Рюрик сегодня в официальных источниках подается как историческая данность. Если открыть в Интернете статьи по теме «Рюрик», то не в одной из них не встретится ни малейшего сомнения в его действительном существовании. В доказательство привлекаются результаты археологических исследований, ДНК-анализа. В качестве доказательства используются сведения летописей, где легенда о призвании варягов во главе с Рюриком записана, якобы, в XI или XII в. на основе устных сказаний. То есть она, легенда, достоверна – и точка. Но так ли это на самом деле? Анализ летописей – лингвистический, текстологический – указывает на то, что статья о призвании варягов и все другие записи о них внесены в главный летописный свод не ранее конца XIV в. и не на основе легенд, былин или сказаний, а с осознанием выдуманного по вполне оправданным политическим причинам мотива. Прообразом Рюрика стал антигерой скандинавских саг Хрёрик или герой тех же саг Рёгнвальд, или датский конунг Рёрик, чье возможно историческое существование увязывается с пребыванием на Руси.
На чем основано убеждение, что статья о призвании варягов, как и все остальные записи о рюриковичах и варягах, внесены в Начальную летопись не первым и далеко не вторым летописцем? На анализе письменных материалов, относящихся к той эпохе, и комплексном исследовании событий, подтвержденных фактами из разных источников.
Статья построена по принципу вопросов – ответов. Они сформулированы и выстроены в логическую цепочку таким образом, чтобы исключить возможность двойных оценок. Конечно, по каждому из представленных вопросов уже сложился свой пласт мнений. Но в данном случае важны не мнения, а сами исторические свидетельства. Поскольку вопросов по каждой затрагивающей тему проблеме может быть несколько, то они группируются по блокам.

Первый блок касается вопросов, какой список летописей из всех летописных сводов считать первичным, главным, основным? Для ответа на него обратимся к истории постановки вопроса.

Члены Археографической комиссии при подготовке к изданию Полного Собрания Русских Летописей в начале XIX в. отметили следующее: из 168 списков, поступивших к ним, 53 содержат Временник Нестора. Тексты этих Временников можно разделить на древний, средний, новый и сокращенный. Тогда же возникли сомнения: стоит ли публиковать список Нестора отдельно и если публиковать, то в каком варианте? Чем отличается средний список от древнего?
Ответы от предисловия к предисловию каждого последующего тома ПСРЛ, где давалось описание каждой представляемой летописи, разнятся. С точки зрения членов Комиссии древнейшей следовало считать Ипатьевскую летопись. Но тут же оговаривалось: первые 103 листа текста написаны позднее последующих, т.е. переписаны 100-300 лет спустя. К древнейшей можно было бы отнести Первую Новгородскую летопись старшего извода, если исходить из стиля древнерусского языка. Но она оказалась без первых 15-16 тетрадей с текстом до 1016 г.
Так, какую же летопись считать древнейшей? И что такое средний текст, который, как и новый, вроде бы сначала анонсировался по Софийскому и Патриаршему списку, а потом выяснилось, что по Воскресенскому?

Решались эти вопросы следующим образом: древнейшей признать летопись Ипатьевскую (Ипатскую), поскольку ее текст до 90 листа практически совпадал с Лаврентьевской. Однако текст Несторова Временника печатать нужно по Лаврентьевской летописи и без дублирования в Ипатьевской. Исходя, видимо, из этих соображений, издание серии ПСРЛ началось с 3 тома, правда, не с Ипатьевской, а с Новгородской летописи. Ипатьевская летопись вышла во втором томе. А первый том, где Лаврентьевская летопись подается с поправками от Троицкой, и где наконец-то появляется Временник Нестора, издается позднее первых двух.
Что понимать под средним текстом? Средний, по мнению членов той же Комиссии, это тот, в котором одни и те же статьи излагаются более пространно или, наоборот, более кратко, а язык представляет много грамматических особенностей. Все остальные летописи представляют собой новые и сокращенные варианты древних летописей. И все вроде бы ясно.
Почему так подробно и тщательно приходится останавливаться на, казалось бы, простых вопросах: есть древний текст, есть сокращенный. Что здесь непонятного? Древний текст составлен на пергамене в промежутке с сер. XIV по нач. XV в. и представлен в списках упомянутых трех и возможно еще нескольких летописей. Так называемый средний текст встречается в летописях XV в. Все остальные относятся к периоду с XVI в.
Но в том-то и дело, что не все так просто. С публикацией этих летописей и вплоть до настоящего времени все тексты стали восприниматься как древние. И неважно , что какой-то сказочник и фантазер XVII в. сочиняет «новый» текст, в котором он придумывает Рюрику жену Ефанду. Все равно это выдается за якобы исторический факт, так как подразумевается, будто этот переписчик мог иметь какой-то список, древнее по отношению к своему времени.
Так почему же члены той авторитетной Комиссии, имея перед собой 53 списка «Несторовой летописи», не могли до конца определиться: какой из них издавать первым, в каком составе и стоило ли его издавать вообще? Объяснение мы получим, внимательно ознакомившись с текстом на первых листах Лаврентьевской летописи. А на них записаны статьи, которых не было, за исключением двух, ни в каких других списках летописей.

Какие это статьи?

Хронология княжений от Олега Вещего до Ярослава Мудрого и легенда об обоюдоостром мече.

В чем их значение?

А в том, что и хронология, и легенда, записанные на 6 листе, по своей идейной сущности вступают в логическое противоречие с содержанием статьи о призвании варягов на следующем 7 листе. И действительно, как человек, находящийся в здравом уме и твердой памяти, может, по сути, в одном месте славить свой народ и хаять одновременно. В хронологии он на одном листе говорит, что первым русским князем был Олег, а на следующем уже Рюрик. Чтобы показать историческую самодостаточность, величие русского народа, летописец ссылается на библейский пример с выходом евреев из Египта: погибли египтяне от Моисея, а сначала работали евреи на них. Так и Русь: пришли хазары и спросили дань с древлян. И те дали дань по мечу от дыма. Посмотрели хазары: «Не добра та дань. У нас мечи острые с одной стороны, а у них с обеих сторон. Будут они с нас дань собирать. И сбылось это: владеют русские князья хазарами и по нынешний день». Следуя логике древнего летописца: христиане веруют в святую Троицу, в единое крещение, исповедуют единую веру и имеют единый закон, потому что облеклись в правильную веру – все последующее его изложение русской истории должно было согласовываться с этими установками. Однако, на следующем листе летописи мы вдруг узнаем, что они, славяне, сами платили дань варягам и хазарам и, причем, уже очень давно. То есть были в раздоре между собой, да еще и в зависимости от всех соседних могущественных племен, пространственно находящихся в тысячах километров от них.

Какой отсюда напрашивается вывод?

Есть один список летописи – Лаврентьевский, в котором зафиксированы фрагменты некоего древнего летописного свода. Все другие списки (за исключением Ипатьевской и Тверской 1547 г.), будь они в подновленном варианте, сокращенном, среднем или каком другом, текста, что есть в Лаврентьевской летописи на 6 л., по какой-то причине не содержат.

Второй блок вопросов: отношение к сохранности первых листов летописей.

В Начальной летописи нет ни одной темы, более обсуждаемой на протяжении веков, как тема призвания варягов во главе с Рюриком. Соответственно, ничто так не важно, как содержание текста на первых листах.

Отсюда вопрос: а как относиться к тем летописям, в которых недостает первых листов? Скажем, к той же Новгородской? Или переписанной поздним почерком Ипатьевской? Как объяснить: почему в Радзивиловской летописи вырван лист, где по смыслу должны были находиться как раз и хронология, и легенда об обоюдоостром мече? Почему в обновленных и сокращенных вариантах русская история, не мудрствуя лукаво, начинается прямо с Рюрика? Опускается мифологическая часть, где прославляется русский народ и его православная вера. Почему?
Ответ прост. Значит, кому-то это было нужно. Нужно для того, чтобы создать единый образ исторического прошлого. При этом следует обратить внимание на одно обстоятельство. Только в Лаврентьевской, датируемой 1377 г, летописи на последнем листе переписчик указывает, что списывал с «ветхих» листов. Ни в одной другой похожих записей нет. Другие «древнейшие» – Новгородская, Ипатьевская – относятся к тому же периоду создания. То есть, они написаны не в XI и не в XII и даже не в XIII веках, а на рубеже XIV-XV в. И никаких фрагментов пергамена, пусть со смытым текстом – палимпсестов – с исторической хроникой раннего периода не обнаружено. Создается впечатление, будто переписчики специально уничтожали все рукописи, представлявшие интерес для истории, сразу после окончания работы, тогда как рукописные богослужебные книги в разном качестве сохраняли.

Но в полной ли мере достоверен весть текст Лаврентьевской летописи? Переписчик списывал с ветхих листов, как он утверждает, но значит ли, что после него этот текст больше не правился?
Конечно, нет. В летописи отсутствует текст между 9 и 10 листами, а три листа 157, 161 и 167 правомерно считаются вставными. Кроме того, во многих местах встречается огромное количество надстрочных правок. Не важно, кто и когда их делал, важно, что они показывают. Например, если автором летописи признавать монаха Суздальского монастыря или Печерского Нижегородского Лаврентия, то задаешься простым вопросом: почему этот монах неправильно писал название соседнего города? В начале летописи и в середине читаем – Муром, племя мурома. А на последних страницах – Муро, Муромь, Муроск. Неужели он о нем ничего не знал? Почему последний переписчик постоянно «плавает» в правильном написании имен собственных? Великая княгиня Ольга у него то Вольга, то Волга. Великие князья с середины летописи чуть ли не поголовно все Гюргя или Юргя: на одном листе он Владимир, а на другом уже Гюргя. Или такой момент: в Лаврентьевской летописи есть четыре схожих записи: «Начало княжения Святослава, сына Игоря, 946 г.»; «Начало княжения Ярослава, 1016 г.»; «Начало княжения Всеволода, 1079 г.»; «Начало княжения Владимира, сына Всеволода, 1113 г.» То есть подразумевается, что летописец для себя в тексте уже обозначил список лиц по годам княжений. И действительно, на 6 листе порядок княжений по именам и годам есть, пусть не до Всеволода, а до Ярослава (Мудрого). Спрашивается, если он структурировал текст не только хронологически, но и по княжениям, то где те статьи, которые должны были бы начинаться со слов: «Начало княжения Олега», «начало княжения Игоря», «начало княжения Ярополка», «начало княжения Владимира»? Где, допустим, запись: «начало княжения Рюрика», если бы он, Рюрик, в том списке значился? Образцом в этом вопросе может служить Ипатьевская летопись, сравнимая по срокам написания с Лаврентьевской, где каждое княжение нового князя начинается со слов: «Начало княжения…». То есть, изложение исторической хронологии по годам княжений было правилом. Но этого в Лаврентьевской летописи нет. И таких примеров множество.

Третий блок вопросов касается схожих сюжетов, встречающихся в летописях и сагах.
С одной стороны, в этом ничего предосудительного. Наш летописец напрямую ссылается на хронику Георгия Амартолы при описании законов и обычаев разных народов, или переписывает библейские сюжеты о мироздании в собственном понимании. Есть сюжеты, не заимствованные, но схожие в силу общих христианских верований, скажем, сказания, в которых присутствуют канонические цифры три, семь. Здесь же сюжеты именно заимствованы и адаптированы под собственные национальные традиции, менталитет.

Какие это сюжеты с заимствованиями? Представим некоторые из них:
- В летописи княгиня Ольга на предложение цесаря Константина о крещении отвечает: «Я – язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам,- иначе не крещусь». (ПВЛ, 241) В саге об Олаве, сыне Труггви ,на предложение Олова принять крещение скальд Халльфред отвечает: «Я крещусь только с тем условием, что ты будешь мне крестным отцом». («Круг Земной», 149);
- В летописи описывается один из способов мести Ольги древлянам за убийство Игоря: сожжение города с помощью птиц. Она просила собрать от дома по три голубя и по три воробья. Когда принесли, приказала «привязать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в небольшие платочки и прикрепляя ниткой к каждой птице». (ПВЛ, 240) В саге о Харальде Суровом птицы использовались как одна из хитростей при захвате очередного города. Харальд «велел своим птицеловам (было, видимо, специальное подразделение в его дружине – авт.) ловить птичек, которые вьют гнезда в городе…привязать к птичьим спинкам сосновые стружки, смазанные воском и серой, и поджечь их». Птичек выпустили. Город сгорел. («Круг Земной», 405);
- Практически тот же сюжет со свержением идолов. В летописи Владимир повелел опрокинуть идолов, изрубить и сжечь. Перуна привязать к хвосту коня и волочить.( ПВЛ, 279) В саге об Олове святом : Бога Тора, разукрашенного золотом и серебром (без этого никак – авт.), Олав ударил позолоченным (!) жезлом. «Подоспели люди конунга и сбросили всех богов с их престолов». («Круг Земной», 141)

- О разделе земли между двумя братьями по справедливости. В летописи между Ярославом и Мстиславом по предложению последнего, хотя он только что победил Ярослава в битве. (ПВЛ, 300) В саге о Харальде Суровом между Магнусом и Харальдом. Предложение исходило от Магнуса, хотя он не был ничем обязан Харальду.
- В летописи Олег Вещий погибает «от коня своего». Та же участь постигает и Олова в саге об Олове Стреле.
Вывод напрашивается сам собой: сочинители – переписчики были знакомы с литературным творчеством соседей. Вопрос только: кто у кого и что заимствовал. И какой из этого можно сделать вывод.

Ответ можно получить, сравнивая содержание произведений тех и других. Но сначала небольшое отступление.
Известно: летописи (те самые древние) дошли до нас в редакции второй половины XIV в., а некоторые саги («Сага об Инглингах», например) в редакции начала XIV в. («Круг Земной», 581). То есть практически в одно время. И еще один момент: в списке литературных памятников за период с XI по XIV вв. под номерами 289, 293, 296, 377 значатся фрагменты рукописей на древнерусском языке религиозного содержания, которые использовались в качестве обложек для учетных книг на шведском языке. Часть этих фрагментов обнаружена в Швеции и в настоящее время хранится в Королевской библиотеке Стокгольма, часть фрагментов находится в России. Эти рукописи по разным признакам относятся к XIII в. На полях рукописей сохранились записи на шведском языке с указанием года, номера учетных книг, имена и прочие подробности. Все пометки датируются началом XVI в. Можно предположить, что в период, условно с XIII по XVI в., какая-то часть рукописных книг с территории тогдашней Руси была вывезена в Скандинавию.
Сам по себе этот факт ни о чем не говорит. Такие же фрагменты древнерусских рукописей можно найти в Болгарии, Польше. Но причины, по каким они могли оказаться в соседних странах, разные. И их нельзя не рассматривать в контексте отношений Руси со своими северными соседями. А они не всегда были гладкими.

На рубеже XII –XIII вв. экспансия западноевропейских феодалов разворачивается с юга на север. Принимались папские буллы с обозначением целей публично или нет, как это нередко обсуждается в исторической литературе, не суть столь важно. В крестовых походах в Палестину цель заявлялась: освобождение Иерусалима и возврат христианских святынь под покровительство Церкви. Но если при аналогичных военных действиях на севере Европы цель публично не заявлялась, это не значит, что она не подразумевалась. Из всех последующих событий, протекающих на протяжении XIII в. и вплоть до петровских времен. в прибалтийской зоне расселения славян, постоянно происходили столкновения германских народов и народов Прибалтики, находящихся в ореоле русского влияния. И эти столкновения случались не где-нибудь в Померании или окрестностях Стокгольма, а на землях Новгородских. А значит, Новгород Великий и был той целью, ради которой упорно и длительно велись эти войны: оторвать от Руси куски территорий вместе с населением как можно больше на юге и на севере; обратить «язычников» в католическую веру. Если не получается военным способом, то захват можно осуществить и мирным, исподволь.
Разве не свидетельствует о том тот факт, что вместе с включением Новгорода в Ганзейский союз, наряду с торговыми факториями в городе строились костелы, в которые активно зазывались местные жители. А в среде купечества поддерживались сепаратистские настроения за вольность и «старые» вечевые порядки, агитация за присоединение то к Польше, то к Литве? Разве военные походы на Новгород при Иване III в 1477 г., на Псков при Василии III в 1510 г., вновь на Новгород при Иване IV в 1569 г. имели цель просто «зайти и пограбить» горожан из простолюдья? Или на самом деле каленым мечом выжечь ересь жидовствующих, под которой понимался католицизм в целом? Предавали-то огню в первую очередь торговые ряды «варязей», разрушали их кирхи. А уж потом вешали и топили в Волхове тех, кто предал православие и ратовал за «вольность» в границах другого государства.
Без должной идеологической подпитки длительные войны не ведутся. Можно ли сомневаться в том, что кроме товаров в виде пушнины, воска и проч. из Новгорода не вывозились и рукописные книги? К слову сказать, и новгородские купцы не боялись пускаться в дальние плавания со своими товарами и тоже могли везти домой разные книги. Богатые портовые города, раскинутые по всему южному побережью Балтики, заселены были родственными племенами славян. Они славились торговлей, о чем говорит окончание вик (виг)- торг, торговая площадь в названии многих древних городов – Шлезвиг, Квантовик, Ральсвик и проч. Собственно, и слово викинг изначально понималось как плавание за продовольствием, связанное с риском морского перехода в эти славянские города.
Определять знание друг о друге в литературных источниках условно XIII –XV в. можно по следующим критериям: указание имен собственных, нарицательных, а также географических наименований, описание внутренних событий в другой стране. На этом остановимся подробнее.

Начнем с летописей. За основу возьмем те из них, что относятся к древним – по признакам письма, материалу – пергамену, на котором они написаны, и в том состоянии, в каком они представлены на сегодня.
Основным источником сведений о варягах из русских летописей является Лаврентьевской список . Из него мы узнаем о призвании варяга Рюрика и его братьев на княжение в Новгород; о варягах князя Олега, который установил дани славянам, кривичам и мери. Что он, Олег, варягов не обижал, установив им дань «от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалась варягам до самой смерти Ярослава», т. е. все 200 лет к ряду. Пишется в той летописи и о каких-то других варягах, какие «однажды» помогли князю Владимиру захватить Новгород и на этом основании хотели взять выкуп с горожан. Но князь Владимир их обманул. Выкуп не дал, а согласился отпустить в Греческую землю, правда, предварительно отобрав из них «мужей добрых, умных и храбрых», чтобы раздать им города по примеру Рюрика. Он тоже в свое время раздавал города мужам своим. Рассказывается о варягах – отце и сыне – «из Греческой земли», исповедующих христианскую веру.
Так же в тексте встречается имена: Аскольд, Дир, Свенельд (Свендель) и Свенельдич по имени Лют, Блуд – воевода Ярополка, Варяжко – слуга Владимира, Якун, которого привел Ярослав с варягами в 1024 г. «Якун этот был красив, и плащ у него был золотом выткан». Некоторые из этих имен можно назвать скандинавскими. Все, в основном, обобщающие, скорее нарицательные, с оттенком осуждения: Люд, Блуд, Варяжко, вряд ли.
Кроме них еще называются имена 15 послов от Олега при подписании договора с греками, 51 имя послов и купцов от Игоря для «возобновления старого мира», 10 имен князей половецких. Имена первых двух списков не имеют отношения ни к скандинавам, ни к русским. Они нейтральны, поскольку больше не встречаются.
Никаких других сведений, касающихся имен скандинавских конунгов, географических названий, кроме образного выражения «из-за моря» нет.
Все известия о варягах умещаются в рамки с Яфетова колена, т.е. с мифологических представлений о создании Всевышним рода человеческого, до 1037 г., когда Ярослав Мудрый становится единоличным правителем Киевской Руси (а до этого момента его соправителем с 1025 г. был Мстислав).
Повествование Повести Временных лет по Лаврентьевскому списку заканчивается, как принято считать, на записи под 1116 г.: «Я, игумен Сильвестр…» Никаких событий в самой Варяжской земле не описывается. Варяги фактически показываются в трех эпизодах: в статье с легендой о призвании Рюрика, при княжении Владимира Красно Солнышко и при княжении Ярослава Мудрого. Имен конунгов, королей, напрямую связанных с правлением в странах Скандинавии не называется. Какие-либо города, названия местностей также не указываются, кроме абстрактных: Варяжская земля, Варяжское море.

Повествование Новгородской 1 летописи старшего извода начинается с 1111 г. О варягах записи редкие, но показательные. Под 1151 г. узнаем, что в Новгороде сгорело 8 церквей и девятая «Варазьская». В 1181 г. Опять сгорела церковь «Варязьская». В 1200 г. варягов отпустили «без мира за море». В статье под 1204 г. рассказывается о крестовом походе немецкого цесаря Филипови на Цесарьград и захвате его Греками и Варягами. В статье под 1217 г. сообщается, что «в Варяжской божнице сгоре товар». В 1237 г. узнаем, как немцы из-за моря приходили в Ригу. В 1239 г. свеи воевали на Неве. В 1268 г. было «побоище страшное с немцами». Тогда же они приходили на Псков. В 1272 г. в Новгороде сгорела «Варяжская улица». В 1300г. «придоша из замория Свеи… приведоша мастеры, из великого Рима от папы… поставиша город над Невою, поставиша в нем порокы… нарекоша его Венец земли: бе бо с ними наместник королев, именем Маскалка…». В 1310 г. новгородцы сами ходили войною «на Немецьскую землю за море на Емь». В 1312 г. «немцы Ладогу пожгоша». В 1317 г. «ходиша Немци на озеро Ладожьское и побиша много олонижьскых купцов». В 1322 г. приходили послы от свейского короля и «докончиша мир вечный».

Из этих записей следует: 1. Слова «немцы, «варяги», «свеи» не имеют четко выраженной этнической привязки. Это нарицательные слова по отношению ко всем не -русским. Церкви варяжские в Новгороде есть. Но кто они? Они все те, кто со всей Европы ходил завоевывать Цесарьград с немецким цесарем. Свеи приходили из Рима. Немецкая земля где-то за морем, где живет одно из племен финнов – емь; 2. Называются два имени – Филипови и Маскалка, но их трудно признать скандинавскими; 3. Никаких событий в «Варяжской земле» не описывается; 4. В самом Новгороде были церкви и даже улицы варяжские или немецкие. Новгородцев усиленно хотели обратить в католическую веру; 5. Называемые имена Якун, Рюрик в данном случае к скандинавским не относятся.
Третьей древней летописью считается Ипатьевская. Начинается она, как и Новгородская, с 1113 г. Летопись Нестора из нее исключена по решению членов Комиссии, т.к. сказано в предисловии: она полностью совпадает с текстом в Лаврентьевской летописи. Ее можно посмотреть в открытом доступе в факсимиле по фототипическому изданию 1871 г. Некоторые различия с Лаврентьевской в ней все-таки наблюдаются. Например, год легенды с призванием варягов - г Т О – в Ипатьевской летописи указан.
Под статьей 1175 г. сказано: «…гости приходили из Царьграда и от иных стран от Руской земли и аче Латинин…» и говорили, что церковные украшения надо из церкви вынести.
Суть раскрывается их в следующих словах: «… присла папа послы честны». Эти послы, «хулящие веру Грецкую православную», предлагали помощь в борьбе против рати татарской, если Русь примет венец «от отца своего папы Некентия».
Итого, всего несколько записей, касающихся отношений с западными и северными соседями. Слово «варяги» в Ипатьевской летописи не встречается вообще. Называются имена Якун, Рюрик (Ростиславич). Но в данном случае к скандинавским они не относятся.

Теперь посмотрим скандинавские саги. Возьмем, естественно, те из них, что в той или степени содержат строки о Руси. Это саги из сборника «Круг Земной» и сага об Эймунде.

Сага об Олаве сыне Труггви.
Сигурт, брат Астрид, был у Вальдамара конунга. Сигурт, сын Эйрика, собирал подати в стране Эстов как посланец Вальдамара. В стране Эстов на рынке он увидел мальчика. Его звали Олавом. На рынке в Хольмгарде Олав отомстил Клеркону за убийство своего воспитателя Торольва. Сигурд спас Олова от расправы толпы, спрятав его в доме конунговой жены Аллогии. Олав прожил в Хольмгарде еще 9 лет. Вальдамар сделал его начальником своего войска. Эйрик прошел по Гардарики, разоряя страну. Взял город Альдегьюборг. Называется Бурицлав, конунг Вендов, за которого не хотела выходить замуж Тюри, дочь Харальда, потому что он был старым, да еще и язычником.

Сага об Олове Святом.
Гудлейк Гардарикский часто бывал по торговым делам в Гардарики. В Хольмгарде покупал дорогие меха и разную столовую утварь. Ингигерд послала Олаву шелковый плащ с золотым шитьем и серебряный пояс. Послы от Ярицлейва прибывают в Швецию. Замужество Ингигерд. Передача Альдегьюборга в вено ее ярлу Рёгнвальду. Имена детей Ярицлейва и Ингигерд: Вальдамар, Виссивальд и Хольти Смелый. Олав приезжает в Гардарики вновь. Ему предлагают остаться и взять в управление Вульгарию. Он не соглашается, уезжает, но сын его Магнус остается.

Сага о Харальде Суровом.
Ярицлейв принимает Харальда с его людьми. Назначает Харальда предводителем своей дружины. Харальд проводит у Ярицлейва несколько зим, ходит в страну Греков. В Миклаграде Харальд знакомится с конунговой женой Зоей Могучей. Предводителем ее войска был человек по имени Гюргир. Веринги (они жили там до него, видимо – авт.) сдружились с Харальдом. Он становится их предводителем. Спор верингов Харальда с людьми Гюргиря о том, кто лучше и сильнее. Харальд завоевывает много сокровищ. Все отправляет в Хольмгард к Ярицлейву на хранение. Там скопилось много сокровищ, ведь он захватил 80 городов. Харальд возвращается в Хольмгард, получает свои сокровища. И в ту зиму Ярицлейв выдает свою дочь за Харальда.

Сага о Хаконе Широкоплечем.
В Миклаграде были большие дружины варягов. Варяги стояли на страже и охраняли конунга. Торир Хельсинг был предводителем верингов. Верингов было четыре с половиной сотни. Они хотели построить церковь, но язычники им этого делать не давали. Пришлось множество из них перебить. Когда веринги преследовали бегущих язычников, в бой бросились греки и франки.

Сага об Эймунде.
Был конунг по имени Ринг. Владел уделом в Норвегии, который назывался его именем Рингарик. И был он сыном Дага Ринговича. У Ринга было три сына: Рюрик, Эймунд и Даг. Ринг был в родстве с Олавом Святым, у которого служил Рёрик, впоследствии ослепленный. Эймунд рассказывает своим людям о вестях из Гардарики, где умер конунг Вальдамар. Теперь там держат владение три его сына: Бурицлейв в Конугарде, Ярицлейв в Хольмгарде и Вратислав в Полтеске. Но не все из них довольны таким разделом земель. Это нам выгодно. Можно пристать к одному из них, а лучше к тому, кто доволен и хочет удержать за собою владение. Явились к Ярицлейву. Он был женат на шведской принцессе Ингигерд. Предложили за золото и серебро защиту его владений. Ярицлейв согласился: «Вы храбрые нормандцы!» Потом следует длинный рассказ о том, как Эймунд натравливает Ярицлейва на своих братьев. Как он торгуется за свои услуги, доказывая, что конунг Хольмгарда не может держать свои владения без его каждодневного совета и без его дружины, потому что люди Ярицлейва трусливы и при каждой неудаче разбегаются по своим деревням и далее в том же духе. Заканчивается сага примирением двух братьев. Третий умерщвлен Эймундом. Мир заключается при посредничестве мудрой «Господыне Ингигерд». Эймунду достается Полтеск убитого им Вратислава. Рёгнвольду Альдегьюборг. В старости Эймунд передает свои владения совоспитателю Рагнаду. Альдегьюборг наследует Ронвальд Ульфович.

Выводы из содержания скандинавских саг, исходя из заданных критерий:
1. Скандинавы плавали с торговыми операциями в Новгород;
2. Скандинавы знают некоторые города Руси. К названным можно добавить города из «Книги Хаука», написанной также где-то к середине XIV в., – Ростов, Сурдалар, Морамар. И еще два, которые трудно идентифицировать: Сюрнес и Гадар.
3. Называются имена, пусть в скандинавской транскрипции, русских князей;
4. Называются имена, встречающиеся в летописях – Гюрги, Рюрик. А кроме них слова, которыми они сами себя никогда не называли – варяги, веринги.
5. Все описываемые события укладываются в годы княжений Владимира и Ярослава.

Теперь обобщим сказанное в летописях и сагах.
1. Их объединяет односторонняя направленность действия. Если в летописях говорится по большей части о внутренних событиях, то в сагах – о внешних. В летописях сообщается о варяжских торговых рядах в Новгороде, в сагах – о торговых поездках в Новгород. Но нет сообщений о торговле новгородских купцов где-то в скандинавских странах. И в летописях, и в сагах скандинавы живут, властвуют в Новгороде. Но нет подобных сообщений о новгородцах, которые бы также жили «за морем». Рознит ментальность в восприятии жизненного кредо. В скандинавских сагах воспевается образ бесстрашного викинга – не мирного торговца, а разбойника, захватчика, который налево и направо разоряет города и страны, убивает братьев ради власти и богатства, добиваясь восхищения окружающими. Если в русских былинах главный народный герой богатырь – защитник родной Земли, то в сагах викинг – захватчик чужой земли, наемник в чужой    стране.
2. Некоторые описанные в сагах события не совпадают с летописными. Например, усобица, в результате которой был убит один из трех братьев, происходит не при Ярославе, а при Владимире.
3. Откровенная предвзятость, с какой написана сага об Эймунде, выдает заинтересованность ее автора в однобоком освещении тех или иных событий.

Вопрос, который напрашивается сам собой: если скандинавы писали в своих сагах о былом двухсотлетней давности в чужой стране русов, значит, они пользовались какими-то материалами? И этими материалами могли быть только летописи самих русов. Значит, заимствовали какие-то сюжеты скандинавы. Не все саги с примесью сказочных разбойничьих путешествий викингов были рассчитаны на внутреннюю публику. Для своих разве важно знать точно, кто и с кем воевал в чужой стране. Важно показать себя, свою хитрость и мудрость. Сколько, чего и как они там великого сделали. Это мы из саг узнаем о женитьбе Ярослава на шведской принцессе Ингигерд. А было ли это на самом деле? В летописи говорится о смерти великой княгини в 1050 г., но имени ее не называется. Разве важно указывать точно, сколько было детей у Ярослава? Для своих читателей это совсем не важно. Важно, что они от Ярослава и шведки Ингигерд. В сагах три имени, а в летописи шесть. И т. д. Это из летописей скандинавы почерпнули идею наемничества норманнов на службу, и они ей воспользовались. Поэтому в сагах, если скандинав появляется в Гардарики, то без его мудрого руководства уже не обходится ни одно сражение на Руси. Да где там на Руси, и в Византии тоже. Но это, так сказать, для внутреннего пользования. В более поздних сагах, таких как сага об Эймунде, можно заметить уже послойное заимствование.
Что это такое? Нельзя однозначно утверждать, будто только скандинавы читали летописи, а наши летописцы саги не читали. Читали и тоже некоторые их идеи использовали. Заметим, что письменное оформление некоторых скандинавских сказаний в тех списках, что до нас дошли, относятся к разным периодам времени. Одни саги писались в начале XIII в., а другие в XIV в. уже после того, как возобновилось летописание на Руси. То есть русские летописцы могли знать в устном или письменном варианте творчество сказителей скандинавских легенд и мифов и могли их использовать при очередной переписи списка древней летописи. А уже на основе «новых» сведений, появившихся в летописях, и в новых сагах обнаруживаются такие записи, каких не было в их ранних сагах. Иначе как объяснить несвойственное скандинавской транскрипции написание слов «варяг», «Гюргя» в более поздней саге об Эймунде. В ней же находим и Рюрика (Рёрика, Рорика в зависимости от предпочтений переводчика – авт.)

Но если какой-то Рюрик в поздних сагах упоминается наряду со словами «Гюрги», «варяг», которые ни под каким предлогом не должны были там оказаться, то можно ли назвать это случайным? Конечно, нет. Но можно ли их за это осуждать? Тоже нет. В какой культуре не приукрашивается роль своего национального героя? Вопрос в другом: если скандинавы использовали все мало-мальские известия о Гардарики времен Владимира и Ярослава, чтобы приукрасить и возвеличить себя, то, почему они ничего не написали о Рюрике с Трувором и Синеусом, или более подробно о варягах Игоря? То есть тех временах, когда норманны славились своими разбойничьими походами по всей Европе. Прекрасный повод был, чтобы показать безволие и тем более неспособность язычников славян – русоварягов к самостоятельному правлению, без чьего-то покровительства.

Ответ может быть только один. На тот момент, когда создавались скандинавские саги, известных нам по сохранившимся спискам XIII – сер. XIV в., статьи под 862 г. о призвании варягов, других записей о варягах, Рюрике и рюриковичах в русских летописях не было. То есть, еще раз повторимся, автором легенды о призвании варягов был не первый летописец Нестор и даже не второй Сильвестр в 1100 –х годах, а кто-то из правщиков кон. XIV – нач. XV в. Отсюда и послойное нагромождение заимствований. Рюрика нет в ранних сагах, потому что его нет в ранних летописях. Когда же вставки с варягами и Рюриками появляются в летописях, тогда же появляются и саги с Рюриком и варягами.

Последний блок вопросов относится к проблеме авторства легенды о призвании варягов.

Можно ли найти ответ на вопрос: кто? Категорично, конечно, нет. Никто уже не сознается. Но можно с большой долей вероятности утверждать, что это могло быть сделано выходцами Студийского монастыря, которых в свое время пригласил в Москву Киприан (1330 – 1406), ставший с 1390 г. митрополитом Киевским и всея Руси. Естественно, все изменения в летописи вносились не без его личного наставления и благословения. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства:
1. Количество списков летописей, дошедших до наших дней в период с 1390-х г. по 1440-х г. (условное время функционирования школы студийских монахов в Москве), крайне мало. И это в условиях возрождения интереса к прошлому, запросов на установление династических связей княжеских, боярских родов. К началу XV в. можно отнести, да и то лишь условно, Уваровский и Никифоровский списки в составе Западнорусских летописей и Троицкую летопись, чье создание напрямую связывают с митрополитом Киприаном.
2. Частые ошибки в написании имен собственных и отдельных слов (гра вместо град, кня вместокнязь, крет вместо крест и проч., а также Гюргя вместо Георгий, латинское S в буквенном обозначении лет вместо кириллического г) в Лаврентьевской летописи показывают национальную особенность в употреблении этих слов. Имя Гюргя свойственно болгарской и сербской традиции. А, как известно, и Киприан, и монахи Студийского монастыря были болгарами (или сербами). Значит, и создавались эти летописи болгарами.
3. Особенности грамматического построения второй части Лаврентьевской летописи, выдают заинтересованность и предвзятость этих переписчиков к унифицированию исторических процессов на Руси в домонгольский период. Похоже на то, что именно с Лаврентьевской летописью больше всего «трудились» и на ее основе создавали рабочий, без использования красных чернил, список Троицкой летописи уже со всеми идеологическими правками.
Остается открытым только один вопрос: почему в легенде о призвании варягов именно Рюрик, а не Синеус (была бы династия Синеусовичей !), Трувор или какой-нибудь Магнус, Эймунд, Олав становится первым? Ответ следует искать в тех же сагах. Но, прежде всего, остановимся на варягах. Рюрик из варягов. А что такое варяг для новгородцев? Обратим внимание на употребление этого слова в Новгородской первой летописи – Варязьская церковь, Варяжская божница, Варяжска улица и только в двух случаях варяги «приходили» и варягов «отпустили». То есть, варяги в понимании новгородцев это не какие-нибудь шведы или норвежцы, а вообще чужеземцы, к которым особых симпатий не испытывали. Это нарицательное слово, как и слово «немцы» в последующем, по отношению к тем же чужеземцам. Вопрос в другом: знал ли вообще летописец XI –XII вв. варягов? Судя по выражениям «варяжская божница» и проч., знал. Допустимо в данном случае и употребление словосочетания «Варяжское море». Но вряд ли в той же Новгородской первой летописи при негативном отношении к варягам в целом легенда о призвании варягов могла быть написана. Не потому ли из нее и вырвали первые тетради, потому что ее там не было? Тем более, в сознании новгородцев выглядело бы не совсем прилично связывать образ варягов с племенем руссов и выдавать Рюрика за руса, своего соплеменника. Но понимали ли это переписчики – правщики нерусского происхождения, переехавшие из Константинополя в Москву? Вряд ли. Однако тема варягов и Руси выходит за рамки настоящей статьи, и мы не будем на ней подробно останавливаться. В данном случае важно подчеркнуть то, что перед этими правщиками – переписчиками ставилась конкретная задача: создать легенду с призванием князя подобно аналогичным хроникам в других странах и придумать имя первому князю, не совпадающее с именем здравствующих боярских и тем более княжеских фамилий. Условность имени тогда понимали все. В Псковской второй летописи читаем: «Не было у них (у всех других – авт.) князя, но князь некий от иная земли начал владеть ими, яко и у нас на Руси придоша князь от варяг и нача владети русскою землею». (7, с.59) Причем тут же, в начале XV в., родоначальником всех династий европейских становится Римский цесарь Август. Таким образом, фигура первого призванного князя по всем признакам должна была осознаваться как проходная. Значит, его имя не должно быть связано ни с русскими, ни тем более напрямую со скандинавскими. Поэтому-то их и не встречается в ранних сагах.
Однако без оглядки на сочинения западноевропейских авторов не обошлось.

Пренебрежение, с каким имя Рюрика склонялось в русских летописях и исторических творениях, отражено и в выборе имени на высокое звание первого русского князя. В одних летописях он Рурик, в других Рорик, в Летописце князей литовских он вообще Люрик «из немец». Эта несогласованность в летописях древних объясняет желание историков современных во что бы то ни стало найти где-нибудь в Дании или где-то еще правителей с похожим именем типа Рёрик, Рорик. На самом же деле это собирательный образ из тех же похожих имен только из скандинавских саг, а не реальных исторических личностей. Этот образ списан с ослепленного Оловым Святым Хрёрика только по одному подозрению в заговоре против него, с ярла Рёгнвальда, потому что он всегда оказывался рядом, когда на Руси раздавали города. А варяги, норманны, викинги по своей ментальной сущности никогда городов не раздавали. Они их только разоряли и грабили. Образ Рюрика не преследовал его героизацию или канонизацию. Рюрик представлялся фигурой преходящей. Он должен был показать родоначалие от никого, по принципу «от одного деда внуки». О нем забывалось сразу же через несколько статей. Их смысл: пришел – раздал – и умер. Всё! А так-то, как задумывалось, наши великие князья от Августа. Как и все!
Одного не учли переписчики-правщики Студийского монастыря во главе с митрополитом Киприаном, так это того, что, впуская варяга Рюрика в русские древние летописи в ограниченном диапазоне сведений, он легко обживется во всех остальных – средних, новых и тем более сокращенных летописях, обрастая нелепыми дополнениями, уточнениями и проч.

1. ПСРЛ, т.1. Лаврентьевская и Троицкая летописи. Санктпетербург, 1846// РГБ (репринт) http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161806#?page=3  (дата обращения: 20.12.2016)
2. Повесть Временных лет по Ипатскому списку. Санктпетербург, 1871 // РГБ (репринт). http://dlib.rsl.ru/viewer/01003601438#?page=5 (дата обращения: 20.12.2016)
3. Повесть Временных лет. Под ред. В. П. Адриановой – Перетц. М.-Л., 1950
4. Лаврентьевская летопись. 1377 г. Электронное представление рукописного памятника. РНБ. http://expositions.nlr.ru/LaurentianCodex/index.php (дата обращения: 20.12.2016)
5. ПСРЛ, т.2. Ипатьевская летопись. Санктпетербург, 1843// РГБ (репринт) http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161787#?page=2 (дата обращения: 20.12.2016)
6. ПСРЛ, т.3. Новгородские летописи. Санктпетербург, 1841// РГБ (репринт) http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161895#?page=4 (дата обращения: 20.12.2016)
7. ПСРЛ, т.5. Псковские и Софийские летописи. Санктпетербург, 1851// РГБ (репринт) http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161777#?page=2 (дата обращения: 20.12.2016)
8. ПСРЛ, т.17. Западнорусские летописи. С.-Петербург, 1907// РГБ (репринт) http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161955#?page=2 (дата обращения: 20.12.2016)
9. ПСРЛ, т. 18. Симеоновская летопись. С.-Петербург, 1913// РГБ (репринт) http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161947#?page=3 (дата обращения: 20.12.2016)
10. Сводный каталог славяно-русских летописных книг, хранящихся в СССР (XI-XIIIвв.). «Наука», М., 1984. http://old.stsl.ru/files/pechat_opisaniya_nekot_rukopisnih_sobraniy/svodnyiy_katalog_slavjano-russkih_rukopisnyh_knig_xi-xiii_vv._m.,_1984.pdf (дата обращения: 20.12.2016)
11. Снорри Стурлусон. Круг земной. М., «Наука»,1980
12. Сага об Эймунде. Пер. О.И. Сенковского// http://www.ae-lib.org.ua/texts-c/_eymundar_saga_by_senkovsky__ru.htm (дата обращения: 20.12.2016)
13. Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С.-Петербург, 1908
14. Матузова В.И. Английчкие средневековые источники IX-XIII вв. М., «Наука». 1979
15. Славяне и скандинавы. Пер. с нем. Общая ред. Е.А. Мельниковой. «Прогресс». М., 1986
16. Лидия Грот. Истоки норманизма: шведская гипербориада и Г.З. Байер// http://www.yperboreia.org/hyperboreada.pdf
17. Данилевский И.Н. Исторические источники XI-XVII веков//http://www.avorhist.ru/publish/istved2-1-1.html (дата обращения: 20.12.2016)
18. Сайт: Древнерусская литература. Антология//http://old-ru.ru/index.html (дата обращения: 20.12.2016)
19. Демин В. Загадки русских летописей// http://old-ru.ru/articles/art_46.htm (дата обращения: 20.12.2016)
20. Хайдаров Т.Ф., Долбин Д.А. Вторая пандемия чумы в Золотой Орде и ее последствия. «Золотоордынское обозрение», № 4 (6) 2014//  http://cyberleninka.ru/article/n/vtoraya-pandemiya-chumy-v-zolotoy-orde-i-eyo-posledstviya (дата обращения: 20.12.2016)
21. Супотницкий М.В., Супотницкая Н.С. Очерки истории чумы: в 2-х кн. М., 2006// http://supotnitskiy.ru/book/book3.htm#1(дата обращения: 20.12.2016)

Все статьи автора «Крюков Николай Михайлович»