ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ТИПОЛОГИИ: ЭТНОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Соколов Юрий Валентинович
Вологодский институт права и экономики
преподаватель кафедры философии и истории

Аннотация
Данная статья посвящена сравнительному анализу культурологических типологий О. Шпенглера и Н. Я. Данилевского. Проведенное исследование позволяет утверждать, что для построения насколько это возможно объективной типологии необходимо учитывать роль этнического субстрата каждого культурно-исторического типа. Проблема типологии культурно-исторических типов не имеет однозначного решения.

Ключевые слова: классификация, культура, культурно-исторический тип, псевдоморфоз, типология, этногенез


PROBLEMS OF CULTUROGICAL TYPOLOGY: ETHNOLOGICAL ASPECT

Sokolov Yuri Valentinovich
Vologda Institute of Law and Economics
Lecturer of Philosophy and History Department

Abstract
This article focuses on a comparative analysis of cultural typologies Spengler and Danilevsky. The study suggests that to build as far as possible an objective typology must take into account the role of the ethnic substratum of every cultural-historical type. The problem of the typology of cultural-historical types do not have a unique solution.

Keywords: classification, cultural-historical type, culture, ethnogenesis, pseudomorphs, typology


Рубрика: Культурология

Библиографическая ссылка на статью:
Соколов Ю.В. Проблемы культурологической типологии: этнологический аспект // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 10 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2015/10/12833 (дата обращения: 24.02.2024).

Первый вопрос, на который отвечает исследователь, приступающий к изучению истории человечества и общечеловеческой культуры — существует ли такой исторический субъект как человечество, или правомерно говорить только о единстве человека как биологического вида, в культурном же, и историческом отношении рассматривать его как совокупность сменяющих друг друга во времени или сосуществующих друг другу «типов»? Совместимы ли два этих подхода, хотя-бы в малой степени? И что образует основу единства тех самых «типов», на которые распадается человечество?

Первый подход, рассматривающий человечество как целое, а историю как процесс если и не однонаправленный, то, по крайней мере, имеющий «магистральное направление» и «тупиковые ответвления» господствовал в науках о человеке на протяжении долгого времени.

Многие поколения исследователей считали, что пульс истории бьется на западной оконечности Евразийского материка, откуда цивилизация, по непреложным законам прогрессивного развития, должна излиться на весь отсталый мир. Гегель, один из величайших представителей новоевропейской философии, оформил эту идею в виде стройной философской концепции, согласно которой, история человечества — это процесс становления мирового духа. Представление о развитии как диалектическом процессе облегчало Гегелю объяснение противоречий и борьбы в истории человечества, так как противоречия — движущая сила развития, с точки зрения диалектики. Борьба культур, народов, государств, отражает, по мысли Гегеля, борьбу идей; лидирующее положение европейских держав с несомненностью указывает на то, что именно они достигли более высокого уровня развития, в отличие от отсталых азиатских государств. В наши дни, в постсоветской катедерфилософии, единство человечества рассматривается не в Гегельянском, а в Марксовом духе. Иными словами, цивилизационному подходу противополагают формационный. Можно сказать, что Маркс вполне справедливо говорил о себе, что он, взяв у Гегеля диалектику, поставил её с головы на ноги. Действительно: хотя, будучи материалистом, Маркс диаметрально противоположным образом решает вопрос о первоначале (делая выбор в пользу материи), его формации сменяют друг друга тем же непреложным образом, что и эпохи Гегеля. Весь же остальной мир, или застрял на ранних стадиях развития (рабовладельческих строй, феодализм), либо уклоняются от магистрального пути (азиатский способ производства).

Противоположный подход именуют, как правило цивилизационным; из-за многозначности слова «цивилизация» это название нельзя назвать удачным. Быть может, стоило бы назвать его культурологическим, хотя и понятие «культура» трактуют многобразно. Цивилизациями «типы» человечества называл Тойнби; Шпенглер называл их «высокими культурами», а Данилевский — «культурно-историческими типами». Терминология Данилевского предпочтительнее, так как позволяет избежать употребления слова «культура» то в общем, то в локальном смысле; Данилевский разграничивает собственно культуру, то есть многообразную человеческую деятельности, и различные её типы, различающиеся по характеру этой деятельности.

Стоит подробнее остановится на взглядах Данилевского и Шпенглера, так как именно они впервые представили мультикультурную модель человечества, в которой Европа перестает быть началом отсчета. Названия трудов этих исследователей: «Закат Запада» и «Россия и Европа» имеют явно полемический характер; Шпенглер, тем самым, ополчается на идею исторического прогресса, аДанилевский, по-видимому, ставит прежде всего задачу доказать самобытность русской культуры, её отличие от европейской. Несмотря на кажущуюся узость тем, эти работы на обширном историческом материале обосновывают существование нескольких самобытных культур (культурно-исторических типов). Оба автора доказывают несостоятельность европоцентризма и культурно-исторического кумулятивизма.

В остроумно-иронической манере, Данилевский, на доступном примере поясняет нелепость европоцентристского подхода. Традиционно европейцы смотрели на Китай, как на типичный образчик застоя; сложилось стереотипное мнение, что прогресс, составляющий характерную особенность европейской семьи народов органически не свойственен Китаю. Данилевский, прежде всего отмечают высокий уровень развития китайских ремесел, сельского хозяйства, отдельных наук, а затем вопрошает: «неужели же эта высокая степень гражданского, промышленного и в некотором отношении даже научного развития, которое во многом оставляет далеко за собою цивилизацию древних греков и римлян, в ином даже и теперь может служить образцом для европейцев, ― вышла во всеоружии из головы первого китайца, как Минерва из головы Юпитера, а все остальные четыре или пять тысяч лет своего существования этот народ пережевывал старое и не подвигался вперед? Не были ли эти успехи, добытые на крайнем востоке Азиатского материка, таким же результатом постепенно накоплявшегося умственного и физического, самостоятельного и своеобразного труда поколений, как и на крайнем его западе ― на европейском полуострове?» [1, с. 74].

И Шпенглер и Данилевский полагают, что исторические законы универсальны, а не одни в Европе а другие в Азии; а это означает, что и прогресс и упадок не являются неотъемлимой характеристикой только какого-то одно типа. Вернее сказать, что каждый тип представляет собою, своего рода живой организм, который проходит в своем развитии ряд жизненных фаз: рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть (Шпенглер, также, сравнивает эти фазы с временами года, подчеркивая, тем самым, цикличность культурогенеза).

Особенно ополчаются наши авторы на грубое противопоставление «Европы» и «Азии». «Борьбы между Европой и Азией», пишет Данилевский, «никогда не существовало, да и существовать не могло, потому что Европа, а еще более Азия никогда не сознавали себя чем-либо целым, могущим вступать в борьбу». «Никогда не было войны, в которой… …все народы Европы ополчались против всех народов Азии ― или наоборот» [2, с. 327].

Рассмотрим основные положения теории Данилевского:

Прежде всего, Данилевский трактует культуру предельно широко, не сводя её к системе ценностей или к «высоким» образчикам культуры (наука, искусство). Всего он выделяет четыре разряда культурной деятельности:

1. Религиозная деятельность (вера, и основанное на ней представление о смысле жизни).

2. Культурная деятельность в узком смысле слова: теоретическая (наука, исскуство) и техническая (производство материальных благ, удовлетворение потребностей человека).

3. Политическая деятельность.

4. Общественно-экономическая деятельность (экономические отношения между людьми) [3, с. 516].

Культурно-исторический тип Данилевский определяет как группу народов близких между собой, настолько, чтобы из сродство «ощущалось непосредственно». В качестве одного из признаков типа он называет язык, оговариваясь, что это может быть и группа языков. Выход из младенчества, по мысли Данилевского, связан с достижением народами, принадлежащими к особому культурно-историческому типу, политической независимости. Так же как и Шпенглер, Данилевский указывает на независимость культурно-исторических типов друг от друга, хотя и допускает «влияние» соседей и предшественников: «начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций» [4, с. 95].

Данилевский, как уже было сказано, придает большое значение политической самостоятельности народов составляющих определенный культурно-исторический тип. Достижение независимости для него является признаком зрелости «цивилизации».

Вместе с тем, следует отметить, что Данилевский не дает подробной периодизации онтогенеза культурно-исторического типа. По образному сравнению автора, «ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения ― относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу» [5, с. 95]. Шпенглер, также употреблявший органические аналогии для характеристики культуры, дает в своей работе гораздо более детальную характеристику возрастов культуры (в частности, дает характеристики «эпох» с точки зрения уровня развития математики, искусства, etc).

Данилевский выделял 12 культурно-исторических типов: египетский; китайский; ассиро-вавилоно-финикийский, или древнесемитский; индийский; иранский; еврейский; греческий; римский; новосемитический, или аравийский; германо-романский, или европейский; мексиканский; перуанский.

Шпенглер выделял восемь основных культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую, майя, магическую (византийско-арабскую), фаустовскую (западноевропейскую). В качестве девятой культуры он называл зарождающуюся русско-сибирскую. Как видим, эти классификации частично совпадают. С позиций Шпенглера можно сказать, что Данилевский «просмотрел» магическую культуру, так как он не выделяет византийскую культуру из «греческого типа». С позиций Данилевского, может выглядеть несообразным объединение «византийской» культуры с арабо-мусульманской в одну — магическую. Греческую и римскую культуры Данилевский разделяет, Шпенглер же напротив, объединяет. Но это различие нельзя назвать существенным, если учесть, что данные культуры не развивались изолированно, а напротив, тесно взаимодействовали, так что, к тому моменту, когда римляне подчинили себе Грецию политически, они уже были пленены греками в культурном отношении. Римская империя, представляет собой римский сосуд, наполненный греческим содержимым: редкий случай синтеза в истории культур. В остальном же эти классификации совпадают.

Интересно, что в отличие от Шпенглера, Данилевский примирительно смотрит на идею общественного прогресса, допуская что в ряду сменяющих друг друга культурно-исторических типов последующие превосходили своих предшественников по степени самореализации. Прежде всего, он обращает внимание на особый статус древних культур: египетской, китайской, вавилонской, индийской и иранской. По его словам, их следует называть «первичными, или автохтонными, потому что они сами себя построили». С качественной точки зрения, Данилевский определяет эти культуры как «подготовительные», так как они сформировали только неоформленные зачатки культурных форм. «Все было в них еще в смешении; религия, политика, культура, общественно-экономическая организация еще не выделились в особые категории деятельности» [6, с. 517].

Первым народом, отличающимся качественным своеобразием культуры были евреи: «Религия выделилась как нечто особенное и вместе высшее только в цивилизации еврейской и была всепроницающим ее началом». «Все остальные стороны деятельности оставались в пренебрежении; и в них евреями не произведено ничего заслуживающего внимания их современников и потомства» [7, с. 518].

Такая же односторонность, характерна, по мнению Данилевского для греческой культуры: «эллинский был типом культурным, и притом преимущественно художественно-культурным». «Этому, столь богато одаренному в культурном отношении, народу недоставало ни экономического, ни политического, ни религиозного смысла» [8, с. 519].

Столь же односторонним, как греческий и еврейский культурно-исторические типы, был и тип римский, развивший и осуществивший одну лишь политическую сторону человеческой деятельности.

Еврейский, греческий и римский культурно-исторические типы Данилевский называет одноосновными.

Германо-романский культурно-исторический тип он считает двуосновным политико-культурным типом, с преимущественно научным и промышленным характерами культуры [9, с. 524].

Вопрос о характере взаимных влияний различных культурных типов нельзя обойти вниманием. Как уже упоминалось, и Шпенглер, и Данилевский признают ограниченность культурного обмена. Тем не менее, сам факт этого обмена не отрицается. Шпенгер указывает только, что при заимствовании культурных ценностей их дух, при переводе на язык другой культуры существенно искажается. Для тех случаев, когда юная культура отливается в формы доминирующей дряхлой культуры Шпенглер вводит термин «псевдоморфоз» [10, с. 193]. Причем, псевдоморфозом по Шпенглеру оказывается именно византийская культура — магический дух отлитый в формы дряхлеющей римской империи. Для Данилевского главным примером искаженного развития является то мощное влияние, которое оказала на Россию Европа. Эти искажения, под общим наименование европейничания, Данилевский характеризует следующим образом:

1. Искажение народного быта и замен форм его формами чуждыми, иностранными

 2. Заимствование разных иностранных учреждений и пересадка их на русскую почву

 3. Взгляд как на внутренние, так и на внешние отношения и вопросы русской жизни с иностранной, европейской точки зрения [11, с. 288]

Как видим, теории Шпенглера и Данилевского имеют немало общего. Это касается, кстати, и их взглядов на будущее России: оба автора считали что самобытный русский культурный тип еще не оформился; оба они полагали, что этот тип будет, преимущественно, религиозным.

Тем не менее, нельзя сказать что упомянутые авторы нашли удовлетворительное объяснение всем культурно-цивилизационным феноменам. Главным образом, не прояснен характер связи между культурой и её физическим носителем — народом или семьёй народов. Неясна разница в продолжительности жизни разных культурных типов: почему китайский, шумеро-вавилонский и египетский типы существовали в течение многих тысячелетий, тогда как продолжительность жизни их юных последователей укладывается в промежуток времени около одного тысячелетия? Если исходит из предположения об универсальности естественно-исторических законов управляющих развитием человечества, даже при неизбежных искажениях, привносимых внешними факторами эта разница между циклами одного порядка не должна быть такой значительной.

Для нахождения ответов на эти вопросы мы обратимся к творчеству великого мыслителя XX века — Л.Н. Гумилева. Сам Гумилев называл свои взгляды «теорией этногенеза». Как следует из названия, предметом его изучения были этносы, как особые формы общности людей; а это, как будто уводит нас в сторону от проблемы культурогенеза. Известно также, что Гумилев приобрел в среде историков репутацию фальсификатора за свои спорные интерпретации ряда исторических событий. Однако, даже эта скандальная репутация не является достаточным основанием для игнорирования оригинальной гумилевской теории этногенеза. Теория эта создавалась в середине XX века в советской России, где в социальных науках преобладал, без всяких исключений, формационный подход. Нужно было обладать большим мужеством и неординароным умом, для того, чтобы выступить с иным — циклическим а не прогрессивным — видением истории, и при этом, аргументировать свою позицию, так, чтобы она вызывала минимум критики со стороны официальных идеологов. Гумилев настаивал на том, что этнос — особое образование, особый уровень организации материи, со своими, уникальными законами развития. По словам Гумилева — его теория не является альтернативой марксовой формационной интерпретации истории: она заполняет пробел, так как очевидно, что смена формаций не способна объяснить ряд явлений, по-видимому, не имеющих никакой производственно-экономической подоплеки, как например, исчезновение с исторической арены римлян, и выход на неё других народов: немцев и французов.

Системный подход, применяемый Гумилевым при изучении этноса, позволяет разрешить проблему «существенных признаков» позволяющих отличить один этнос друг от друга. В самом деле, что же определяет и отличает один народ от другого: религия, язык (как считал Данилевский), или может быть наименование?

О несостоятельности последнего предположения писал еще Шпенглер: «немцев в Париже в 1814 г. называли allemands, в 1870 г. — prussiens, в 1914 г. — boches; если бы дело происходило в другую эпоху, за этими словами было бы открыто три различных народа» [12, с. 164].

Этнос по Гумилеву – это замкнутая система дискретного типа (корпускулярная система). Она получает единый заряд энергии и, растратив его, переходит либо к равновесному состоянию со средой, либо распадается на части [13, с. 60]. Так как этногенез происходил многократно в истории человечества, совокупность таких «энергетических всплесков» можно рассматривать как ряд «циклов». Вместе с тем, нужно учитывать независимость и асинхронность различных этногенезов; возможно параллельное существование двух и более этносистем, находящихся на разных стадиях развития.

Гумилев сравнивает этногенез с сукцессией в экосистемах, «а от натуральной сукцессии он отличается тем, что этнос, возвращаясь к гомеостазу, оставляет после себя памятники культуры» [14, с. 386]. Идея Гумилева о том, что культурогенез и этногенез процессы, хотя и тесно взаимосвязанные, но не тождественные, представляется очень ценной. Умирая этнос оставляет культурное наследие, которое может быть воспринято и унаследовано более молодыми этносами, которые придут ему на смену. Трансляция культуры возможна и «по-горизонтали»: в период пассионарного подъема формируются крупные этнические системы, состоящие как правило (но не всегда) из родственных этносов, и объединенные общей культурой (так, например, средневековые нации были объединены христианской верой). Такие системы Гумилев называет суперэтносами: ясно, что суперэтносы, в общих чертах совпадают с «высокими культурами» Шпенглера, с одним однако уточнением: Гумилев стремится выделить «толчки», дающие начало процессу этногенеза, и, не объединяет в одну систему этносы существующие в двух разных «этнических полях». Поэтому, например, для Гумилева невозможно объединение в одну систему «мира Ислама» и «Византии» (у Шпенглера это одна — магическая культура).

Приведем перечень пассионарных толчков, и порожденных ими этносов:

I. (XVIII в. до н.э.) 1. Египтяне-2 (Верхний Египет). 2. Гиксосы (Иордания. Сев. Аравия). 3. Хетты (Вост. Анатолия).
II. (XI в. до н.э.) 1. Чжоусцы (Сев. Китай: Шеньси). 2. Скифы (Центральная Азия).
III. (VIII в. до н.э.) 1. Римляне (Центр. Италия). 2. Самниты (Италия). 3. Этруски (С.-З. Италия). 4. Галлы (Южная Франция). 5. Эллины (Средняя Греция). 6. Лидийцы. 7. Карийцы. 8. Киликийцы. 9. Персы (Иран).
IV. (III в. до н.э.) 1. Сарматы (Казахстан). 2. Кушаны-согдийцы (Ср. Азия). 3. Хунны (Южная Монголия). 4. Сяньби. 5. Пуе. 6. Когурё (Южн. Маньчжурия, Северная корея).
V. (I в. н.э.) 1. Готы (Южная Швеция). 2. Славяне. 3. Даки (Современная Румыния). 4. Христиане (Малая Азия, Сирия, Палестина). 5. Евреи-2. 6. Аксумиты (Абиссиния).
VI. (VI в. н.э.) 1. Арабы-мусульмане (Центральная Аравия). 2. Раджпуты (долина Инда). 3. Боты (Южный Тибет). 4. Табгачи. 5. Китайцы-2 (Сев. Китай: Шеньси, Шаньдун). 6. Корейцы. 7. Ямато (японцы).
VII. (VIII в. н.э.) 1. Испанцы (Астурия). 2. Франки (Французы). 3. Саксы (немцы). 4. Скандинавы (Южная Норвегия, Северная Дания).
VIII. (XI в. н.э.) 1. Монголы (Монголия). 2. Чжурчжени (Маньчжурия).
IX. (XIII в. н.э.) 1. Литовцы. 2. Великороссы. 3. Турки-османы (запад Малой Азии). 4. Эфиопы (Амхара, Шоа в Эфиопии).

Из этого списка мы видим, что этническая история выглядит более дискретной чем культурная: исходя из того, что за тысячи лет, в древних очагах цивилизации произошло несколько витков этнического развития, Гумилев различает китайцев, египтян и индийцев разных эпох, как отдельные этносы.

Каким же образом мы можем применить теоретические изыскания Л. Н. Гумилева к типологии культурно-исторических типов?

Прежде всего, ценной представляется мысль Гумилева об этносе как творце культуры, её создателе и хранителе. В самом деле, создает культуру конкретный народ; группа людей, для которой только и представляют ценность те или иные культурные образцы; а с исчезновением этноса-носителя из его культуры сохраняется лишь то, что посчитают для себя полезным этносы-наследники. Культура этноса — так называемый этнический стереотип — транслируется только через жизнь в соответствующей этнической среде; того же мнения придерживался и Шпеглер: «честолюбие, чувство долга, дисциплина, решимость — этому из книг не научишься. Это пробуждается в текучем существовании с помощью живого примера” [15, с. 470].

Вместе с тем, мы можем предположить, что выявленная Шпенглером цикличность в большей степени связана с этногенезом, чем с культурогенезом: периодизации Гумилева и Шпенгера для наиболее изученного типа — европейского — весьма близки, а разнятся они сильнее всего в оценке возрастов и стадий развития «автохтонных» культур. Думается, что распространение Шпенглером его периодизации на эти культуры объясняется недостаточной детализацией их истории, в силу большой удаленности во времени.

Приведем сводную таблицу, в которой культуры Шпенглера и КИТ Данилевского будут сопоставлены с этносами, выделенными Гумилевым:

Таблица 1. Сопоставление культурологических типологий Шпенглера и Данилевского с этногенетической типологией Гумилева.

Культуры, по Шпенглеру.

Культурно-исторические типы, по Данилевскому

Этносы, по Гумилеву.

 египетская

египетский

(XVIII в. до н.э.) Египтяне-2 (Верхний Египет).

китайская

китайский

(XI в. до н.э.) Чжоусцы (Сев. Китай: Шеньси); (VI в. н.э.) Китайцы-2 (Сев. Китай: Шеньси, Шаньдун).

вавилонская

ассиро-вавилоно-финикийский, или древнесемитский

 

индийская

индийский

(VI в. н.э.) Раджпуты (долина Инда).

 

иранский

(VIII в. до н.э.) Персы (Иран).

 

еврейский

(I в. н.э.) Евреи-2

греко-римская

римский

(VIII в. до н.э.) Римляне (Центр. Италия).

греческий

(VIII в. до н.э.) Эллины (Средняя Греция).

магическая (византийско-арабская)

(I в. н.э.) Христиане (Малая Азия, Сирия, Палестина).

новосемитический, или аравийский

(VI в. н.э.) 1. Арабы-мусульмане (Центральная Аравия).

фаустовская (западноевропейская)

германо-романский, или европейский

(VIII в. н.э.) 1. Испанцы (Астурия). 2. Франки (Французы). 3. Саксы (немцы). 4. Скандинавы (Южная Норвегия, Северная Дания).

русско-сибирская

русский

(I в. н.э.) Славяне; (XIII в. н.э.) Великороссы.

майя

 

 

 

мексиканский

 

 

перуанский

 

Мы видим, что Л. Н. Гумилев не отважился проследить этническую историю глубоко в прошлое, так как, недостаток исторических фактов не позволял ему определить «начала» и «концы» этногенезов достаточно точно. Однако, из этой схемы ясно, что культура может пережить этнос-родоночальник, пройти через омоложение в ряду последовательных этногенезов. Однако, трансляция культуры всегда сопровождается потерями, большими или меньшими: поэтому древние, современные, и средневековые индусы не вполне тождественны друг другу, так же, как и китайцы. Можем ли мы, в таком случае, говорить об одной индийской, одной китайской, одной шумеро-вавилонской культуре, или должны дробить их, в соответствии с витками этногенеза на несколько культур? Думается, что есть основания для целостного представления этих культур, именно, в силу их, заявленной выше, автохтонности. Создателями великой культуры междуречья были Шумеры. Очень быстро их потеснили аккадцы, которые, однако полностью заимствовали шумерскую культуру, не только материальную, но и духовную (религию). В тех же храмах, возносились молитвы тем же богам, только уже не на изолированном шумерском, а на семитическом аккадском языке. На смену аккадцам пришли другие семитические народы: халдеи, обосновавшиеся в южном двуречье, и ассирийцы, занявшие верхнее течение двуречья. Культура, созданная шумеро-аккадцами, претерпела, конечно, изменения, но значительная её часть сохранялась, в том числе сохранялись, уже мертвые, шумерский и аккадский языки. Иными словами, сохранялась преемственность в культурном развитии. Ту же преемственность мы находим в Индии: несмотря на значительные изменения, современный индуизм считает главным источником вероучения Веды.

По-видимому, в регионах с густым населением, не испытавших заметного искажающего влияния других культур, культурный тип мог сохранятся при смене этнического субстрата.

Подводя итог всему вышесказанному, следует сказать, что культурологический (цивилизационный) подход необходим для понимания истории культуры. Дополненный теорий этногенеза он приобретает большую точность и обоснованность, что позволяет создать естественную классификацию культурно-исторических-типов.

Позволю себе предложить следующую сводную классификацию культурно-исторических типов Старого Света:

1) Автохтонные: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский, индийский, иранский.

2) Симбиотический греко-римский культурно-исторический тип.

3) Религиозные: еврейский, византийский, исламский.

4) Западно-европейский.

5) Русский.

Объединение греческой и римской культур в одну оправдано с исторической точки зрения; известная близость греков и римлян впоследствии усугубилась их взаимопрокниновнеием.

Предложенная здесь классификация не носит окончательного характера, и, конечно, может быть названа в определенной степени условной. Связано это с трудностью проведения границ между культурами и народами, особенно в тех случаях, когда нас от них отделяют тысячелетия. Однако, необходимость культурологического (цивилизационного) подхода в изучении культуры и истории человечества вряд ли может быть подвергнута сомнению.


Библиографический список
  1. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  2. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  3. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  4. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  5. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  6. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  7. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  8. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  9. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  10. Шпенглер. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Всемирно-исторические перспективы/Пер. с нем. и прим. И. И. Маханькова. — М: Мысль, 1998.
  11. Н. Я. Данилевский. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому миру. Издание пятое, С.-Петербург.
  12. Шпенглер. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Всемирно-исторические перспективы/Пер. с нем. и прим. И. И. Маханькова. — М: Мысль, 1998.
  13. Гумилев Л. Н. Конец и вновь начало / Сост. и общ. Ред. А.И. Куркчи. – М.: Институт ДИ-ДИК, 1997. – 544 с.
  14. Гумилев Л. Н. Конец и вновь начало / Сост. и общ. Ред. А.И. Куркчи. – М.: Институт ДИ-ДИК, 1997. – 544 с.
  15. Шпенглер. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Всемирно-исторические перспективы/Пер. с нем. и прим. И. И. Маханькова. — М: Мысль, 1998.


Все статьи автора «Соколов Юрий Валентинович»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: