стратегией, предлагается решать следующие задачи: прививать уважение к национальным традициям и обычая, наследию и культуре России, Краснодарского края; изучать Конституцию РФ и основные положения законов Краснодарского края; воспитывать уважение к военной службе, вооруженным силам РФ; формировать морально-психологическую и физическую готовность у молодежи защищать Родину; формировать чувство сопричастности к своей стране, истории, уважения к предкам; прививать чувство гордости к государственным символам России и т.д.. Для организации военно-патриотического образования предлагается использовать опыт работы с кадетскими классами [там же: 2, 4]. Таким образом, исходя из провозглашенных Стратегией идей, можно сделать ряд выводов: во-первых, «зрелый», «сознательный» патриотизм предполагает приоритет общественного, а общественное подменяется государственными интересами; во-вторых, центральной идеей российского патриотизма остается «служение Отечеству» [Вырщиков… 2005: 17-26]; в-третьих, готовность защищать интересы Родины один из важнейших элементов российского патриотизма, что делает армию одной из ключевых фигур патриотизма и патриотического воспитания.

Краевой мониторинг, проведенный сотрудниками Института развития образования Краснодарского края, показал, что патриотическое воспитание в рамках «Уроков мужества» осуществляется через популяризацию истории России, российской армии и родного края. В рамках патриотического воспитания организуются экскурсии в воинские части, походы по местам боевой славы Кубани, изучение военной истории, уроки мужества у памятников героям ВОВ и воинов, погибших в локальных конфликтах, выпуски военно-исторических вестников, поисково-исследовательская деятельность [Крохмаль 2017: 28]. Еще одним направлением реализации патриотического воспитания является музейное дело. В городе Краснодаре в гимназии МБОУ СОШ № 6 имени Героя Советского Союза В. Ф. Маргелова действует музей, посвященный истории воздушно-десантных войск, начиная с участия в ВОВ и заканчивая «антитеррористическими операциями в Чеченской Республике и республиках Северного Кавказа» [Шахметов 2016: 12]. Практика реализации патриотического воспитания МОБУ СОШ № 13 п. Глубокого, Новокубанского района включает следующие мероприятия: 9 мая почетный караул, исполнение патриотических стихов и песен, свечи скорби 22 июня, митинг, посвященный освобождению Новокубанского района 23 января, в день воина-интернационалиста, 15 февраля, встречи с участниками афганской и чеченской кампаний, посещение мест боевой славы и краеведческого музея Новокубанска и города Армавира [Кузнецова 2016: 38].

В ряде регионов, которые «традиционно» считаются казачьими, военно-патриотическое воспитание детей и молодежи приобретает еще одно направление – возрождение казачьих традиций. В Краснодарском крае издан приказ Миобрнауки и молодежной политики № 4177/76 от 01.09.2016 года об утверждении классов и групп казачьей направленности в образовательных учреждениях. Основной целью формирования таких классов и групп, согласно приказу, является «…приобщение учащихся к казачьему укладу жизни, патриотическое и духовное воспитание человека и гражданина на основе историко-культурных традиций казачества, формирование духовной зрелости, высокой нравственности и готовности к служению Отечеству, в том числе – несению государственной службы казачества» [Приказ Минобрнауки Краснодарского края 2016, № 4177/76]. Значит, казачеству свойственен особый патриотизм, духовная зрелость, высокая нравственность и готовность служить Отечеству? Информационные материалы для педагогов к программам для казачьих классов и групп дают ответ на данный вопрос. «Казаки – это православный народ, имеющий свою культуру, память, славное прошлое. Они всегда служили своей земле, своему народу и своему Отечеству». И далее: «Война для казака в прошлом была делом привычным, занятием обыкновенным, это было его призвание. Казак всегда отчётливо признавал и относил себя к воинственному народу…» [История и… 1-4 кл.: 3, 6]. После перечисляются «великие» подвиги казачества во благо Отечества, такие как: «240 тысяч против пяти тысяч» (Азовское сидение), «Белые гусары и казаки» (Семилетняя война), «Сотня против 12 тысяч» (Средняя Азия 1864 Икан близ города Азрет), «Девять косматых папах на 200 японцев» (Русско-японская война 1904-1905), «Четыре казака и 27 немцев» (ВОВ). Материалы для 10-11 классов, в сущности, ничем не отличаются от 1-4 и указывают: «Защита родной земли в военное время, высокое чувство патриотизма всегда были основным стержнем жизни казачества…Естественно, они участвовали и в войнах, которые вела Россия с неприятелями» [История и… 10-11 кл.: 2].

В научной литературе ряд авторов также указывают на особый военный характер казачьего уклада жизни и патриотизм. А.В. Бредихин пишет, что казак есть слуга государя и Родины, призванный защищать родной край и действовать против врагов русского царя. А казачий патриотизм включает в себя истинную любовь к своей Родине и жертвенность. В связи с этим на кадетские корпуса возлагается миссия по воспитанию гражданственности и патриотизма [Бредихин 2016: 13-15]. Самобытность казачества, отмечают К.А. Бейсенбин и П.В. Летуновский, в доминировании воинского уклада, почитании воинской службы, самобытных идеологических основах воспитания патриотизма и защиты Отечества.  [Бейсенбин… 2016: 9]. Следовательно, в воспитание привносятся элементы военщины, приобщение детей и молодежи к казачьему укладу[3] означает воспроизводство военных ценностей и традиций, а весь особенный патриотизм казаков заключается в «истинной любви» к Родине, «верном» и «героическом» служении Отечеству на поле брани. И дело не в том, что казаки не были служилым сословием, а в том, что происходит милитаризация патриотизма, идеализация истории казачества, которая пророссийски ориентирована и стерильна, избавлена от всех негативных фактов.

Подведем промежуточные итоги. Государственные программы патриотического воспитания, обслуживающая данные программы некоторая научная и учебная литература направлены на внушение образа «гражданина-солдата», для чего используются образы военного «героического» прошлого России. Что свидетельствует о стремлении государства монополизировать право на интерпретацию истории и культуры России [Фан 2017: 72]. Господствующая элита определяет, кто есть патриот и предатель Отечества. Патриотическое, зачастую, представлено в военных подвигах, служении Отечеству на полях сражений, охране границ государства, в военном укладе жизни. Армия, и в «традиционно казачьих регионах», казачество выступает как эталон истинного патриотизма, «истинной» любви к Родине. Исходя из опыта патриотического воспитания в образовательных учреждениях общего образования Краснодарского края, можно сделать вывод о доминировании военной тематики. «Героическое» военное прошлое российского государства преподносится как эталон патриотизма. В таком контексте становится важным формирование определенной исторической коллективной памяти у учащихся и молодежи, именно поэтому историческое знание выступает важнейшим инструментом патриотического воспитания. Проблема заключается в том, что власть как группа управляющих индивидов, сделавшая функцию принимать решения за других своей нормой, стремится придать процессу формирования исторической коллективной памяти народа характер, соответствующий ее интересам. Чтобы этого добиться власть преследует две цели: во-первых, сохранение своего status quo; во-вторых, вырабатывает для общества единый образ будущего, отвечающий интересам власти. Для этого власть создает угодную официальную историю, в которой события прошлого, персоналии, образы интерпретируются «по-новому». Целью новой версии прошлого является переформатирование сознания народа, придавая новое содержание смыслам и ценностям культуры. Более масштабная работа заключается в процедуре коммеморации[4] [Никольский 2015: 97-99]. Элементы милитаризма, в частности гражданского, который характеризуется безоговорочным принятием военных ценностей, манер, принципов и отношений, обнаружением героического преимущественно в военной службе и действиях [Гольц 2005: 10], являются частью воспитательного процесса в образовательных учреждениях России. В связи с этим возникает ряд вопросов: способствует гражданский милитаризм модернизации России? Можно армию, и в частности казачество, представить как эталон патриотизма и служения Родине? Соответствует пропагандируемый образ солдата в образовании реальному поведению в условиях войны? Попытаемся ответить на данные вопросы, не претендуя на их исчерпывающий характер.

Ценность культурного капитала показал в своем исследовании Л. Харрисон. Он поставил задачу оценить культуры с точки зрения того, способствуют они продвижению общества к демократической системе, социальной справедливости, ликвидации бедности и другим целям, содержащимся во Всеобщей декларации прав человека ООН? Исходя из указанных критериев, Л. Харрисон сделал вывод, что есть культуры[5], тяготеющие к прогрессу, т.е. те, которые способствую достижению целей зафиксированных во Всеобщей декларации прав человека, и противостоящие  прогрессу [Харрисон 2014]. Поэтому милитаризм, в частности гражданский, должен быть рассмотрен исходя из данных критериев. А.М. Гольц, анализируя милитаризм и его разновидность в России, фиксирует ряд специфических черт: привычка русских солдат безоговорочно подчиняться офицерам, интерес государства к человеку как к будущему солдату и источнику содержания армии[6], офицеры призваны применять, а не управлять насилием, «секьюритизация» [Гольц 2005]. В.П. Макаренко отмечает принципиальное положение, сформулированное А.М. Гольцом: «…армия и в условиях демократии в силу своей специфики живет по совершенно недемократическим правилам (единоначалие, безусловное выполнение любого приказа, строгая иерархия званий)» [Макаренко 2013b: 9-10]. Р. Даль сформулировал два условия для любого государства управляемого демократическим образом: первое – гражданский контроль над военными и полицейскими органами; второе – гражданские лица, контролирующие военных и полицию, должны быть включены в демократический процесс [Даль 2003: 373]. Значит, милитаризм всегда угрожает существованию демократического режима, а в случае отсутствия гражданского контроля приводит к его уничтожению. Поэтому воспроизводство и пропаганда милитаризма в образовании может препятствовать в дальнейшем политической модернизации Российской Федерации, т.е. переходу к демократическому режиму, поскольку будет способствовать формированию культуры противостоящей прогрессу. Экономическая модернизация России, по мнению А.М. Гольца, за счет милитаризации невозможна [Гольц 2005: 49].

Всякая история любого народа основана на мифах, исторический процесс воспроизводится сообразно интересам господствующей группы, неудачи и ошибки предков замалчиваются, войны всегда победоносны, а государи образцовы [Ферро 2010: 45]. Однако сами мифы не подвергают историю «вульгарной переделке», а перерабатывают до «…обретения окончательной адекватности «священному рассказу», в котором «нация»… могли бы обнаружить основания для самоутверждения» [Глебова 2017: 139]. Проблема заключается в политизации таких «священных рассказов», использовании их в целях социального управления, интересах актуальной политики. Именно в таком контексте актуальным становится милитаристский патриотизм, который формирует «живой миф»[7] для учащихся и молодежи. Поэтому в целях выработки дистанции[8] по отношению к любым идеологическим и программным проектам российской власти предлагается реализовать следующую исследовательскую задачу: написать историю замалчиваемых фактов и искажений применительно к истории России, в частности военной. Попытаемся продемонстрировать это на примере некоторых сюжетах военной истории России[9].

Идеализированный образ «русского солдата» включает ряд особенных черт, которые впитали в себя свойства русского народа в целом, и конечно, отличают от солдат других государств. К таким чертам относятся: знание «нравственного закона и справедливости», жизнерадостный фатализм, самопожертвование, подчинение частного общему, добровольное признание социальной дисциплины, безоговорочная преданность военному руководству. Мотивация участия в войне объясняется указанными качествами. Русский солдат спасает Родину, борется за веру, защищает слабого. Все это выражается в идее защиты «правого дела». Дисциплина основывается на «братском единстве», вытекающее из доброты и сердечности русского человека, делать общее дело дружно. От офицеров солдат ждет отеческого отношения к себе. Благодаря своим нравственным качествам русский солдат выдержит любые тяготы войны, поскольку это его долг и борьба идет за «святое дело». В основе особенных качеств в бою лежит вера в соединении с патриотизмом. Русский солдат безгрешен, не сжигает домов, там могут быть дети, спасает немецкого младенца, приютил немецкую девочку, и обладает душевной бодростью [Асташов 2014: 127-130].  Казачество в учебной и в некоторой научной литературе также идеализируется. Казачьему воинству приписываются следующие особые качества: любовь к Родине, матери, женщине, уважение к старшим, долг защищать Отечество, храбрость и преданность своему народу, верность высоким моральным устоям и принципам справедливости, непримиримость к подлости, лицемерию, преступности, предательству [Основы… 2015: 62]. Военная история казачества представляется как череда героических побед, самопожертвования во имя России, мужества, храбрости, образцовой дисциплинированности на службе. Выполнение рутинных боевых задач, будь то разведка, обеспечение безопасности приармейской полосы, участие в общем наступлении на фронте,  преподносится как акт героизма. Описание участия казаков в боевых действиях[10] сопровождается такими речевыми оборотами: «одни из самых первых вступали в бой с врагом», «направлялись (сражались) на самые ответственные направления», «отличились в сражениях», «отважно действовали», «успешно действовали», «мужественно и самоотверженно выполняли свой долг», «достойно проявили себя», «особенно отличились», «упорные бои», «первыми встречали конртатаки противника» [История… 2008: 325-330; История… 2013: 177-201; Трут 2014: 207-219]. В качестве доказательств массового героизма, воинского мастерства, весомого вклада в дело защиты Отечества, проявленного казаками, приводятся данные по «низким» или «огромным потерям», низким показателям пленными и пропавшими без вести, отсутствия дезертиров за годы войны (1914-1917 гг.)  значительным количеством почетных и высоких военных наград [История… 2008: 330; История… 2013: 200, Трут 2014: 216, 217-218]. Но при этом оборотная сторона поведения казачества на фронте в работах А.В. Венкова,  В.Н. Ратушняка, В.П. Трута не рассматривается. В.П. Трут в заключении пишет: «Глубокое осознание казаками своего гражданского долга и обязанностей, высокая дисциплина и исполнительность, заложенные ещё в ранней юности основополагающие морально нравственные принципы, вся система воспитания и подготовки к несению считавшейся почётной и важной военной службы, искренняя убеждённость в правоте такого подхода к возложенным на него государством обязанностям, традиционные для казачества верность воинской присяге и готовность по первому зову грудью встать на защиту Отечества – все эти положительные качества в полной мере проявились в кровопролитных сражениях и всех тяжелейших испытаниях Первой мировой войны» [Трут 2014: 219]. Таким образом, казаки предстают эталоном мужественности и моральных качеств. Но, как отмечает А.Б. Асташов, поведение русских солдат далеко не всегда соответствовало пропагандируемому образу. Нередко солдаты и казаки занимались грабежом, мародерством, насилием над мирными жителями, включая женщин, вандализмом, пьянством и т.д.

Офицеры не отличались пристойным поведением. В.П. Булдаков фиксирует процветание среди офицерства погони за наградами и должностями, шкурничества, панической боязни высшего начальства, казнокрадства, пьянства и разврата, посещения проституток в тайных притонах [Булдаков 2010: 55, 58, 60]. Высокой степенью коррупции, казнокрадства по сравнению с другими родами войск отличалась интендантская служба [Гущин 2011: 86; Пирейко 1926: 28-29]. Пьянство русских солдат было одной из самой распространенной формой асоциального поведения [Сенявская 2013: 33]. Негативное воздействие на солдат оказывали казаки. Если, как утверждает В.П. Булдаков, офицеры приучили солдат к пьянству, то казаки – к разбою. На этот факт обращает внимание и Е.С. Сенявская: «Пьяные полки и дивизии превращаются в банды мародеров и на всем пути устраивают грабежи и погромы. Особенно буйствуют казаки. Не щадя ни пола, ни возраста, они обирают до нитки все деревни и превращают в развалины еврейские местечки…» [Сенявская 2013: 35]. Мародерство и грабежи не были чем то эпизодичным и сопровождали весь период Первой мировой войны. В Восточной Пруссии в августе 1914 года солдаты и казаки грабили дома, экипажи, кареты, магазины, реквизировали скот, который позже продавался. Подобные «мероприятия» проводили русские солдаты и в Галиции, где «особенно усердствовали казаки». Разграбление имущества противника имело место и в ходе Брусиловского прорыва, полученные трофеи нагружались на казацкие подводы и отправлялись в тыл на продажу лавочникам [Асташов 2014: 193-197, 525, 530-532]. Примерами недисциплинированности, мародерства, пьянства, грабежа, насилия над населением оккупированных зон, вандализма, торговлей ворованного, богаты воспоминания военного врача Л.Н. Войтоловского [Войтоловский 1998].

Журналист и брат милосердия Д. Фурманов, несмотря на восхищение русским солдатом, «беззаветная, отчаянная храбрость… лезут в самую горячку. В штыки всегда наши…» [Фурманов 2015: 38], и казаками, особенно пластунами, «…где подошли пластуны, туркам приходится туго. Здесь пластуны то же, что на Западе казаки… Вот пластуны – совсем другое дело. Удивительно добрый, милый народ: все отдаст, последним поделится… скорее лошадь заплачет, чем застонет казак…» [Фурманов 2015: 15, 38-39, 60], описывает и весьма непристойное поведение. Офицеры подобно банде жестоких и наглых притеснителей, солдат бьют, как собак. «Наши казаки отрезают носы, члены, уши, вывертывают и связывают руки, пускают изуродованного на волю… значит, и наши могут быть так же зверями!» [Фурманов 2015: 37]. На фронте казаки в период Первой мировой войны выполняли различные поручения, в том числе и роль заградительных отрядов, заставляя идти в бой солдат-второочередников. А.Б. Асташов сравнивает роль казаков с ролью заградотрядов НКВД в период Великой Отечественной войны [Асташов 2014: 168, 465]. В учебной и некоторой научной литературе игнорируется факт участия казаков в период Первой мировой войны в 1914-1915 гг. в еврейских погромах при попустительстве со стороны армейского командования, которые называют «казачьими погромами» [Мировой кризис… 2005: 57, 60]. Казаки, осуществляя эвакуацию и насильственное выселение населения из прифронтовой зоны, использовали эти выселения для прикрытия ограбления еврейских беженцев. Но жертвами такого грабежа становились не только евреи. В Добейках Ковенской губернии казаки ограбили католического священника, укрывавшего собственность еврея, а в местечке Ракишки той же губернии православного священника [Мировой кризис… 2005: 61].

Поведение русских офицеров и солдат в лагерях Германии для военнопленных не было образцовым. Помимо неряшливого внешнего вида, офицеры пренебрегали дисциплиной и элементарными нормами вежливости, процветало хамство и хулиганство, пресмыкательство перед немцами [Булдаков 2017: 158]. О.С. Нагорная пишет о многочисленных конфликтах, возникающих между солдатами и унтер-офицерами, а также между старшими и младшими офицерами, евреи и русские немцы, работая переводчиками на лагерную администрацию стремились отомстить бывшим командирам. В лагерях процветало воровство, в котором русские военнопленные превзошли представителей других стран и доносительство. Русские офицеры сообщали о готовящихся побегах [Нагорная 2010: 196-204, 242]. Традиция доноса тоже не являлась из ряда вон выходящих, и была распространена не только среди военнопленных русских офицеров. Ходоки с доносами в устной форме были для императорской армии привычным делом, в том числе и во время Русско-японской войны. «Более того, – пишет А.В. Гущин, – в каждом военном архиве значительное место в хранилищах занимают фонды, сформированные служебными доносами офицеров и военных чиновников» [Гущин 2011: 122].

В среде офицеров флота господствовала круговая порука, что приводило к оправданию военных преступлений или халатного отношения к материальной базе флота [Гущин 2011: 27-30]. Компетентность офицеров флота ставилась под сомнение, по воспоминаниям генерал-майора М.И. Костенко это люди мало знакомые с морской службой. Это касалось и артиллерийских офицеров флота, которые не умели руководить артиллерийским огнем [Гущин 2011: 27, 32]. По вопросу компетентности русского офицерства и хваленного русского военного искусства необходимо пересмотреть всю военную историю российского государства. И основания для этого есть. Так В.А. Красиков отмечает, что в наиболее славный период истории[11] российские военачальники не доросли до Запада, воевать «не числом, а умением», не рисковали вступать в бой без численного превосходства [Красиков 2004: 20]. Основой русского военного искусства, пишет А.М. Гольц, была возможность жертвовать любым числом солдатских жизней [Гольц 2005: 12]. Победы и поражения формируют список «героев» и «антигероев», а основанием к причислению «спасителя Отечества» или «предателя» служат чаще факторы, лежащие за пределами военных заслуг [Гущин 2014: 65]. Под таким углом зрения необходимо пересмотреть пантеон «великих полководцев» российского государства.

Традиционными для императорской армии были конфликты между офицерами Генерального штаба и армейскими офицерами, между привилегированными частями вооруженных сил (гвардия, гренадерский корпус) и «простой» армией, казаками и гвардейцами, а также между различными специальностями и родами войск (военные инженеры и другие рода войск, артиллеристы и пехота, военные и медики) [Гущин 2014: 67-99]. Негативную роль в боеспособности императорской армии играли ведомственные противоречия между флотом и сухопутной армии, что характерно и для современной российской армии, выражающееся в пренебрежительном отношении к «поплавкам» и «сапогам». А.В. Гущин на примере обороны Порт-Артура продемонстрировал, что в условиях агрессии Японии конфликты среди генералитета не были преодолены, что способствовало снижению обороноспособности крепости[12]. В условиях изолированной крепости генералы стремились к полноте власти. С этой целью использовались патронатные связи, виртуальный капитал близости к монарху, жалобы, доносы, попытки заручиться поддержкой гарнизона [Гущин 2011: 130]. Д. Фурманов, в своих воспоминаниях о Первой мировой войне, также заметил, что генералов больше тревожит их личная слава, что приводило к несогласованности действий [Фурманов 2015: 81]. Значит, можно заключить, что даже в условиях войн личные интересы генералов, стремление свести личные счеты с конкурентом, стремление к власти стояли выше национальных интересов государства.

Основанием для конфликта внутри армии служила наградная система. За «прогулку» с офицером Генерального штаба легко и быстро можно было получить боевую награду [Гущин 2014: 75]. Получение боевых наград становилось неким соревнованием и проявлением заботы о своей корпорации. Многие солдаты сухопутной армии в период обороны Порт-Атрута были недовольны тем, что морские офицеры награждали только матросов [Гущин 2011: 52]. В период Первой мировой войны, согласно воспоминаниям Л.Н. Войтоловского, некоторые солдаты о боевых наградах говорили следующее: «Конечно, всякому Георгия заработать хочется. Но в конце концов это пустяки. Все от того зависит, как написать. Где командир умеет расписать, там и сыплются Георгии. А может, ничего того и не было, что написано командиром…» [Войтоловский 1998: 123]. В целях пропаганды многие солдаты, бежавшие из плена, награждались георгиевскими крестами и стяжали лавры в прессе [Нагорная 2010: 308]. Значит, наградная система подвержена влиянию актуальной политической и военной коньюктуры и не обладает объективными критериями определения «военного подвига». Сами солдаты ставили под сомнение наградную систему, поскольку она не была отражением реальных подвигов. Следовательно, ни сами боевые награды, ни их количество нельзя рассматривать как доказательство массового героизма и проявления мужества и храбрости солдат. Необходимо ставить и другие вопросы, какие боевые награды были предметом торга между различными родами войск, кто чаще и за какие заслуги удостаивался высших боевых наград «кабинетные офицеры» или солдаты-фронтовики?

Мотивация борьбы на фронте тоже имела свои особенности. Так В.П. Булдаков указывает, что в Первой мировой войне солдаты охотнее шли в бой, узнав о наличии у противника спиртного [Булдаков 2010: 59]. Другим мотивом выступал захват вражеской земли, особенно это было характерно для казачьего «патриотизма», ведь служба казаков ассоциировалась с земельным наделом [Асташов 2014: 192].

Итак, основой воспитательного процесса в образовательных учреждениях современной России вновь стал патриотизм. Патриотическое видится преимущественно в военной службе, военных подвигах, военном укладе жизни. Идеалом воплощения такого патриотизма является армия и казачество. В связи с этим в военной истории России акцент делается на победах русского оружия, военном таланте русских офицеров, положительном образе русского солдата. В случае с казачеством история становится стерильной, неугодные факты замалчиваются или упоминаются вскользь. В целом военная история становится мифологизированной. Задача «официальной истории» заключается в формировании новой исторической коллективной памяти народа, отвечающей интересам власти. К тому же воспроизводство ценностей гражданского милитаризма в рамках воспитательного процесса в современном образовании России приводит к милитаризации патриотизма. Игнорирование или замалчивание асоциального, аморального и преступного поведения русских офицеров и солдат[13], в частности казаков, подтверждает, что патриотизм в России носит племенной характер[14], т.е. действия «своей» армии против врага выводятся за рамки моральных норм. Центральной фигурой воспитания в образовательных учреждениях стал «гражданин-солдат», который воспринимает властные отношения на основе патримониального принципа и безоговорочно выполняет приказы господствующей клики. Ни армия, ни казачество не может быть представлено и воспринято как эталон воплощения идеи патриотизма и служения Отечеству. Война становилась способом личного обогащения, прежде всего офицерского корпуса, сведением личных счетов с конкурентами, продвижением по карьерной лестнице в ущерб обороноспособности государства. В армейской среде процветало пьянство, мародерство, насилие над гражданским населением не только оккупированных территорий, но и подданными российского государства, доносительство. Патронатные связи, круговая порука, непрофессионализм командования были явлениями нередкими. Русское военное искусство в период своего расцвета не доросло до европейского уровня. Милитаристский, племенной патриотизм не может быть основой политической модернизации России, поскольку милитаризм всегда угрожает существованию демократии.

Проблема заключается и в том, что практическое воплощение патриотизма невозможно. Поскольку современные правительства не выражают моральную и политическую общность граждан (в обществе нет ни морального, ни политического согласия), а стали сетью бюрократических служб для навязывания обществу политического произвола. Государство никогда не было формой морального осуществления власти и не обладало легитимностью даже в условиях демократии [Макаренко 2000: 51-53]. Поэтому любые виды патриотизма, сформулированные правительствами, стоит рассматривать как манипуляцию населением с целью укрепления власти господствующих клик.

1. Асташов А.Б. 2014. Русский фронт в 1914 – начале 1917 года: военный опыт и современность / А.Б. Асташов. – Москва: Новый хронограф. – 740 с.: ил. – (Серия «Российское общество».Современные исследования).
2. Бейсенбин К.А., Летуновский П.В. 2016. Патриотические и нравственные традиции
   казачества в условиях постсоветской России. – Геополитика и патриотическое воспитание. – № 17. – С. 7-12.
3. Бредихин А.В. 2016. О системе духовно-нравственного и патриотического
   воспитания казачьих кадетских корпусов. – Геополитика и патриотическое воспитание. – № 17. – С. 12-19.
4. Булдаков В.П. 2010. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия / Булдаков В.П. – Изд. 2-е, доп. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина». – 967 с. – (История сталинизма).
5. Булдаков В.П. 2017. Революция, эмоции, политики: к переосмыслению событий 1914–1917 гг. – Политическая концептология. – № 2. – С. 147-181.
6. Войтоловский Л. Н. 1998. Всходил кровавый Марс: По следам войны. – М.: Воениздат.
7. Вырщиков А.Н., Кусмарцев М.Б. 2005. Служение Отечеству как смысл российского патриотизма. Научно-популярное издание. – Волгоград: НП ИПД «Авторское перо».
8. Глебова И.И. 2017. О Великой войне, национальной мифологии и современном российском обществе. – Политическая концептология. – № 1. – С. 136-147.
9. Гольц А.М. 2005. Российский милитаризм – препятствие модернизации страны. – М.:  Фонд «Либеральная миссия». – 56 с.
10. Гущин А. В. 2011. Оборона Порт-Артура: «Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда…» / А. В. Гущин. – СПб.: Реноме. – 160 с.; [4] с. цв. ил.
11. Гущин А.В. 2014. Русская армия в войне 1904-1905 гг.: историко антропологическое исследование влияния взаимоотношений военнослужащих на ход боевых действий / А. В. Гущин. – СПб.: «Реноме». – 256 с.
12. Даль Р. 2003. Демократия и ее критики / Пер. с англ. Под ред. М.В.Ильина. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). — 576 с.
13. История донского казачества: учебник. 2008. – Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ. – 464 с.
14. История и культура Кубанского казачества (1-4 класс). Информационные материалы для педагога к дополнительной образовательной общеразвивающей программе. – Доступно: http://iro23.ru/sites/default/files/inf._m-ly_k_programme_1-4_1.kazaki.pdf. – Проверено: 05.01.2018.
15. История и современность кубанского казачества (10-11 класс). – Доступно: http://iro23.ru/sites/default/files/voennaya_sluzhba_kubanskogo_kazachestva.pdf. – Проверено: 05.01.2018.
16. История кубанского казачества / Ратушняк В.Н. 2013. – Издательство «Традиция».
17. Красиков В.А. 2004. Настоящая Россия. Глава из книги «Победы, которых не было». – Журнал правой перспективы. – № 1 (18). – С. 12-22.
18. Крохмаль Е.В., Куренная Е.В., Лебедина Е.В. 2017. Патриотическое воспитание школьников Кубани: Урок Мужества, информационные пятиминутки. – Кубанская школа. – № 3. – С. 27-31.
19. Кузнецова Л. 2016. Патриотом быть обязан!.. – Педагогический вестник Кубани. – № 1. – С. 38.
20. Макаренко В.П. 1998. Русская власть (теоретико-социологические проблемы). Издательство СКНЦ ВШ.
21. Макаренко В.П. 2000. Технократические мамелюки: социополитические аспекты концепции А.Макинтайра. – Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ. – 60 с.
22. Макаренко В.П. 2009. Проблема дистанции при описании социополитической
    динамики России. – Политческая концептология. – № 1. – С. 5-17.
23. Макаренко В.П. 2013a. Современный российский милитаризм (статья первая). – Политическая концептология. – № 3. – С. 6-20.
24. Макаренко В.П. 2013b. Современный российский милитаризм (статья вторая). – Политическая концептология. – № 4. – С. 6-21.
25. Макаренко В.П. 2014. Русская власть и модернизация: общие тенденции на фоне новейших исследований. – Политическая концептология. – № 1. – С. 6-23.
26. Мировой кризис 1914-1920 годов и судьба восточноевропейского еврейства / Отв. ред. О.В. Будницкий. 2005. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). – 448 с.
27. Нагорная О.С. 2010. «Другой военный опыт»: российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914-1922)/Нагорная О.С. – М.: Новый хронограф. – 440 с.
28. Никольский С.А. 2014. Просвещение – Гражданственность – Патриотизм. – Политическая концептология. – № 3. – С. 178-191.
29. Никольский С.А. 2015. Историческая память, общество, власть. – Политическая концептология. – № 3. – С. 95-108.
30. Основы Казачьей культуры.: Учебное пособие / Рябова Е.Л., Щупленков О.В. 2015. – Международный издательский центр «Этносоциум». – 192 с.
31. Пирейко А.М. 1926. В тылу и на фронте империалистической войны. Воспоминания рядового. – Л. Рабочее изд-во.
32. Постановление Правительства Российской Федерации. 2010 г. «О государственной программе Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы»». № 795. – Доступно: https://rg.ru/2010/10/11/patrioty-site-dok.html. – Проверено: 09.01.2018.
33. Постановление Правительства Российской Федерации. 2015. О государственной программе “Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016 – 2020 годы”. № 1493. – Доступно: http://static.government.ru/media/files/8qqYUwwzHUxzVkH1jsKAErrx2dE4q0ws.pdf. –Проверено: 09.01.2018.
34. Приказ Министерства образования и науки Краснодарского края. 2017. О мерах по повышению эффективности патриотического воспитания обучающихся образовательных организаций Краснодарского края в 2017-2018 учебном году. № 3382. – Доступно: http://www.minobrkuban.ru/obrazovanie/vospitatelnaya-rabota/prikazy/index.php?sphrase_id=56067. – Проверено: 09.01.2018.
35. Приказ Министерства образования и науки Российской Федерации. 2009. «Об утверждении и введении в действие федерального государственного образовательного стандарта среднего общего образования». № 413. – Доступно: https://xn--80abucjiibhv9a.xn--p1ai/%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B/543 . – Проверено: 09.01.2018.
36. Приказ Министерства образования и науки Российской Федерации. 2010. «Об утверждении федерального государственного образовательного
    стандарта основного общего образования». № 1897. – Доступно: https://xn--80abucjiibhv9a.xn--p1ai/%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B/543 . – Проверено: 09.01.2018.
37. Приказ Министерства образования, науки и молодежной политики Краснодарского края. 2016. О повышении эффективности патриотического воспитания обучающихся образовательных организаций и молодежи Кубани. № 2974. – Доступно: http://www.minobrkuban.ru/obrazovanie/vospitatelnaya-rabota/prikazy/index.php?sphrase_id=56067. – Проверено: 09.01.2018.
38. Приказ Министерства образования, науки и молодежной политики Краснодарского края и департамента по делам казачества и военным вопросам Краснодарского края  2016. Об утверждении Положения о классах и группах казачьей направленности в образовательных организациях Краснодарского края. № 4177/76. – Доступно: http://www.minobrkuban.ru/obrazovanie/obsh-obrazov-shkoly/klassy-kazachey-napravlennosti/normativno-pravovye-dokumenty/index.php?sphrase_id=56069. – Проверено: 09.01.2018.
39. Приказ Министерства образования, науки и молодежной политики Краснодарского края. 2017. Об утверждении стратегии патриотического образования детей и молодежи Краснодарского края. № 4514. – Доступно: http://www.minobrkuban.ru/obrazovanie/vospitatelnaya-rabota/prikazy/index.php?sphrase_id=57216. – Проверено: 21.01.2018.
40. Сенявская Е.С. 2013. «Без бабы и без вина и война не нужна»: проблемы фронтовой морали в период Первой мировой войны. – Историческая психология и социология истории. – № 1. – С. 32-48.
41. Трут В.П. 2014. Участие российского казачества в Первой мировой войне. – Проблемы национальной стратегии. – № 6 (27). – С. 207-219.
42. Фан И.Б. 2017. Массовое сознание и символическая политика. – Политическая концептология. – № 3. – С. 66-75.
43. Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации». 2012. – Доступно: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_140174/. – Проверено: 09.01.2018.
44. Ферро М. 2010. Как рассказывают историю детям в разных странах мира/Марк Ферро; [перевод с фр. Е.И. Лебедевой]. – М: Книжный Клуб 36.6. – 480 с.
45. Фурманов Д.А. 2015. Дневник: 1914-1916 / Фурманов Д. А.: Серия «Военные мемуары (Кучково поле)». – Москва.
46. Хайтун С.Д. 2017. Великая Отечественная война как иллюстрация негативной роли номенклатуры. – Политическая концептология. – № 1. – С. 147-163.
47. Харрисон Л. 2014. Евреи, конфуцианцы и протестанты: культурный капитал и конец мультикультурализма / Лоуренс Харрисон; пер. с англ. Ю. Кузнецова. — Москва: Мысль. — 286 с.
48. Шахметов О.С. 2016. Родине нужны патриоты. – Кубанская школа. – № 2. – С. 11-15.
49. Элиаде М. 1996. Аспекты мифа. Пер. с фр. В.Большакова. – М.: «Инвест – ППП», СТ «ППП». – 240 с.

Все статьи автора «Карпенко Александр Александрович»