СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРТРЕТ МОЛОДОГО ДИСТАНЦИОННОГО РАБОТНИКА: АНАЛИЗ ЭМПИРИЧЕСКИХ ДАННЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Правкина Я.Ю.
Саратовский государственный технический университет имени Гагарина Ю.А.
соискатель кафедры «Социология, социальная антропология и социальная работа»

Аннотация
В данной работе составлен социальный портрет молодого дистанционного работника на основе данных анализа эмпирических данных региональных исследований.

Ключевые слова: гендер, дистанционный работник, дистанционный труд, молодежь, социальный портрет


SOCIAL PORTRAIT OF A YOUNG REMOTE WORKER: AN ANALYSIS OF EMPIRICAL DATA OF REGIONAL RESEARCH

Pravkina Y.U.
Saratov State Technical University named after Yuri Gagarin
postgraduate of Department "Sociology, Social Anthropology and Social Work"

Abstract
This article is about social portrait of a young remote worker: an analysis of empirical data of regional research.

Рубрика: Социология

Библиографическая ссылка на статью:
Правкина Я.Ю. Социальный портрет молодого дистанционного работника: анализ эмпирических данных региональных исследований // Гуманитарные научные исследования. 2013. № 1 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2013/01/2183 (дата обращения: 11.03.2024).

В настоящее время дистанционная работа выступает своеобразным маркером человека, в ряде случаев критерием его активности, личностных характеристик (способности к успешной адаптации в обществе, восприимчивости к изменениям), профессионального уровня, социального статуса. Освоение дистанционных социально-трудовых практик оказывает определенное влияние на жизнь человека, её структуру, содержание, трансформирует отношения с близкими людьми, появляется больше времени для общения с ними. Дистанционный труд сегодня является относительно новым социальным феноменом и реализуется под влиянием комплекса факторов социально-экономического, политического характера.

Дистанционный труд, на наш взгляд, представляет собой особую форму организации социально-трудовой деятельности, вне традиционного рабочего места, на основе виртуального взаимодействия, с целью удовлетворения индивидуальных, социальных и социетальных потребностей с использованием электронных информационно-коммуникационных средств. Наблюдается тенденция его институциализации, что проявляется в формализации и упорядочении дистанционных действий, дистанционных социально-трудовых отношений и практик, четкости цели, сферы реализации, средств и структурных компонентов дистанционного труда как социального института, выполняемых им социальных функций. Молодежь выступает одним из основных акторов дистанционного труда как в связи с присущей её представителям индивидуальной активностью в освоении всего нового, так и объективной негативной ситуацией складывающейся на рынке труда. Молодые люди вынуждены осуществлять самостоятельный поиск форм, видов занятости в условиях мирового кризиса, уменьшения числа вакансий, роста требований работодателей, и дистанционный труд оказывается часто наиболее подходящим вариантом трудоустройства. Переход к рыночным отношениям больше всего отразился на молодежи, поскольку была ликвидирована сложившаяся ранее система социально-трудовой адаптации и интеграции молодого поколения, что привело к необходимости самостоятельного профессионального становления. Молодежь, с одной стороны, в большей мере ориентирована на социальный прогресс, с другой, адаптируясь к условиям рынка, жесткого социального, профессионального и интеллектуального отбора, наиболее остро чувствует все издержки трансформации общественных отношений.

Интенсивность развития форм дистанционного труда во многом зависит от отношения к нему в обществе, удовлетворенности его результатами, знания степени востребованности конкретных дистанционных социально-трудовых практик, представления об их возможностях и ограничениях. С целью поиска ответов по указанным позициям, выявления особенностей дистанционного труда молодежи, конструирования социального портрета молодого дистанционного работника, нами было проведено в 2011-2012 годах исследование с использованием метода анкетного опроса двух групп респондентов: молодежи, осуществляющей трудовую деятельность в дистанционном режиме. Использован метод анкетного опроса по интернету (N=285). Тип выборки – систематическая (разновидность случайной выборки, упорядоченная по определенному критерию) [1]. Главный целевой критерий выборки – молодые люди, занимающиеся дистанционной трудовой деятельностью. Респонденты представляют три федеральных округа, репрезентирующих центральные районы страны и периферию: Центральный федеральный округ (ЦФО (N=90)), Приволжский федеральный округ (ПФО (N=102)), Сибирский федеральный округ (СФО (N=93)).

Произведенная нами выборка считается репрезентативной c учетом современных методологических требований [2-5]. Для обработки исследовательских данных использовалась программа SPSS for Windows.

В целом, на формирование эмпирической основы оказали влияние работы российских ученых по методике и методологии социологических исследований, прежде всего, С.Батыгина, Б.Докторова, М.Горшкова, О.Масловой, Ф.Шереги, В. Ядова, В.Ярской. Для описания эмпирических данных применено научное объяснение, в основе которого лежит интеграция принципов структурного функционализма, понимающей и интерпретативной социологии. Процедура сбора и обработки данных осуществлялась в соответствии с принципами социологического исследования, изложенными в работах У.Кокрена, Э.Ноэль-Нойман; И.Девятко, В.Ильина, П.Романова, И. Штейнберга, Е.Ярской-Смирновой.

Произведем анализ полученных результатов анкетного опроса молодежи, позволяющий представить в обобщенном виде социальный портрет. Остановимся на социально-демографических характеристиках выборки. В исследовании приняли участие 148 женщин (52%) и 137 мужчин (48%). Незначительное доминирование первой группы отчасти может объясняться тем, что дистанционный труд оказывается для многих женщин выходом в ситуации, когда невозможно трудоустроиться обычным способом, либо из-за предвзятого отношения работодателя, либо в связи с актуальностью особого графика труда (уход за ребенком, за больными родственниками). По возрасту, респондентов возможно объединить в три основные группы: более половины – это люди в возрасте от 26 до 30 лет (55%), почти четверть (23%) – от 22 до 25 лет и 22% – молодежь в возрасте 18 – 21 год. Почти каждый шестой участник опроса указал на проблемы со здоровьем (14%).

По уровню образования на первом месте респонденты с дипломом высшего образовательного учреждения (41%); на втором – с незаконченным высшим (25%) и на третьем месте – представители молодежи, получившие среднее специальное образование. Распределение участников опроса по данному признаку в федеральных округах соответствует данным по всей выборке. Значительная доля людей с высшим образованием является позитивным моментом, т.к. по данным, приводимым М. Кастельсом, социально-экономическая сфера в развитых странах опирается именно на образованных людей в возрасте 25-40 лет [6], что в итоге обусловливает формирование прогрессивных тенденций социетального масштаба.

Анализ гендерных особенностей показывает, что в группе удаленных работников преобладают мужчины и женщины с высшим образованием (50% и 33% соответственно), а ученую степень имеют 9% первых и 2% вторых. Уровень образования выступая во многом «стартовым образовательным ресурсом» (по Г.Чередниченко), оказывается существенной социальной характеристикой, дифференцирующей дальнейшее трудоустройство молодежи [7]. Соответственно, выпускники общеобразовательных школ, а в ряде случаев и средних специальных учебных заведений, оказываются изначально в менее выгодных социальных условиях на рынке труда. При этом, в данном случае, по-мнению И.Старик, значим не только образовательный уровень, но и внутренние ресурсы – личностный потенциал молодых людей [8].

Базовое (первое) профессиональное образование имеют 94% участника анкетного опроса. Из них: естественно-научное образование отмечается фактически у каждого десятого (9,5%); экономическое – у 22%; техническое – у каждого четвертого (25%); гуманитарное образование получило более трети респондентов (37%). Больше всего гуманитариев проживает в ПФО (50%), технарей – в СФО (32%), естественников – в ЦФО (13%). Вполне традиционно многие представители мужского пола имеют техническое образование (46%), а женского – гуманитарное (55%). Каждые шестая женщина и четвертый мужчина являются экономистами (18% и 26% соответственно). В большинстве случаев уровень имеющегося образования не определяет вид дистанционной деятельности респондентов.

Анализ специфики семейного положения респондентов показывает, что число участников анкетирования, состоящих и не состоящих в браке (в т.ч. в гражданском) является примерно равным (48% и 52% соответственно). При этом в браке состоит 54% мужчин и 43% женщин. В определенной мере это может объясняться возрастом респондентов и общемировыми тенденциями к позднему супружеству. Отличаются разнообразием жилищные условия молодых людей, занимающихся телеработой. Отдельную собственную жилплощадь (квартиру или дом) имеет каждый третий (32%); на отдельной, но съемной жилплощади проживает 30%; вместе с родителями вынуждены проживать 28% респондентов и в общежитии – каждый десятый (10%). Жилищные условия у представителей обеих гендерных групп схожи. Достаточно высокий процент молодежи, совместно проживающей с родственниками, связан как с невозможностью приобретения собственного жилья, так и с ограничениями здоровья (в т.ч. с инвалидностью), а также необходимостью постоянного ухода за близкими людьми. Анализируя данные по федеральным округам, видно, что наиболее обеспеченными являются жители ЦФО, из которых 40% живут отдельно в собственной квартире или доме. В ПФО чаще всего (в 35% случаев) молодые проживают с родителями или родственниками, а в СФО – предпочитают аренду жилплощади (32%) .

Перейдем к рассмотрению основных результатов исследования и их интерпретации. Наиболее важным, с нашей точки зрения, является мнение респондентов по вопросам трех основных разделов анкеты: «Возможность дистанционного труда»; «Особенности дистанционных социально-трудовых практик»; «Последствия и проблемы дистанционной трудовой деятельности».

Анализ исследовательских данных показывает, что дистанционный труд, по результатам опроса, чаще действительно выступает в качестве основного источника дохода. Таковым он является для 53% респондентов. При этом в Центральном федеральном округе (ЦФО) доля профессиональных телеработников возрастает до 59%, а в Сибирском федеральном округе (СФО) их насчитывается только 48%. Интересным является, что для женщин дистанционный труд чаще становится основным способом заработка (почти 60%), чем у мужчин (47%). Вторая работа и материальная помощь со стороны близких, указываются чаще всего как дополнительные источники дохода (25% и 20% соответственно).

По доминированию в федеральных округах, вторая работа на первом месте – в СФО (35,5%), материальная помощь близких – в Поволжском федеральном округе (ПФО (38%)), а проценты по банковским вкладам – в ЦФО (13%). Интересным является, что женщины в два раза реже заняты на второй работе, по сравнению с мужчинами (18% против 33% соответственно) и чаще надеются на помощь близких (26,5% против 13% соответственно).

Более трети опрошенных (38%) отметили потенциал дистанционной занятости в обеспечении привилегированного положения среди обычных работников и выбрали ответ «Скорее да, чем нет». В федеральных округах больше всего таких отмечено в ЦФО (60%), а меньше всего – в ПФО (27%).  Безоговорочно считают, что данный вид деятельности повышает социальный статус среди окружающих людей 13% опрошенных. Наивысший результат по данному вопросу отмечен в СФО (16%), низкий – в ПФО (9%). Примерно каждый шестой участник анкетного опроса отрицает это, либо сомневается (17% и 15% соответственно). Среди мужчин меньше тех, кто с пессимистических позиций рассматривает потенциал дистанционной трудовой деятельности в повышении социального статуса человека (в сумме 30% против 33% женщин).

Анализ основных результатов исследования по разделу «Возможность дистанционного труда» показывает, что на решение стать телеработником, в-первую очередь, повлияла потребность в дополнительном заработке (более половины мужчин (57%) и почти половина женщин (44%)), во-вторую – возможность самостоятельно определять время трудовой деятельности (23%); в-третью – интерес к разным видам деятельности и желание получить новый опыт (в среднем 19%). Наибольшее число таких людей оказалось в ЦФО (в сумме 43%) и наиболее важным это стало для половины женщин (52%). Согласными с ними был только каждый четвертый представитель мужского пола. Четвертое место занял ответ «невозможность трудоустроиться обычным способом» (16%) и для 24% телеработников из ПФО это была одна из значимых причин. Также в качестве причин телеработы по одному человеку из ста отмечали: нежелание тратить много времени на дорогу до офиса, высокие требования работодателей к сотрудникам при низкой зарплате, отсутствие в месте проживания респондента подходящей работы; ожидание интересных видов работы, высокого дохода, возможности самореализации и раскрытия собственного потенциала.

В определенной мере это способствовало тому, что люди быстрее находили подходящий вид дистанционного труда (иногда работник просто переходил на дистанционный режим деятельности). Большинство опрошенных тратили на поиски удаленной работы от 3 до 6 месяцев (более 60%), а каждый двадцатый респондент – более года. В ПФО быстрее всего можно было найти телеработу (29%), а медленнее всего – в ЦФО (7%). Женщины в основном находили устраивающий их вид деятельности за первые полгода (в среднем 27%), а мужчины тратили на это от 3-х до 6 месяцев (в среднем 25%).  Полученные данные совпадают с данными по трудоустройству традиционным (не дистанционным) способом. Так М.Горшковым и Ф.Шереги установлено, что в первые 3 месяца трудоустраиваются чаще всего до 60% выпускников средних и высших профессиональных учреждений и это корреспондирует с общероссийскими данными [9].

В основном поиск телеработы осуществлялся самостоятельно по объявлениям, в т.ч. и на фриланс-бирже (более трети случаев (39%)). При этом, если в ПФО и ЦФО респонденты чаще обращались к объявлениям в СМИ (32% и 27% соответственно), то в СФО наиболее простым способом оказалось найти дистанционную работу на фриланс-бирже (29%). Относительно равное число участников опроса воспользовались помощью друзей и знакомых, примером родственников, обратились в кадровое агентство, на биржу труда (в среднем 11%). Однако женщины чаще пользовались помощью друзей, знакомых и родственников (16%), чем мужчины (11%); а также у женщин почти в три раза чаще кто-либо из членов семьи является телеработником (12% против 4% соответственно). Двое респондентов самостоятельно предложили работодателю стать дистанционными наёмными работниками. Каждому шестому рассматриваемый вид занятости был предложен работодателем (16%). Таких продвинутых работодателей больше всего оказалось в ПФО (21%). Полученные данные репрезентируют отличие дистанционных работников от обычных наемных, что видно из сравнения с результатами, полученными М.Горшковым и Ф.Шереги в ходе проведенного ими исследования в два раза больше, чем в нашем опросе, молодых людей (в среднем 22%) указали на помощь при трудоустройстве родных, друзей и знакомых. Также, если у нас каждый четвертый нашел телеработу по объявлению в СМИ, то по данным представителей Института социологии РАН – примерно каждый шестой (18%).

Около половины опрошенных (41%) научили дистанционной деятельности работодатели. Остальные обучались её основам посредством самообразования (59% (72% мужчин и 47% женщин), на специальных курсах (29%), у родственников, друзей или знакомых (24%). Мужчины в 2,5 раза чаще пользовались возможностью обучения на специальных курсах, нежели женщины (41% против 16% соответственно), более половины, из которых обучил работодатель (55% против 26% соответственно). Эмпирические данные коррелируют с известными результатами социологических опросов, напр., Kensington Technology Group, в ходе которых было установлено, что 63% телеработников не получили никакой подготовки для того, чтобы “телеработать” продуктивно и эффективно (http://www.i2r.ru/static/314/out_5647.shtml).

Высокий процент тех, кто самостоятельно обучался основам дистанционной социально-трудовой деятельности и работает сейчас дистанционно, на наш взгляд, обусловлен фактическим отсутствием соответствующих программ, курсов. Проведенный нами анализ образовательных программ, предлагаемых, например, службами занятости населения (в т.ч. по доступным сайтам в сети Интернет), показывает отсутствие в их содержании дистанционного компонента. В службах занятости вопрос об удаленной работе артикулируется, прежде всего, в отношении людей с ограниченными возможностями здоровья (с инвалидностью). Им оказывается службой занятости содействие в прохождении образовательной программы, которая гипотетически могла бы осуществляться дистанционно (напр., веб-дизайн), но о механизме данной трудовой деятельности, её правовых, финансовых, налоговых и иных аспектах не говорится.

Ответы на вопросы второго раздела опросного листа «Особенности дистанционных социально-трудовых практик» были также информативны и во многом связаны с профессиональным выбором. Наиболее востребованными «дистанционными профессиями» оказались: трейдер, диспетчер на телефоне (либо оператор call-центра), программист и веб-дизайнер (от 12% до 10% соответственно). Второе место заняли такие профессии как: бухгалтер, продавец интернет-магазина и редактор (от 7% до 5% соответственно). На третьем месте – дизайнер интерьеров, преподаватель дистанционного обучения и корректор, а также администратор сайтов, оптимизатор, промоутер и кликальщик (от 4% до 3% соответственно). Достаточно массированная и агрессивная реклама профессии интернет-трейдера (операции с ценными бумагами) на телевидении, в печати, в Интернете, возможно, объясняет её доминирование. С точки зрения гендера, наиболее востребованными профессиями оказались у женщин – диспетчер на телефоне (18%), редактор и продавец интернет-магазина (по 10%); у мужчин – программист (20%) и трейдер (15%). В федеральных округах в основном «лидируют» эти же виды занятости респондентов. Однако, в ПФО оказалось всего 3% программистов, но популярны бухгалтеры (12%), а в СФО – на первом месте веб-дизайнеры (16%) и не популярны редакторы (3%). Соответственно, приоритетными стратегиями дистанционной занятости молодежи стали, в регионах России, следующие: в ПФО – коммуникативная (напр., представлена специалистом call-центра (15%), в СФО и ЦФО – IT-стратегия (веб-дизайнер (16%) и программист (17%)). Второе место заняли такие стратегии, как: в ПФО и СФО – финансово-экономическая (трейдер и бухгалтер (по 12%), а также трейдер и продавец интернет-магазина (по 10%)) соответственно; в ЦФО – первая стратегия и коммуникативная (трейдер и специалист call-центра (по 13%)). Иные стратегии, например образовательно-консультационная (представленная, в частности, консультантом или советником, преподавателем дистанционного обучения), стратегия литературной обработки текста (редактор) не пользовались популярностью у опрошенных.

По сферам занятости респонденты распределились следующим образом: бытовые, коммунальные и иные услуги – 30%; торговля стала привлекательной для каждого четвертого участника опроса; веб-сфера – для каждого пятого; а каждый десятый нашел подходящий дистанционный вид трудовой деятельности в финансово-экономической сфере, IT-сфере и науке. В двух федеральных округах (ПФО и ЦФО) на первом месте оказалась сфера торговли (27%), а в СФО – сфера бытовых, коммунальных и иных услуг (39%). Примерно поровну произошло распределение представителей гендерных групп по сферам трудовой деятельности. Традиционным оказалось доминирование женщин в сфере социальных, культурных и образовательных услуг (в сумме 16% против 4% соответственно), а также мужчин в финансово-экономической сфере (13% против 8% соответственно), что подтверждает сложившиеся в обществе тенденции трудоустройства.

В целом о малой распространенности дистанционных социально-трудовых практик свидетельствует незначительный профессиональный опыт телеработников. У подавляющего большинства респондентов (70%) его длительность варьируется от 1 года до 5 лет. Значительно число тех, кто от 3 до 5 лет занимается дистанционным трудом (30%). Эмпирические данные по федеральным округам России показывают, например, что в ЦФО достаточно большая доля тех, кто занимается телеработой более 5 лет (20%). Возможно, это связано с первичным развитием многих телекоммуникационных средств именно в этом округе [10]. Подтверждением этому является исследование В.Солонина, отмечающего, что «…разница в телекоммуникационных возможностях крайне велика между Москвой и другими городами, а сравнивать городскую и сельскую связь просто неприлично» [11]. Соответственно, доступность цифровых технологий, как в техническом, так и в финансовом плане обусловливает широту использования в разных сферах жизни, в т.ч. и трудовой деятельности.

Далее анализируя результаты исследования, видно, что опыт дистанционного труда более 5 лет имеют 20% мужчин (против 8% женщин). Такая же картина в диапазоне – от 3-х до 5-и лет (35% и 26% соответственно). В то же время наблюдается перевес женщин с опытом до 1 года (25% против 7% соответственно). Число мужчин и женщин с опытом от года до 3-х лет оказалось примерно одинаковым и наибольшим в выборке (39% и 41% соответственно). Относительная устойчивость интереса к дистанционной работе со стороны респондентов подтверждает её возможность, доходность и наличие важных преимуществ.

На преимущества телеработы обращают внимание все опрошенные. Вопрос «Какие главные преимущества Вам даёт дистанционная трудовая деятельность в сравнении с обычным трудоустройством?» предполагал возможность отметить несколько вариантов ответа. Почти 2/3 и мужчин и женщин самым главным считают возможность зарабатывать в домашних условиях (61%). Особенно это важно для жителей СФО, а наименее – для проживающих в ПФО. Около половины ценит возможность самостоятельно определять время для работы (45%). Среди мужчин таких было 50%, а среди женщин – 41%. Более трети участников опроса отмечают то, что не нужно тратить время на дорогу до работы и обратно (39%), а 28% – можно получать доход выше, чем ранее. Каждый пятый житель ПФО считает, что дистанционный труд позволяет увеличить объем свободного времени (21%), и в этом поддерживают их только 13% респондентов из ЦФО, и 3% – из СФО. Столько же в качестве преимущества телеработы указывают выгодные перспективы карьерного роста (3%). В ответах, набравших» по 1% присутствуют, например, такие оригинальные, как «возможность реализации любых способностей и амбиций», «принадлежность к элите», «за компьютером можно громко слушать музыку, сидеть в питательно-увлажняющей маске и гладить котиков (параллельно работая – прим. ЯП)». Для некоторых важным стало то, что дистанционный труд позволяет «быть как все, зарабатывающим», «быть трудоустроенным», «работать вообще».

Также к преимуществам следует отнести особенности графика дистанционного труда. На вопрос «Каков график вашей дистанционной работы» более 65% респондентов ответили – «до 3-х часов в день» и «от 3-х до 6-и часов в день». И это чистое время деятельности, так как время на дорогу до работы и обратно не тратится. В то же время значительная доля опрошенных (около трети) трудится дольше, чем обычные наёмные работники. Ответы «от 6-и до 9-и часов в день», «от 9-и до 12-и» и «более 12-и часов в сутки» в сумме набрали 34%. Это объясняется как «растягиванием» телеработы (работают с перерывами), так и технической возможностью её осуществления в круглосуточном режиме (напр., интернет-трейдинг). Однако, удлинение рабочего времени приводит к дисбалансу между профессиональной и личной жизнью. Проведенный анализ эмпирических данных с использованием таблиц сопряженности по регионам (ПФО, СФО и ЦФО) экстремумы (крайние значения) не выявил по этому вопросу анкеты. Анализ с гендерных позиций показал, что половина мужчин в основном работает «от 3-х до 6-и часов в день». Женщин с таким режимом работы насчитывается 35%. В режиме «от 6-и до 9-и часов в день» трудится 31% представителей женского пола и 24% – мужского. Более 12 часов в сутки не работает ни один мужчина, против 6% женщин.

Особенности графика дистанционного труда позволяют 82% участникам опроса совмещать с ним различные виды деятельности как учебной, так и рекреационной. Параллельно учатся в учреждениях среднего и высшего профессионального образования, а также на курсах повышения квалификации 24% респондентов (17% и 7% соответственно). При этом наибольшее число обучающихся – женщины (35% против 13% мужчин). Поволжский федеральный округ доминирует по доле людей, получающих образование параллельно выполнению профессиональных функций (суммарно 29%), меньше таких в ЦФО (23%) и СФО (19%). Каждый шестой занимается активным отдыхом (16%) и среди мужчин таких в два раза больше (17% и 8% соответственно). Однако вариант ответа «кроме работы ни на что времени не остается» в основном выбирали женщины, а не мужчины (27% и 9% соответственно). Дополнительно респонденты указали, что имеют хобби (7%), успевают заниматься семьей (2%), домашним (в т.ч. подсобным) хозяйством (4%), общаются в Интернете (3%). Находит время и средства на путешествия почти каждый десятый из числа опрошенных (9,5%). Больше всего таких – в ЦФО (17%), что может быть объяснено как статистически фиксированным более высоким доходом его жителей, так и во многом детерминированной им сложившейся культурой отдыха в округе. Так по данным маркетинговых исследований компании “EVENTUS Consulting” (2009), самые высокие темпы роста доходов россиян были отмечены в Центральном федеральном округе [12].

В связи с тем, что дистанционный труд пока не является широкораспространенной, легитимной практикой возникает множество проблем у тех, кто решает им заняться. Выявлению этих проблем, а также социального отношения к телеработе и был посвящен третий раздел нашего анкетного листа «Последствия и проблемы дистанционной трудовой деятельности».

Как и любая деятельность, дистанционная работа выдвигает определенные требования к человеку на подготовительном к ней этапе, и на этапе непосредственного начала реализации дистанционных социально-трудовых практик. В процессе подготовки к дистанционной деятельности фактически у 2/3 участников опроса возникли проблемы. Наиболее часто, жители трёх федеральных округов указывали на недостаточность знаний об информационных системах, компьютерах (28%), незнание специальных программ для работы в сети Интернет (18%), отсутствие возможности приобрести необходимую оргтехнику, оплатить интернет-трафик (9,5%). На первую причину чаще ссылалась фактически каждая вторая женщина (45%) и только каждый десятый мужчина (11%). Интересным является, что ни у одной женщины при подготовке к дистанционной трудовой деятельности не возникло проблем с приобретением оргтехники, оплатой доступа в Интернет, в то время как 20% представителей противоположного пола испытывали такие трудности.

Специфика доступности информационных технологий в городе связана с наличием средств для оплаты услуг, а в сельской местности также и с отсутствием или технической неустойчивостью интернет-трафика из-за территориальной удалённости от города. Тем не менее, постоянный доступ к сети Интернет имеют 90% городских и 71% сельских респондентов [13].

С отказом работодателей в оформлении трудовых отношений сталкивалось примерно равное число представителей обеих гендерных групп (в среднем 14,5%), прежде всего, проживающих в ЦФО (20%). В качестве интересных индивидуальных проблем, затрудняющих возможность организации дистанционного трудового процесса в ответах опрашиваемых отмечалось следующее (по 1%): «недостаток знаний о правильном оформлении «электронных» отношений», «неумение вести переговоры с незнакомым «человеком из компьютера», «сложность определения электронной формы, механизма взаимодействия с работодателем», «необходимость освоения знаний и технологий управления людьми без визуального общения».

Трудности отчасти связаны с тем, что только у 38% респондентов прослеживается связь телеработы с профессиональной деятельностью, которой они занимаются сейчас или занимались ранее (в СФО – у 48%). Соответственно, в подавляющем большинстве случаев, практикам дистанционной социально-трудовой деятельности приходится обучаться, и женщины это делают чаще (71%), нежели мужчинам (50%). Несмотря на наличие проблем, только 5% участников опроса заявили о возможном отказе от данных практик в пользу не дистанционной работы.

Непосредственное начало дистанционной трудовой деятельности также связано с определенным пулом проблем. Однако, у почти 2/3 опрошенных никаких проблем не зафиксировано. Среди проблем наиболее существенными оказались – отсутствие оплаты за выполненную работу (20%), необходимость самостоятельно вести бухгалтерию и платить налоги, а также низкое качество телекоммуникационных услуг (по 16% случаев соответственно). Каждый восьмой отметил потребность в «живом общении» (наиболее ценится оно в ПФО, наименее – в СФО), а каждый девятый человек из ста был более прагматичен и сетовал на невозможность получить оплату «больничного листа». Для женщин возможность межличностной коммуникации была наиболее значима в сравнении с мужчинами (18% и 6,5% соответственно), что, подтверждается различными социально-антропологическими, гендерными исследованиями (напр., Р.Лакофф, М.Палуди) [14, 15]. Например, в ходе одного из социологических опросов С.Арслановой выявлено, что у российских женщин в иерархии мотивов занятости на первом месте находится возможность общаться с людьми, быть в коллективе (28%) [16]. Социальность человека обусловлена его природой и проявляется, прежде всего, посредством интерперсональной коммуникации (Г.Осипов) [17].

Ряд опрошенных (6%) обратили внимание на особое отношение со стороны руководства организации, где они трудоустроены, которое проявлялось в их игнорировании. Например, в ПФО телеработников чаще (чем в ЦФО и СФО) не приглашали на корпоративные праздники, «забывали» сообщать о премиях, бонус, что можно расценивать как дискриминационные практики. Причем в отношении женщин они реализуются в пять раз чаще, чем в отношении мужчин (10% и 2% соответственно). Это является уже устоявшейся негативной тенденцией, что подтверждается результатами многочисленных исследований (напр., О.Воронина, Г.Силласте, Е.Ярская-Смирнова) [18, 19, 20].

На релаксирующий эффект дистанционной работы указывают некоторые опрошенные, которым приходится «заставлять себя работать» (1%). Частными проблемами, ставшими важными для малого числа участников опроса (один из ста) оказались «излишняя требовательность работодателя к инвалиду», «необходимость изучения психологических и филологических правил общения с людьми без личного контакта», «круглосуточный режим работы». Увеличение числа проблем для определенной группы респондентов было связано с состоянием личного здоровья и здоровья членов их семьи, родственников, особой семейной ситуацией, трудностями с получением документов для оформления трудовых отношений.

На вопрос «Какое отношение наблюдается к Вам, как к дистанционному работнику, со стороны обычных работников (коллег, друзей, знакомых)?» наибольшее число респондентов отметили, что отношение к ним окружающих людей, в т.ч. сотрудников организаций, где они трудоустроены, является нейтральным (почти половина случаев (55%) 59% мужчин и 51% женщин)). На наш взгляд, это может быть связано с либерализацией жизни современного российского общества, расширением свобод человека, снятием многих социальных ограничений, в т.ч. и по трудовой деятельности. Современный человек, пишет В.Н.Ярская, становится субъектом времени, что реализуется в его стремлении к свободе действия, оперативности, интенсификации жизни [21]. Сегодня многих не интересует, что происходит в окружающей их жизни, с окружающими людьми, каждый волен самостоятельно конструировать своё витальное пространство с учетом только общих правил жизнедеятельности. С другой стороны, люди не знакомы с дистанционной формой труда, не воспринимают её серьезно и рассматривают как менее значимую, по-сравнению с обычным (не дистанционным) трудоустройством. Наблюдается зависимость от общепринятых норм (нормативность личности по Т.Парсонсу) [22], которую изменить возможно посредством распространения позитивного опыта дистанционной занятости.

Положительное отношение со стороны друзей и знакомых проявлялось чаще (в особенности к женщинам), нежели со стороны коллег (36% и 20% соответственно). Возможно, это объясняется существующими, либо сконструированными ограничениями для подавляющего числа обычных наёмных работников в отношении труда в домашних условиях (не имеют соответствующих знаний, оборудования, не разрешает руководство). В связи с этим отрицательное отношение со стороны коллег оказалось доминирующим в 8% случаях (особенно в СФО), против 3% – со стороны друзей и знакомых (в ПФО такого не наблюдалось вовсе). Интересным является, что подобное отношение проявлялось только в отношении 6% женщин.

Таким образом, проведенное эмпирическое исследование показывает, что дистанционный труд в отношении молодых людей обладает ресурсом повышения их социального статуса, решения проблем социальной дискриминации и социального неравенства. Значительное число респондентов с опытом от 3 до 5 лет и более пяти лет (в сумме 44%), свидетельствует о том, что для них дистанционный труд стал привычным, устоявшимся, приносящим определенную удовлетворенность. Социальное отношение к дистанционному труду как социальному феномену, выявленное в ходе проведенных нами эмпирических исследований, отличается разнообразием, а в ряде случаев выраженной полярностью. С одной стороны, окружающие демонстрируют лояльность, принятие дистанционных форм труда, с другой – настроены отрицательно. Однако, в организациях, где применяются дистанционные формы социально-трудовых практик, чаще наблюдается нейтральное отношение к ним.

Сравнительный анализ результатов анкетирования дистанционных работников, проживающих в трёх федеральных округах России показывает относительное сходство позиций респондентов. При этом наибольшее распространение практики дистанционного труда получили в Центральном федеральном округе, наименее – в Сибирском федеральном округе России. Приоритетными стратегиями дистанционной занятости молодежи стали, в регионах России, следующие: в ПФО – коммуникативная (напр., представлена специалистом call-центра (15%), в СФО и ЦФО – электронно-информационная стратегия (веб-дизайнер (16%) и программист (17%)).

Анализ гендерных особенностей свидетельствует о фактическом паритете востребованности дистанционных социально-трудовых практик со стороны мужчин и женщин, принявших участие в исследовании. Процесс организации трудовой деятельности в дистанционном формате быстрее протекает у мужчин, чем у женщин, для которых, однако, чаще дистанционный труд становится основным источником дохода.

Обобщенный социальный портрет типичного дистанционного работника, выведенный в результате исследований, выглядит следующим образом: это молодая женщина, в возрасте от 26 до 30 лет, с высшим гуманитарным образованием, не состоящая в браке, проживающая отдельно в городе на собственной жилплощади, самостоятельно трудоустроившаяся в сфере услуг и выполняющая профессиональные функции в области информационных технологий за сравнительно низкое вознаграждение, при этом параллельно обучающаяся в учреждении среднего или высшего профессионального образования, ценящая свободное время, в которое предпочитает заниматься активным отдыхом и путешествиями. При этом в обществе к такому работнику чаще наблюдается нейтральное отношение.


Библиографический список
  1. Шмерлина И.А. Процедурные начала исследовательской социологии // Официальный портал НГУ им. Н.И.Лобачевского [Электронный ресурс]. URL: http://www.unn.ru/rus/f14/k2/courses /shmerl1.htm (дата обращения: 18.12.2012).
  2. Общая теория статистики: 5-е изд. / О.Э. Башиной, А.А. Спирина. М.: Финансы и статистика, 2005. 440 с.
  3. Гречихин В.Г. Лекции по методике и технике социологических исследований. М.: Изд-во МГУ, 1988. 232 с.
  4. Докторов Б. Онлайновые опросы: обыденность наступившего столетия // Телескоп. 2000. №4.
  5. Кокрен У. Методы выборочного исследования. М.: Статистика, 1976.
  6. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под науч. ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 608 с.
  7. Чередниченко Г. А. Новое в образовании и профессиональной деятельности молодёжи // Социологические исследования.  2009.  № 7.  С. 119-125.
  8. Старик И. Н. Доступность образования для людей с ограниченными возможностями здоровья (влияние территориально-поселенческого фактора) // Теория и практика общественного развития. 2011. №2. С. 80-85.
  9. Горшков М.К., Шереги Ф.Э. Молодежь России: социологический портрет / Институт социологии РАН. М.: ЦСПиМ, 2010. 592 с.
  10. Развитие Интернета в регионах России. Информационный Бюллетень. Яндекс. 2011 [Электронный ресурс]. URL: ttp://company.yandex.ru/researches/reports/ internet_regions_2011.xml (дата обращения: 20.11.2012).
  11. Солонин В. Сельская связь в России: вчера, сегодня, завтра // Интернет-издание о высоких технологиях [Электронный ресурс]. URL: http:www.cnews.ru (дата обращения: 25.12.2012).
  12. Самые высокие темпы доходов россиян. Сравнительный анализ Федеральных округов [Электронный ресурс]. URL: http://bp-eventus.ru/news/newsissled/150-svdochod.html (дата обращения: 28.12.2012).
  13. Старик И. Н. Проблема трудоустройства как ограничение возможностей городской и сельской молодежи // Фундаментальные исследования. 2012. № 6. С.32-25.
  14. Лакофф Р. Язык и место женщины // Гендерные исследования. Харьковский центр гендерных исследований. 2000. № 5.
  15. Палуди М. Психология женщины. Спб.: ПрайЕврознак, 2003. 384 с.
  16. Социальный / Энциклопедический социологический словарь / Под ред. Г.В.Осипова. М.: ИСПИ РАН, 1995. С. 689.
  17. Воронина О. А. Государственные механизмы обеспечения гендерного равенства // Гендерное равенство в современном мире. М.: Макс Пресс, 2008. C. 11-26.
  18. Силласте Г. Г. Социальная дискриминация женщин как предмет социологического анализа // Социологические исследования. 1997. № 12. С. 112-114.
  19. Ярская-Смирнова Е. Р.Феминистская критика социальной политики / Словарь гендерных терминов / Под ред. А.Денисовой. М.: Информация – ХХI век, 2002. 256 с.
  20. Ярская В.Н. Время в эволюции культуры: философские очерки. Саратов: СГУ, 1989.
  21. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс. 1997. 270 с.
  22. Арсланова С.К. Гендерные стереотипы трудовой занятости женщины в условиях рыночных отношений, 2004 [Электронный ресурс]. URL:http://old.tisbi.org/science/vestnik/2004/issue2/Kult1.html (дата обращения: 27.12.2012).


Все статьи автора «yana7519»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: