В результате политической борьбы в большевистском руководстве в 1920-х гг. утвердился сталинский вариант партийно-государственного развития, предопределивший судьбу советской политической системы и социально-экономического уклада в СССР на несколько десятилетий. Этим обусловлен значительный интерес к этой проблематике, как в научной историографии, так и в широком общественном дискурсе. Активно исследуются и обсуждаются события, связанные с утверждением И.В. Сталина у власти, выдвигаются предположения о возможных вариантах развития страны и наличии несталинской альтернативы. В общественном сознании такие проблемы актуализируются в связи с продолжающимися дискуссиями о современных тенденциях политического развитии России, его перспективах и целесообразности использования советского опыта.
Историография внутрипартийной борьбы довольно обширна и разнообразна. В конце 1920-х — 1930-е гг. в Советском Союзе появилось большое количество книг и брошюр, которые обслуживали официальную позицию победившей сталинской фракции. Ключевое значение для формирования в начале 1930-х гг. в советской историографии единого стандарта описания внутрипартийной борьбы имело письмо Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма», напечатанное в октябре 1931 г. журналах «Большевик» и «Пролетарская революция» [1, с. 99—101]. Значительным событием для партийных историков сталинского периода стал выход в 1938 г. «Краткого курса истории ВКП(б)». В нем Сталин был представлен как «самый стойкий защитник ленинизма и единства партии» в борьбе против «троцкистов», «зиновьевцев» и «бухаринцев», являвшихся «агентами буржуазии и кулачества». Методы борьбы «троцкистско-зиновьевского блока» однозначно оценивались как «двурушничество по отношению к партии и подлая демагогия (обман) по отношению к массам» [2, с. 228, 236].
В послесталинский период, несмотря на некоторые изменения в подходах к советской истории 1920-х — 1930-х гг. и расширение источниковой базы, проблемы внутрипартийной борьбы оставались одной из наиболее консервативных областей историографии. С.В. Девятов по этому поводу пишет: «Правящая страной властная партийная группировка, многие члены которой принимали активное участие во внутрипартийной борьбе на стороне Сталина, была кровно заинтересована в недопущении всестороннего и объективного анализа» [3, с. 63—64]. Лидеры антисталинских оппозиций не были реабилитированы в период «оттепели». Соответственно, оценки внутрипартийной борьбы оставались в основном прежними [4]; [5]; [6]; [7]; [8]; [9]; [10]; [11].
Исследование внутрипартийной борьбы 1920-х гг. в западной историографии второй половины ХХ в. происходило в контексте преодоления упрощающих подходов тоталитарной парадигмы, в которой советский политический процесс рассматривался как неумолимое движение к сталинской диктатуре, предопределенное ленинской революцией (принципиальные положения тоталитарной концепции были сформулированы в работах З. Бжезинского, К. Фридриха и Х. Арендт; в русле этого подхода написаны широко известные работы А.Б. Улама и Л. Шапиро[12]; [13]; [14]; [15]; [16]). Ряд авторов, отвергавших тоталитарные концепции, считали, тем не менее, что победа Сталина во внутрипартийной борьбе была отражением объективных потребностей развития советского социализма и модернизации страны. Наиболее известными представителями этого подхода являлись Э.Х. Карр, Р. Такер и А. Ноув[17]; [18]; [19].
Вызов таким концепциям был брошен, прежде всего, в работах, сосредоточенных на изучении деятельности Троцкого как альтернативы Сталину[20]; [21]. Широкое обсуждение и дискуссии также вызвала политическая биография Бухарина, написанная С. Коэном[22]. Автор доказывал возможность «бухаринской альтернативы» сталинизму. Высказанная Коэном точка зрения была актуализирована в начале 1980-х гг. в связи с рыночными реформами, проводившимися в социалистическом Китае.
Значительный след в историографии оставила монография Р.В. Дэниелса, посвященная истории оппозиционных групп 1920-х гг.Отвечая на вопрос о причинах их поражения, Дэниелс отметил несколько факторов: их политическая слабость (разобщенность, нерешительность, непоследовательность и тактические промахи); закрепленный Лениным в 1921 г. принцип «единства партии», делавший противоестественным само существование внутрипартийных оппозиций; наконец, против оппозиции был сам «ход истории», способствовавший становлению в СССР «бюрократической», «тоталитарной» социальной организации. По мнению американского исследователя, Сталин преуспел во внутрипартийной борьбе, поскольку олицетворял этот «ход социальной эволюции»[23, p. 398—407].
В связи с развертыванием «перестройки» в конце 1980-х гг. в СССР резко усилилось общественное и научное внимание к истории внутрипартийной борьбы, деятельности оппозиций и личностям их лидеров. Юридическая реабилитация оппозиционеров и ослабление цензуры способствовали публикации новых источников[24, № 5, с. 165—175; № 6, с. 189—194]; [25, № 7, с. 158—177; № 8, с. 179—196], книг и статей, опиравшихся на более широкую документальную базу. В центре внимания российских авторов в период «перестройки» находились оценки вариантов политического процесса, связанных с именами различных советских вождей. Споры о судьбе социализма в конце 1980-х гг. актуализировали дискуссии о внутрипартийной борьбе в 1920-е гг., потенциале ленинского социализма и нэпа и причинах победы Сталина[27]; [28]; [29]; [30]; [31]; [32]; [33]; [34, с. 145—147]; [35]; [36]; [37]; [38]. В «перестроечный» период на русский язык были переведены некоторые книги западных авторов[39]; [40]; [41]. Таким образом, в конце 1980-х — начале 1990-х гг. в российской историографии происходило освобождение от старых концепций «демонизации» оппозиции и изначальной правоты сталинской линии.
«Архивная революция» начала 1990-х гг. [42, с. 525—530] придала мощный импульс развитию современного этапа историографии внутрипартийной борьбы 1920-х гг. Обобщая положения, сформулированные в новейшей историографии, можно отметить, что в литературе преобладает «сталиноцентричная» парадигма внутрипартийной борьбы (понятие «сталиноцентричная версия» применительно к историографии внутрипартийной борьбы 1920-х гг. встречается в работе А. Гетти[43, с. 165—166]). Основные тезисы этой историографической модели можно сформулировать следующим образом: 1) внутрипартийная борьба в 1923—1927 гг. была продиктована соперничеством Сталина, Зиновьева и Троцкого за лидерство в партии («ленинское наследие»); 2) Сталин, которого в этой борьбе интересовал исключительно вопрос о сохранении и укреплении собственной власти, опирался на подчиненность ему кадрового аппарата, а также искусство коалиционной стратегии в сочетании с репрессивным потенциалом резолюции X партсъезда «О единстве партии»; 3) использование этих инструментов внутрипартийной борьбы позволило Сталину уже к концу 1927 г. закрепиться в роли политического преемника Ленина и сосредоточить в своих руках основные рычаги для утверждения единовластия; 4) усилия Бухарина, Рыкова и Томского в 1928—1929 гг. противостоять сталинизму изначально были обречены на поражение.
Иными словами, поступательное продвижение Сталина к неограниченной власти являлось неизбежным процессом, обусловленным наличием у него бюрократической власти в сочетании с его расчетливыми, прагматичными действиями. При этом уже после XIV партсъезда ЦК находился в полном подчинении Сталина, а его политические оппоненты были бессильны ему противостоять, являясь по сути лишь объектами сталинских интриг и манипуляций. В основном таких позиций, имеющих, несомненно, важные основания, придерживаются авторы большинства наиболее значительных работ по политической истории 1920-х годов, опубликованных в последние десятилетия[44]; [45]; [46]; [47, p. 19—58]; [48].
Концепция, сформулированная в рамках «тоталитарной школы», получила новую жизнь в некоторых работах, утверждающих, что формирование сталинской диктатуры было неизбежным следствием того пути политического развития, который открыла революция большевиков [49, с. 516, 601];[50, с. 301]. Трудно не согласиться с тем, что диктатура одной партии создала условия для утверждения диктатуры одного из вождей этой партии, однако утверждение о неизбежности этого пути представляется нам чисто умозрительным построением, оторванным от конкретных исторических фактов и обстоятельств. Кроме того, рассуждая об исторических предпосылках утверждения сталинского единовластия, нельзя не отметить встречающееся в литературе указание на патримониальные традиции российской власти[43, с. 26—27]; [44, с. 141—144].
Отметим также повторение в российской историографии позиции некоторых западных авторов об исторической необходимости победы Сталина во внутрипартийной борьбе 1920-х гг. Так, по мнению С.А. Павлюченкова, «государственник» Сталин, одержав победу над «ведомственностью» Троцкого и «клановостью» Зиновьева и сломав «изживший себя» нэп, создал «государственную мобилизационную систему», необходимую для осуществления форсированной индустриализации[51, с. 283—460]. А.В. Шубин полагает, что «сталинская стратегия» в отличие от «троцкистской» и «правой» альтернатив в полной мере отвечала ожиданиям партийных функционеров: обеспечение быстрых темпов индустриального развития и достижение «марксистского идеала однородного общества, полностью управляемого из единого центра экономически и социально»[52, с. 199—201, 370—371].
Вместе с тем в российской историографии была продолжена традиция противопоставления сталинизму альтернативы Троцкого. Представители «троцкистского» подхода в историографии утверждают, что Троцкий являлся наиболее адекватным выразителем «ленинского наследия», однако его поражение во внутрипартийной борьбе было фактически предрешено бюрократическим «перерождением» партии, нездоровым режимом «верхушечных» блоков, заменившим внутрипартийную демократию, а также имевшимися в распоряжении Сталина административными рычагами [37, с. 358—370]; [53].
В последние десятилетия был опубликован ряд важных работ, раскрывающих на основе новых архивных документов основные эпизоды внутрипартийной борьбы 1920-х — начала 1930-х гг., а также обобщающих проблематику власти и оппозиции[54, с. 89—174]; [55, с. 5—26]; [56, с. 127—245]; [57, с. 24—83]; [58, p. 41—117, 135—164]. Большое значение для понимания политических процессов в СССР в 1920-е — 1930-е гг. имеют работы, раскрывающие динамику общественных настроений в указанный период[59]; [60]. Несомненный интерес также представляют работы, посвященные осмыслению историографии советской политической истории 1920-х гг.[61]; [62].
Необходимо также отметить исследования российских авторов, посвященные анализу идейно-теоретических разногласий в большевистском руководстве в 1920-е гг.[63]; [64]; [65]. В работах Т. Кондратьевой и Н.С. Симонова исследовано значение исторических аналогий с Великой французской революцией в политическом дискурсе 1920-х гг.[66]; [67].
Важной тенденцией историографии 1990-х — 2000-х гг. является постепенное перемещение фокуса внимания исследователей с рассмотрения политической борьбы в большевистских «верхах» на детальное изучение феномена оппозиции 1920-х гг.: деятельности и состава ее участников в конкретных регионах, политических практик деятелей оппозиции и формирования их политической идентичности и т.п. [69]; [70]; [71]; [72]; [73]; [74]; [75, с. 53—61]; [76]; [77].
Для полноты картины необходимо отметить, что в общем объеме публикаций, затрагивающих так или иначе тему внутрипартийной борьбы в 1920-е гг., определенная доля принадлежит политической публицистике, зачастую выдаваемой за «документально-исторические исследования», или конспирологическим версиям[78]; [79]. Появление таких публикаций В.М. Кружинов связывает с явлением «ренессанса идей, изложенных в “Кратком курсе”», возникшим во многом в связи с неудачными преобразованиями 1990-х гг. [70, с. 24].
Проделанный историографический анализ показывает, что наиболее глубоко изучены доктринальные аспекты внутрипартийной борьбы 1920-х гг., общие программы и взгляды лидеров противоборствующих сторон. На основании новых источников уточняется ход основных событий внутрипартийной борьбы, методы борьбы с оппозицией и инакомыслящими в руководстве партии. Преобладающим подходом к проблеме остается объяснение многообразных предпосылок и причин победы сталинской группы. Заметна тенденция считать приход Сталина к единоличной власти единственным возможным исходом внутрипартийной борьбы. Вместе с тем отсутствуют работы, исследующие внутрипартийную борьбу 1920-х гг. в контексте потенциала коллективного большевистского руководства — олигархического устройства власти, основанного на коллегиальном принятии решений по ключевым вопросам внутренней и внешней политики, дееспособности коллегиальных органов высшей власти СССР — Политбюро ЦК и Центрального комитета ВКП(б). Комплексному, всестороннему исследованию внутрипартийной борьбы и ее результатов препятствует слабая изученность влияния неформальных политических практик коллективного руководства, а также факторов, в том числе субъективных и случайных, влиявших на изменение баланса сил в высших эшелонах власти.
Библиографический список
- Каширин С.В. Марксистская историческая наука в условиях внутрипартийной борьбы с правой оппозицией (1928—1934 гг.): дис. … канд. ист. наук. М., 2004.
- История ВКП(б). Краткий курс. М., 1938.
- Девятов С.В. История изучения и осмысления процесса зарождения и становления единовластия в Советской России // Историография сталинизма. М., 2007.
- Тетюшев В.И. Борьба партии за генеральную линию против правого уклона в ВКП(б) в период между XV и XVI съездами // Вестник Московского университета. Сер. 8: История. 1961. № 3. С. 3—25.
- Рыженко Ф.Д., Угрюмов А.Л. Ленинская партия в борьбе с троцкизмом (1903—1927 гг.). М., 1969.
- Ваганов Ф.М. Правый уклон в ВКП(б) и его разгром (1928—1930). М., 1970.
- Иванов В.М. Борьба партии против антиленинских течений и групп в период строительства социализма. Л., 1973.
- Краснов А.В. ЦКК—РКИ в борьбе за социализм (1921—1934 гг.). Иркутск, 1973.
- Титов А.Г., Смирнов А.М., Шалагин К.Д. Борьба Коммунистической партии с антиленинскими группами и течениями в послеоктябрьский период (1917—1934 гг.). М., 1974.
- Дмитренко С.Л. Борьба КПСС за единство своих рядов. М., 1976.
- Дмитренко С.Л. Ленинский принцип коллективности руководства в деятельности КПСС (1924—1927 гг.). М., 1979.
- Brzezinski Z. The Permanent Purge: Politics in Soviet Totalitarianism. Cambridge, Mass., 1956.
- Friedrich C.J., Brzhezinski Z. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge, Mass., 1956.
- Arendt H. The Origins of Totalitarianism. N.Y., 1951.
- Ulam A.B. The man and his era. N.Y., 1973.
- Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза. Firenze, 1975.
- Carr E.H. The Russian Revolution: From Lenin to Stalin (1917—1929). London, 1979.
- Tucker R.C. Stalin as Revolutionary, 1879—1929: A Study in History and Personality. N.Y., 1973.
- Nove A. Was Stalin really necessary? // Encounter. 1962. Vol. XVIII. № 4. P. 86—92.
- Deutscher I. The Prophet Unarmed. Trotsky: 1921—1929. London, 1959.
- Broue P. The Political Struggles in Russia (1921—1929). London, 1987.
- Cohen S.F. Bukharin and the Bolshevik Revolution: A Political Biography, 1888—1938. N.Y., 1973.
- Daniels R.V. The Conscience of the Revolution. Communist opposition in Soviet Russia. Cambridge, Mass., 1960.
- Известия ЦК КПСС. 1990.
- Известия ЦК КПСС. 1991.
- Горелов И.Е. Николай Бухарин. М., 1988.
- Старцев В.И. От «необъятной власти» к единовластию в партии (1922—1929 гг.) // Политическое образование. 1989. № 11. С. 66—75.
- Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия: Политический портрет И.В. Сталина: в 2 кн. Кн. 1. Ч. 1—2. М., 1989.
- Медведев Р.А. О Сталине и сталинизме. М., 1990.
- Зевелев А.И. Истоки сталинизма. М., 1990.
- Данилов В.П. «Бухаринская альтернатива» // Бухарин: человек, политик, ученый / Под общ. ред. В.В. Журавлева. М., 1990.
- Голанд Ю.М. Кризисы, разрушившие нэп. М., 1991.
- Козлов А.И. Сталин: борьба за власть. Ростов н/Д, 1991.
- Старков Б.А. Дело Рютина // Они не молчали. М., 1991.
- Васецкий Н.А. Троцкий: Опыт политической биографии. М., 1992.
- Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992.
- Роговин В.З. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. М., 1992.
- Горинов М.М., Цакунов С.В. Евгений Преображенский: трагедия революционера // Отечественная история. 1992. № 2. С. 72—95.
- Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888—1938. М., 1988.
- Бруэ П. Главы из книги «Троцкий» // ЭКО. 1989. № 9. С. 160—174; № 10. С. 102—118; № 11. С. 156—170.
- Такер Р. Сталин: Путь к власти. 1879—1929. История и личность. М., 1990.
- Козлов В.П. Публичность архивов и свобода архивной информации // Советская историография. М., 1996.
- Гетти А. Практика сталинизма: Большевики, бояре и неумирающая традиция. М., 2016.
- Павлова И.В. Сталинизм: становление механизма власти. Новосибирск, 1993.
- Девятов С.В. Единовластие в России. Возникновение и становление (1922—1927 гг.). М., 2000.
- Назаров О.Г. Сталин и борьба за лидерство в большевистской партии в условиях НЭПа. М., 2002.
- Rees E.A. Stalin as Leader 1924—1937: From Oligarch to Dictator // The Nature of Stalin’s Dictatorship. The Politburo, 1924—1953 / edited by E.A. Rees. N.Y., 2004.
- Kotkin S. Stalin. Volume I: Paradoxes of Power, 1878—1928. N.Y., 2014.
- Пайпс Р. Россия при большевиках. М., 1997.
- Гимпельсон Е.Г. НЭП и советская политическая система: 20-е годы. М., 2000.
- Павлюченков С.А. «Орден меченосцев»: Партия и власть после революции. 1917—1929. М., 2008.
- Шубин А.В. Вожди и заговорщики. М., 2004.
- Воейков М.И. Ленинское наследие: Зиновьев, Сталин, Бухарин или Троцкий? // Альтернативы: теоретический и общественно-политический журнал. 2010. № 1. С. 46—65.
- Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М., 1995.
- Вилкова В.П. От составителя // РКП(б): Внутрипартийная борьба в двадцатые годы. Документы и материалы. 1923 г. М., 2004.
- Ватлин А.Ю. Коминтерн: Идеи, решения, судьбы. М., 2009.
- Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010.
- The lost Politburo transcripts: From collective rule to Stalin’s dictatorship / edited by Paul R. Gregory and Norman Naimark. New Haven; London, 2008.
- Лившин А.Я. Настроения и политические эмоции в Советской России: 1917—1932 гг. М., 2010.
- Тархова Н.С. Красная армия и сталинская коллективизация. 1928—1933 гг. М., 2010.
- Котеленец Е.А. В.И. Ленин как предмет исторического исследования. Новейшая историография. М., 1999.
- Историография сталинизма. Сборник статей / Под ред. Н.А. Симония. М., 2007.
- Цакунов С.В. В лабиринте доктрины: Из опыта разработки экономического курса страны в 1920-е годы. М., 1994.
- Черняков С.Ф. Внутрипартийная борьба в ВКП(б). 1923—1927 гг.: дис. … канд. ист. наук. М., 2000.
- Панин Е.Л. Оппозиция в партии большевиков в 1925—1926 гг.: дис. … канд. ист. наук. М., 2002.
- Кондратьева Т. Большевики-якобинцы и призрак термидора. М., 1993.
- Симонов Н.С. Термидор, брюмер или фрюктидор. Эволюция сталинского режима власти: прогнозы и реальность // Отечественная история. 1993. № 4. С. 3—18.
- Олех Г.Л. Поворот, которого не было: борьба за внутрипартийную демократию 1919—1924 гг. Новосибирск, 1992.
- Демидов В.В. Дискуссии и внутрипартийная борьба в большевистских организациях Сибири (ноябрь 1919 г. — декабрь 1929 г.). Новосибирск, 1997.
- Кружинов В.М. Политические конфликты в первое десятилетие советской власти (на материалах Урала). Тюмень, 2000.
- Анфертьев И.А. Деятельность «Союза марксистов-ленинцев». М.Н. Рютин и борьба за власть в 1928—1932 гг.: дис. … канд. ист. наук. СПб., 2004.
- Шарабаров П.Н. «Правый уклон» в социально-политической жизни Вятского региона в 1928—1933 гг.: дис. … канд. ист. наук. Киров, 2010.
- Скоркин К.В. Обречены проиграть. (Власть и оппозиция). М., 2011.
- Гусев А.В. Левокоммунистическая оппозиция в СССР в конце 20-х годов // Отечественная история. 1996. № 1. С. 85—103.
- Гусев А.В. Децисты — «пролетарская оппозиция» сталинизму // За справедливость и свободу: Рабочее движение и левые силы против авторитаризма и тоталитаризма: история и современность. М., 2014.
- Резник А. Троцкий и товарищи: левая оппозиция и политическая культура РКП(б), 1923—1924 годы. СПб., 2017.
- Halfin I. Intimate Enemies. Demonizing the Bolshevik Opposition, 1918—1928. Pittsburgh, 2007.
- Сахаров В.А. «Политическое завещание» Ленина: реальность истории и мифы политики. М., 2003.
- Писаренко К.А. Тридцатилетняя война в Политбюро. М., 2006.