Приоритеты государственной политики в области воспитания и социализации детей нашли свое отражение в Стратегии развития воспитания в Российской Федерации до 2025 года. Сегодня этот законопроект вступил в стадию общественного обсуждения, поиска форм и средств его реализации. В законопроекте отмечается, что становление российской гражданской идентичности, укрепление нравственных основ общественной жизни, успешная социализация детей, их самоопределение в мире ценностей должно быть основано на традициях многонационального народа Российской Федерации. Традиционно в истории отечественного образования особая воспитательная роль отводилась религиозному воспитанию.

Православная педагогика была призвана определить нравственные ориентиры для праведной жизни, утвердить самобытный подход к воспитанию, направленный на развитие религиозно-нравственного чувства в человеке [1, с. 215]. Участие духовенства в образовательной политике было исторической традицией русского государства.

На рубеже 1870-1880-х гг. волна народовольческого террора и угроза социальных потрясений заставила правительство вновь обратиться к церкви. В 1879 г. Кабинет министров выразил «единогласное убеждение, что духовно-нравственное развитие народа, составляющее краеугольный камень всего государственного строя, не может быть достигнуто без предоставления духовенству преобладающего участия в заведовании народными делами». В 1881 г. убежденный либерал-западник министр финансов А.А. Абаза заявил: «Цель правительства – доставить народной школе нравственно-религиозное основание – столь неоспоримо верна и составляет вопрос такой первостепенной важности, что министерство финансов даже при самом неблагоприятном состоянии казначейства считало бы себя обязанным изыскать потребные на то средства» [2, с. 127].

С начала 80-х гг. XIX вв. правительство стало активнее использовать православие для сохранения единства Российской империи. В связи с этим стали активно создаваться церковноприходские школы.

Многие православные ученые, такие как архиепископ Евсевий (Е.П. Орлинский), протоирей И.И. Базаров, И.Д. Белов, В.Ф. Владиславов и др. создали целую теорию православного обучения и воспитания, основными положениями которой были:

- воспитание должно строиться так, чтобы утверждать в народе религиозные и нравственные устои и распространять первоначальные полезные знания;

- о воспитании должны заботиться все: церковь, семья, общество и государство: «Истины веры и правила нравственности сообщаются каждому человеку прежде всего в семье, его родителями и старшими родственниками, а потом вместе с таинствами передаются церковью, ее пастырями и учителями» [3, с. 394].

- опора в воспитании на научные знания о человеке, а также науки о воспитании, включая религиозно-философское учение.

И здесь, на наш взгляд, очень современно звучат мысли, высказанные К.П. Победоносцевым в его работе «Воспитание характера в школе»: «Иные философы склонны думать, что душа ребенка подобна листу бумаги, на который воспитатель может писать, что ему угодно, и что в этом состоит главное орудие воспитания. Такие философы думают, что всякое знание происходит от чувственных представлений и все умственные процессы суть не что иное, как видоизменение и совокупление ощущений… В этом методе не остается места самодеятельности ученика: вся работа принадлежит учителю… Долг воспитателя – возбудить в нем самодейственную жизненную силу и утвердить в нем сознание, что он может и должен сам содействовать своему духовному росту» [4].

В церковной периодике стали публиковаться статьи, в которых говорилось о недостатках светской школы, это – отсутствие религиозно-нравственной составляющей обучения, зубрежка. Поддерживая церковные школы, исследователи утверждали, что лишь религиозное просвещение необходимо и близко народу. Проводником религиозного просвещения должны были стать в первую очередь церковно-приходские школы.

Отметим, что в Оренбургской епархии подобные школы были организованы уже в 1837 г. и в 1841 г. их насчитывалось уже 12. [5, с. 393.].

Однако без правительственной поддержки, без внимания с ним общественности эти школы не могли хоть как-то улучшить ситуацию в деле начального образования.

Обратимся к событиям прошлого. Оренбургский историк, краевед П.Н. Столпянский оставил следующую картину состояния начального образования в Оренбурге. В первой половине XIX века развитие начальной школы происходило исключительно благодаря неравнодушию главных начальников Оренбургского края – вначале военных губернаторов, а затем генерал-губернаторов. Несмотря на множество правительственных распоряжений еще со времен Екатерины II, начальное образование находилось в зачаточном состоянии, «до тех пор, пока граф Сухтелен не разрешил городской думе взимать 1 % оценочный сбор с недвижимых имуществ, причем этот сбор должен был идти исключительно на содержание приходского училища» [6, с. 142].

Это позволило 9 февраля 1832 года в центре Оренбурга открыть первое приходское училище. Второе училище было открыто в Старой слободке по настоянию генерал-губернатора Василия Перовского 11 марта 1851 года, а в 1858 году училище было открыто и в Новой слободке. Четвертое приходское училище открылось между 1860 и 1878 годом. Сведения не точны из-за того, что знаменитый пожар 1879 года уничтожил как постройки, так документацию. 19 февраля 1878 года было открыто пятое мужское, а 17 марта 1879 года шестое училище.

Только спустя 16 лет, в 1895 году по инициативе инспектора народных училищ было открыто седьмое мужское училище. 29 октября 1898 года – восьмое, 19 августа 1904 года – девятое училище.

Что касается женских начальных школ, то здесь инициатива принадлежала благотворительному обществу, которое 6 декабря 1862 года открыло первую школу. В течение 1863 года было открыто еще три школы.

Вплоть до 1895 года на весь город Оренбург приходилось только четыре женских школы. Вначале эти школы существовали исключительно благодаря средствам указанного благотворительного общества, члены которого были уверены в том, что «грамотная мать сумеет дать лучше воспитание своим детям и сможет оказать большее влияние на мужа» и что «обучение детей бедных семейств грамоте и ремеслам лучшая мера к предотвращению бедности и возвышению нравственности».

Со временем школы для девочек стала субсидировать Оренбургская городская дума. В 1882 году школы были преобразованы в городские приходские училища [7].

В 1895 году была открыта пятая женская приходская школа, а в 1899 году, столетнюю годовщину со дня рождения А.С. Пушкина, – шестое женское приходское Пушкинское училище.

До того, как школы перешли в ведение Св. Синода, существование их было более чем жалким. П.Н. Столпянский отмечал, что существенными вопросами для первого приходского училища в первое десятилетие его существования были два вопроса: получение жалования учителями и наем помещения для училища и очень часто учитель в течение долгого времени не получал жалования, а училище теснилось в неудобной квартире [6, с.144].

О том, что первый вопрос – жалование учителям решался и довольно успешно, говорит представленная Таблица 1, вопрос же о постройке собственных помещений так и оставался открытым [6, с. 148].

П.Н. Столпянский показывает, какие изменения происходили во внутренней жизни школы и от чего и кого они зависели. Посетив школы г. Оренбурга в 1882 году инспектор народных школ А.П. Раменский писал: «все училища помещаются в наемных домах, ни один не соответствует ни гигиене, ни санитарии, во многих нет форточек, вентиляторов, большинство холодны и сыры, наконец ни один не имеет двора. Ни в одном училище столы не соответствуют требованиям, воспитанники сидят согнувшись, тесно… В библиотеках всего 939 названий, на каждое училище по 94; все библиотеки при женских училищах бедны…».

Алексей Пахомович Раменский был чрезвычайно обеспокоен тем, что «большинство учителей учительниц не подготовлены к делу, равнодушно относятся к нему, не имеют определенных программ». [6, с.149].

Таблица 1. – Жалование учителей.

Примечание. Газета «Русский листок» от 31.07. 1905 год дает нам следующее разъяснение порядка цен того времени. Так, имение Жирятино, Орловской губернии, сельцо Пашково с хорошей усадьбой, и доходным садом, со скотом и постройками продавалось за 26 000 р. (долгу 7000 р.); квартира в Москве на Б. Никитской, небольшой особняк, 9 комнат, кухня и все хозяйственные принадлежности и кладовая-при оном, каретный сарай и конюшня на три стойла, комната для кучера и курятник. Цена 2000 р. Сдача в наем: отдаются зимние квартиры в 6, 5 и 4 комнат с теплыми клозетами, при них экипажные сараи для лошадей, от 35 до 15 р. в месяц. [8].

Все это плачевно сказывалось на образовании и воспитании детей. Инспектор негодовал: «Закон Божий, который должен лечь в основу образования, особенно в народных школах, не имеет правильной постановки… Дети заучивают по большей части учебники. Это зависит не столько от неумения преподавать, сколько от равнодушия… Учителя не составляют расписание уроков. Чтобы достигнуть успехов, многие из учителей практикуют телесные наказания ученикам, как будто последние виноваты, что им так плохо объяснили…»

А.П. Раменский принялся за исправление ситуации в полном смысле путем реформы школы. Главное внимание было уделено преподавательскому составу. И здесь он нашел своеобразный выход – прикомандировать к каждому училищу, в виде усиления педагогического навыка в учебно- воспитательном деле и для облегчения трудов штатных учителей, молодых девушек, окончивших курс женской гимназии; вследствие этого каждое отделение школы имело своего учителя.

Это было только одним из направлений реформирования. Совместными усилиями А.П. Раменского и директора начальных народных училищ Оренбургской губернии В.И. Фармаковского были открыты школы грамотности при большей части училищ, была укреплена их материальная база, укомплектованы библиотеки, при четвертом женском городском училище были открыты особые рукодельные и профессиональные курсы.

Успехи приходской школы, были отмечены в документах последующих ревизий, отмечены достижения как учителей так учащихся.

Заключение автора звучит следующим образом: школа перешла через три стадии развития – вплоть до образования новой думы это была типичная школа доброго старого времени; до 1882 года школа хоть и изменилась с внешней стороны, но по существу была той же дореформенной школой, с преподавательским составом ниже критики: многие из учащих не имели права обучать; школа не имела никаких пособий; телесные наказания царили в школе; курс обучения продолжался три года.

С 1882 года начинается реформа школы – улучшается состав преподавателей; улучшается обстановка школы; увеличивается количество пособий; курс школы с трехлетнего становится четырехлетним.

Но, несмотря на заметный прогресс оренбургской школы, предстоит впереди еще грандиозная задача – школа ютится все еще в наемных помещениях, которые кроме того, что не соответствуют ни школьной гигиене, ни санитарии, что не могут вместить всех желающих учиться, ложатся тяжелым бременем на городской бюджет. Поэтому вопрос о постройке собственных помещений для школ является вопросом первостепенной важности и требует безотлагательного решения.

Обращаясь к результатам деятельности школы, мы можем выразить их следующими положениями:

1. в настоящее время в городских оренбургских школах обучается всего лишь около одной трети детей школьного возраста, живущих в Оренбурге;
2. в настоящее время из всех детей, поступающих в Оренбургскую городскую школу, оканчивает полный курс учения только 10%;
3. значительное большинство учеников и учениц городских школ покидают эту школу, проучившись всего два года, отсюда естественно предположение, что рецидив безграмотности должен быть значителен.

Вот выводы, которые можно сделать, изучив Оренбургскую городскую школу в ее историческом развитии за семидесятилетнее ее существование [6, с. 157].

Проведению намеченного курса способствовало то, что в апреле 1880 г.  главой духовного ведомства был назначен К.П. Победоносцев. Обер-прокурор выдвинул свою программу, согласно которой религиозное мировоззрение должно было стать главным противовесом разрушительным тенденциям, а залогом оздоровления общества – нравственное перерождение людей.

В церковно-педагогической прессе этому давалось следующее разъяснение: «…В наш век безверия, когда материализм из высших классов общества проникает все более и более в среду крестьянского населения, на воспитателе лежит обязанность поднять в душе своих учеников сознание духовной стороны человека. Житейские заботы поглощают все внимание людей…, материальные интересы … изгоняют из его головы мысли более возвышенного свойства… Учитель должен глубоко запечатлеть в душах своих учеников то чувство нравственного достоинства и те положительные верования, которые помогли бы им со временем устоять против стольких пагубных посторонних влияний» [9, с. 126].

Эти идеи нашли поддержку у священнослужителей, непосредственно связанных с делом воспитания и обучения на местах.

Так, в Епархиальных ведомостях за 1889 г., выходящих в Оренбурге, говорилось: «Не получая в детстве твердых основ христианской жизни, молодое поколение стало заметно уклоняться от чистой веры и нравственности. Раннее знакомство с пороками, о которых прежде в молодые лета и не снилось крестьянству, частые раздоры, непочтение к родителям, участие даже в политических преступлениях стали чаще прежнего повторяться» [10, с. 88].

Оренбургские церковные власти имели все основания тревожиться и по поводу раскола. И духовные, и гражданские власти сходились в мнении о том, что учреждение в городах и селах Оренбургской епархии церковно-приходских школ и школ грамотности поможет справиться с этим явлением, противодействовать расколу. В указанных школах дети раскольников волей-неволей знакомились с основами православной веры, нарушалась их замкнутость, уменьшался фанатизм, присущий раскольникам. Однако, как отмечали сами священнослужители, процент детей из семей старообрядцев в школах был небольшой. Так, в 1893 г. из 10512 учеников только 64 были из указанных семей [11], в 1911г. из 31371 учеников церковно-приходских школ таких детей было всего 150 [12].

При К.П. Победоносцеве в пользу духовного ведомства ущемлялись права некоторых светских организаций. Синоду был передан ряд учреждений, компетенций и бюджетных статей.  Непрерывно увеличивая дотации Синоду, правительство сокращало финансирование начальных школ Министерства народного просвещения. Это привело к тому, что рост последних практически прекратился. Местному учебному начальству предписывалось содействовать открытию церковных школ.

Кроме того, в 1880-1890-е гг. РПЦ, как и при Николае I, выдвинулась на первый план в официальной идеологии и стала важной частью «образа самодержавия». Это нашло свое отражение в активном строительстве новых храмов в «древнерусском стиле», в реставрации древних святынь, в проведении юбилейных церковно-общественных торжеств (1000-летие со дня кончины св. Мефодия, 900-летие крещения Руси и др.). Синодальные типографии в несколько раз увеличили выпуск своих изданий, возник целый ряд новых церковных газет и журналов, главным образом – недорогих изданий для народа, выходивших массовыми тиражами [13, с. 326].

Усиление в жизни общества церковных начал предполагало борьбу с секуляризационными тенденциями нового времени. Ужесточились правила, которые необходимо было соблюдать в светской жизни. Хотя вряд ли можно расценить как «мракобесие» вполне понятные запреты не устраивать театральных представлений в Великий пост, не торговать спиртными напитками вблизи храмов и монастырей, а уж тем более обращение к властям промышленных предприятий по поводу освобождения рабочих от труда в религиозные праздники. Несколько расширился курс преподавания в гимназиях церковно-славянского языка и Закона Божия.

Реакция на эти нововведения была неоднозначной: либерально настроенные современники довольно негативно отозвались на возврат к «временам Московского царства». Консерваторы давали следующую оценку: «Это была эпоха великого оживления церковной жизни во всех ее сторонах и проявлениях» [14, с. 19].

В рассматриваемый период впервые в законодательно-нормативной документации наряду с ранее существовавшей общеобразовательной целью начального образования – «распространение первоначальных полезных сведений» – появляется идеологическая цель – «утверждение религиозных и нравственных понятий…». Идеологическая роль обучения религии проявляется в установленном законом праве церковных лиц (местных приходских священников) контролировать соблюдение религиозной направленности во всех начальных учебных заведениях [14, с. 42].

Для того, чтобы усилить идеологическое влияние православия, действующее законодательство было дополнено следующими положениями: «Председательствовать в училищных советах, как в уездных, так и губернских, а равно быть избираемыми в члены оных от земств и городов, имеют право одни только лица христианского вероисповедания» [15, с. 70].

По предложению Св. Синода № 2955 от 25 июня 1884 г. 13 июля 1884 г. Александр III подписал указ о преимущественном устройстве начальных церковно-приходских школ и о введении в действие «Правил о церковно-приходских школах», за исключением Рижской епархии, а также Великого Княжества Финляндского [16, с. 22]. Этим Указом и Правилами на епархиальных архиереев возлагалась обязанность поддерживать церковно-приходские школы и создавать новые в тех местностях, где не имелось начальных школ других ведомств.

Высшее управление всеми церковно-приходскими школами осуществлялось Св. Синодом, а в каждой епархии был учрежден Училищный совет.

К функциям Училищного совета относились: составление ежегодных отчетов по школам, обсуждение вопросов улучшения церковно-школьного дела, обеспечение влияния церкви на дело обучения и воспитания во всех начальных народных училищах.

Законом 5 июня 1895 г. Духовное ведомство учреждает должность епархиальных, окружных и уездных наблюдателей школ, таким образом создавая свою инспекцию начальных училищ [17].

После определенного периода «затухания» церковноприходских школ, в 1880-е гг. начался процесс активизации их деятельности. С 1 января 1896 г. государство стало активнее поддерживать церковноприходские школы за счет средств Государственного Казначейства по смете ведомства Святейшего Синода по следующим статьям: на содержание существующих и открытие новых церковно-приходских школ и школ грамоты; на устройство и содержание второклассных с учительскими курсами для подготовки учителей школ грамоты. Значительные суммы выделялись из губернского земского сбора, пособий благотворительных фондов и за счет средств, отпускаемых по смете Министерства Земледелия и Государственных Имуществ на преподавание в народных школах предметов сельскохозяйственного профиля [18, с. 24].

В целом, школы церковного ведомства получали в среднем в 2 раза больше субсидий, чем министерские школы.

С 1891 г. действовал циркуляр, тормозивший открытие земских школ. Циркуляр требовал от учебного начальства Министерства народного просвещения получать согласие Епархиального Училищного Совета на открытие новой школы в селении, если там уже имелась школа Духовного ведомства. Такое согласие было получить довольно сложно.

Эта политика в земских губерниях вызывала недовольство со стороны крестьян, так как уровень образования в церковно-приходских школах был ниже, чем в министерских, а затраты выше, чем на земскую школу. Известно мнение крестьян: «Мы согласны скорее остаться без всякой школы, чем тратиться на церковно-приходские, так как по опыту знаем, что в тех селах, где есть земская школа, крестьянские школы обучались грамоте за самое короткое время, посещали школу охотно, а от церковно-приходской школы проку не видели» [17, с. 25].

В неземских губерниях, к которым относилась и Оренбургская, картина по большей части была другой. Там крестьяне поддерживали открытие церковно-приходских школ, так как число начальных школ Министерства народного просвещения было крайне низким.

1. Корнетов Г.Б. История педагогики: монография. – М.: АСОУ, 2013. – 460 с.
2. Полунов А.Ю. Церковь, власть и общество в России (1980-е – первая половина 1890-х гг.) // Вопросы истории. 1997. № 11.
3. Анастасьев А. Религиозно-нравственное воспитание в начальной школе // Народное образование. 1904. Кн.11.Т.2.
4. Ручной труд в народной школе // Народное образование 1904. Кн. 4.Т.1.
5. Чернавский Н. Оренбургская епархия в ее прошлом и настоящем // Труды ОУАК. Вып.10 Оренбург, 1903. С.393.
6. Столпянский П.Н. Начальная школа города Оренбурга (Исторический очерк) // Известия по народному образованию. 1906. Май.
7. Алешина С.А. Становление и развитие системы педагогического и дополнительного профессионального образования учителя Оренбуржья (середина XVIII – cередина XX вв.) Методологический и методический аспекты / Москва, 2009.
8. Русский листок, 1905. №7. http://clubklad.ru/blog/article/4561/ (дата обращения: 12.10.2015).
9. Народная школа. 1883. №8.
10. Оренбургские епархиальные ведомости. 1881. № 4.
11. ГАОО. Ф 173. Оп. 3. Д. 5435.
12. ГАОО. Ф. 10. Оп. 2. В.93.
13. Литвак Б.Г. Русское православие в XIX в. // Русское православие: вехи истории. М.: Политиздат, 1989. С. 309-379.
14. Костикова М.Н. Вероисповедная политика Министерства народного просвещения Российской империи в 19 веке: монография. – СПб.: РГПУ, – 2001.- 288 с.
15. Липчанский А.М. Становление в России общего массового школьного образования в период социально-экономических преобразований. Астрахань: Изд-во Астрах. гос. пед. ун-та, 2001. 279 с.
16. Отчет о состоянии церковно-приходского дела в Оренбургской епархии за 1905 год. Оренбург, 1906.
17. ПСЗ-3. Т. 4. СПб., 1884. № 2318.
18. Аллагулов А.М. Деятельность Святейшего Правительствующего Синода по формированию образовательной политики в России во второй половине XIX – начале ХХ вв. Оренбург, 2012. – 56 с.

Все статьи автора «KONKALEKS»