Природа социальной реальности интересна по нескольким причинам. Во-первых она интересна с методологической точки зрения, поскольку социальная реальность является предметом социологии, и умение увидеть этот предмет в различных явлениях придают социологический характер исследованиям. Во-вторых, природа социальной реальности интересна с теоретической точки зрения. Хотя эта реальность была отчетливо выделена еще классиками социологии, но до сих пор необходимость понимания этой реальности, ее специфики, закономерностей ставит перед исследователями немало проблем. Наука, в том числе и социология, развивается, обретает новый язык, выстраивает все новые парадигмы, и это предполагает развитие самого описания социальной реальности. Первые две причины касаются очень узкой группы людей – социологов. Однако, социология, как и любая наука, развивается не для себя самой, а для того, чтобы помогать людям познавать мир, в котором они живут, ориентироваться в его закономерностях. Это и есть третья причина, по которой крайне важно понимание природы социальной реальности.
Социальная реальность описывается в социологии с помощью нескольких категорий. Одной из них является категория «социальное действие». Его изучением занималось немало великих социологов, в частности П. Бурдье, М. Вебер, Э. Гидденс, Э. Дюркгейм, В. Парето, Т. Парсонс, Ю. Хабермас. В своей работе мы остановимся на возможностях веберовской концепции социального действия.
М. Вебер напрямую связывает социальное действие и предмет социологии, характеризуя последнюю как науку, стремящуюся истолковывая понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие [1, с.602]. М. Вебер дал четкое определение: «Социальным» мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него» [1, с.603]. Здесь выделены два базовых признака социального действия: наполненность для действующего лица смыслом и ориентация на другого человека. Мощь веберовской конструкции состоит в том, что в ней зафиксирована первичная клеточка, простейшая комбинация, с которой начинается социальное.
Рассмотрим эту комбинацию более пристально. Вначале выделим ее базовые элементы: действующее лицо (актор), «другой», ориентация на «другого» и действие, проявляющее эту ориентацию. Достаточно лаконичная конструкция, аллегорично воплощенная в веберовских велосипедистах, которые, столкнувшись в результате несоциальных действий, начали выяснять отношения, благодаря чему их действия обрели социальный характер. На первый взгляд, социальная реальность предстает здесь достаточно простой, понятной и одномерной: люди, действующие определенным образом в физическом пространстве. Однако, когда мы начинаем разбираться в способах и механизмах реализации этой базовой конструкции, то ее одномерность пропадает. М. Вебер отмечал многовариантность социального действия. «Социальное действие (включая невмешательство или терпеливое приятие) может быть ориентировано на прошедшее, настоящее или ожидаемое в будущем поведение других. Оно может быть местью за прошлые обиды, защитой от опасности в настоящем или мерами защиты от грозящей опасности в будущем. “Другие” могут быть отдельными лицами, знакомыми или неопределенным множеством совершенно незнакомых людей» [1, с. 625]. Таким образом, М. Вебер выделяет 1) многообразие форм проявления активности в социальном действии (невмешательство или терпеливое принятие); 2) временную многовекторность социальной каузальности (прошлое, настоящее и будущее); 3) множественность и многоликость тех, на кого сориентировано действие (отдельные лица, множество людей; знакомые, незнакомые).
Поработаем в этом направлении, наполняя конкретным содержанием элементы теоретической конструкции. Обратимся к такой интересной фигуре как «другой». Помимо указанных выше вариантов выделим еще несколько. Первый вариант – персонифицированный «другой», который непосредственно воспринимается актором в момент совершения действия. Например, я иду по улице и, увидев знакомого, здороваюсь с ним. Вполне понятный вариант действия, предпосылкой для которого является контакт в физическом пространстве в диапазоне действия наших органов чувств. Современные технологии существенно расширили возможности такого восприятия. Теперь мы может получать информацию о действиях другого человека «он-лайн» с помощью различных технических средств. Например, говоря по телефону, мы чувствуем реакцию собеседника и с учетом этой реакции выстраиваем дальнейший разговор. Этим уже никого не удивишь – а зря! Ведь здесь становится очевидной необязательность такой понятной и успокаивающей предпосылки социального действия (взаимодействия) как контакт в физическом пространстве.
Второй вариант – персонифицированный «другой», действия которого актор в момент совершения действия (непосредственно или с помощью технических средств) не воспринимает, но на возможные реакции которого ориентируется. По сути, речь идет об ориентации на обращенные к нам ожидания. Например, сотрудник, выполняя работу, представляет, как к этому отнесется начальник и выстраивает свои действия с учетом предстоящей реакции. Здесь интересно не только слабая связь физического и социального пространства (взаимное расположение актора и «другого» в физическом пространстве не имеет значения), но и то, на что ориентируется актор. Актор ориентируется на ожидания «другого». Если внешние действия (первый вариант) принадлежат физическому пространству, то ожидания не принадлежат к этому пространству, это психологические явления. Более того, актор ориентируется не столько на ожидания, сколько на собственные представления об этих ожиданиях. Получается своего рода «спираль» – усиление, «утолщения» этой реальности.
Помимо этих двух вариантов есть еще и третий – это так называемый «обобщенный другой» (Дж. Мид) [2]. Этот «другой» мало того, что не присутствует рядом с актором в момент совершения действия, но и вообще не является конкретным, отдельным человеком. Это неперсонализированный «другой». Жизнь в обществе приучила людей к тому, что совершая какие-то действия, мы ожидаем определенные реакции, при этом не всегда точно представляя от кого персонально они будут исходить. Например, мы знаем, что не стоит появляться на улице вызывающе одетым, потому что это может вызвать неодобрение окружающих. При этом мы не знаем, кто персонально станет этими «окружающими», как проявится осуждение (вербально, невербально, или вообще никак внешне не будет выражено), но мы учитываем эту предполагаемую реакцию и подстраиваем под нее свое поведение.
Теперь обратимся к другой составляющей веберовской конструкции. Социальное действие должно по предполагаемому действующим лицом смыслу соотноситься с действием «другого» или ориентироваться на него. Что значит «соотноситься», «ориентироваться»? Соответствовать или учитывать? На наш взгляд, правильнее понимать как «учитывать». «Соответствовать» – значит сделать так, как хочет «другой». При таком понимании значительная часть действий, совершаемых людьми, будет несоциальными, ведь мы далеко не всегда делаем так как хотят другие. Но делая «не так», а иногда даже прямо наоборот, мы часто учитываем этих «других», их ожидания и действия.
Существуют разные варианты того, как наши действия могут «соотноситься» с действиями, ожиданиями «других». Первый, и самый очевидный, вариант – мы делаем так, как от нас ожидают другие. Второй вариант – мы делаем не так, как от нас ожидают, но при этом учитываем эти ожидания. Этот вариант включает богатый спектр действий. Приведем только два, в определенном смысле противоположных, примера. Человек совершает преступление. Он поступает не так, как от него ожидает общество, причем, эти ожидания сформулированы очень четко в форме юридических норм. В чем же здесь проявляется ориентация на эти ожидания? В том, что такое деяние редко кто выставляет напоказ, а, наоборот, стараются спрятать его. Правонарушитель учел ожидания общества и стремится выстроить свои действия так, чтобы отклонения от этих ожиданий были незаметны. Рассмотрим противоположный пример. Человек совершает какое-то неодобряемое действие и вовсе не скрывает этого. Например, ученик хвалится тем, что получил хорошую оценку, списав ответ. Социальный механизм таких действий состоит в следующем: ученик учел возможные санкции, если он раскроет свои действия, не соответствующие ожиданиям, и оценил эти санкции как не представляющие угрозы. Таким образом, он ориентировался на «других». Конечно, эти примеры носят упрощенный характер. Человек одновременно ориентируется на многих «других», и их ожидания могут противоречить друг другу. (Например, то же правонарушение, осуждаемое государством, может одобряться кем-то из окружения правонарушителя.) Но нам было важно показать, что действия, не соответствующие действиям или ожиданиям «другого», вполне могут быть сориентированы на этого «другого».
Выделим третий вариант ориентации на «других». Он описан в «драматургической социологии» И. Гофмана [3]. Человек действует как режиссер, проектируя свои действия как мини-спектакли, главная цель которых произвести нужное впечатление на «других». Например, сотрудник, отпрашиваясь с работы, выстроит мини-спектакль: выберет подходящее время, приведет уважительную причину, будет вежлив и терпелив. Все это делается для того, чтобы произвести нужные впечатления на начальника и подтолкнуть его к желаемым для подчиненного действиям. А уже в ответ на эту реакцию и сам подчиненный совершит заранее запланированное действие (не придет на работу).
Таким образом, категория «социальное действие» является мощным аналитическим инструментом, позволяющим выявить базовые механизмы формирования социального. Просмотрим еще раз все получившиеся «формулы» социального действия: действующее лицо (актор), осмысленная ориентация актора на «другого», при этом «другой» может быть представлен одним человеком или множеством людей, персонифицирован, или неперсонифицирован, или выступать в «обобщенном» виде; «другой» может непосредственно восприниматься нашими органами чувств в момент совершения действия или не восприниматься; актор может ориентироваться на действия (то есть нечто проявленное в физической реальности) или ожидания (нечто не проявленное в физической реальности). Вынесем как в математике «за скобки» повторяющиеся во всех формулах элементы – «актор», его сориентированность на «других». Остальные элементы не являются постоянными в этой «формуле». Весьма интересным оказывается участие «других» в формировании социального. Получается, что их фактическое наличие необязательно. Главное, чтобы эти «другие» были в «голове» действующего, чтобы представления об их действиях и ожиданиях срабатывали как детерминанты поведения. Как отмечал Э. Дюркгейм, «социальная жизнь целиком состоит из представлений» [4, с.2]. Для возникновения социального важнее то, какие смыслы люди вкладывают в свои действия, чем то, что происходит в физической реальности. Возьмем тот же пример М. Вебера с велосипедистами. Когда они, не замечая друг друга, сталкиваются, есть одновременное присутствие двух людей в зоне возможного контакта, основанного на восприятии через органы чувств (велосипедисты могут услышать, увидеть друг друга), но нет осмысления этой ситуации как требующей учета поведения другого, и соответственно – не возникает социального. Если же велосипедист будет ехать один по дороге, но с небольшой скоростью, учитывая просьбу близкого человека (которого в данный момент времени нет рядом) быть осторожным, то это действие будет социальным, потому что оно будет ориетировано на ожидания другого человека.
Таким образом, мы получили весьма четкую картину социальной реальности, рассмотрев ее через призму социального действия. Мы настолько привыкли к этой реальности, что почти перестали удивляться ее специфическим чертам. Напомним их. Во-первых, эта реальность существует благодаря наличию у людей определенных представлений. Во-вторых, она не совпадает с физической реальностью, хотя и накладывается на нее, имеет привязки и пересечения. В-третьих, большинство людей неосознанно относится к различию социальной реальности и реальности, складывающейся из действий, событий в физическом мире. В-четвертых, чаще всего социальное воспринимается как реальность «первого порядка», то есть абсолютно объективная и предполагающая человека только в качестве наблюдателя и исполнителя. В-пятых, часто люди воспринимают социальную реальность как единственную, универсальную, исчерпывающие все возможности человеческого бытия. В-шестых, многие люди настолько погружаются в социальную реальность, что не мыслят и не ощущают себя вне ее.
Особость («sui generis», по выражению Э. Дюркгейма) этой реальности была замечена классиками социологии сразу, как только попытались выделить и описать предмет нашей науки. Природа социальной реальности всегда оставалась в фокусе внимания ведущих социологов (достаточно вспомнить исследования П. Бурдье, Э. Гидденса, Н. Лумана, Дж. Мида, А. Шюца). Но широкому кругу людей эта проблема известна мало. В данном случае даже не столь важно, кто больше виноват: социологи, не сумевшие заинтересовать людей этими проблемами, или «массы», не желающие разбираться в сложных вопросах. Гораздо важнее другое. У социологии есть целый пласт идей, которые могут помочь людям по-новому взглянуть на общество и на самих себя, начать жить более осознанно, разотождествить себя с социальными оболочками. Это одна из важнейших задач социологии, достойная того, чтобы рассматриваться как ее миссия.
К сожалению, пока в массовом сознании социология отождествляется с опросами общественного мнения и несколькими расхожими положениями о социальной структуре общества, общественном устройстве. Важную роль в преодолении этой ситуации может сыграть изменение подходов к преподаванию социологических дисциплин. Зачастую они строятся по «облегченному» варианту: поменьше теории, побольше эмпирики и обсуждения злободневных проблем. Злободневные проблемы тоже важны, но разговорами о трудностях современного общества мы не поможем тем, кого учим, пока не вручим им «золотой ключик», которым владеет социология – знание о том, что общество – это особая реальность и подходить к ней нужно соответствующим образом. Это важно не только для социологов. Мы все погружены в социальную реальность, многие поглощены ею. Помочь людям по-новому увидеть свою жизнь, пробудить интерес к самим себе – благороднейшая задача, в решении которой должна внести свой вклад социология.
Библиографический список
- Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
- Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль: Тексты /Под ред. В.И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994.
- Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000.
- Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод и предназначение. – М.: Канон, 1995.