ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ В ОБЛАСТИ КОНСОНАНТИЗМА ГОВОРА СЕМЕЙСКИХ СЕЛА УРЛУК КРАСНОЧИКОЙСКОГО РАЙОНА ЧИТИНСКОЙ ОБЛАСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ ЗАПИСЕЙ РАССКАЗОВ Т.А. ФЁДОРОВОЙ)

Кан Евгения Владимировна
Северо-Кавказский Федеральный Университет

Аннотация
В статье рассматриваются фонетические особенности говора семейских в области консонантизма. Уникальность данного говора формировалась под влиянием таких факторов, как оторванность от материнского этноса, инодиалектное, инокультурное и иноконфессиональное окружение. Говоры семейских являются биостровными усложнёнными переселенческими говорами второго типа. В то же время определённая обособленность старообрядцев позволила им сохранить не только свою веру, обряды, традиции и жизненный уклад, но и единый диалект в иноязычном и инодиалектном окружении.

Ключевые слова: говоры, консонантизм, семейские, старообрядцы, фонетика


PHONETIC FEATURES IN DIALECT CONSONANTISM SEMEISKIE OF VILLAGE URLUK KRASNOCHIKOYSKY DISTRICT CHITA REGION (BASED ON THE STORIES OF RECORDS FEDOROVA T. A.)

Kan Evgenija Vladimirovna
North-Caucasus Federal University

Abstract
The article deals with the phonetic features of dialect Semeiskie in consonant. The uniqueness of this dialect was formed under the influence of factors such as isolation from maternal ethnicity, inodialektnoe, other cultures and inokonfessionalnoe environment. Dialects are Semeiskie biostrovnymi complexity; resettlement dialects of the second type. At the same time a certain isolation of the Old Believers allowed them to preserve not only their beliefs, rituals, traditions and way of life, but also a single foreign language and dialect in inodialektnom environment.

Keywords: consonantism, dialects, Old Believers, phonetics, Semey


Рубрика: Лингвистика

Библиографическая ссылка на статью:
Кан Е.В. Фонетические особенности в области консонантизма говора семейских села Урлук Красночикойского района Читинской области (на материале записей рассказов Т.А. Фёдоровой) // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 5 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2016/05/14890 (дата обращения: 22.02.2024).

Говоры семейских Забайкалья – потомков старообрядцев, вынужденных переселиться на эти земли в XVIII  в. в связи с расколом в русской православной церкви, – являются усложнёнными переселенческими говорами второго типа, сформировавшимися в окружении русских сибирских старожильческих и бурятских говоров (биостровные). В то же время бытовая и религиозная обособленность старообрядцев позволила им сохранить единый диалект в иноязычном и инодиалектном окружении.

Нами исследуется говор представительницы данной местности, проживающей в с. Урлук и родившейся здесь в 1927 г., Татьяны Алексеевны Фёдоровой. Записи сделаны в 2002 и 2003 гг. Т.Б. Юмсуновой и Л.Л. Касаткиной, в 2004 г. Т.Б. Юмсуновой и Л.Б. Махеевой.

В области консонантизма в исследуемом нами говоре наблюдаются следующие особенности.

1. Звонкие заднеязычные фонемы в говорах старообрядцев Забайкалья в основном реализуются звуками [г], [г’]. Но в некоторых позициях встречается реализация этих фонем – [ɣ], имеющая распространение в южнорусских говорах. Этот звук встречается преимущественно в интервокальном положении: кəɣо́, оɣо́, внутри слова перед сонорными: уɣна́ли, а также в конце слова: де́ниɣ. Однако такое употребление в исследуемых нами текстах встречается нечасто. На конце слова в соответствии со звонкой заднеязычной фонемой наряду с [к] произносится [х]: чятве́рьх, зажо́к.

2. На месте к перед [т] обычно произносится [х]: хто, нихто, ло́хти. Встречается такое произношение также перед сонорными согласными: [х]ре́с-на́[х]рес, [х]ре́зьбины. Такое явление встречается в большом числе примеров в Северо-Западной диалектной зоне в группе говоров на стыке Новгородской и Вологодской областей между городами Боровичи, Чагода и Устюжна [1, 218-219].

Широко распространено произношение [т’] на месте [к’]:

- в конце основы: рибяти́шти, ма́линьтиё, бати́нтё, кале́нти, Да́льнəм Васто́ти, аре́шти, ба́буштё;

- в начале слова: те́пку.

«Переходное смягчение заднеязычных довольно широко распространено в русских народных говорах, включая некоторые южнорусские. Наиболее компактный ареал оно имеет в среднерусских говорах, расположенных к северу и северо-востоку от Москвы» [2, 57]. В 1920-е гг. данное явление в говорах семейских отмечалось А.М. Селищевым, который считал, что оно находится в стадии зарождения или на промежуточном этапе развития [3, 52-53]. Однако Т.Б. Юмсунова, Л.Л. Касаткин и Р.Ф. Касаткина во время диалектологических экспедиций отмечали его у «липован» Румынии и Украины – тех старообрядцев, чьи предки переселились в устье Дуная, в том числе из Стародубья. Такая же черта характеризует «поляков» – другую группу старообрядцев, насильственно переселённых в середине XVIII в. в одно время с семейскими из Ветки на Алтай [4].

3. В речи носителей старшего поколения отмечается произношение [с’] на месте исконного [х’] в формах 1-го склонения И.п. мн. ч.: стару́с(и), а также в Р.п. ед. ч.: чярёмуси.

Происхождение такого [с’] объяснялось тем, что формы существительных П.п. ед.ч. и И.п. мн.ч. «представляют собой сохранение древнерусского произношения свистящего, возникшего по второй палатализации перед ѣ и и дифтонгического происхождения. Об этом могут свидетельствовать примеры <…> с [с’] на месте х’ и [з’] на месте г’в форме вин. пад. мн.ч. по аналогии с формой им. пад. Подобные формы отмечены и в белорусских говорах [см.: Карский 1955: 367; 1956: 162, 166; ДАБМ, карты 65, 66, 74, 75; Нарысы 1964: 160, 162]. <…> Можно предположить, что семейские сохраняют эту черту с того времени, когда их предки проживали в районе Ветки. <…> В других формах существительных 1-го склонения <…> звук [с’] <…> – результат аналогического выравнивания основы» [5, 287].

Однако встречаются примеры с произношением звука [с’] на месте х’ также в формах прилагательных: молоду́сина ба́бушка. По мнению Т.Б. Юмсуновой, это свидетельствует о фонетической замене мягких заднеязычных щелевых согласных на переднеязычные. Если в других русских говорах такая черта отмечалась только у взрывных заднеязычных согласных, то в говорах семейских она распространяется и на заднеязычные щелевые.

Данное явление возникло в связи с произношением палатальных [т”], [д”], [с”], [з”] и [к”], [г”], [ɣ ”],[х”], что было распространено в древнерусском языке и встречается в современных русских говорах [6, 41, 140]. «При ослаблении напряжённости артикуляции палатальные переднеязычные и заднеязычные, образующиеся в близкой артикуляционной зоне – средней части нёба, могли смешиваться» [2, 60].

4. Встречаются случаи прогрессивного смягчения к после парных мягких согласных и <j>: Та́[н’к’]я, нибальшэ́[н’к’]я, а также в формах Т.п. ед.ч. 1-го склонения существительных, где гласный окончания после [к’] изменился в [и]: сьте́н[к’]ий, падру́ш[к’]ий.

Это явление в исследуемых говорах встречается нечасто, в настоящее время утрачивается. Прогрессивное смягчение к после мягких согласных характерно для многих говоров Юго-Западной диалектной зоны. В крайних западных говорах Южного наречия такая черта в настоящее время не встречается. Но Е.А. Галинская нашла «семь примеров написания имён с кя: Манкя (3 р.), Водкя, Понкя, Тренкя, Fедкя в смоленском памятнике XVII в., отражающем говор к западу от границы распространения данного явления в настоящее время». Учёный считает, что «в этом регионе могло произойти сужение ареала прогрессивного ассимилятивного смягчения задненёбных в направлении с запада на восток» и в XVII в. данное явление «было до некоторой степени распространено ещё западнее – в говорах, составляющих сейчас Смоленскую группу – и явилось чертой, подвергшейся со временем нивелировке» [7, 185-186].

5. В соответствии с фонемой <в> в литературном языке в говорах семейских могут произноситься звуки [w], [ў], [у], [в], [ф].

Губно-губной [w] встречается:

а) в начале слова перед сонорным: wроди;

б) в начале слова перед глухими и звонкими шумными согласными: wсё, wзё, wпярёт, wзат;

в) на конце слова: гадо́w, ме́сяцэw, рука́w;

г) в интервокальной позиции перед ударным гласным: яwó.

Возможно употребление и [в] губно-зубного образования перед сонорными и звонкими шумными согласными и [ф] перед глухими шумными: пра́вду, ди́внə, нафстре́чю, фсё, фсе, ф са́жы. В данной позиции употребляется также [w]: wро́де, w шу́бы.

В результате гиперкоррекции при отходе от нейтрадизации фонем <в> и <у> в настоящее время возникает произношение [w], [в] и на месте <у>: я скро́зь дə Масквы́ [в]ъе́ду.

Зафиксированы случаи употребления предлога в на месте у: два́ w нас пəхаро́нинə ма́линьтиё; ня [w] шу́бы-тə е́сь.

Произношение [ў] отмечается:

а) после конечного гласного предшествующего слова: схади́лə я ў калхо́с;

б) в середине слова перед глухими и звонкими шумными согласными: де́ўку, пра́ўду, аўто́бəс;

в) в конце слова: жəнихо́ў, дəкуме́нтəў.

В позиции в середине слова перед согласными и на конце слова напряжённость артикулирующих органов уменьшается, результатом чего становится увеличение щели между губами и возникновение звука [ў]. Но в этих позициях возможен звук [w], если сохраняется достаточная напряжённость артикулирующих органов: пра́wду, пада́wшы.

В конце слова помимо губно-губного [w] отмечается употребление [ф]: ме́сяцеф, гадо́ф; [в]: працэ́нтəв.

Исконно на месте <в> произносится губно-губной сонорный звук [w]. В праславянском языке система согласных включала фонему <w>. В древнерусском языке до падения редуцированных [w] изменилось в [в] в ростово-суздальском диалекте, позже в части других диалектов.

«В начале слова перед согласным сонорный [w] был более напряжённым, чем следующий согласный, и более долгим, что типично в системе противопоставления согласных по напряжённости/ненапряжённости. Когда эта система заменялась системой противопоставления согласных по глухости/звонкости с иным соотношением согласных в сочетании (первый согласный в этой системе менее длительный, менее напряжённый, чем второй) [см.: Касаткин 1999: 234-237], то более долгий, более напряжённый первый согласный начал восприниматься как слоговой». [2, 68]. Так как слоговые согласные нетипичны для русского языка, часто [w] в начале слова перед согласным изменялся в [ў], [у]: ўпярёт; также на месте предлога в: ў калхо́с, ў го́сьти, у каки́м гаду́.

Изменение в консонантной системе противопоставления по напряжённости/ненапряжённости на противопоставление по глухости/звонкости способствовало замене сонорного [w] и чередования [w] // [ў] шумным согласным [в], который, в свою очередь, чередовался перед другим глухим согласным и в конце слова с [ф]. «Эта же замена в говорах семейских происходила и под влиянием литературного языка» [2, 69].

Впервые условия употребления [w], [ў] и [у] в говорах семейских выявил А.М. Селищев [3, 50-51]. Но современные исследователи увидели изменения в образовании и употреблении губных спирантов. О.М. Козина выявила определённые различия внутри говоров старообрядцев Забайкалья. Например, говоры старообрядцев сёл Шаралдай, Новый Заган, Никольск Мухоршибирского района сближаются по данной фонетической черте с говорами Юго-Западной диалектной зоны, а говоры семейских с. Новодесятниково Кяхтинского района близки литературному языку [8, 35-41].

6. Речи старшего поколения семейских свойственен протетический [в] перед начальными гласными [о], [у]: во́сини, ву́трəму, ву́лису.

Употребление протетического [в] в исследуемых говорах – «фонетическое явление, реализующееся в широком круге слов, и всё же это нельзя назвать нормой обследуемых говоров, особенно учитывая смену поколений. Напротив, в последнее время наблюдается усиление тенденции к лексикализации подобных явлений, что в первую очередь касается диалектных слов. В русских говорах зона протеза <в> перед <о> и <у> сосредоточена на юго-западе территории ДАРЯ, в ареале, примыкающем к территориям украинского и белорусского языков» [2, 70].

7. В соответствии с фонемой <в’> литературного языка в исследуемых говорах встречаются звуки [w’], [в’].

Перед гласным выступают губно-губной [w’] и губно-зубной [в’].

1) В интервокальной позиции:

а) между безударными гласными: шывяли́, привиза́лəсь, приwезли́.

2) В середине слова после согласных перед гласными: мядве́ть, абвила́сь, абwила́сь, абwя́зəный.

3) В начале слова перед гласными: вила́м, визьде́, ве́нити, wядре́.

4) В конце слова: каро́wь.

8. Зафиксировано произношение звука [хв’] на месте <ф> (наряду с произношением, характерным для литературного языка): канхве́т, Хwе́дькə, Хве́диньки. Один раз встречается и наиболее древняя замена звука [ф] звуком [п]: псё. Такая замена имеет глубокие корни, связанные с тем, что в древности русский язык не знал фонемы <ф>, <ф’>. Именно поэтому «до сих пор в ряде русских говоров фонемы <ф>, <ф’> заменяются разными звуками» [9, 58]. Полностью отсутствуют они «в юго-западной диалектной зоне и части рязанских говоров. Случаи же указанных замен этих фонем встречаются в большей части южнорусских говоров и во многих среднерусских и севернорусских» [Там же: 59].

9. В исследуемых текстах согласные [ч’] и [ц] в основном различаются, что является характерной чертой большинства говоров южного наречия и литературного языка [10, 82]. Но всё-таки встречаются отдельные случаи употребления на месте ч свистящих звуков [ц], [ц’]: па[ц]тро́или, гари́[ц’], [ц’]ё, на[ц’]я́льнику, но[ц’].

Такое произношение обычно связывают или с исконным цоканьем [Орлова 1959: 51-53, 59, 73-76, 83-90, 95-97], или с общим неразличением ряда шипящих и свистящих согласных [11, 358-361]. О.М. Козина считает его реликтом материнских основ [12, 115]. А.М. Селищев писал о том, что у семейских такое явление «развилось <…> в Забайкалье под влиянием сибирских старожильческих говоров» [3, 55].

По мнению Т.Б. Юмсуновой, данное явление «относится не к фонемным различиям, а к реализациям фонем, к различиям в интегральных (не дифференциальных) признаках звуков, воплощающих фонемы, занимающие одно и то же место в системе фонем: <ц> – <ц’> и <ц> – <ч’> противопоставлены по твёрдости/мягкости, а свистящесть [ц’] и шипячесть [ч’], как и разница в их месте образования, – интегральные признаки» [2, 76]. Говорящие с трудом замечают подобные различия, и потому они исчезают в последнюю очередь. Об этом писала и В.Г. Орлова: «Ввиду того, что рассматриваемые различия не затрагивают дифференциальных признаков фонем и тем самым не связаны со смыслоразличением, они гораздо слабее сознаются говорящими и слушающими или вообще не привлекают к себе их внимания. Этим, видимо, и определяется их особая устойчивость при переходе говора к системе литературного языка» [13, 202].

10. По мнению В.В. Колесова, «в говорах с твёрдым цоканьем утрата смычки в произношении аффрикаты приводит к возникновению соканья» [14, 52], которое широко распространено в Сибири и встречается в говорах семейских: пасо́л, сто́. В.В. Колесов также говорит о том, что раньше подобное произношение объясняли влиянием произносительных особенностей языков местных народов, «однако теперь ясно, что перед нами простое восстановление [ц] под влиянием русского литературного языка, попытка цокающих или чокающих говоров перейти к различению аффрикат по образцу литературного языка» [Там же: 52].

11. Обнаруживаются случаи употребления в говорах [шш], [ш] на месте [ш’] литературного языка: прашшу́, пəташы́лə, ташы́ть, пушай. Это «общерусская тенденция к утрате сложных фонем», которая «постепенно распространяется на все говоры» и реализуется в сочетании [шш], однако в говоре семейских «происходит сокращение до одного согласного» [ш] [14, 41].

12. Фонема <д’> после гласной перед [и] часто реализуется нулём звука: бу́(де)ш, бу́(д)ить, бу́(д)ид. Л.Л. Касаткин пишет о данном явлении: «Объясняется это тем, что ослабляется напряжение губ при произношении [w’] или языка при произношении [д’]. На месте основной преграды, необходимой для образования этих звуков, образуется широкий проход для воздушной струи. При этом сохраняется поднятость средней части спинки языка» [9, 70]. Это свойственно некоторым севернорусским говорам, а также разговорной форме литературного языка.

13. В форме 1 и 2 л. глаголов наблюдается утрата звука на месте <j> и стяжение в результате соседних звуков: падёш, падём. Такие явления Селищев считал «наносными севернорусскими чертами», так как «семейщине свойственны нестяжённые сочетания: краснаjа погода» [15, 26, 28]. Это подтверждает и небольшое количество подобных форм в говорах.

Таким образом, можно сделать вывод о соотношении фонетических особенностей исследуемого нами говора с той или иной диалектной зоной.

О связи с Юго-Западной диалектной зоной свидетельствуют следующие черты:

1) прогрессивное смягчение к после парных мягких согласных и <j>;

2) употребление протетического [в].

С Северо-западной диалектной зоной исследуемый нами говор сближает такая черта, как произношение [х] на месте к перед [т].

Произношение [с’] на месте исконного [х’] в формах 1-го склонения И.п. мн. ч., а также в Р.п. ед. ч. свидетельствует о сохранении древнерусского произношения свистящего. Подобные формы отмечаются и в белорусских говорах. Произношение звука [хв’] на месте <ф> встречается в большей части южнорусских говоров и во многих среднерусских и севернорусских. Наличие черт исконного цоканья (или  общего неразличения ряда шипящих и свистящих согласных) и возникновение на его основе соканья развилось под влиянием сибирских старожильческих говоров.  Реализация фонемы <д’> после гласной перед [и] нулём звука свойственно некоторым севернорусским говорам, а также разговорной форме литературного языка. Утрата звука в форме 1 и 2 л. глаголов на месте <j> и стяжение в результате соседних звуков – наносная севернорусская черта.

Таким образом,  несмотря на контактирование с окружающими сибирскими старожильческими говорами (средне- и севернорусскими) и говорами местных бурят, а также влияние литературного языка, традиционный слой сохраняет главные черты материнских говоров (Юго-Западной, Западной и Северо-Западной диалектных зон).


Библиографический список
  1. Бурова Е.Г. Диалектные изменения и замены к при сочетании его с последующим взрывным согласным (в предложно-падежных конструкциях) // Очерки по фонетике севернорусских говоров. М., 1967.
  2. Юмсунова Т.Б. Язык семейских – старообрядцев Забайкалья. М.: Языки славянской культуры, 2005. – 288 с.
  3. Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы. Семейские. Иркутск: Иркут. гос. ун-т, 1920. – 81 с.
  4. Маёрова К.В. Говор села Бобровки Шемонаихинского района Восточно-Казахстанской области. Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1967. – 22 с.
  5. Юмсунова Т.Б. Особенности консонантизма говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья // Проблемы фонетики. IV / Отв. ред. Р.Ф. Касаткина. М.: Наука, 2002. С. 283-292.
  6. Колесов В.В. Историческая фонетика русского языка: Учеб. пособие для вузов. М.: Высш. школа, 1980. – 215 с.
  7. Галинская Е.А. Историческая фонетика русских диалектов в лингвогеографическом аспекте. М.: Изд-во МГУ, 2002. – 272 с.
  8. Козина О.М. Губные спиранты в семейских говорах // Современные русские говоры. М.: Наука, 1991. С. 35-41.
  9. Касаткин Л.Л. Русская диалектология: Учеб. для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.». – 2-е изд., перераб. – М.: Просвещение, 1989. – 224 с.
  10. Аванесов Р.И., Орлова В.Г. Русская диалектология. М.: Наука, 1964. – 306 с.
  11. Касаткин Л.Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М.: Наука. Школа «Языки русской культуры», 1999. – 528 с.
  12. Козина О.М. Особенности произношения сибилянтов в речи русских старожилов Бурятии // Фонетические исследования языков и диалектов Бурятии. Улан-Удэ, 1987. С. 109-115.
  13. Фонетика современного русского литературного языка. Народные говоры. [Русский язык и советское общество: Социолого-лингвистическое исследование / Под ред. М.В. Панова]. М.: Наука, 1968. – 213 с.
  14. Колесов В.В. Русская диалектология: Учеб. пособие для филол. фак. ун-тов. М.: Высшая школа, 1990. – 207 с.
  15. Селищев А.М. Диалектологический очерк Сибири. Иркутск: Иркут. гос. ун-т, 1921.


Все статьи автора «Кан Евгения Владимировна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: