Римскую историю с позиции и точки зрения культурного влияния упрощенно можно разделить на два большие периода, – до и после обретения влияния греческой культуры, то есть, с конца II века до нашей эры. В отличие от Греции, целостно рассматривавшей человека с точки зрения реализации задач его универсального и гармоничного развития, Рим замещал идею совершенствования человека социальными задачами и планами по поддержанию и обеспечению системы власти, социальных отношений. Эта задача, в принципе, уже вовсе не предполагала факт существования и присутствия общего концепта в лице отношения человека с миром, заменяя его частными, конкретными задачами сугубо социального характера. [3]
Об отсутствии концептуально-философского подхода дедуктивного характера и плана в Риме характерно говорит специфика самой латинской, древнеримской философии, не обладавшей построениями и концептами онтологического плана и не создавшей системы. Это характерно отражает саму суть мировоззрения самих древних римлян, придававших философии не общее мировоззренческое, а, скорее, прикладное, частное значение. Универсальный взгляд на мир явно не вписывался и не соответствовал жизненным, социальным целям древних римлян. Именно в Риме, в рамках социума в целом, отношение «человек и мир» впервые переходит в отношение, или систему «человек и социум», построенную на основе социальных связей.
Риму не была нужна фундаментальная наука, требовалась лишь только прикладная. И, естественно, совсем не требовалась философия. Хотя в Древней Греции, естественно, была высокая наука, но самим римлянам она казалась в высшей мере непрактичной и даже ненужной. В этом плане, нам вполне достаточно было бы вспомнить самого Катона Старшего, как ярого противника влияния со стороны образования и культуры Греции. Поэтому мы в Риме и не можем наблюдать сонма философов. Не имея интереса к развитию науки и фундаментального образования философского порядка, римляне активно пользовались ее достижениями. И в плане прикладной науки при помощи все тех же греков, римляне продвинулись довольно далеко, – чтобы оценить их достижения, вполне достаточно вспомнить римский Пантеон, уменье строить из бетона и т. д. – крупнейшие архитекторы Рима имели греческое происхождение.
Образование в Древнем Риме также не имело философского характера, – оно являлось строго прикладным и социально-ориентированным. Для человека в Риме было важно и существенно приобретение образования не философского, универсального, а прикладного плана и характера, нацеленного на организацию системы социальных отношений и решение практических общественных задач. Для Рима было свойственно гуманитарное образование индуктивного характера, основанное на риторике и древнегреческой литературе, и ориентированное на формирование личности политика и управленца.
По сути, частные, отдельные предметы, или дисциплины в Риме становились главными, что можно было оправдать и объяснить задачами и целями сугубо социального характера, как «социального заказа». По своему характеру, оно являлось много более доступным по сравнению с абстрактно-дедуктивным обучением и философией Платона. Это позволило сделать римское образование более массовым, охватив относительно широкие, значительные слои населения, которым было легче получать познания на основе образных примеров. Именно в Риме индуктивное образование приобретает массовый, устойчивый характер.
Основной задачей римского гуманитарного образования являлась функция обеспечения власти и способность к управлению общественной системой. По существу, подобное образование реализовывалось преимущественно в интересах общества и государства, а не в целях совершенствования самого человека, понимавшегося исключительно в своей социальной ипостаси, в плане личности. В основу ставилось не универсально-дедуктивное образование, а социально-политическое, по своей сути, прикладное, как та же риторика. Само образование переставало быть универсальным, становясь при этом тесно связанным с задачами конкретной культуры и общества, в рамках которого оно существовало.
Образование в Риме не в пример уже, чем греческое и не позволяет человеку получить универсального развития, даже приобрести широкий взгляд на мир. Оно, по существу, уже не отвечало на универсальные вопросы в отношении самой природы человека, ограничиваясь сферою культуры и конкретных социальных интересов. А его выстроенность на основании формальной логики, по сути, создавала предпосылку для идеи социального развития и расширения, как завоевания пространства, организовав мышление и деятельность личности в линейной плоскости и сфере отношений. Если в самой античной Греции мы можем видеть целый сонм имен героев подлинно универсального характера, как, например, Фалес, Платон, Алкивиад, Перикл и Фидий, то в Риме в полной мере можно выделить, пожалуй, личность и фигуру только Цезаря.
Вообще, греческий путь и принцип обучения представлялся весьма сложным и фундаментальным, что и предопределило узость его непосредственно практической реализации в рамках закрытых философских школ. Но, вместе с тем, он показал себя способным обеспечить полностью универсальное развитие личности, составив путь и направление в реализации образования и воспитания, которое спустя много столетий получает воплощение в эпоху Ренессанса под влиянием неоплатонизма. [4] Именно концепция Платона представляла собой, очевидно, наивысший и последний, характерный для культуры, собственно мировоззренческий этап. [1]
Древний Рим, в своей основе, как бы переводит и преображает, видоизменяет дерзновенный план и поиск древних греков в отношении обретения гармонии и творчества на достижение социально-политических задач и целей. Это движение и деятельность ориентирована не на достижение и осуществление задачи совершенствования и самосовершенствования человека, а на сугубо социально-политические и общественные цели, реализуясь, таким образом, как бы уже в «горизонтальной», а не в «вертикальной» плоскости. И для этих целей им уже используются греческие знания. Социальные задачи, как практические, представляются, конечно, уже частными, для их достижения используется принцип индуктивности.
В отличие от влияния Платона и идей неоплатонизма, период реализации которых в христианском мире непосредственно пришелся на эпоху Ренессанса и носил узкий, даже, как бы камерный характер, индуктивное научное образование и идеи Аристотеля успешно и устойчиво приобретали популярность, начиная со времен Средневековья. Под их непосредственным влиянием формировалась университетская система и схоластика, научные идеи эпохи Нового времени и модели гимназического классицизма, начиная с Меланхтона и заканчивая тем же Гербартом. Процесс образования в условиях Европы строился традиционно на основе изучения формальной логики, впервые явленной в лице схоластики в средневековую эпоху, и, конечно, в дополнение, со временем, стало играть важнейшее значение изучение дисциплин так называемого собственно классического цикла, – древнегреческой литературы, древних языков и философии. Наличие формальной логики в единстве с данными предметами составило известную концепцию формального образования, направленную на развитие мышления. При этом, круг распространения и реализации данных образовательных подходов и моделей был, конечно, не в пример более широким, представляя собой кардинальную дорогу эволюции европейской школы, просвещения Западной Европы. Именно в ключе общего подхода Аристотеля создал свою «Великую дидактику», основанную на реализации наглядности, Ян Амос Коменский. [2; 5]
Снятие и ликвидация системы мировоззренческих ограничений способствовала не только развитию военной экспансии Древнего Рима, но и моральному разложению его жителей. Последние века существования Римской империи отмечены, как период открытой сексуальной вакханалии и поистине чудовищного падения нравов. Причем следует отметить, что такими сами римляне, конечно, изначально не были, – достаточно здесь будет вспомнить историю о той же Лукреции или же Сцеволе. Но Риму позднему намного ближе, к сожалению, Мессалина, Калигула и Нерон, причем подобные явления, очевидно, были массовыми и довольно характерными для всех, без исключения, слоев и социальных уровней общественной системы.
Учитывая общую доступность и ориентацию на социум подхода Аристотеля, совсем не удивительно, что именно он стал, в принципе, определяющим в организации процесса обучения в условиях Европы в послеримскую эпоху, тогда как путь, предложенный Платоном, оставался явно элитарным, реализовавшись в лице неоплатонизма. Концепция Платона в социальном плане оставалась крайне узкой, в полном смысле слова элитарной, получив распространение и применение в системе философских школ, фактически граничивших с эзотеризмом, и расположенных на территории Византии. Запрет на их официальную работу при Юстиниане в VI веке нашей эры в еще большей мере сузил социальный спектр их деятельности. А соответствующую реабилитацию, и то, скорее, в отношении результатов своей деятельности, эти школы смогли получить только в эпоху Возрождении, в определенной мере подготовив итальянский Ренессанс. Однако даже это не способствовало их полной и действительной легализации их деятельности. [6; 7]
Библиографический список
- Платон. Диалоги. (Серия «Философское наследие». Т. 98). — М.: Мысль, 1986.
- Аристотель. Сочинения. В 4 т. (Серия «Философское наследие»). М.: Мысль, 1975—1983.
- Лосев А.Ф. История античной эстетики. М.: Государственное издательство “Высшая школа”, 1963.
- Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978.
- Коменский Ян Амос Учитель учителей («Материнская школа», «Великая дидактика» и др. произв. с сокращ.). М.: Карапуз, 2009, 288 с.
- Жураковский Г. Е. Очерки по истории античной педагогики.- М.: Издательство Академии педагогических наук РСФСР, 1963.
- История педагогики и образования / Под ред. А.И. Пискунова. М.: ТЦ «Сфера», 2001. 512 с.