Диссидентство не было многочисленным. Л.М. Алексеева, считая участником движения каждого, кто хотя бы однажды открыто выступил против какого-либо аспекта официальной идеологии или каких-то действий властей, определяет численность следующими цифрами: католики – 148 тыс., униаты – 2 тыс., баптисты – 70 тыс., пятидесятники – 30 тыс., адвентисты – 40 тыс. Всего религиозная оппозиция включала в себя около 290 тыс. человек. Национальная оппозиция имела следующую структуру: крымские татары – 130 тыс., литовское национальное движение – 20 тыс., эстонское, грузинское, украинское  движения – по 10 тыс., месхи – 7 тыс., т.е. всего – 187 тыс. человек. Общая численность, исходя из этих данных, – 500 тыс. [1, с. 13-53].

Авторы словаря «Политология» определяют численность диссидентов в 2 тысячи человек [2, с. 103].

По сводкам Комитета госбезопасности за период с 1968 по 1972 г. было обнаружено 3096 группировок «националистической, ревизионистской и иной  антисоветской направленности» и «профилактировано» 13602 человека [3, с. 393]. В аннотированном каталоге «58¹⁰. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде» приводятся сведения о 4855  оппозиционерах, т.е. приблизительно о 60% осужденных по «политическим» статьям в 1957-1985 гг. [4, с. 6].

В.К. Буковский приводит следующие цифры: за 24 года действия статей УК СССР 70 и 190-1 за антисоветскую агитацию и пропаганду было возбуждено 3600 уголовных дел, большая часть, из которых пришлась на долю инакомыслящих. Он считает, что на весь СССР диссидентов было не более десяти тысяч человек [5, с. 7]. 

Исследователь А.В. Савельев указывает, что в период с 1956 по 1975 г. было осуждено около 700 человек по политическим мотивам [6, с. 110].       

Ф.В. Кондратьев, профессор Института им. В.П. Сербского, приводит следующие данные: за 25 лет через Институт прошли 370 человек по политическим делам [7, с. 25].

Однозначно можно сказать лишь следующее: диссидентское движение не было многочисленным и не могло  им быть, поскольку, с одной стороны, слишком  уж опасным являлось это занятие; с другой же, оппозиция как феномен представляет собой «выступление против мнения большинства» [2, с. 230], именно большинства, иначе это  явление другого порядка.

Безусловно, цифры о количественном составе диссидентства не столь внушительны, однако значение явления не всегда поддается точному измерению. Единственное, что хотелось бы отметить, что, какова ни была численность диссидентов, «массовые проявления инакомыслия были обусловлены не деятельностью какой-либо диссидентской организации, а стихийным недовольством» [6, с. 111].

Анализ национального состава узников совести в СССР приводит к любопытным «открытиям». Логично было бы ожидать, что среди заключенных пермских и мордовских лагерей доля представителей той или иной национальности будет примерно соответствовать ее удельному весу в населении СССР. На самом деле картина была совершенно иная.

В последние 10-15 лет существования коммунистического режима большинство политзаключенных составляли, по подсчетам Л.М. Алексеевой, украинцы. В «Истории инакомыслия в СССР» она указывает, что «к концу 1976 г. в лагере особого режима из 20 политзаключенных 13 были украинцы» [8, с. 27]. Второй крупнейшей национальной группой были евреи, также давшие «несоразмерно» высокий процент диссидентов. Такая ситуация не могла не привести к сотрудничеству двух национальных движений – украинского и еврейского, хотя бы на личностном уровне. Известны многочисленные примеры взаимопомощи диссидентов украинцев и евреев: когда еврей-врач жестоко страдал за проведенную им независимую психиатрическую экспертизу бывшего генерала-украинца, объявленного властями душевнобольным, или когда заключенный-украинец воевал с администрацией лагеря за право своего сокамерника, верующего еврея, исполнять религиозные обряды. Такое сотрудничество было тем более трогательным, если учесть, что исторически между украинским и еврейским народами складывались далеко не простые отношения.

В свою очередь, исследование каталога материалов Прокуратуры СССР, сохранившихся в ГА РФ, показывает, что львиную долю проходивших по «политическим» делам с 1953 г. по 1991 г., составляли, во-первых, русские (от 30% до 50% в различные годы) [9], затем – украинцы [10], евреи, прибалты, белорусы и т.д. Среди осужденных встречались и представители весьма «экзотических» народностей – ассирийцы, афганцы, гагаузы, греки,  карелы, цыгане и пр. [4].

Весьма интересные данные приводит К.А. Любарский об удельном весе (Удельный вес – численность политзаключенных, участников данного национального движения, разделенная на общую численность этой национальности. Использованы статистические данные Всесоюзной переписи 1979 г. о численности различных национальностей) [11, с. 49] политических заключенных на начало 1982 г. Удельный вес политзаключенных эстонского национального движения составлял  коэффициент 33,3 [12]; литовского – 14,4; еврейского – 11,6; латышского – 11,1; немецкого – 7,2; крымско-татарского – 4,1; армянского – 3,1 [13]; украинского – 2,5; грузинского – 1,7; русского – 0,2 и т.д.

География оппозиционного движения была достаточно обширной. Естественно, национальные движения концентрировались собственно в республиках или местах скопления меньшинств. Представители гражданского и эстетического направлений группировались в основном в столицах – Москве и Ленинграде, что вполне закономерно. Они являлись центрами информации, сюда приезжали многочисленные делегации со всех концов земного шара и т.д.

А. Гидони писал: «…А города эти «открытые», так что иностранные журналисты здесь толкаются, и поневоле они поедут за «информацией» не в какую-нибудь Вологду или Пермь, а, конечно же, на улицу Горького или на Невский.  А там уж дело работников КГБ, чтобы в руки корреспондентов попала именно та информация,  которую  все  равно  не удержать в секрете, и не попало бы  иной,  которую спрятать  можно  и  должно.   Да   и  круг лиц, уютно локализованный «столичным» кругом, не будет расширяться, и захватывать провинции» [14, с. 105-106]. Единичные же случаи диссидентства фиксировались в самых различных населенных пунктах – от Абакана до Янгиюля.

Итак, диссидентское движение не являлось  многочисленным: по разным данным, от 2 тысяч человек до 500 тысяч. Конечно, для многомиллионного населения СССР показатели не самые высокие, но в противном случае надо было оперировать другими понятиями – нонконформисты, недовольные.

В движении не соблюдался принцип прямой пропорциональности численности нации, т.е. чем многочисленнее нация, тем больше оппозиционеров она порождает. По абсолютным показателям в движении инакомыслящих преобладали русские, украинцы и евреи.

Очагами протеста являлись, в первую очередь, обе столицы СССР, а также, можно предположить, города, где наблюдалась концентрация интеллигенции – научные академические городки, большое число вузов и т.д.

1. Алексеева Л.М. Инакомыслие в СССР. Опыт статистического анализа //СССР: Внутренние противоречия. Нью-Йорк, 1983. № 8.
2. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993.
3. История России // Данилов А.А. (рук. автор. колл.). М., 1995.
4. 58¹⁰. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953-1991. М., 1999.
5. Буковский В.К. Я вдруг расцвел в удивительно сжатые сроки… // Независимая газета. 1992. 31 января.
6. Савельев А.В. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950-х – 1970-х годов // Вопросы истории. 1998. № 3.
7. Каган В.Е. Очерки по гуманистической психиатрии // Психологическая газета. 1999. № 7/46.
8. Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс – Москва, 1992.
9. Гарькин И.Н., Королева Л.А. Русское национальное движение в СССР (1960-1980 гг.) // История и археология. – Июнь 2014. – № 6 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/06/1065 (дата обращения: 04.06.2014).
10. Мебадури С.З., Королева Л.А., Молькин А.Н. Украинское национальное движение в СССР (1950-1980-е гг.) // История и археология. – Май 2014. – № 5 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/05/973 (дата обращения: 30.04.2014).
11. Любарский К.А. О структуре политических репрессий в СССР // Форум. Мюнхен, 1982. № 1.
12. Королева Л.А., Королев А.А., Молькин А.Н. Советское оппозиционное движение в Прибалтике. 1950-1980-е гг. // История и археология. – Апрель 2014. – № 4 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/04/956 (дата обращения: 03.04.2014).
13. Королева Л.А., Молькин А.Н. Армянское национальное движение в СССР (1950-1980 гг.) // История и археология. – Июнь 2014. – № 6 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/06/1062 (дата обращения: 02.06.2014).
14. Гидони А. Солнце идет с Запада. Торонто, 1980.

Все статьи автора «Королева Лариса Александровна»