Что такое человек? Этот вопрос, один из самых фундаментальных в философии, будоражил умы адептов философской науки не одно столетие, даже не одно тысячелетие. Не потерял свою значимость данный вопрос и в XX веке, веке покорения космоса, веке атомной бомбы и двух страшнейших и самых бесчеловечных мировых войн. Вся противоречивость века, проявлявшаяся в стремительном прогрессе науки и техники, каждым своим шагом грозившая уничтожением человеческой цивилизации, ярко просматривается в работах мыслителей двадцатого века, которые, ориентируясь на предыдущие эпохи, приходят к неутешительным для будущего человечества выводам. Человек, ещё недавно обладавший высокой мерой нравственности, «чувством прекрасного» и высокой когнитивной функцией, позволившей сделать серьезный толчок для скоростного развития цивилизации, в наше время лишился многих своих качеств, трансформировался в негативную сторону.
Вся жизненная мотивация индивида свелась к потреблению и отсутствию какой-либо мотивации для дальнейшего развития, потере личности. Его лишь единственное стремление относится к слиянию с себе подобными, превращению в человеческую массу, живущую как отдельный организм своими особыми законами и обладающую особым примитивным восприятием, – идеальная среда для носителей властной функции по усилению контроля.
В этом плане особый интерес представляет точка зрения по вопросу человека в современном обществе немецкого философа и теолога Романо Гвардини, одного из немногих мыслителей деистической направленности, кто решительно проявил свое отношение в своих теориях, достаточно отличающихся среди основной части философов атеистической направленности. Если взгляды философов, в основном, сводились к тому, что нынешняя эпоха и роль человека в ее развитии сравнивается с предыдущими не в пользу первой и с достаточно туманными и мрачными выводами относительно будущего человечества, то Гвардини рассматривает данный вопрос сквозь призму эволюционного подхода, в которой главная роль отведена человеку [1, с. 131].
По мнению философа, Новое Время подарило человечеству новую перспективу: избавившись от «оков» Средневековья, человек перестал кому-то принадлежать, быть привязанным к некому абстрактному хозяину; ответственность за деяния и жизненный путь легла на плечи самого индивида. Получив экзистенциальную свободу, каждый человек начинает ощущать собственную индивидуальность, впервые за долгое время «личность» может получить развитие и самовыражение. Феноменально, но человек оказался не готов к такому развитию событий. Что удавалось единицам, оказалось вне возможностей основной массы людей. Тогда появляется «массовый человек» – понятие, являющееся антиподом «личности» [1, с. 147].
Конечно, напрашивается логичный вопрос: неужели до Нового Времени не было феномена массы? Было, и такое разделение продержалось не одну тысячу лет. Каждый социум мог породить «высокоразвитых индивидов», задававших определенные нормы и ценностные ориентиры всем остальным, кто являлся объектом управления – толпа и ее элементы – обычные люди. Представляющие обыденность «люди толпы» не обладали высокой степенью развития, но и не пытались развить заложенный в себе потенциал. Вся их жизнь была известна с рождения, в зависимости от принадлежности к той или иной социальной страте. В соответствии с этим, обычный человек проживал свою жизнь.
Научно-техническая революция лишь усугубила ситуацию Нового Времени по отношению к основной массе людей. Наиболее изворотливым удалось на новых веяниях пройти стадию первоначального накопления капитала и его дальнейшего воспроизводства. Остальные оказались обречены: кроме намеренного отказа реализовывать свой внутренний потенциал, обычного человека охватили страхи. Индивид оказался на перепутье, когда нет хозяина, нет связей со своей социальной стратой, старый мир исчез, новый оказался в стадии формирования, где царила неизвестность. Человек был обречен стать свободным, но боязнь совершить ошибки, чувство беспомощности и никчемности, привели к отрицанию собственного потенциала, в результате чего индивид испугался свободы. Единственным способом спасения оказалось слияние с подобными индивидами, кто мог бы развить свою индивидуальность, но испугавшись ответственности и последствий, предпочел вновь влиться в толпу, объединенную мотивом к собственному выживанию и стремящуюся снова стать объектом власти, пусть даже за счет ущемления основных прав. Власть подчинила индивидуальность, при этом сама власть уже не была персонифицирована, она начала представлять собой сложную систему, где любой человек находится в подчиненном положении. Это и есть начало «массового человека». Научно-техническая революция и внедрение машинного производства лишь внесли небольшие коррективы: отныне понятие «массовый человек» включает любых представителей человечества, даже самых выдающихся, теперь все подчиняются созданному с оглядкой на бездушно функционирующие машины определенному нормирующему закону. Человек обладает индивидуальностью, но стремится ее не раскрывать.
По мнению Б.В. Рейфмана, Гвардини был первым, кто классифицировал «массового человека» не как отстраненный объект исследования, некую общность, представляющую собой «феномен» существующего миропорядка. Даже наоборот: «массовый человек» является неотъемлемой частью современного мира, каждый представитель социума, солипсически глубоко идентифицирующий свою индивидуальность, все же принадлежит к определенной общности, в свою очередь, понятие человека массы относится и к любому индивиду [2, с. 6].
Н.Д. Ковальчук полагает, что Гвардини осознавал деструктивные кризисные явления в развитии человечества, более того, почти «пророчествует» о наступлении абсолютной «антропологической катастрофы». Подчинив себе природу, человек отошел от своей «дикости», смог создать сложную культуру, провел научно-техническую революцию. Однако, справиться с огромным институтом власти индивиду оказалось не под силу: власть подобна всепоглощающей бездне, она подчинила человека; как итог, потеряв контроль, индивид вновь сталкивается с хаосом, тем самым, что взывает вновь к древней дикости. Главная опасность состоит в неведении индивида: привыкнув воспринимать и мыслить чаще всего только зрительными образами, «массовый человек» обращает внимание исключительно на оболочки в виде симулякра современного общества, где за массой работающих учреждений, бесконечного количества машин и техники, интеллектуальных рассуждений о фантастическом перспективном будущем скрывается абсолютная пустота [3, с. 51].
Тем не менее, Гвардини приводит аргументы в пользу «массового общества». Несмотря на лишение стремления к применению свободной воли, позволяющей индивиду планировать свою жизнь по особому пути, преобразуя окружающую его среду, «массовый человек» стал частью достаточно удобной схемы. Машинное производство и нормированный закон, поддерживаемый системной властью, предлагают человеку определенную модель поведения и потребления, которая для многих кажется вполне приемлемой и позволяющей проживать свою жизнь вполне удобно, без затрат энергии и времени на выбор «своего» пути. Для современного человека свобода, как внутренняя, так и внешняя, уже не представляет собой большой ценности. Чем получить весь груз ответственности, во много раз легче встраиваться в массу, общность, систему по изначально заданному направлению. Удобство не всегда вредит, а симбиоз с системой «нормированного закона» создает устойчивый союз, позволяющий при таком сосуществовании вести медленную эволюцию системы. Стоит отметить, что понятие «личности» при этом не подавляется [4, с. 98].
В.И. Мильдон полагает, что Гвардини четко прослеживает одну особенность эволюции человеческих общностей: на смену старой, где никогда не поощрялся индивидуализм, приходит новый тип общности – индивидуальный. В случае «массового человека» это своего рода благо: товарищество, где индивидуальность играет немаловажную роль, важен сам человек как личность, имеет больше шансов сохранить и преумножить этические принципы социума [5, с. 49].
Таким образом, по мнению Р. Гвардини, феномен «массового человека» представляет собой вполне закономерный этап развития человечества. Несмотря на неготовность индивида при формировании нового миропорядка воспользоваться своими возможностями и окончательно развить собственную индивидуальность, итогом чего стало полное подчинение человека системе власти и формирование индивида нового типа – «массового человека», для которого основную ценность представляет нормирующий закон, человеческая общность все же выработала комфортную модель сосуществования с системой власти. В этом симбиозе индивид обладает личностными зачатками, претензией на индивидуальность, при этом он может жить по заранее определенной схеме. Это призрачный намек на возможность выбора, а, следовательно, подобный симбиоз имеет возможности к дальнейшему развитию и трансформации. Индивид оказался не готов к абсолютной свободе и предпочел комфортную алгоритмическую жизнь, но это не означает, что когда-нибудь человек не придет к степени готовности принятия свободы.
Библиографический список
- Гвардини Р. Конец нового времени // Вопросы философии. 1990. №4. С. 126-173
- Рейфман Б.В. Образы «массового человека» в зеркале «реальности» // Вопросы культурологии. 2010. № 11. С. 5-8.
- Ковальчук Н.Д. Антропологический кризис: пути выхода из него // Ученые записки Таврического национального университета (Философия. Культурология. Политология. Социология) . 2010. № 1 (Т.23). С. 50-53
- Гвардини Р. Спаситель в мифе, откровении и политике // Философские науки. 1992. № 2. С. 96 – 139
- Мильдон В.И. Индивидуализм и эгоизм (введение в современную этику) // Вопросы философии. 2008. № 6. С. 43-55