Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект 14-06-18025 «Исследование современных форм экстремистского поведения молодежи с учетом влияния культурно-средовых факторов».

Проблема экстремизма для современной мировой науки имеет особое значение, что вызвано, во-первых, угрозой безопасности для мирового общества и отдельных государств, во-вторых, масштабностью проявления феномена экстремизма, в-третьих, многогранностью проблемы, которая постоянно порождает новые. Одним из следствий экстремизации современного мира является формирование массовых страхов, которые препятствуют экономическому, социальному, политическому, культурному и духовному развитию общества. На сегодняшний день в контексте проблемы экстремизма выделяют такие феномены, как ксенофобия, этнофобия, мигрантофобия, которые являются сравнительно новыми для российского общества и  недостаточно исследованы в науке.

Экстремизм (от лат.Extremus – крайний) – приверженность к крайним взглядам, мерам. Термин «экстремизм» активное распространение получил в ХХ веке, однако сам феномен известен человечеству еще с древних времен. События прошлого служат примером для осознания и понимания опасности данного явления, что еще раз определяют повышенное внимание к проблеме и необходимости создания эффективных способов профилактики и борьбы. В отечественной научной литературе термин «экстремизм» раскрывается в различных аспектах, что с одной стороны, подчеркивает сложность феномена,  с другой – затрудняет понимание его сущности.

В юридической науке предприняты бесчисленные попытки дать определение феномену экстремизм с целью оформить четкие границы с правовой точки зрения. Однако правовая характеристика сущности экстремизма и сопутствующих ей явлений правового характера остается предметом непрекращающихся научных дискуссий и противоречивых действий в законотворческой деятельности и правоприменительной практике. По мнению В. И. Власова (2003), экстремизм – это негативное явление, исходящее из крайних взглядов, приверженности к крайним мерам, проявляющееся в деятельности радикальных субъектов по планированию, организации, подготовке и совершению запрещенных законом общественно опасных действий или в деяниях аморальных, совершаемых с политическими, националистическими целями или на почве расовой, религиозной вражды (ненависти) [1].

Несколько иное понимание сущности экстремизма обнаруживается в социально-психологических науках. Отдельного внимания заслуживают попытки определения экстремизма в политических науках. Так, С.А. Воронцов (2007), обобщая взгляды различных авторов (С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова, Э.Г. Филимонов, В.Ю. Верещагин, М.И. Лабунец, Н.Н. Афанасьев) на понятие экстремизм как политическое явление, приходит к заключению, что экстремизм в основном понимается как идеология, предписывающая принудительное навязывание ее принципов, нетерпимость к мнению, отличному от диктуемого этой идеологией, и оправдывающая подавление идеологических противников [2].

Помимо внешних (социальных) особенностей феномена экстремизма значительное внимание исследователи уделяют его психологическим (внутренним) особенностям, и большинство исследователей приходят к мнению, что феномен экстремизма необходимо изучать через личность экстремиста. Ряд авторов (В.Н. Томалинцев, Н.Ю. Казаков, С.Е. Соловьянов) формулируют подход к изучению этого явления на анализе экстремизма как одной из форм социального отчуждения, предусматривающей изучение социокультурных и социально-психологических механизмов формирования экстремистского мировоззрения и экстремистски ориентированного типа личности.

Другим направлением исследований в понимании экстремизма является его рассмотрение в соотношении понятий маргинальности и идентичности личности (С.П. Гурин, Э.И. Мещерякова). В современном научном дискурсе маргинальность (от лат. margo – граница, грань, край, marginalis – находящийся на краю) – это понятие, традиционно используемое в науке для анализа пограничного положения личности или группы по отношению к какой-либо социальной общности. Оно подчеркивает особый социальный статус, принадлежность к меньшинству, которое находится на границе или вне социальной структуры, ведет образ жизни и исповедует ценности, отличающиеся от общепринятой нормы. Одним из принципов маргинальной психологии можно считать последовательный поиск фундаментальных оснований человеческого поступка, доминирующих личностных, социально-психологических свойств маргинала, то есть особенностей формирования негативной идентичности, как одной из первопричин формирования крайних форм поведения [3].

На полифоничность феномена экстремизма указывает А.А. Гайворонская (2012), подчеркивая, что экстремизм может быть представлен как семантическое пространство, содержащее потенциально большое количество значений (полисемантичность). Исследователь предлагает стратегию исследования феномена экстремизма через: 1) качественные и количественные аспекты данного понятия у субъектов с различной идентичностью (самоидентичностью); 2) качественные и количественные аспекты данного понятия у субъектов с различной толерантностью (интолератностью); 3. проведение серии экспериментов по изучению данного феномена и оценивание эффективности  тех или иных методов [4]. Таким образом, можно выделить основные направления изучения экстремизма: идеология экстремиста, личность экстремиста и идентичность экстремиста.

Отечественные исследователи российской действительности выделяют наиболее свойственные для нее характеристики феномена экстремизма. Наибольшее отражение он нашел в таком его виде, как национальный экстремизм (Ю.В. Арутюнян, Е.Д. Данилова,В.Е. Реутов, В.А. Бурковская, Ю.А. Дмитриев), молодежный экстремизм (Д.И. Аминов, Р.Э. Оганян, P.M. Афанасьева, М.А. Калугина, Ю.П. Сентюрин, Е.А. Самсонова,А. В. Сериков). Проблематика национальной напряженности, экстремизма и ксенофобии в молодежной среде оцениваться как проблемное направление работы Правительства страны, органов государственного управления субъектов РФ, социальных служб и общественных организаций, которое требует разработки методов и способов профилактики.

В социально-научное знание термин «ксенофобия» вошел сравнительно недавно, под ним понимается проявление страха, недоверия, ненависти ко всему чужому. М.В. Кроз и Н.А. Ратинова (2005) определяют ксенофобию как «негативное, эмоционально насыщенное, иррациональное по своей природе (но прикрывающееся псевдорациональными обоснованиями) отношение субъекта к определенным человеческим общностям и их отдельным представителям – «чужакам», «иным», «не нашим» [5]. О.М. Шевченко (2014), изучая формирование ксенофобии и трансформацию ее видов в различные исторические эпохи, приходит к выводу о существовании функциональной связи ксенофобии и идентичности, которая проявляется в том, что ксенофобия задает «горизонт» группового сознания «мы – они», «свои – чужие», используя недоверие, страх, ненависть к «чужим» как основу социальной консолидации [6]. Автор выделяет одну из основных сущностных характеристик ксенофобии – это формирование идентичности через противопоставляемые оценки «свои – чужие» и конструирование враждебности по отношению к идентифицируемым «чужим» через различные системы: язык, религия, национальность, мировоззрение и т.д. Причины формирования негативной идентичности в отношении «чужого» обусловлены масштабами глобализации культуры, которая дезориентирует человека и затрудняет поиск ориентиров формирования собственной идентичности, что приводит к естественным защитным реакциям в виде сохранения собственной локальной культуры через отвержение «чужого». Как утверждает Р. Сеннетт (1998), в настоящее время «мы» – это «акт самозащиты, желание сообщества, основанное на стремлении защитить себя» [7]. Экспансия в Россию носителей «иных» жизненных ценностей и моделей поведения, не соответствующих традиционным ценностям и установкам российских граждан, провоцирует формирование ксенофобных настроений. Сегодня феномен ксенофобии используется в основном применительно к отдельным ее видам: этнической, национальной и религиозной.

Мигрантофобия – это вид этнической напряженности, при которой мигранты воспринимаются как носители угрозы социальной, культурной, этнической безопасности, при этом особенностью восприятия образа мигранта является сочетание реальности и символических кодов, рациональности и мифологичности. Как отмечает Нос Н.М. (2007) современное состояние исследований по проблеме мигрантофобии представляют научные и теоретико-методологические разработки по проблемам миграции и межэтнической толерантности, представленные в теоретических подходах и методических принципах исследования феноменов межэтнической напряжённости (А.Г. Асмолов, JI.M. Дробижева, М.Р. Деметрадзе. В.Н. Павленко, В.А. Соснин) [8].

Проблема экстремистских и ксенофобных проявлений в молодежной среде занимает отдельное место, особое внимание к молодому поколению обусловлено ее статусом – молодежь это будущее любой нации. Молодежный возраст является сензитивным периодом для становления самосознания, идентичности и формирования ценностно-смысловой сферы, что определяет присущую для молодежи поисковую активность, потребность в получении ярких эмоций, стремление к новизне и экстремальности. В силу особенностей своего возраста молодежная среда наиболее подвержена трансформационным процессам, поскольку она быстрее других впитывает новые ценности и больше других нуждается в социальной и культурной идентичности.

С цель изучения взаимосвязи этноидентичности и психологических характеристик молодежи с признаками национальной напряженности было проведено исследование, которое включало 2 этапа. Выборку исследования составили 813 студентов  в возрасте от 18 до 26 лет, русской национальности. Исследование проходило на базе четырех городов: Томск, Екатеринбург, Санкт-Петербург и Москва. На первом этапе было проведено анкетирование, позволившее выделить группу с признаками национальной напряженности. Результаты анализа ответов испытуемых показал следующее.

На вопрос «Испытываете ли Вы какие-либо негативные чувства по отношению к представителям других национальностей?», 62% респондентов ответили отрицательно, 22% ответили, что отдельные нации этого заслуживают, 9% ответили утвердительно, 7% ответили  – «другое». На вопрос «Как вы считаете, могут ли представители разных религий сосуществовать мирно?», 72% ответили утвердительно, 13% –отрицательно, 13% затруднялись дать ответ, 29% ответили «другое». На вопрос «Как вы относитесь к росту миграции в России?», 33% респондентов ответили, что им безразлично, 22% ответили, что миграция благоприятно влияет на демографию и экономику нашей страны, 20% ответили отрицательно, 20% затрудняются ответить,  5% ответили положительно. Критериями вхождения в группу с признаками национальной напряженности являлись: негативные эмоции в отношении представителей других национальностей, напряжение в декларации отношения  представителей другого вероисповедания, отрицательное отношение к процессу миграции.

На втором этапе было проведено психодиагностическое исследование, направленное на изучение индивидуально-психологических особенностей личности респондентов с национальной напряженностью, а также определение наличия взаимосвязи национальной идентичности и психологических характеристик личности. Методами исследования были: тест «Культурно-ценностный дифференциал» Г.У. Солдатовой (1998), направленный на изучение групповых ценностных ориентаций собственной национальной группы в 4 сферах жизненной активности: ориентации на группу, ориентации на власть, ориентации друг на друга и ориентации на изменения; тест самодетерминации личности Б. Шелдона (в адаптации и модификации Е.Н. Осина, 2011), который позволяет диагностировать способность индивида определять ход собственной жизни и включает в себя такие компоненты, как автономия (уверенность в возможности выбора в жизненных ситуациях) и самовыражение (переживание жизни как соответствующей собственным желаниям, потребностям и ценностям); опросник «Мини-мульт» как сокращенный вариант MMPI в адаптации Зайцева  был направлен на выявление личностных особенностей респондентов.  Обработка данных осуществлялась с помощью ранговой корреляции Спирмена, обработка данных была осуществлена через программу Statistica 6.0. Результаты корреляционного анализа группы респондентов с национальной напряженностью (p≤0,05) представлен в Табл. 1.

Таблица 1. Корреляционный анализ группы с национальной напряженностью (p≤0,05)

Таблица 1 в результатах корреляционного анализа студентов с признаками национальной напряженности представляет характеристики этноидентичности, которые исследовались через дифференциальную оценку собственной национальности по следующим критериям: ориентация на группу –  на себя, открытость – сопротивляемость переменам, направленность – отвержение взаимодействия, сильный – слабый социальный контроль. Как видно из табл. 1, показатель «ориентация на себя», т.е. (собственные ценности ставятся выше ценностей своей национальной группы) характеризуется низким уровнем тревожности, неустойчивыми моральными принципами, сниженной способность к сопереживанию, неконформностью установок, скептицизмом и эгоцентричностью, избеганием взаимодействия. Показатель «Ориентация на группу» характеризуется направленностью на взаимодействие, повышенным социальным контролем. Показатель «Сопротивляемость переменам» связан с повышенной тревожностью, избеганием конфликтов и сильным социальным контролем. Показатель «Открытость переменам» коррелирует с потребностью в самовыражении, направленностью на взаимодействие. «Направленность на взаимодействие» связана с неуверенностью в себе и сниженной общей активностью. Показатель «Отвержение взаимодействия» характеризуется ориентацией на собственные ценности, отсутствием потребности в установлении новых межличностных отношений и слабым социальным контролем. Показатель «Сильный социальный контроль» связан с решительностью, недостаточной сдержанностью, самоуверенностью, сопротивлением переменам, ориентацией на традиционные ценности своей культуры и на взаимодействие. Показатель «Слабый социальный контроль» характеризуется снижением мотивации достижения, отсутствие спонтанности, низкой тревожностью, эгоцентричностью, ориентацией на узкий круг контактов.

Обсуждение результатов. Интерпретируя результаты корреляционного анализа характеристик этноидентичности и личностных свойств, можно сделать несколько выводов, касающихся особенностей личности  студенческой молодежи с национальной напряженностью: 1. Дихотомия и противоречивость в показателях этноидентичности может свидетельствовать о несформированном образе себя как представителя русской национальности, о «размытости» маркеров собственной культуры в сознании испытуемых; 2. Отсутствие сформированной собственной этноидентичности может быть причиной этнической напряженности, так как нет чувства защищенности этнической группой (нацией, государством); 3. Национальная напряженность более кроется в личностных особенностях испытуемых, нежели в потребности оградить свою нацию от влияния извне и защитить ценность собственной культуры.

Полученные результаты могут отчасти объяснить потребность современного молодого поколения в поиске «сильной» референтной группы для защиты собственной личности и формирования идентичности. Но, как показывают события современности, «сильная» группа зачастую ассоциируется с насилием, враждебными, агрессивными настроениями и конфликтным отношением к меньшинствам (воспринимаемые как более слабые), которые отличаются по тем или иным признакам – национальным, религиозным, миграционным и т.д. Экстремистская направленность детерминируется личностными особенностями и потребностью такого рода взаимодействия с действительностью, а объект этой направленности находится в социальной реальности и определяется актуальными проблемами страны в данный исторический момент развития.

1. Власов В. И. Экстремизм: сущность, виды, профилактика: Учебно-метод. пособие. М., 2003. С. 8.
2. Воронцов С. А. Понятие экстремизма и его сущностные признаки // Философия права. 2007. № 4. — С. 67.
3. Мещерякова Э.И., Бохан Т.Г., Ларионова А.В. Учет эвристик маргинальности в психокоррекционной работе с осужденными за экстремизм: антропологический подход // СПЖ. 2014. № 52. С. 104-114.
4. Гайворонская А.А. Полифоничность феномена экстремизм в социально – психологических исследованиях // NB: Психология и психотехника. 2012. № 1. С.109-137. DOI: 10.7256/2306-0425.2012.1.124. URL: http://e-notabene.ru/psp/article_124.html (дата обращения 15.10.2014).
5. Кроз М.В., Ратинова Н.А. Социально-психологические и правовые аспекты ксенофобии. М., 2005. С. 4.
6. Шевченко О.М. Ксенофобия: сущность и виды в эпохи домодерна, модерна, позднего модерна [Текст]: автореф. дис. на соиск. учен. степ. докт. философ. наук (09.00.11) / ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», Р-н-Д, 2014. 59 с.
7. Sennett R. The Corrosion of Character: The Personal Consequences of Work in the New Capitalism. London, 1998. P. 138.
8. Нос Н.М. Мигрантофобия как социальное явление в структуре межэтнических отношений [Текст]: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. социол. наук (22.00.04) / Кубанский государственный университет, Краснодар, 2007. 28 с.

Все статьи автора «Ларионова Анастасия Вячеславовна»