ИЗМЕНЕНИЕ АССОЦИАТИВНО-ОБРАЗНЫХ СВЯЗЕЙ ЭПИТЕТА, МЕТАФОРЫ, МЕТОНИМИИ И СРАВНЕНИЯ В РЕЗУЛЬТАТЕ СТИЛИСТИЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ (НА ПРИМЕРЕ СТИХОТВОРЕНИЙ А.А. АХМАТОВОЙ)

Деревянко Алина Александровна1, Чех Наталья Витальевна1, Нечипорук Татьяна Викторовна1
1Севастопольский государственный университет, старший преподаватель кафедры теории и практики перевода

Аннотация
Статья посвящена одному из сложнейших аспектов перевода, а именно изучению взаимодействия эпитетов, метафоры, метонимии и сравнения в структуре поэтического текста и изменению их ассоциативно-образных связей в результате стилистических трансформаций на примере сопоставления поэтических текстов А.А.Ахматовой с их переводами на английский язык. Наблюдается тесное взаимодействие эпитета и метафоры, эпитета и метонимии, эпитета и метафоры, метафоры и сравнения с некоторым расширением или сужением их семантического поля в текстах перевода.

Ключевые слова: ассоциативно-образная связь, ассоциативно-образный блок, метафора, метонимия, сема, сравнение, стилистическая трансформация, эпитет


THE CHANGE OF ASSOCIATIVE AND FIGURATIVE CONNECTIONS OF EPITHET, METAPHOR, METONYMY AND SIMILE AS A RESULT OF STYLISTIC TRANSFORMATIONS IN A POETICAL TEXT (THE CASE STUDY OF POEMS BY A.AKHMATOVA)

Derevyanko Alina Aleksandrovna1, Chekh Natalia Vitalievna1, Nechiporuk Tatiana Viktorovna1
1Sevastopol State University, senior lecturer of the Department of Theory and Practice of Translation

Abstract
The article deals with the study of one of the most difficult aspects of translation, namely, the interaction of epithets, metaphors, metonymies and similes in the structure of a poetical text and the change of their associative and figurative connections as a result of stylistic transformations with the case study of the comparison of poetical texts by A.Akhmatova with their translations into English. The close interaction between epithets and metaphors, epithets and metonymies, epithets and metaphors, metaphors and similes with some expansion or contraction of their semantic field in the translations is observed.

Keywords: associative and figurative connection, associative and figurative unit, epithet, metaphor, metonymy, seme, simile, stylistic transformation


Рубрика: Лингвистика

Библиографическая ссылка на статью:
Деревянко А.А., Чех Н.В., Нечипорук Т.В. Изменение ассоциативно-образных связей эпитета, метафоры, метонимии и сравнения в результате стилистических трансформаций в поэтическом тексте (на примере стихотворений А.А. Ахматовой) // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 5. Ч. 1 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2015/05/11455 (дата обращения: 25.02.2024).

Проблема перевода поэтического текста напрямую связана с воссозданием стилистического эффекта в тексте перевода и сохранением образа, поскольку поэтический текст является носителем, прежде всего, оценочной и эстетической информации, заключённой в семантической структуре тропов. Неотъемлемой частью семантической структуры каждого средства является его контекстуальное значение, которое может варьироваться в зависимости от стилистической установки всего текста, т.е. от того, какой образ и какая ассоциация выводятся автором на первый план. В процессе перевода необходимо, прежде всего, отталкиваться от семантики слов в их переносном значении и затем сопоставлять лексические значения слов в тексте оригинала и в тексте перевода, добиваясь максимального совпадения ассоциаций и образов. При этом поэтический текст представляет ряд дополнительных сложностей, связанных с сохранением стихотворной формы, вследствие чего сохранение стилистически значимых лексических единиц может стать невозможным при воплощении текста в другом языке. Иными словами, «переводчик должен создать новый поэтический текст, эквивалентный оригиналу по его концептуальной и эстетической информации, но использующий по необходимости совсем иные языковые, а порой и стиховые формы» [1].

Процесс перевода ассоциативно-образных средств в поэтическом тексте представляет особый интерес именно с точки зрения их взаимодействия в контексте, где семантическая и стилистическая многогранность каждого отдельного тропа может раскрывать бесконечное количество вариантов интерпретации, что, в свою очередь, предполагает сложности стилистических трансформаций в переводе, меняющих характер ассоциативно-образных связей.   В анализируемых нами поэтических текстах А.А.Ахматовой мы выделили ряд наиболее часто употребляемых тропов и выявили способы их сочетаемости, обозначив выделенные группы средств блоками. Например, количество эпитетов в текстах оригинала составляет 1092 на 110 печатных страницах, а в текстах перевода – 1326 на 110 печатных страницах, при этом эпитет выстраивает ассоциативно-образные связи посредством формирования блоков «эпитет + метафора», «эпитет + метонимия» и т.д. Уже в процессе выявления указанных блоков и сопоставления текстов оригинала и перевода на английский язык стали очевидны случаи изменения их стилистического содержания через замены одних тропов другими. Вопрос состоит в том, каким образом изменение ассоциативно-образных связей в результате стилистических трансформаций влияет на сохранение семантической основы тропа.  В процессе анализа текстов перевода нами отмечено, что стилистические трансформации нацелены, прежде всего, на добавление тропов, что приводит к расширению их семантического поля. Так, при сопоставлении поэтических текстов выявлено, что текст перевода содержит в 1,2 раза больше эпитетов и в 1,4 раза больше метафор. Например, в стихотворении1914 г. читаем следующее описание взгляда:

«Как хозяин молчаливый

Ясно смотрит на меня!» [2, с. 64]

“Silent stood my host before me:

How serene, how clear his gaze!” [2, с. 65]

В данном случае можно говорить об изменении экспрессивной информации образа через семантическое расширение поля текста: добавление эпитета “serene”, который связан с предшествующим эпитетом “silent” и последующим эпитетом “clear” семой тишины и безмятежности, является как бы связующим звеном в построении образа: «безмятежный, ясный, прозрачный; спокойный, невозмутимый» [3, т.3, с. 199].

В стихотворении «Любовь» (“Love”) автор даёт характеристику любви, которая уводит человека «от радости и от покоя» [2, с. 30]. Переводчик О. Шарц добавляет эпитет: “away from simple joys and peace of mind” [2, с. 31]. В другом стихотворении в переводе предложения «Я мертвенных дней не считаю» [2, с. 77] этот же переводчик применяет добавление эпитета: The deadly black days I dont count [2, с. 77]. В стихотворении 1915 г. А.Ахматова упоминает «бессолнечные, мрачные сады» [2, с. 78], которые описываются в переводе уже посредством трёх эпитетов: the sunless, gloomy, magicallylovely gardens [2, c. 79]. Во всех приведённых примерах переводчик учитывает контекстуальное влияние на образ и, соответственно, применяет усиление экспрессивности через утверждение определённых семантических границ ассоциативно-образного поля эпитета. Тут нельзя не заметить функционирование эпитета на уровне нескольких строф, поскольку, если во втором примере появление эпитета “black” («страшный, ужасный, мрачный, унылый, зловещий» [3, т.1, с. 237]) обосновано его тесной семантической связью с эпитетом “deadly” («убийственный, страшный, ужасный» [3, т.1, с. 517]), то в первом случае связь эпитета “simple” c объектом “joy” не столь очевидна в рамках одного словосочетания. На уровне всего текста читатель связывает сему простоты с антонимичной ей семой коварства и хитрости, с которой действует любовь, заставляя человека мучиться. В третьем случае с добавлением эпитета “magically lovely” О. Шарц утверждает образ города – невесёлого, холодного, но бесконечно притягательного для героини стихотворения. Введённый в конце стихотворения, данный эпитет является замыкающим в ассоциативно-образном блоке, выполняя оценочную функцию как итоговую для всего текста. Подобным образом переводчик С. Рой добавляет эпитет “good” в конце поэтического текста, посвящённого прощанию с эпохой благополучия и началу бесконечных потерь:

«…Начали песни слагать…

О нашем бывшем богатстве» [2, с. 66].

“…And we began making up songs…

And the wealth of the good old days” [2, с. 67].

Наблюдается также добавление эпитетов в границах строфы, последний из которых – оценочный по отношению ко всему метафорическому образу превращения аромата в слово:

«Шиповник так благоухал,

Что даже превратился в слово…» [2, с.176]

“So strong smelled eglantine, so sweet,

Scent turned to word, incredibly…” [2, с.177]

В данном случае экспрессивная функция эпитета уступает оценочной функции как основной, поскольку акцентирует внимание не на образном переносе качеств и свойств, а на их положительной или отрицательной коннотации, причём понимаемой в пределах нескольких строф или всего текста. Примечательно, что ассоциативно-образные блоки здесь формируются через подбор метафорических эпитетов в сочетании с логическими (например, “strong, sweet, incredibly”; “sunless, gloomy, magically lovely”), из которых один несёт основную оценочную нагрузку всего блока (“incredibly”; “magically lovely”).

В связи с этим не менее интересны случаи усиления экспрессивности через стилистическую трансформацию с появлением метонимии в структуре эпитета. В большинстве случаев это связано с необходимостью привязать чувства героини к окружающим её предметам, которые служат, таким образом, отражением её внутреннего мира. В данном случае переводчики в 1,28 раз меньше обращались к метонимии, используя стилистические трансформации, хотя в ходе анализа были выявлены обратные примеры трансформации логического или метафорического эпитета в метонимию. Рассмотрим один из таких примеров в стихотворении от 1915 г., где героиня описывает праведно-чистый образ жизни «под крышей промёрзшей пустого жилья» [2, с.76]. Своё метафорическое значение данные эпитеты получают в контексте: оба определения символизируют холод и пустоту одиночества. Переводчик О. Шарц заменила определяемые слова «крыша» и «жильё» на «стены»: within these empty, frozen walls [2, с.77]. Как следствие – смещение стилистического значения, причём именно в эпитете «пустой», который в оригинальном варианте соотносится с понятием «дом», а в тексте перевода – с понятием «стены»: пустой дом – пустые стены.

В других случаях наблюдаем ряд лексических и грамматических трансформаций, приведших, соответственно, к стилистическим трансформациям и замене метонимии в составе эпитета на стилистически нейтральное слово. В стихотворении 1913 г. читаем:

«Мне не надо ожиданий

У постылого окна

И томительных свиданий –

Вся любовь утолена» [2, с. 62].

Эпитеты «постылый» и «томительные» выступают здесь как метонимические: ассоциация чувств героини с одинокими ожиданиями у окна и встречами с любимым. Переводчик О. Шарц выстраивает семантически точную связь между «постылым окном», «томительными свиданиями» и состоянием самой героини, которая переживает равнодушие и скуку:

“I do not have to wait and mope

Beside my window, stay awake

All night to dream of you and hope –

My thirst for love has been quite slaked” [2, с. 63].

Оба метонимических эпитета опущены, так что весь ассоциативно-образный блок «метонимический эпитет + метонимический эпитет» заменён на стилистически более нейтральное слово – глагол “mope” («хандрить, быть в подавленном состоянии, быть ко всему безразличным» [3, т.2, с.472]). Ассоциативно-образное содержание сужено, так как переводчик использовал прямое значение слова без его привязки к параллельно используемому в тексте существительному “window” или “night”, однако семантическая основа образа сохранена точно и смысловое содержание соответствует подлиннику.

Метонимия без смежного с ней эпитета также может опускаться в тексте перевода, причём без стилистической компенсации утраченного образа, как в указанном случае с эпитетом:

«И уже не празднует тело

Годовщину грусти своей» [2, с. 86].

“You won’t be observing

The year of tristesse” [2, с. 87].

Переводчик до последней строфы сохранил в местоимении “you” обращение героини к своему любимому, в отличие от текста оригинала, где автор словно отвлекается от образа того, вокруг кого выстраивается всё ассоциативно-образное поле текста, и метонимией предполагает двойственность интерпретации: тело любимого – тело героини.

Появление метафоры в тексте перевода в большинстве случаев связано с трансформацией сравнения, эпитета или стилистически нейтрального слова или словосочетания. В стихотворении «Сожжённая тетрадь» (“A Burnt Notebook”), являющимся примером олицетворения, функционирующего на уровне всего текста (тетрадь, сосны, вёсны представлены в образе людей), переводчик добавляет метафорический эпитет, чьё появление обусловлено контекстом – ассоциативно-образным блоком олицетворений. Автор пишет о тетради, сгорающей в костре: «…и под тобою угольки костра» [2, с.174]. С. Рой вводит метафорический эпитет “live”: “…And underneath, live coals are glowing red” [2, с.175]. Для усиления метафорической образности в другом стихотворении в структуру ассоциативно-образного блока олицетворения вводится метафорический эпитет “rudely”:

«Лишь ветер каменного века

В ворота чёрные стучит» [2, с.92].

“The wind alone – a Stone Age blast –

Raps rudely on the rotting shutter” [2, c.93].

В данном случае переводчиком закреплено семантическое значение образа эпохи – грубость, жестокость, беспощадность, в результате чего экспрессивность информации становится ярче.

Наиболее интересными примерами стилистических трансформаций являются примеры замены сравнений метафорами. Частота употребления сравнения в переводе в 1, 11 раз ниже текста оригинала, хотя это не говорит о снижении степени экспрессивности или утрате образности в тексте перевода, поскольку метафоричность оригинала и перевода остаются тождественными. Так, в стихотворении1914 г. находим пример сравнения с эпитетом «чудесный» в основании:

«Затем что воздух был совсем не наш,

А как подарок божий – так чудесен» [2, с.56].

В тексте перевода ассоциативно-образный блок «сравнение + эпитет» трансформируется в блок «эпитет + метафора» при сохранении семантического содержания составляющих слов и всего образа:

“And because the air was not like ours,

It was so wonderfula gift divine…” [2, c.57].

Трансформация сравнения в развёрнутую метафору в тексте перевода предполагает увеличение степени образности текста благодаря влиянию структурной природы самой метафоры, которая снимает чёткость сопоставления субъекта и объекта, свойственного сравнению, и, тем более, лишена того самого основания сравнения, помогающего выстроить ассоциативно-образную связь. Метафора заявляет свой образ с большей «нелогичностью» сопоставления, что предполагает больше возможных объяснений такого сопоставления, а значит – более широкую образность текста:

«А каждый читатель как тайна,

Как в землю закопанный клад…» [2, с. 154].

“Each reader’s a treasure-trove hidden

In fathoms of earth…” [2, c. 155].

В тексте оригинала сравнение, выраженное через союз «как», сразу позволяет воспринять смежность субъекта «читатель» и объекта «клад» как воображаемую, и сам указанный союз «подготавливает» читателя к этому. В переводе подобного аналога нет: метафора связывает компоненты образа без ассоциативно-образной «подготовки». Можно предположить, что в тексте оригинала те сравнения, где объект ставится, согласно правилам русского языка, в творительный падеж, могут приближаться по своему стилистическому эффекту к метафоре, поскольку падежные окончания не столь очевидны в восприятии структуры сравнения, как союзы, и могут сохранять «размытость» ассоциативно-образных связей.

В переводе стихотворения «Любовь» (“Love”) можно проследить один из интереснейших процессов преобразования сравнения, выраженного творительным падежом, в развёрнутую метафору:

«То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует [2, с.30].

“It snakes into your heart and, coiling up,

Its poison works with subtle skill,

Or else it coos the whole day as the dove

That pecks the breadcrumbs on your window-sill[2, с. 31].

Переводчик расширил границы семантической информации сравнения, применив развёрнутую метафору, чья экспрессивность может восприниматься выше за счёт добавления новых семантически связанных образов: “poison”, “breadcrumbs”. С другой стороны, нельзя не согласиться, что выбор стилистической трансформации оправдан, поскольку метафорическое сравнение в оригинале не обозначено союзами и формально уподобляется развёрнутой метафоре.

Таким образом, стилистические трансформации, осуществляемые наряду с лексико-грамматическими, особенно влияют на ассоциативно-образные связи в поэтическом тексте и, следовательно, на степень экспрессивности текста перевода в тех случаях, где наблюдается добавление эпитета, метонимии или метафоры. Эпитеты, введённые переводчиком в конце ассоциативно-образного блока, осуществляют оценочную функцию ярче экспрессивно-эмоциональной, служа ориентиром в отношении героини к описываемому объекту. В отношении метонимии также может применяться опущение тропа с заменой на стилистически нейтральное слово без компенсации утраченного образа, но с сохранением семантического содержания. Сравнения, выраженные в тексте оригинала через творительный падеж, трансформируются в метафору в тексте перевода через смежность их ассоциативно-образного построения – без очевидного разграничения субъекта и объекта сравнения.


Библиографический список
  1. Гончаренко С.Ф. Поэтический перевод и перевод поэзии: константы и вариативность // Журнал «Самиздат». 2012. URL:http://samlib.ru/w/wagapow_a_s/poetic-transl.shtml.
  2. Ахматова А. А. Стихотворения. М.: Радуга, 1988. 274 с.
  3. Апресян Ю.Д., Медникова Э.М. Новый большой англо-русский словарь: В 3 т. М., 2000.


Все статьи автора «Деревянко Алина Александровна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: