История храмового строительства в Санкт-Петербурге, в том числе и строительства римско-католических храмов, изучена в работах многих авторов. [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7] Мы в свою очередь поставили перед собой задачу несколько расширить представление об этапах строительства католических храмов в городе в первой половине XVIII в. Осуществить это удалось благодаря изучению и анализу недавно введенных в научный оборот источников из архива внешней политики Российской империи и делопроизводственных материалов Канцелярии Синода, [8; 9] а также зарубежной литературы.

Этапы строительства римско-католических храмов в первой половине XVIII в. условно можно разделить на четыре периода: 1705–1710 гг., 1710–1726 гг., 1726–1737 гг. и 1737–1740-е гг.

Первый начальный этап (1705–1710 гг.) характеризуется тем, что у формирующейся католической общины города еще не было церкви как таковой, а было только помещение, в котором осуществлялись публичные католические богослужения. Это помещение предоставил архитектор Доменико Трезини на территории своего двора, располагавшегося на Петербургском острове. Историк римско-католических общин Петербурга XVIII в. А.Н. Андреев справедливо заметил, что двор находился в Дворянской или Посадской слободе. [10, л. 7; 11, с. 129]

Второй этап (1710–1726 гг.) непосредственно связан со строительством первого деревянного католического храма и попытками его перестройки в камне.

В 1710 г. начал функционировать первый католический храм на Адмиралтейском острове в Греческой слободе, «от берега на второй улице позади почтового двора» [12, л.  20]. Доказательством тому служит существование метрической книги о крещениях, которая  велась в приходе с того же года. Первой записью в ней было зафиксировано крещение  сына Д. Трезини, Пьетро. Его крестным стал Петр I.[13, 2 – 2 об.]

Существуют различные точки зрения на вопрос, при каких именно условиях происходило строительство этой церкви. Распространенной точкой зрения, которой придерживаются историки Р. Ханковска и А.Н. Андреев, является следующая: участок, на котором была построена церковь, был подарен общине садовником Питером ван дер Гаром, который приобрел его за 300 рублей. Этого же мнения придерживается А.Н. Андреев. [6, c.21–22; 14, с. 63] В подтверждение данной версии существуют архивные источники. Так, в документе, хранящемся в фонде Департамента Дел Духовных Исповеданий  Российского государственного архива, говорится, что «некий иноземец и дворцовый садовник Петр ванн дер Гар отдал в дар тамо обретающимся католикам землю, купленную им за 300 рублей в Греческой слободе». [15, л. 31] Кроме того, данную версию подтверждает челобитная прихожан церкви, поданная Петру I в 1724 г., и хранящаяся в Архиве внешней политики Российской империи. В ней говорится, что бывший садовник Его Императорского Величества Питер Фан Дегар купил на свои деньги участок с постройками за 300 р., а Д. Трезини за свой счет перевез свой двор сюда, перестроил здания под церковные нужды и пристроил две «светлицы» для священников. [16, л. 7; 11, с. 129 – 130] Кроме того, существует свидетельство 1711 г., приложенное к делу о споре между францисканцами и капуцинами, в котором  говорится, что «в 1710 году на Адмиралтейской стороне от берега на второй улице позади почтового двора куплено место с деревянным строением у морского флота служителя Гаврилы Янсона ценою триста рублев». [12, л. 20] Данное свидетельство было заверено 9 мирянами, среди которых были доктор Грегуар Карбонарий, садовник Питер ван дер Гар, купцы Петр Салючи (Салюций), Джованни Занолини (Иоанн Занетий, Занетто Занолини), капитан-командор галерной эскадры Комианус, капитаны Александрий Мулан (Мулин) и Стаций, резчики Франц Людвиг Циглер и Эрхард Эгелгрэссер. [12, л. 20]

Однако помимо данной версии существует еще несколько. Одну из них предлагали капуцины, которые во время спора с францисканцами (миноритами) за право служить при петербургской католической церкви сообщали, что участок был пожертвован придворным садовником, а затем на нем был построен храм из старых хором, которые после смерти пожертвовал доктор Карбонарий. [17, с. 73] Однако известно, что доктор Грегуар Карбонарий де Брисенегга  покинул Россию в 1714 г., поэтому версию нельзя считать состоятельной. [18, p. 52] Также существуют версия, основанная на показаниях капуцина Патриция Медиоланского, данных им в 1721 г. в Канцелярии Синода о том, что община сама выкупила участок и дом, находящийся на нем, у некоего иностранца за 1000 рублей.[19, л. 13]

Наиболее правдоподобной представляется первая версия. Таким образом, можно утверждать, что участок под строительство церкви был куплен дворцовым садовником Питером ван дер Гаром служителям морского флота Гаврилы Янсона за 300 рублей. Сама церковь была деревянной и  представляла собой перестроенный под церковные нужды дом без колокольни с помещениями для священнослужителей (деревянным хосписом). [20, p. 253] А.Н. Андреев предположил , что храмовое здание имело примерно 15 м. в ширину и 25 м. в длину. [2, с. 10] Интересно сообщение францисканца о. Джакомо да Оледжио, посетившего Петербург в 1718 г., переданное им в отчете Конгрегации пропаганды веры (1719 г.).  По словам священника, Петр I на одном из богослужений в церкви спросил, почему патеры не подняли колокола на самую высокую колокольню, на что получил ответ, что это «дело рук лютеран» [21, р. 340] (т.е. на основе его слов можно предположить, что лютеранская община противилась этому).

Церковь располагалась на участке неправильной формы вблизи нынешнего Мраморного дворца, между р. Мойкой, Царицыным лугом и Немецкой улицей (Миллионной), на месте современных домов под  адресами Аптекарский переулок д. 3 и Миллионнай улица д. 6, а также на участке между ними. [2, с. 10; 12, л. 20;  22, с. 450] О церкви в 1714 г. упоминают П.Г. Брюс и находившийся в Петербурге в 1714–1719 гг. Ф.Х. Вебер. [ 23, с. 108 ] Также местоположение храма было отмечено на «Палибиной гравюре»  («План крепости, города и местоположения С.-Петербурга») 1716-1717 гг.: она обозначена литерой «W». (Приложение 1). Рядом с церковью стоял деревянный хоспис.

Людвиг Базылев в своей работе «Поляки в Петербурге» утверждает, что данный храм носил то же название, что и современная церковь на Невском проспекте, т.е. именовался храмом св. Екатерины Александрийской.  [24, с. 27] Однако представляется, что церковь была освящена в честь св. Петра, что подтверждается архивными данными. Так, в делах Канцелярии Синода хранится дело 1732 г.  «По ведению из Правительствующего Сената о сообщении их Святейшего Синода  с указов [ежели имеются] о свободном иноземцам содержании и строении по законам в России церквей или о запрещении того копии», в котором говорится, что 4 февраля 1724 г. в Канцелярию Синода поступило прошение французов, немцев и итальянцев  и отдельно прошение поляков, «обретающихся при церкви Св. Петра», об оставлении при церкви  Якова Деолегия (о. Джакомо да Оледжио). [25, л. 10]

Убранство церкви и утварь создавались руками прихожан и на их деньги. Так, итальянский купец Пьетро Салучи приобрел для священников ризы, стихари, штофные подушки под Евангелие, серебряные позолоченные сосуды для святых даров, портиры, а также украсил алтарь. Итальянский купец Джузеппе Мариотти (Иосиф Мариотт) купил книги и кухонную утварь, купцы  Джованни Занолини  и Джованни Батиста Ноли, также итальянцы, приобрели приобрели подсвечники, оловянные сосуды, траурные покровы и Вестри выполнили подсвечники, оловянные сосуды, траурные покровы и три ризы к алтарю. Также польский мастер Эстман изготовил серебряные сосуды и две чаши с подносами и т.д. [10, л. 7 – 8; 11, с. 133; 35, с. 80]

В конце 1710-х гг. начались работы по постройке новой церкви. Ганноверский резидент Ф.Х. Вебер отмечал в 1717 г., что деревянную церковь перестраивали в камне. [23, с. 108] Архитектор Н. Микетти в своих донесениях префекту Конгрегации пропаганды веры кардиналу Джузеппе Сакрипанти просит конгрегацию оказать материальную помощь в строительстве храма. В результате 29 августа 1718 г. на эти цели было выделено 600 экю. Также поступила рекомендация, что церковь должна быть максимально простой, так как роскошь и поверхностная пышность не «идет» к христианской простоте,  а также потому, что иначе это выльется в дополнительные расходы для прихожан. При этом новая церковь должна быть весьма вместительной. [18, p. 55]

22 августа 1720 г. Полицмейстерская канцелярия отвела капуцинам о. Апполинарию и о. Петру Хризологу с прихожанами место под новый храм. Архитектору Николаю Гербелю было поручено определить место и размер участка под строительство. [26, л. 1; 27, с. 40] 9 сентября 1720 г. архитектор подал в Полицмейстерскую канцелярию информациюо том, что католической общине выделяется пустующее место на Адмиралтейском острове по берегу р. Мьи (р. Мойка) в Большой морской слободе [26, л. 1  - 1 об.]: «…от Хвостова мосту до двора подьячего Ивана Калугина возмерено, в котором длину от свай до улицы тридцать девять сажень поперешнику. Подле свай от Хвостова мосту до вышеупомянутого двора  девятнадцать сажен три фута в другом конце шестнадцать сажень».[26, л.1] 11 сентября 1720 г. вице-адмирал М. Змаевич подал прошение о разрешении построить на этом месте две избы для «надзирания» за материалами, что и было позволено сделать. [26, л. 1  - 1 об.]

Однако письма в Конгрегацию пропаганды веры, приходившие из Петербурга от священников и прихожан, явствуют о безразличии петербургских католиков к строительству новой каменной церкви. [20, p. 353] Возможно, причина этого заключалась в том, что возведение каменного храма требовало больших финансовых вложений, а прихожане не готовы были их осуществлять. В это время община была крайне недовольна тем, что ей необходимо было кормить большое количество священников, оказавшихся в городе. [20, p. 352; 30, s. 334] Тем не менее, в 1723 г. строительство все-таки началось. В донесении вышеупомянутых капуцинов от 19 декабря 1723 г. говорится, что напротив участка поставлен каменный мост, который «стал ценою в четыреста рублев», и что они желают начать строительство каменного храма. Для этого они просят переправить на новое место построенный деревянный храм по берегу р. Мьи, так как на возведение каменной церкви у них материалов нет. Также просят разрешить им огородить место для подготовки этих материалов. [26, л. 1 об.] По-видимому, под деревянной церковью подразумевались построенные по прошению М. Змаевича деревянные избы, в которых патеры в начале 1720-х гг.  проводили богослужения. [26, л. 1 об.; 27, с. 40] По указу Петра Iот 24 декабря 1723 г., им было позволено переправить данные избы на новое место и было велено построить каменную церковь в три или четыре года. [26, л. 2] В 1724г. на  строительство каменного храма было потрачено 700 рублей, [ 8, с. 138; 26, л. 1 – 2; 28, л. 3 – 3 об.; 29, p.149] и, видимо, часть работ уже были проведена, так как в этом же году о. Апполинарий и о. Петр Хризолог явились в Канцелярию Синода и попросили, чтобы им позволили взять колокола и отправлять службу «вместо той ветхой кирхи по именному Его Императорского Величества указу в застроенной кирхе». [12, л. 42 об. – 43 об.; 31, л. 5 – 5 об.] Кроме того, в благодарность за данное Петром I позволение построить церковь, о. Апполинарий фон Вебер установил над входом в будущую церковь «орла Его Величества Императора Всероссийского». [20, p. 374] По всей видимости, строительство этой церкви прекратили либо после высылки капуцинов из Петербурга в 1724 г., либо уже после смерти Петра I. На плане города 1725 г. А.Л. Майера и его переиздании, осуществленном Н. Цыловым (католическая церковь обозначена цифрой «5») (Приложение 2), обозначен только один католический храм, расположенный на старом месте в Греческой слободе.

С конца 1710-х гг. в городе действовала часовня на Французской улице Васильевского острова. Об её существовании сообщает в 1719 г. о. Джакомо да Оледжио в своем донесении в Миссионерскую коллегию. [20, p. 230] Также о её функционировании в 1720 г.  упоминается в «Деле о замещении при петербургской латинской церкви патеров капуцинов францисканцами» (1723 г.). [12, л. 13 – 13 об.] Вероятно, часовня была построена для нужд французских мастеров, поселившихся на Васильевском острове. К моменту прибытия в город францисканцев и капуцинов в 1720 г. в этой часовне проводил службу францисканец о. Петр Кайо (Келио). [30, s. 331]  Представляется, что она просуществовала до второй половины 1720-х гг. После указа Петра I, запрещавшего петербургским католикам иметь более одного храма, французы стали  посещать общую церковь в Греческой слободе. [12, л. 66] Так, уже в 1725 г. они обращаются в Канцелярию Синода с просьбой допустить их патера для службы в данной церкви. [12, л. 66 – 66 об.]

Таким образом, в первой половине 20-х гг. XVIII в. существовало как минимум три сооружения, в которых проводились публичные католические богослужения: церковь св. Петра в Греческой слободе, французская часовня на Васильевском острове и избы в Большой Морской слободе на р. Мье, используемые в качестве капеллы. Кроме того, в частных домах М. Змаевича, К.Б. Растрелли, Н. Пино богослужения проводили францисканские священники о. Микельанджело да Вестинье,  о.  Петр Кайо и о. Бонавентура Шульц соответственно. [8, с. 140; 19, л. 13 об.; 30, s. 335]

Третий этап католического храмового строительства (1726 г.–1737 гг.) связан с возведением церкви Св. Екатерины Александрийской в Греческой слободе. Новая деревянная церковь была возведена уже после смерти Петра I на старом месте. [30, s. 345]  О том, что церковь перестраивалась в дереве, сообщается в «Диариуше пути из Вильно в Петербург и пребывания в нем его светлейшей милости господина Сапеги, старосты Бобруйского, а теперь фельдмаршала Российский войск», где говорится, что 27 марта 1726 г. Я.К. Сапега присутствовал на торжественных похоронах адмирала-католика, «а поскольку католический костел ещё не достроен, его сейчас как раз возводят из дерева, то тело положили в церкви Св. Александра».  [23, с. 205] Кроме того, о. Микеланджело да Вестинье в своем отчете в Конгрегацию пропаганды веры в октябре 1729 г. сообщал, что храм, «хотя и был  возведен из дерева, но был хорошо спроектирован и симметричен». [30, s. 346] Церковь была освящена в день Святой Троицы и названа в честь императрицы (Церковь св. Екатерины Александрийской). Барельеф на алтаре представлял собой символическое изображение св. Екатерины Александрийской. Для украшения алтаря Екатерина I пожертвовала шелк и серебро. [30, s. 346; 32] Храм был построен исключительно силами общины, и, по сообщению о. Джакомо, сумма расходов составила 1300 скудо. [30, s. 346]

Согласно Ю. Райнхольду, церковь была 196 футов (59,7 м)  длиной и 48 футов (14,6 м) шириной, с башней и четырьмя колоколами, то есть имела колокольню. [30, s. 346] Эстетическую ценность храма отмечал французский путешественник Обри де ла Мотре, прибывший в Петербург в конце сентября 1726 г.: «Вокруг этой маленькой гавани стоит несколько хороших домов, это здания другого типа, но по большей части деревянные. Среди них – община и церковь иезуитов; церковь довольно изящно и красиво декорирована». [23, с. 222] (Путешественник ошибочно называет церковь, построенную  при францисканцах, иезуитской).    Церковь должна были заменить каменной в течение шести лет, и она должна была находиться на месте, определенном Петром I, т.е. в Большой Морской слободе. Однако из проекта строительства каменной церкви в очередной раз ничего  не вышло, кроме закладки первого камня в 1726 г. [30, s. 346] В 1733 г. Ф. Дэшвуд при описании Адмиралтейского острова упоминал только о храме св. Екатерины в Греческой слободе. [33, с. 165]

О том, что колокольня у храма все-таки была и католики использовали её по назначению, сообщает П. фон Хафен, оказавшийся в Петербурге в 1736 г. В своем «Путешествии в Россию» он сообщает, что петербургским католикам разрешено употреблять колокола, и они «полностью используют свое право звонить в колокола, в чем я с досадой почти постоянно убеждался, потому что жил той зимой бок о бок с католической церковью». [34, с. 41]

А.Н. Андреев предположил, что до своей гибели в пожаре 1737 г.  церковь перестраивалась и, возможно, это было сделано архитектором Пьетро Антонио Трезини 1733 г., так как согласно, составленным после пожара, отчетам Полицмейстерской канцелярии  она имела в ширину 23, 47 м., в длину 41, 96 м. [2, с. 11 – 12]

В свою очередь,  в литературе утвердилось ошибочное мнение о том, что гравюра, выполненная Никитой Федоровичем Челнаковым в 1770-е гг. с неизвестного иконографического источника для «Исторического, географического и топографического Описания Санкт-Петербурга: От начала заведения его, с 1703 по 1751 год» А.И. Богданова является изображением церкви в Греческой слободе. [35, с. 80;  6,  27 – 28]Заметим, что и автор статьи  до недавнего времени придерживался этой точки зрения.[1, c. 330 – 331]  Однако при более внимательном изучении сообщения А.И. Богданова, становится очевидным, что в тексте говорится о каменной церкви на Невском проспекте, построенной взамен сгоревшей в Греческой слободе: «Кирка каменная католицкая построена на большой перспекшивой.  Сия кирка прежде пожару стояла в Греческое, то есть: в Немецкой улице, позади Милионнной улицы близь главной аптеки, но оная в пожаре сгорела 1735 году.» [22, с. 450] Кроме того, гравюра не соответствует представленному нами выше описанию церкви. На гравюре Н.Ф. Челнакова изображен фасад здания. По его центру находится  дверь с идущими к ней четырьмя ступенями. Окна на нем располагаются на двух уровнях: на нижнем уровне по два окна справа и лева от входа и пять окон меньшего размера на верхнем уровне. Здание имело трехгранную   апсиду и купол с фонарем, завершающийся  луковичной главкой и крестом. [22, с. LXVII]

После окончания строительства  церкви, миссионерами на собственные средства была предпринята постройка каменного хосписа. Впервые упоминание о данном предприятии мы узнаем в письме  о. Джакомо да Оледжио Конгрегации в августе 1728 г.  По его словам префекта он предпринял данное строительство для защиты миссионеров от огня, наводнений, суровых холодов и прочих опасностей, которые могут подстерегать их в городе. [30, s. 347; 32] Согласно отчету нового префекта о. Микеланджело да Вестинье опасность реально существовала: он описал случай,  когда в 1728 г о. Джакомо спасся от смерти во время наводнения только благодаря тому, что ему удалось сорвать прутья на окнах старого хосписа. [30, s. 347] Еще одним недостатком старого хосписа являлось его теснота: всего четыре полноценных комнаты и маленькая пятая, в которой можно спать только в углу. [30, s. 347]

Когда в 1729 г. в Санкт-Петербург прибыл в к о. Микеланджело да Вестинье, новый хоспис был почти готов. В своей ревизии, составленной в октябре 1729 г., он описывал хоспис: он находился на возвышении в некотором отдалении от церкви; на его верхнем этаже находилось двенадцать комнат, а также был ряд помещений на первом этаже; по стилю походил на обычный городской дом, чтобы в случае отбытия миссионеров из города, его можно было бы продать. На строительство и отделку хосписа было потрачено 1800 скудо. [30, s. 347] В 1737 г. Он представлял собой здание, которое на разных своих концах имел 15, 65 м. и 21,37 м. в ширину, а длину – 47,65 м. [2, с. 11]

А.И. Богданов в труде сообщает, что римско-католическая церковь сгорела в 1735 г. [22, c. 450] А.Н. Андреев предположил, что, благодаря пожертвованию Анной Иоанновной некоторой суммы денег, храм быстро отстроили, но он сгорел вновь в пожаре 24 июня 1737 г., и после указа Анны Иоанновны  его было велено построить из камня на Невском проспекте. [8, с. 141 – 142; 14,  с. 202] Однако в источниках или литературе упоминается только два крупных пожара, произошедших на Адмиралтейской стороне, а именно пожар 11 августа 1736 г. и пожар 24 июня 1737 г. [36, с. 30] Пожар 1736 г. уничтожил около 100 домов на пространстве между Почтамтом, р. Мойкой и Невским проспектом. [33, с. 315 - 316] На следующий год почти полностью была уничтожена Греческая слобода: «…теперешняя Дворцовая набережная от Мраморного дворца до Мошкова переулка и большая часть Миллионной улицы, от Аптекарского переулка до Мойки, насквозь, и дальше проезда на Конюшенный мост – представляли груду развалин». [37, с. 324] Р. Ханковска то же подвергает сомнению версию о гибели храма в 1735 г. и его быстром восстановлении. Она также приводит текст документа из собрания А.А. Титова, однако обращает внимание на то, что в нем нет ссылок на источники, которыми пользовался его автор. [6, с. 28] В свою очередь, в работе Ю. Райнхольда, основанной на анализе переписки петербургских миссионеров и мирян с Конгрегацией пропаганды веры, сообщается лишь о пожаре 1737 г., который настиг церковь в ночь с 24 на 25 июня: «4 июля 1737 г. около полуночи возле католической церкви и хосписа в Петербурге вспыхнул страшнейший пожар: деревянная церковь буквально за считанные минуты была поглощена огнем, каменный приют выгорел полностью. У священников не было времени для того, чтобы вынести ценную церковную утварь, так как они почти сразу оказались в тисках пламени, «раздетые и даже не в своем платье» <…> За четыре часа пожар уничтожил целый квартал города…».  [30, s. 389] (Историк использует «новый стиль» летоисчисления)

После пожара священники вынуждены были переехать жить в частный дом придворного ювелира Венедикта Граверо, который располагался на Большой Морской улице (Адрес: Большая Морская д. 36). [38, с. 129] Здесь священникам удалось устроить маленькую временную капеллу. [30, s. 389; 39, с. 54 – 55]

Последний, четвертый этап (1737–1740-е гг.) повествует о попытках священнослужителей и прихожан возвести новый каменный храм на Невском проспекте.

По подсчетам перфекта петербургской римско-католической миссии о. Карло да Лука, на восстановление каменного приюта необходимо было 4000 – 5000 рублей, а на постройку каменного храма – по самой робкой оценке – 15000 – 16000 тысяч  скудо. [30, s. 389;] Однако храм не был построен на прежнем месте, и после прошения католической общины именным указом Анны Иоанновны от 14 сентября 1738 г. под его строительство было выделено место на Невском проспекте. [36, с. 612] Церковь следовало возводить в глубине двора, причем без колокольни. [6, с. 31] Вскоре на новое место были перевезены камни от снесенного старого приюта, а само место было обнесено забором. На это было потрачено в общей сложности 310 рублей. [30, s. 390]

О. Капистран Кляйн и о. Теописте Хаушке были направлены в Польшу и Германию для сбора средств на строительство храма. В результате удалось собрать пожертвования в Польше на сумму в 250 рублей, а также получить 150 рублей из Германии, однако эти суммы были незначительны по сравнению с планируемыми затратами. [6, с. 34; 30, s. 390] Тем не менее, материалы закупались, и к 1739 г. приступили к строительству. [30, s. 390 –  391]

В литературе развернулась дискуссия относительно факта существования каменной капеллы Благовещения Богоматери в период строительства католического храма на Невском проспекте.  Польский исследователь Э. Ключевский считает, что на отведенном месте, на Невском проспекте, достаточно быстро был построена небольшая временная каменная церковь. [40, s. 133] Р. Ханковска  подвергает этот факт сомнению: она допускает, что, возможно, литургия проходила в каком-то помещении, но не в храме. [6, с. 34 ] А.Н. Андреев, ссылаясь на  труд  И.Г. Георги, в котором говорится о постройке каменной церкви, [41, с. 280] считает, что капелла существовала, устойчиво именовалась церковью и в середине века служила в качестве топографического ориентира. [8, с. 142] Нам в свою очередь представляется, что в следует говорить о существовании в 1740-е гг. капеллы внутри католического хосписа.

Каменный хоспис был построен на участке приблизительно в 1740 г. В нем  была большая комната, которая использовалась в качестве временной капеллы и была освящена в честь Пресвятой Богородицы. В этом же году префект о. Карло приступил к подготовке строительства нового храма. [30, s. 391] В первую очередь он пытался решить проблему отсутствия средств на возведение церкви: пожертвования собирали как в России, так и за границей. Ю. Райнхольд, ссылаясь на запрос о. Карло к папе римскому Бенедикту XIV о выделении денег на возведение новой церкви в Петербурге, сообщает, что Анна Иоанновна пожертвовала на это 500 скудо и пообещала пожертвовать такую же сумму, если Рим примет в этом предприятии активное участие. Кроме того, префект сообщал папе, что лютеране в Германии сделали вклад в размере 5000 талеров. Однако из Рима поступил отрицательный ответ, и о. Карло пришлось отказаться от идеи строительства нового храма. [30, s. 391] Вместо него он строит несколько домов, чтобы со временем, сдавая их в аренду, можно было бы накопить денег и на постройку церкви. [6, с. 34 – 35; 30, s. 392] Согласно проведенной о. Джироламо да Доло (префект с 1761 г.) инвентаризации, к 1761 г.  было построено четыре больших и два маленьких дома из камня с конюшнями, которые приносили ежегодный доход в 2500 рублей. [30, s. 392]

Смеем предположить, что отображенное на гравюре Н.Ф. Челнакова и указанное в «Описании..» А.И. Богданова здание, называемое последним каменной католической церковью на Невском проспекте, является хосписом со встроенной капеллой, либо временным каменным католическим храмом. Соответственно, если считать здание хосписом, то  окна верхнего уровня можно трактовать как окна келий, расположенных на втором этаже здания, в котором первый этаж мог использоваться для отправления служб.  Если же это временная каменная церковь, то окна верхнего уровня можно рассматривать, как предположил А.Н. Андреев, в качестве окон верхнего яруса (галереи). [2, c. 11] . В свою очередь, в подтверждение первой версии говорит  тот факт, что в 1765 г. нунций  в Варшаве Антонио Эугенио Висконти в своем сообщении  в Конгрегацию пропаганды веры сообщает, что до  начала 1760-х гг. католические богослужения  проводились в небольшой часовне внутри каменного хосписа. [42, s. 143] Однако до обнаружения иконографического источника или других документальных доказательств вопрос остается открытым.

В 40-е гг. XVIII в. над проектом новой католической церкви работал архитектор Пьетро Антонио Трезини. В 1746 г. его проект церкви был утвержден Сенатом. [3, с. 149; 6, с.  32] Р. Хаковска ошибочно атрибутировала опубликованные историком архитектуры И.Э. Грабарем два проекта «для неизвестной церкви, с прилегающими к ней жилыми корпусами» работы П.А. Трезини [4, с. 232] как проекты католического храма на Невском проспекте, хотя она и отмечает, что их довольно трудно соотнести с существующей церковью. [6, с. 34] Данная точка зрения была опровергнута еще в середине XX в. историками архитектуры. [3, с. 149]

История постройки ныне существующей церкви на Невском проспекте берет начало с еще одного проекта П.А. Трезини. Согласно этому проекту, храм должен был располагаться с отступом от красной линии Невского проспекта. Сама церковь выполнена в форме греческого креста, к которому через арочные проемы примыкают боковые одноэтажные корпуса. Большой купол церкви разделен на части, каждая из которых имеет окно-люкарн.  [6, с. 34] В 1750 г. с целью сбора средств на строительство храма была издана гравюра этого проекта тиражом 24 экземпляра. Однако в 1751 г. архитектор  уехал в Италию, и строительные работы были прекращены. [6, с. 34 – 35]

Строительство католических храмов в Санкт-Петербурге в первой половине XVIII в. имеет богатую историю. В это время создавались различные проекты церквей, некоторые из которых претворялись в жизнь. Скорость возведения храмов и их архитектурные решения по большей части зависели от нескольких факторов: распоряжений российского правительства, требований Конгрегации пропаганды веры, финансового положения миссии и общины в целом, а также непосредственного активного участия самих прихожан. При этом если в первые два периода определяющим фактором было участие прихожан церкви (в первую очередь, Д. Трезини), то в два последующих – распоряжения российского правительства и финансовое положение миссии.

1. Самыловская Е.А. К вопросу об истории строительства римско-католических храмов Санкт-Петербурга в первой половине XVIII века // Труды Государственного Эрмитажа: [Т.] 73: Петровское время в лицах – 2014 : К 300 – летию победы при Гангуте (1714-2014): материалы научной конференции / Государственный Эрмитаж. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2014. C. 326 – 335.
2.  Андреев А.Н. К вопросу о строительстве и местоположении католического храма Греческой слободы в Петербурге // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки.  Челябинск, 2015.   Т.15.  Вып. 2. С. 6 – 16;
3. Вздорнов Г.И. Архитектор Пьетро Антонио Трезини и его постройки // Русское искусство XVIII века: Материалы и исследования / Под ред. Т.В. Алексеевой. М., 1968. С. 139–156;
4. Грабарь И.Э. История русского искусства /Игорь Грабарь; В обраб. отд. частей изд. приняли участие: Алекс. Бенуа, И.Я. Билибин, Ап. М. Васнецов [и др.]. Т. 1-6. М., 1910-1913.  Т. 3. Петербургская архитектура в XVIII и XIX веке. 584 с.
5. Грабарь И.Э. Петербургская архитектура в XVIII и XIX веках / Игорь Грабарь. СПб.: Санкт-Петербург оркестр, 1995. 592 с.
6. Ханковска Р. Храм Святой Екатерины в Санкт-Петербурге /Ромуальда Ханковска; [Пер.: Ромуальда Ханковска, Станислав Карпенок]. СПб.: Чистый лист, 2001. 237 с.
7. Шульц С.С. Храмы Санкт-Петербурга: История и современность Справ /С. Шульц мл.; Под науч. ред. М.В. Шкаровского.  СПб.: Глагол, 1994. 320 с.
8.  Андреев А.Н.  Западно-христианские вероисповедания и общество в России в XVIII в. дис. на соиск. учен. степ. д-ра ист. наук. В 2-х Т. Челябинск, 2011.
9.  Андреев А.Н.  Источники для изучения деятельности римско-католических общин Петербурга в XVIII столетии // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 12. Вып. 55 (История). С. 74–82.
10. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 10. Оп. 10/1 (1724 г.) Д. 2.
11. Андреев А.Н. Доминико Трезини – староста римско-католического прихода в Санкт-Петербурге // Российская история. 2014.  №4. С. 126 – 138.
12. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 4. Д. 540.
13. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб.). Ф. 347. Оп.1. Д. 31.
14. Андреев А.Н. Католицизм и общество в России XVIII в. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. 393 с.
15. РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 1032.
16. АВПРИ. Ф. 10. Оп. 10/1 (1720г.) Д. 4.
17.  Кузнецов Н.Д. Управление делами иностранных исповеданий в России в его историческом развитии.// Временник демидовского юридического лицея. Ярославль, 1898. Кн. 75. С. 65 – 104.
18. D’ Haarlem Z., O.F.M. Cap. L’ expedition des Capucins en Russie // Collectanea Franciscana: Periodicum Cura Instituti Hisotrici Ordinis Fratrum Minorum Capuccinorum Editum. Vol. XII (1942). Rome, 1942. Pp. 41 – 65.
19. РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д.  286.
20. D’ Haarlem Z., O.F.M. Cap.  Les Capucins a Saint-Petersbourg (1720-1725) // Collectanea Franciscana: Periodicum Cura Instituti Hisotrici Ordinis Fratrum Minorum Capuccinorum Editum. Vol. XII (1942). Rome, 1942. Pp. 210 – 376.
21. Turgenev A.J. Monumenta Historica Russiae, ex antiquis exterarum gentium archivis et bibliothecis deprompta. Petropoli, 1841-1842. Vol. 2. (1842)
22.  Богданов А.И. Историческое, географическое и топографическое Описание Санктпетербурга,. От начала заведения его, с 1703 по 1751 год /Сочиненное г. Богдановым, со многими изображениями перьвых зданий;; А ныне дополненное и изданное надворным советником, правящим должность директора над Новоросссийскими училищами, Вольнаго Российскаго собрания, при Имп. Московском университете и Санктпетербургскаго Вольнаго экономическаго общества членом Васильем Рубаном. 1-е изд. СПб. : Тип. Воен. коллегии, 1779.  528с.
23. Беспятых Ю.Н.  Петербург Петра I в иностранных описаниях. Введение. Тексты. Комментарии.  Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1991. 278 с.
24.  Базылев Л.Поляки в Петербурге / Людвиг Базылев; Пер. с пол. Ю.Н. Беспятых. СПбю: Блиц, 2003.  447 c.
25. РГИА. Ф. 796. Оп. 13. Д. 260.
26. АВПРИ. Ф. 10/1 (1724 г.) Д. 4.
27. Андросов С.O.  Архитектор Никола Микетти и другие католики в Петербурге (1721-1723)  // «Петровское время в лицах-2011». Труды Эрмитажа..LV11. Материалы научной конференции. СПб., 2011. С. 34 – 43.
28. АВПРИ Ф. 10/1 (1724 г.) Д. 5.
29. Bois J. L’eglise Sainte-Catherine a Petersbourg // Echos d’Orient. Revue bimestrielle de theologie, de droit canonique, de liturgie, d’archeologie, d’histoire et de geographie orientales. T. X. Paris, 1907. P.  145 – 151.
30.  Reinhold J., OFM. Die St.Petersburg Missionprafektur der Reformaten in 18 Jahrhundert (Fortsetzung) // Archivum Franciscanum Historicum.   Vol. 54. Rome, 1961. S. 329 – 402.
31. РГИА.  Ф. 796. Оп. 5. Д. 163.
32. Фатеев. М. М. Участие светской власти в разрешении конфликтов в петербургской католической общине в XVIII веке / Приход святой Екатерины римско-католической церкви в Санкт-Петербурге. [Электронный ресурс] URL: http://www.catherine.spb.ru/page.phtml?query=mfateev (Дата обращения: 02.05.2009)
33. Беспятых Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях.   Введение. Тексты. Комментарии / Рос. акад. наук. Ин-т рос. истории. С.-Петерб. фил.. СПб. : Рус.-балт. информ. центр “БЛИЦ”, 1997. 492 с.
34. Хавен П. фон Путешествие в Россию /Педер фон Хавен; пер. с дат., вступ., биография П. Хавена, примеч., коммент. и имен. указ. д.ист.н. В.Е. Возгрина. – Санкт-Петербург : Всемирное Слово, 2007. 527 с.
35. Андреев А.Н. Римские католики в Петербурге при Петре Великом и их участие в общественной жизни России // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Социально-гуманитарные науки». 2013. Т. 13. № 2. С. 77–83.
36. ПЗС Российской империи. Т. 10.
37. Петров П.Н. История Санкт-Петербурга с основания города. СПб.: Типография Глазунова, 1884. 1124 с.
38. Бройтман Л.И., Краснова Е.И. Большая Морская улица. СПб.: Из-во «Папирус». 1997. 224 с.
39.  Записки придворного брильянтщика Иеремии Позье о пребывании его в России (с 1729 по 1764 гг.) // Русская старина. 1870. Т. 1. С. 41 – 128.
40. Kluczewski E. Parafia i kosciol sw. Katarzyny w Peterburgu // “Charitas”: ksiesa zbiorowa wydana na rzecz rzymskokatolickiego Towarzystwa Dobroszynnosci przy kosciele sw. Katarzyny w Peterburgu. SРb., 1894.
41. Георги И.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятстностей в окрестностях оного. СПб, 1794. Т. 1.
42. Reinhold J., OFM. Die St.Petersburg Missionprafektur der Reformaten in 18 Jahrhundert (Schluß) // Archivum Franciscanum Historicum. Vol. 56. Rome, 1963. S. 91 – 156.

Все статьи автора «Самыловская Екатерина Анатольевна»