Северный Кавказ – один из наиболее проблемных регионов, как постсоветского пространства, так и современной России. На территории республик Северного Кавказа за последние десятилетия произошли своеобразные политические, экономические, этнические и религиозные кризисы. На сегодняшний день в целом ситуацию можно охарактеризовать как стабильную. Однако сложный характер территориального и энто – конфессионального устройства в условиях экономической и политической нестабильности может привести к очередному витку межэтнической и межконфессиональной напряженности.
Северная Осетия одна из семи республик Северо-Кавказского федерального округа РФ. Численность постоянного населения на 1 января 2015 г. составляет 705270 человек. По данным переписи населения 2010 г. этнический состав представлен более 35 национальностями. Наиболее многочисленные из них – осетины, русские, ингуши, армяне, кумыки (см. таб.1) [1].
Таблица 1. Наиболее многочисленные этносы РСО – Алания
Национальность |
Количество человек по данным переписи |
Осетины |
459688 |
Русские |
147090 |
Ингуши |
28336 |
Армяне |
16235 |
Кумыки |
16092 |
В социально-психологических исследованиях, посвященных изучению уровня религиозности и конфессиональных предпочтений граждан РФ, отмечается, что за последние десятилетия повысился уровень религиозности населения. Происходил и происходит этот подъем не только за счет возрождения традиционных верований, но и за счет пропаганды и активного распространения нетрадиционных религий [2, 3].
На территории республики Северная Осетия – Алания в едином этническом пространстве мирно сосуществуют две мировые религии: христианство и ислам. Население республики в большинстве источников описывается как православное, но при этом отмечается, историческая характерность многообразия вероисповеданий населения. Также исследователями отмечается религиозный синкретизм, базирующийся на переплетении традиционных верований с хритианством и мусульманством [3, 4, 5].
В республике на 2015 г. действует 99 религиозных организаций следующих направлений:
- организации православного Прихода Московского Патриархата;
- мусульманские религиозные организации;
- организация Церковь Сурб Григор Лусаворич (Святого Георгия Просветителя) Древне – Восточного Православия Армянской Апостольской Церкви;
- организации Духовных Христиан Молокан;
- организация католического благотворительного центра;
- организации Церкви Христиан Веры Евангельской (пятидесятников);
- организации Церкви Евангельских христиан-баптистов;
- организация «Евангелическо – Лютеранская община»;
- организация ортодоксального иудаизма;
- организация Приход Вознесение Иисуса Христа «Римско-католической Церкви»;
- организации Свидетелей Иеговы;
- организации Традиционных верований осетин;
- организация Церковь Христиан Адвентистов Седьмого Дня;
- общество сознания Кришны [6].
Итак, даже краткий анализ показывает, что республика Северная Осетия – Алания представляет собой полиэтничный и поликонфессиональный субъект РФ. Здесь переплетаются культуры традиционных верований с мировыми религиями; сосуществуют и взаимодействуют носители различных этнических культур.
В рамках данной статьи мы постараемся провести краткий психологический анализ сложившейся этноконфессиональной ситуации в РСО – Алания. Особо стоит отметить тот факт, что в процессе данного анализа мы ни в коем случае не претендуем на то, чтобы уместить всех в единую культурную схему.
В этнической и кросс-культурной психологии, а также в культурной антропологии наиболее популярными теориями, описывающими и классифицирующими культуры являются:
- культурные синдромы Г.К. Триандиса;
- измерения культур Г.Хофстеда;
- открытое и закрытое общество К. Поппера;
- классификация культур Р. Бенедикт;
- эго-центричные и этно-центричные культуры А.М. Зимичева и др.
Теории Г. Хофстеда и Г.К. Триандиса довольно близки друг другу. Так понятие «культурные синдромы», так же как и понятие «измерение культур» характеризуют совокупность установок, ценностей, норм и паттернов поведения, которыми одна культура отличается от другой.
К культурным синдромам относятся: «индивидуализм-коллективизм»; «простота – сложность» и «открытость – закрытость». К измерениям культур – «индивидуализм-коллективизм», «дистанция власти», «избегание неопределенности», «мужественность – женственность».
«Индивидуализм – коллективизм», пожалуй, наиболее известное основание для деления культур в этно-психологии. Г.Хофстед так же предложил данную дихотомию для описания культур в рамках своего подхода. К индивидуалистическим культурам относятся по большей части культуры Запада. Отличительные черты состоят в приоритете личности над группой, что выражается в том, что поступки и поведение людей объясняется с точки зрения личностных особенностей индивида; большее значение придется личности, ее интересам, целям и ценностям. В коллективистических культурах поступки и поведение людей описывается и объясняется с точки зрения общепринятых групповых норм и традиций. Групповые цели и ценности является приоритетными. К коллективистическим культурам относят культуры Востока.
«Простота – сложность». Основание для деления культур, выражается в двух основных параметрах: отношение ко времени (1), ясность и четкость социальных ролей и ролевых установок (2). В сложных культурах более внимательное отношение ко времени. Опоздание приемлемо лишь в течение промежутка, исчисляемого минутами. Роли и ролевые установки четкие и ясные. К примеру, от работника банка ожидается поведение соответствующее его профессиональной роли, и клиентов не будет интересовать ни его семейное положение, ни его вероисповедание, ни этническая принадлежность. В простых культурах отношение ко времени менее требовательное. Опоздание является нормой, и время ожидания опаздывающего может исчисляться сутками (например, культуры Африки). Что касается ролевых установок, то зачастую простых культурах они недифференцированные, не имеют четких границ. Определяющими в профессиональной деятельности может являться, например, религиозная принадлежность (Саудовская Аравия, Иран).
«Открытость – закрытость». Индивид в культуре, которую можно назвать закрытой старается вести себя так, чтобы не нарушать общепринятых норм и сам ожидает этого от окружающих. Предсказуемость поведения, является основой чувства социальной безопасности, поскольку каждый в состоянии прогнозировать поведение другого. В открытых культурах возможны нарушение общепринятых норм, нетипичность и нестандартность поведения, приветствуется открытость, креативность и свобода в поведении (естественно в рамках существующего законодательства).
Еще три дихотомии (культурных измерения) предложены Г. Хофстедом:
«Дистанция власти». Чем выше дистанция власти, тем большую ценность она представляет в обществе. Поскольку г. Ховстед выделил и описал культурные измерения исходя из исследования, которое он провел в филиалах фирмы IBM в разных станах, он также обратил внимание на то, что в странах с высоким уровнем дистанции власти чаще встречается авторитарный стиль руководства, а для подчиненных характерна комформность, исполнительность, услужливость. В культурах с низкой дистанцией власти власть также является ценностью, однако, в приоритете власть легитимная, демократичная, не приемлющая принуждения и силы.
«Избегание неопределенности». Также может быть высокого уровня или и низкого. В культурах с высоким уровнем избегания неопределенности ярко выражена внутригрупповая комформность, нетерпимость к изменениям и любого рода неопределенности. Люди из таких культур имеют более высокий уровень тревожности, не склонны к риску. В культурах с низким уровнем избегания неопределенности люди проявляют большую толерантность к изменениям, обычаи и традиции таких обществ носят менее жесткий характер.
«Маскулинность – феминность». Маскулинные культуры, согласно исследованию Г. Хофстеда, характеризуются большими различиями в полоролевых установках, с одной стороны, а с другой – приоритетом материальных ценностей (власть, амбициозность, целеустремленность, напористсть) над духовными. В феминных культурах полоролевые установки менее четкие и ясные, менее дифференцированные. Существует приоритет духовных ценностей (человек и человеческие отношения, смысл жизни) над материальными.
В 1944 г. Карл Поппер опубликовал первый том монографии под названием «Открытое общество и его враги» [7]. И открытое и закрытое общество автором понимается в их идеальном смысле. Закрытое общество есть эквивалент тоталитарного общества. Здесь существует приоритет коллективного над индивидуальным. Открытое общество выступает эквивалентом общества с абсолютной демократией. Общество, в котором действуют не столько общепринятые ограничения и запреты (табу, как в закрытом обществе), сколько индивид сам принимает решения и опирается на собственное понимание правильности или же неправильности.
Р. Бенедикт были предложены несколько классификаций культур:
- аполлонический, дионисийский и позже был добавлен параноидный тип культуры (1);
- культыры вины и культуры стыда (2).
В рамках данной статьи нас интересуют в большей степени вторая классификация, предложенная автором в процессе изучения японского национального характера [8].
Рут Бенедикт считала, что японская культура является культурой стыда. Принадлежность к этому типу культуры предполагает, повышенную восприимчивость к мнению окружающих. Значимой и даже очень важной является общественная оценка. В таких культурах стыд есть добродетель. Чувство стыда воспитывается с детства и выступает механизмом регулирования и контроля поведения человека [8].
Противовесом культуре стыда выступает культура вины в большей степени характерная для западного общества. В культуре вины ориентиром и механизмом регулирования выступают внутренние ценности и нормы, интериоризированные в процессе социализации. Человек, совершивший проступок в такой культуре в большей степени переживает чувство вины за несоответствие собственным идеалам и ожиданиям и в гораздо меньшей степени задумывается о мнении окружающих по этому поводу.
Краткий анализ классификаций культур показывает, что, по сути, все культуры можно разделить на коллективистические и индивидуалистические. Остальные типологии, на наш взгляд, отражают оттенки коллективизма и индивидуализма. С этой позиции типология, предложенная А.М. Зимичевым: «эго-центрические» и «этно-центрические» культуры, также основана на дихотомии коллективизм – индивидуализм, но при этом автор делает упор на конкурентоспособность культур. Занимаясь проблемой психологии политической борьбы, гражданской психологией и вопросами методологии ускоренного обучения и развития конкурентной личности, автор предполагает, что в наиболее выигрышном положении оказываются культуры этно-центрического характера в сравнении с культурами эго-центрическими [9]. Там, где во главу угла ставятся ценности группы, где личность подчиняется нормам и правилам, установленным в группе, и следует им, группа соответственно работает как единый, целеустремленный организм.
В тех же культурах, где личностные интересы стоят над групповыми, и каждый хочет получать различные блага себе в первую очередь, внутренняя конкуренция снижает потенциал конкурентоспособности такой группы.
Если проводить анализ осетинской культуры в свете предложенных типологий, то можно предположить, что она относится к:
1. Коллективистической культуре с тенденцией к индивидуализации. На сегодняшний день, безусловно, существует приоритет групповых ценностей над индивидуальными. В целом осетинская культура принадлежит к традиционному виду культур, что также говорит о ее коллективистичности. Однако активная пропаганда в СМИ (в основном в фильмах и передачах развлекательного характера) ценностей индивидуалистических культур, повлияла на зарождающуюся тенденцию к индивидуализации, особенно в молодежной среде.
2. Простая культура с тенденцией к усложнению. В силу экономического и социального развития присутствует тенденция к усложнению культуры, однако на сегодняшний день мы можем отметить, что согласно первому критерию – отношение ко времени – опоздания считаются приемлемыми и исчисляется период ожидания отнюдь не минутами. Например, на различного рода мероприятиях в рамках нормы воспринимается тот факт, когда гостей приглашают, например, к трем, а они по большей части собираются лишь к четырем. Что касается второго критерия, то роли и ролевые установки зачастую размытые, могут определяться, например, этническими, родственными или иными характеристиками.
3. Закрытая культура. Приветствуется предсказуемость поведения, соответствие общепринятым представлениям и ожиданиям.
4. Высокий уровень дистанции власти. Власть представляет собой большую ценность и дарует льготы, которые могут быть недоступны для обычных граждан.
5. Высокий уровень избегания неопределенности с тенденцией к снижению, что опять-таки обусловлено социально-экономическим развитием общества. Кроме того, довольно большая часть молодежи сегодня получает образование за пределами республики, что также оказывает влияние на подвижность культурных процессов и динамику в данной дихотомии.
6. Маскулиная, т.к. в культуре осетин большое значение для индивида имеет его социальный статус, наличие власти, достижения. Кроме того, стоит отметить имеющиеся четкие границы в полоролевых установках.
7. В дихотомии «открытое – закрытое» общество занимает промежуточное положение. Современное осетинское общество демократичное, однако, тот вид демократии, который существует в республике, не соответствует тому образу, который был описан К. Поппером в монографии «Открытое общество и его враги».
8. Культура стыда, является характерной для осетинского общества. Большое значение имеют общественное мнение и общественные оценки. А вот небольшое лингвистическое наблюдение: когда человека хотят пристыдит ему говорят «худинаг». Дословно это то, что может быть осмеяно окружающими (худын – смеяться). Человека бессовестного называют «æдзæсгом» – дословно без лица (цæсгом – лицо). Т.е. человек, который ведет себя так, словно у него нет «личины» – лица и его никто не идентифицирует с совершаемым поступком.
9. Этно-центрическая культура с тенденцией к эго-центризму. Осетинская культура, как культура традиционная, безусловно, этно-центрична, однако на наш сугубо субъективный взгляд среди всех культур Северного Кавказа осетинская – наименее этно-центрична.
Республика Северная Осетия – Алания называется исследователями республикой этноконфессиональной гармонии. Одна из причин состоит в том, что культуры подавляющей части этносов, проживающих на территории республики, также как и культура осетин могут быть отнесены к культурам коллективистического типа, простым, с высоким уровнем избегания неопределенности и дистанцией власти, маскулинным и этно-центричным (например: армяне, азербайджанцы, грузины, ингуши, кумыки, татары, кабардинцы и др.).
Особо отметим этнос по численности стоящий на втором месте – это русские. Сегодня довольно сложно определить культурные характеристики русского этноса. Г. Хофстед указывал на смешанный характер культуры русских [10]. К примеру, в больших городах доминирует индивидуалистический тип, на периферии – коллективистический. Кроме того, это культура с низким уровнем избегания неопределенности, феминная (приоритет духовных ценностей над материальными) и открытая. Перечисленные характеристики, хоть и отличаются от характеристик культур, перечисленных выше, но позволяют представителям русского этноса с легкостью адаптироваться и жить бесконфликтно в инокультурных средах.
Что касается конфессиональных аспектов с точки зрения анализа культур, то наиболее многочисленные конфесси, такие как христианство (православие) и ислам, могут достаточно комфортно сосуществовать как в единой этнической среде (осетины), так и в полиэтничных средах республики, поскольку также имеют тенденцию к коллективистичности. Процент относящих себя к иным вероисповедания невысок и мы можем лишь отметить, не проводя подробного анализа, что выстраивается религиозная идентичность верующих (например, свидетелей Иеговы, пятидесятников, кришнаитов и др.) зачастую через противопоставление доминирующим религиям и традиционным верованиям.
В целом, этнические и конфессиональные характеристики мультикультурной ситуации в республики имеют низкий конфликтогенный потенциал и скорее способствуют комфортному и продуктивному взаимодействию представителей различных этносов и вероисповданий по причине схожести культур и культурных характеристик.
Библиографический список
- Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по РСО – Алания. Официальный сайт. Режим доступа: http://osetstat.gks.ru/
- Гиндер И.А. Отношение российской молодежи к религии и теория секуляризации. // История образования и науки в Сибири. Вып. 3. – Красноярск, КГПУ, 2009. С. 23-28.
- Федосова Е.В. Конфессиональная идентичность и религиозные установки молодежи Северной Осетии: взгляд социолога // Известия СОИГСИ 2013 № 9 (48). С. 86-91
- Емельянова Н.М. Мусульмане Осетии: на перекрестке цивилизаций. – М.: РИК, 2003.- 360с.