СВОИ СРЕДИ СВОИХ: О ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ПАРТИКУЛЯРИЗМЕ НЕКОТОРЫХ ПОСТСОВЕТСКИХ ШКОЛ ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЯ

Станиславский Андрей Радиевич
ПАО "Укргидропроект"
главный специалист службы маркетинга

Аннотация
В статье характеризуются понятия«научное направление», «научная школа», «теоретический партикуляризм» и выявляются признаки теоретического партикуляризма в некоторых школах и направлениях постсоветского переводоведения.

Ключевые слова: научная школа, научное направление, перевод, теоретический партикуляризм


AT HOME WITH FRIENDS: THEORETICAL PARTICULARISM OF SOME POST-SOVIET SCHOOLS OF TRANSLATION STUDIES

Stanislavskiy Andrey Radievich
Ukrhydroproject PJSC
chief expert at marketing service

Abstract
The article analyzes the theoretical basis of the concept “translation plurality”of post-Soviet translation studies and juxtaposes it with the concept of “retranslation” adopted by translation community outside the former USSR.

Keywords: research area, school of thought, theoretical particularism, translation


Рубрика: Лингвистика

Библиографическая ссылка на статью:
Станиславский А.Р. Свои среди своих: о теоретическом партикуляризме некоторых постсоветских школ переводоведения // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 2 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2016/02/14010 (дата обращения: 22.02.2024).

Объективность предотвращает партикуляризм.

Роберт Мертон, «Нормативная структура науки»

Переводоведение относительно молодая научная дисциплина. Для молодых научных дисциплин характерно наличие множества научных школ и направлений. Одной из проблем, которые характерны для новых научных сообществ, является их теоретический партикуляризм. В этой статье мы сначала охарактеризуем понятия «научное направление» и «научная школа», выясним, в чем состоит понятие «теоретический партикуляризм», а затем покажем, как проявляются признаки теоретического партикуляризма в некоторых школах и направлениях постсоветского переводоведения.

Несмотря на то, что история перевода насчитывает столетия, на западе интерес к переводу как к предмету изучения по-настоящему возник только после Второй мировой войны, а изучаться в университетах переводоведение начало только в 1960-70-х годах (см., например, [1], [2], [3]). Сходную периодизацию в становлении переводоведения можно найти и в работах советских и постсоветских авторов (см., например, [4], [5], [6]). Лаконичное описание этого процесса предлагает, в частности, В.С. Виноградов:

Сразу же после [Второй мировой – А.С.] войны стали появляться публикации по вопросам перевода. Год от года число их росло. …

Для последующих лет вновь были характерны «малые исследовательские жанры». … По вопросам теории перевода защищались кандидатские и докторские диссертации. Было ясно, что в переводоведении наступает новый этап и следует ожидать появления работ, обобщающих накопленный теоретический и практический опыт. Так оно и случилось. Только за три года (1971 – 1974) вышло из печати столько монографических исследований по теории перевода, сколько их не выходило за всю историю отечественного переводоведения. [4, с. 7-8]

В развитии переводоведения Виноградов идентифицирует три научных направления (лингвистическое, литературоведческое и машинное (инженерное, прикладное). [4, с. 9]

Согласно БСЭ, «направление в науке, литературе, искусстве и т.п., связанное единством основных взглядов, общностью или преемственностью принципов и методов» именуется «школой» [7, с. 425]. Научной школой обычно считается «оформленная система научных взглядов, а также научное сообщество, придерживающееся этих взглядов» [8], хотя, по признанию ряда специалистов, это понятие не столь однозначно (см., например, [9], [10]). На основании анализа практики применения этого термина, В.К. Криворученко утверждает, что научные школы, в основном, существуют в трех форматах [9]:

  1. Формальное объединение, научно-образовательная организация различного статуса (университет, кафедра, факультет, научно-исследовательский институт, лаборатория).
  2. Исследовательский (творческий) коллектив, не обязательно имеющий формальную принадлежность к какому-либо структурному подразделению университета или научно-исследовательского института.
  3. Направление в науке, объединившее интересы группы исследователей.

Хотя традиционно считается, что «школы в науке являются непременным постоянно действующим фактором ее прогресса» [10, с. 7], в современных условиях функционирования научных учреждений в России и других странах бывшего СССР проявляются негативные моменты, связанные с «проблемами кадрового обеспечения научных и научно-образовательных школ, их материально-технической базы, условий финансирования» [11, с. 156], в частности:

Имеющаяся сейчас структура научного сообщества сложилась в советское время. Но за годы перестройки и в постперестроечный период многие из научных школ де-факто прекратили свое существование, хотя на формальном уровне они продолжают функционировать за счет институционализации. Их существование часто сводится только к воспроизводству, повторению, в лучшем случае – расширению уже достигнутых традиционных знаний, но они не способны продуцировать новое знание [выделено нами – А.С.]. [11, с. 160]

Полагаем, что это характерное для многих научных школ и направлений на постсоветском пространстве «воспроизводство, повторение, расширение традиционных знаний, и неспособность продуцировать новое знание» не в последнюю очередь является следствием их теоретического партикуляризма.

Термин «теоретический партикуляризм» (theoretical particularism) был предложен Альбрехтом Нойбертом и Грегори Шривом в книге «Перевод как текст» [1]. Теоретический партикуляризм ими определяется как «создание нескольких «глобальных» теоретических конструктов, опирающихся на чисто «местное» понимание явления». По их мнению, теоретический партикуляризм свойствен молодым дисциплинам – к которым относится переводоведение, – имеющим «конкурирующие парадигмы с неточными, подвижными и перекрывающими друг друга терминологиями и понятийными системами». [1, с. 11]

Проявления такого теоретического партикуляризма можно наблюдать и в деятельности ряда школ и направлений переводоведения в странах бывшего СССР.

В трех прошлых работах ([12], [13], [14]) нами был рассмотрен ряд тем в работах постсоветских исследователей, в которых, по нашему мнению, проявляются признаки теоретического партикуляризма.

В [12] мы сопоставляли концепцию «повторный перевод» зарубежного переводоведения с концепцией «переводная множественность», которая в последние годы активно продвигается специалистами одного российского учебного заведения (Северо-Восточного государственного университета в г. Магадане). Поскольку речь идет о научном и административном руководителе и его сотрудниках, в этом случае можно говорить о научной школе 1-го типа по классификации Криворученко. Теоретический партикуляризм этой школы, по нашему мнению, проявляется, по меньшей мере, в двух признаках:

  1. Исследовательская активность представителей школы направлена исключительно на «повторение» и/или «расширение уже достигнутых традиционных знаний». См., например, воспроизведенную в [12] динамику количественного роста «постулатов» переводной множественности в работах представителей школы между 2001 и 2008 годами.
  2. Область исследований представителей школы жестко ограничена, что препятствует ее представителям «продуцировать новое знание». В рамках концепции «переводная множественность» исследуются только произведения художественной литературы, причем, в основном, имеющих канонический статус, в то время как область исследований в рамках концепции «повторный перевод» помимо художественных произведений включает сакральные тексты, драматические произведения, работы по теории литературы, документы международных организаций, научно-технические и рекламные тексты. Как следствие, между исследователями переводной множественности и исследователями повторного перевода отсутствует эффективная коммуникация, что выражается, в частности, в отсутствии ссылок в работах представителей магаданской школы на зарубежные работы по повторному переводу.

Таким образом, переводная множественность магаданской школы переводоведения оказывается «глобальным» теоретическим конструктом, опирающимся на чисто «местное» понимание явления» (повторного перевода).

Следующий пример – косвенный перевод (indirect translation), тема, которой мы касались в [13].

В этой работе мы упоминали конгресс Европейского общества переводоведения 2013 года, на котором проблемы косвенного перевода рассматривались индивидуальной экспертной комиссией. Комиссией было отмечено, что хотя «[косвенный перевод] представляет собой широко распространенную и устойчивую практику… он остается одним из наименее изученных явлений в современном переводоведении», что выражается, в т.ч. и в «отсутствии консенсуса относительно применяемого метаязыка». Тем не менее, опираясь на данные анализа библиографических ссылок, в качестве рабочего термина модераторы конгресса выбрали термин indirect translation, предпочтя его другим конкурирующим формулировкам:  ‘intermediary’, ‘mediated’, ‘relay’, ‘second-hand translation’ и др. [15]

Наш собственный анализ источников на русском и украинском языках показывает, что в метаязыке по этой проблематике нет консенсуса и в постсоветских источниках.

Термин «косвенный перевод»

Нелюбин Л.Л. «Толковый переводоведческий словарь» (2003):

Перевод, осуществляемый не непосредственно с текста оригинала, а с его перевода на другой язык. [16, с. 94]

Жукова И.Н. и др. «Словарь терминов межкультурной коммуникации» (2013):

Indirect translation – перевод, осуществленный не с текста оригинала непосредственно, а с его перевода на какой-либо другой язык. [17, с. 300]

Термин «опосредованный перевод»

Панькин В.М., Филиппов А.В. «Языковые контакты: краткий словарь» (2011):

Перевод с перевода (с одного языка на второй, со второго на третий); в случае, если нет текста первоисточника или человек не знает языка оригинала, но знает язык сделанного перевода. Это может быть в отношении перевода не только текста, но и устного сообщения. [18, с. 22]

Печко Н.М. «Теория и практика перевода (английский язык)» (2013):

[Перевод ] осуществлен не с оригинала, языком которого переводчик не владеет, а с перевода-посредника этого текста на третий язык. [19, с. 15]

Эти определения хорошо согласуются со стандартными определениями indirect translation, встречающимися в работах зарубежных специалистов. Например:

[Любой] перевод, основанный на источнике (или источниках), который сам по себе является переводом на язык, отличный от языка оригинала или целевого языка [20, с. 3]

Однако в российских источниках можно найти такие определения термина «опосредованный перевод», которые существенно отличаются от рассмотренных нами выше.

Термин «опосредованный перевод» (альтернативная трактовка)

Базылев В.Н. «Теория перевода» (2012):

[Перевод] с языка-посредника, который может быть региональным вариантом мирового языка, испытывающим в той или иной степени интерференцию автохтонного языка, родного для говорящих на английском языке или как иностранном, или втором языке. [21, с. 64]

Жукова И.Н. и др. «Словарь терминов межкультурной коммуникации» (2013):

Intermediary translation – термин З.Г. Прошиной (2001) [i] – перевод с языка-посредника, включающего языковые элементы третьего языка (например, перевод с английского языка, используемого японцем, на русский). При таком переводе исходный текст может содержать реалии, характерные для культуры L3, или включать элементы интерференции языка L3. [17, с. 301]

Действительно, именно в такой трактовке этот термин используется в работах З.Г. Прошиной, профессора МГУ (в прошлом профессора Дальневосточного госуниверситета в г. Владивостоке), и ее последователей (см., например, [22], [23], [24], [25], [26], [27]). Прошина, признавая, что опосредованный перевод традиционно понимается, «как перевод через какой-то другой язык, служащий посредником был известен давно», определяет его как «перевод с локального или регионального варианта языка международного общения»:

Если английский язык применяется в коммуникации между, например, китайцем, использующим китайский вариант английского языка, и русским, чей вариант языка общения, соответственно, русский английский (на той или иной стадии его владения), то перевод с китайского английского на русский язык или с русского варианта английского на китайский язык будет представлять собой опосредованный перевод. [22, с. 10-11]

По классификации В.К. Криворученко школу профессора З.Г. Прошиной можно отнести ко 2-й категории, поскольку в нее входят нынешние и бывшие сотрудники/ученики российской исследовательницы. Теоретический партикуляризм этой школы проявляется, по меньшей мере, в двух признаках:

  1. «Повторение» и/или «расширение уже достигнутых традиционных знаний» выражается в том, что более поздние работы представителей школы базируются на теоретических разработках, выполненных лидером школы еще в 2001 году [24].
  2. Декларируемая область исследований представителей школы принципиально отличается от области исследований большинства других специалистов, оперирующих понятиями косвенного/опосредованного перевода (indirect/intermediary translation). Фактически область исследования школы (по текстам Прошиной) – это международный английский язык (International English, EIL) и мировой английский язык (World Englishes) [23, с. 13]. Этим несовпадением областей исследования, очевидно, и объясняется отсутствие ссылок на зарубежные работы в области indirect/intermediary translation.

Таким образом, опосредованный перевод школы переводоведения З.Г. Прошиной также оказывается «глобальным» теоретическим конструктом, опирающимся на чисто «местное» понимание явления» (опосредованного перевода как предмета исследования большинства зарубежных исследователей).

Последний пример – рассмотрение переводческой адаптации в рамках концепции языкового посредничества, доминирующей в работах российских авторов, которое мы анализировали в [14]. Поскольку указанных взглядов придерживаются исследователи, не обязательно связанные институционально или академически, постольку это научное направление можно отнести к 3-й категории по классификации Криворученко. Теоретический партикуляризм этого направления проявляется, по меньшей мере, в двух признаках:

  1. «Повторение» и/или «расширение уже достигнутых традиционных знаний» выражается в том, что работы специалистов, придерживающихся этого научного направления, опираются на концепцию «языковое посредничество» (Sprachmittlung), появившуюся в публикациях немецкого исследователя Отто Каде еще в конце 1970-х годов и развитую в работах классиков советской школы переводоведения. Некоторые современные исследователи в своих работах стремятся в рамках той же концепции модернизировать типологию переводческих и адаптационных стратегий своих предшественников. [14]
  2. Привязка к одной теоретической концепции, «языковое посредничество», затрудняет ее сторонникам «продуцировать новое знание» в изучении адаптационных стратегий. Сегодня за рубежом исследование адаптации имеет преимущественно коммуникативную и функциональную направленность [28]; вышеуказанным теоретическим ограничением, вероятно, и объясняется отсутствие ссылок на современные зарубежные работы в исследовании адаптационных стратегий.

«Мы молоды», пишут о переводоведении Альбрехт Нойберт и Грегори Шрив. Развивающееся усилиями отдельных академических центров, исследовательских коллективов и групп специалистов переводоведение неизбежно сталкивается с проблемой теоретического партикуляризма. Этой проблемы не удалось избежать и некоторым школам и направлениям переводоведения в бывших странах СССР, о чем говорят рассмотренные нами примеры.

Общее в теоретическом партикуляризме этих школ и направлений – выделение некого узкоспециализированного участка исследований, который трактуется как широкая научная область, потенциально имеющая наднациональный масштаб. Отсутствие ссылок на современные работы зарубежных специалистов в такой «номинальной» научной области – характерный признак того, что предлагаемые научные работы написаны «своими для своих». Иными словами, написанными национальными экспертами для национального академического сообщества в установленных самими этими экспертами и в принятых данным сообществом границах. Полученный результат – то, что Нойберт и Шрив называют «глобальным» теоретическим конструктом, опирающимся на чисто «местное» понимание явления.

Пути преодоления такого партикуляризма очевидны. Это целенаправленное включение в международный научный обмен, подразумевающий изучение и использование последних научных результатов, полученных зарубежными специалистами в соответствующих областях исследования. Очевидно, что такая «перестройка» академической практики связана с преодолением сложившихся за много лет институциональных барьеров и культурных стереотипов. Однако перспективность этих усилий так же очевидна – это получение результатов, научную ценность которых смогут оценить не только близкие коллеги, но и «широкая научная общественность», в подлинном смысле этого выражения.


[i] Поскольку З.Г. Прошина одна из соавторов этого словаря, можно предположить, что она же и автор данной словарной статьи.


Библиографический список
  1. Neubert A. & Shreve G.M. Translation as Text.Kent,OH&London,KentUniversity Press, 1992. 169 p.
  2. Lambert J. Prelude: The institutionalization of the discipline // The Routledge Handbook of Translation Studies.London&New York, Routledge. 2013. xvii, 571 p.
  3. Gentzler E. Translation Studies: Pre-Discipline, Discipline, Interdiscipline, and Post-Discipline // International Journal of Society, Culture & Language. 2014. № 2(2). P. 13-24.
  4. Виноградов В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). М.,  2001. 224 с.
  5. Гарбовский В.К. Теория перевода. М., 2007. 544 с.
  6. Алексеева И.С. Введение в переводоведение. СПб., М., 2004. 352 с.
  7. Школа // Большая Советская энциклопедия. Т. 29. 1978. 640 с.
  8. Ведущие научные школы России: Справочник. М., 1998. 624 с. Цит. по: Научная школа // Википедия [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/ (дата обращения: 16.01.2016).
  9. Криворученко В.К. Научные школы – важнейший элемент науки // Московский гуманитарный университет [Электронный ресурс]. URL: http://mosgu.ru/nauchnaya/school/ (дата обращения: 16.01.2016).
  10. Грезнева О.Ю. Научные школы (педагогический аспект). М., 2003. 69 с.
  11. Павельева Т.Ю. Проблемы современных российских научных школ // Социально-политические науки. 2012. № 1. С. 156-161.
  12. Станиславский А.Р. Расширяя научные горизонты: повторный перевод vs. переводная множественность // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 1 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2016/01/13734 (дата обращения: 16.01.2016).
  13. Станиславский А.Р. Теоретические и практические аспекты косвенного и машинного переводов с незнакомого языка // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2015/02/9283 (дата обращения: 16.01.2016).
  14. Станиславский А.Р. Адаптация и перевод: языковое посредничество // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 8 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2015/08/12209 (дата обращения: 16.01.2016).
  15. Pieta H. & Rosa A.A. Panel 7: Indirect translation: exploratory panel on the state-of-the-art and future research avenues // 7th EST (European Society for Translation Studies) Congress. Germersheim, Germany. 2013 [электронный ресурс]. URL: http://www.fb06.uni-mainz.de/est/51.php (дата обращения: 10.01.2015).
  16. Нелюбин Л.Л. Толковый переводоведческий словарь. М., 2003. 318 с.
  17. Жукова И.Н. и др. Словарь терминов межкультурной коммуникации. М., 2013. 632 с.
  18. Панькин В.М., Филиппов А.В. Языковые контакты: краткий словарь. М., 2011. 160 с.
  19. Печко Н. М. Теорія і практика перекладу (англійська мова): методичні рекомендації для підготовки до державного екзамену. Луцьк, 2013. 95 с.
  20. Interculturality and the historical study of literary translations. Berlin, Erich Schmidt Verlag, 1991. Цит. по Ringmar M. Roundabouts routes: Some remarks on indirect translations // Selected papers of the CETRA research seminar in translation studies 2006. Leuven, Belgium, 2007. 17 p. [электронный ресурс]. URL: http://www.kuleuven.be/cetra/papers/papers.html (дата обращения: 10.01.2015).
  21. Базылев В.Н. Теория перевода. Кн. 1 [Электронный ресурс]: курс лекций. М. 2012. 121 с.
  22. Прошина З.Г. Опосредованный перевод в перспективе экотранслатологии // Вестник Московского университета. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2013. № 4. С. 9-17.
  23. Прошина З.Г. Английский язык как посредник в коммуникации народов Восточной Азии и России (проблемы опосредованного перевода): автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Владивосток, 2002. 38 с.
  24. Прошина З.Г. Английский язык и культура Восточной Азии. Владивосток, 2001. 441 с.
  25. Прошина З.Г., Чепурнова М.С. Проблемы опосредованного перевода метафоры // Сборник научных и учебно-методических трудов. Вып. 10. М., 2013.  С. 219-240.
  26. Титова О.К. Опосредованная передача вьетнамизмов на русский язык: проблемы и способы их решения // Вестник Кемеровского государственного университета 2014 № 4 (60) Т. 1. С. 182-187.
  27. Беспалова К.В. Передача восточноазиатских реалий английским языком как лингва франка и их опосредованный перевод на русский язык (магистерская диссертация). М., 2013.
  28. Станиславский А.Р. Адаптация и перевод: коммуникативность, функциональность, интермедиальность // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 9 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2015/09/12575 (дата обращения: 16.01.2016).


Все статьи автора «Станиславский Андрей Радиевич»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: