Последние несколько десятилетий были отмечены как время самого быстрого скачка развития науки и техники, какое только видели жители этой планеты с самого момента своего возникновения. В XIX и XX веках развитие и внедрение в общественное пользование различного рода технологий носило, безусловно, инновационный характер, но все же происходило довольно постепенно. Так, например, изобретение радио связывается с именем Гульельмо Маркони и 1896м годом, а на стадию повсеместного использования радио вступило только спустя больше двадцати лет. Да и само изобретение было “растянуто” во времени: у Маркони, как и у большинства авторов крупных изобретений, были предшественники. Первым изобретателем способов передачи и приёма электромагнитных волн является сам их первооткрыватель, немецкий учёный Генрих Герц, предавший свое открытие гласности в 1888 году. Во Франции изобретателем беспроволочной телеграфии долгое время считался Эдуард Бранли, а годом создания считался 1890. В США таковым считается Никола Тесла, запатентовавший в 1893 году радиопередатчик, а в 1895 году приёмник; его приоритет перед Маркони был признан в судебном порядке в 1943 году. В Англии в 1894 году первым демонстрирует радиопередачу и радиоприём на расстояние 40 метров Оливер Джозеф Лодж. В России изобретателем радио считается А. С. Попов, создавший в 1895 году практичный радиоприёмник. Аналогичную ситуацию можно наблюдать с телевидением. В основе телевиления лежит открытие фотоэффекта в селене, сделанное Смитом в 1873 году. Следующим этапом стало изобретение сканирующего диска в 1884; основанные на нем системы были реализованы на практике лишь в 1925 году, то есть почти полвека спустя, а широкое распространение телевидение получило лишь во второй половине XX века. На протяжении всего этого времени учеными и разработчиками различных стран делались усилия по совершенствованию уже имеющихся способов передачи изображения, процесс не стоял на месте, но и не совершался в недельные эквиваленты времени. Интернет как таковой появился значительно позже радио и телевидения, работа над его прототипом началась в 1960х-1970х годах, а своим современным обликом Интернет во многом обязан американцу Джону Постелу.
Начиная с момента возникновения Интернета, череда научных открытий и внедрения в общественное пользование разнообразных технических новинов стала набирать скорость, увеличивающуюся с каждым годом. Между моментом изобретения и внедрением его в массы стало проходить все меньше времени, а сегменты реальной жизни, не затронутые электроницикацией, все уменьшались вплоть до момента своего полного исчезновения. Этот факт не мог не повлиять на современный мир и на ныне живущих в нем людей как на индвидуальном уровне, так и на уровне целого общества. Привычки, традиции которым люди когда-то следовали, ценности, которые когда-то были важны, сам образ жизни и отношение к жизни – все подверглось влиянию и, разумеется, изменению. Одной из самых очевидных отличительных характеристик мира ДО технологического бума и ПОСЛЕ является то, что в современной действительности благодаря все возрастающим масштабам влияния мобильной коммуникации и социальных медиа, таких, как Интернет, на различные сферы жизни люди имеют возможность «расширять» реальную жизнь до недостижимых границ. Уровень технического развития на данный момент позволяет людям создавать, моделировать, и направлять виртуальные жизни (как продолжение жизни реальной) в собственном виртуальном мире с определенными виртуальными правилами и законами. Жизнь в таком пространстве обеспечивается и охраняется современными электронными приспособлениями самого различного характера. Все новинки минувшего века и, что немаловажно, последнего десятилетия изначально были предназначены для того, чтобы помогать человеку более эффективно контактировать с окружающим миром во всем его разнообразии. Среди неоспоримой пользы электронных приспособлений перечислялись такие вещи, как значительная экономия времени, возможность крайне быстрого доступа к гигантским массивам информации, а также возможность оперативного реагирования на события, происходящие в отдаленном от определенного человека месте, но которые при этом имеют для него непосредственную важность. Таким образом, человек мог быть свободен практически от любого рода ограничений, начиная от отсутствия доступа к необходимой информации и заканчивая нежелательными убытками (любого характера) от невозможности подключиться к участию в конференции, проходящей на удалении в пару тысяч километров от него. Но если XX век, с повсеместным развитием телевидения и радио, можно назвать веком «вещания», где все медиа создавались небольшой группой профессионалов и затем отобранный материал доставлялся аудитории, то современность вкупе с беспроводными технологиями и развитием онлайновых социальных сетей породила принципиально новый способ производства, передачи, и потребления информационных потоков, что не может не сказываться на структуре повседневной реальности.
Статья Семейные Связи [1] заявляет, что существует два вида социальных отношений (связей): сильные и слабые. Сильные связи «соединяют» людей с семьей и родственниками, в то время как слабые связи помогают избегать изолированности от всего остального общества, и которые дают человеку возможность, например, спросить у незнакомца, куда ему идти, если он не уверен в направлении, или позволяют заказывать еду с доставкой на дом. В 1970х Марк Грановеттер стал одним из самых влиятельных социологов десятилетия после опубликования статьи под названием «Сила слабых связей» [2]. Грановеттер заявлял, что обществу необходимы не только здоровые сильные связи между родственниками и близкими друзьями, но и достаточно обильное количество связей слабого характера со случайными людьми [2]. Являясь далеко не тривиальными, эти самые слабые связи, согласно Грановеттеру, представляют собой «мосты» между разрозненными группами тесно объединенных сильными связями людей; при этом слабые связи несут на себе роль ретрансляторов идей и трендов. Грановеттер заявлял, что на общесистемном «социальные системы, испытывающие недостаток слабых связей, с течением времени станут дефрагментированными и инкогеретными» [2], а что касается уровня личностного, то отсутствие слабых связей может привести к возрастающему уровню его пассивности и безразличия к реальной жизни, и именно поэтому любое разрушение слабых связей должно быть порицаемо.
В девяностых, когда Интернет начал становиться доступным для всеобщего использования, социологи были настроены крайне пессемистично. Некоторые из них говорили о так называемой потере социального капитала, имея ввиду то, что все больше людей предпочитали проводить время у экранов больше, чем с другими людьми. Другие наблюдали уменьшение численности настоящих (в противовес онлайновым) социальных сетей, что постепенно вело к повышению процента людей, не имеющих тесных контактов вообще ни с кем. Многие заявляли, что Интернет влечет за собой социальное одиночество и депрессивные состояния; так же высказывались мнения о том, что пользование интернетом в домашних условиях негативно сказывается на времени, проведенном с друзьями и членами семьи, равно как и на занятости социально значимой деятельностью. Необходимо отметить, что все эти разговоры были сфокусированы на проводных и стационарных технологиях. Сейчас, сорок лет спустя после выхода в свет статьи Грановеттера, многое успело измениться, в том числе и средства коммуникации. В наше время мобильные и беспроводные устройста, электронные средства коммуникации стало повседневной нормой. Новое поколение социологов, исследующее вопрос влияния новых технологий на структуру повседневности, уже не выглядит таким пессемистично настроенным; скорее наоборот, многие приходят к выводу, что современные номадические технологии, вместо того, чтобы отдалять людей друг от друга, помогают находиться ближе к семье, к друзьям, к возлюбленным – иными словами, помогают укреплять сильные социальные связи. Тем не менее, до сих пор расходятся мнения о том, что беспроводные технологии значат для слабых связей, и какой эффект оказывают они на общество в целом.
Номадические технологии углубляют, усиливают сильные связи потому, что, как заявляет социолог Кристиан Ликопп, они делают возможным «подключенное присутствие», что является абсолютной новинкой в истории развития коммуникационных технологий. Во времена стационарных средств коммуникации люди отождествляли телефон скорее с местом, чем с человеком. В такой культуре общения люди, разделенные физическим расстоянием, разговаривали не часто, и каждый разговор воспринимался как значимое событие. Имело место планирование времени звонка заранее, на обоюдно удобное время. Обе стороны представлялись друг другу, совершая, таким образом, некий ритуал, и только затем начинался разговор, целью которого было сообщение друг другу последних новостей из жизни каждой из сторон. Мобильные же технологии, напротив, отождествляются не с местом, а с человеком. Люди получили возможность звонить, отправлять сообщения и электронные письма друг другу по много раз в течение дня. Исходя из того, что звонок или смс адресованы в первую очередь конкретному человеку вне зависимости от его местонахождения, и, кроме того, на дисплее телефона всегда можно увидеть имя звонящего, и иногда даже его фото, то обе стороны склонны тратить меньше времени на ритуалы приветствия. Обмены информацией и голосовые контакты стали более частыми и более короткими. Люди ожидают от разговоров меньше новой / полезной информации, потому что взамен они получают ощущение постоянной связи, постоянного присутствия в жизни друг друга, как будто они и на самом деле проводят время вместе в перерыве между физическими встречами.
Согласно статье «Семейные связи», почти половина всех звонков и тектовых сообщений с мобильных телефонов совершаются по номерам одних и тех же трех-четырех людей из ближайшего окружения, которые обычно находятся на расстоянии, не превыщающего 10-20 км от звонящего. Значительная часть этих звонков несет функцию так называемой микрокоординации, когда члены семьи находятся в разных местах недалеко друг от друга и созваниваются для того, чтобы уточнить планы. Например, отец семейства может позвонить жене из супермаркета, чтобы уточнить, какой именно марки покупать тот или иной продукт, а мать может сообщить, что задерживается на работе и она не успевает забрать детей из школы. Следует отметить, что коммуникации в таком режиме носят не только утилитарный характер, так как они, согласно «Семейным связям», в наибольшей степени влияют на детей. Из положительных эффектов влияния можно выделить более раннюю независимость и автономность современных детей по сравнению с их родителями. Это происходит от того, что уже в раннем возрасте, обзаведясь мобильным телефоном, коммуникатором, и другими беспроводными электронными приспособлениями, дети получают возможность строить свои собственные сообщества, начиная непосредственно с фундамента, через постоянный обмен сообщениями и фотографиями друг с другом – в случае XXI века, даже если определенные связи и знакомства не получают родительского одобрения. С другой стороны, такая автономность не переходит безопасные рамки, потому что в любой ситуации дети находятся на расстоянии одного телефонного звонка от родителей, что существенно увеличивает скорость реакции внешней стороны на тот или иной проблемный контекст, в который мог попасть ребенок.
Мобильные технологии связывают не только членов семьи друг с другом, но и молодых влюбленных – но немного иначе. Антропологи, занимающиеся исследованием эффектов, оказываемых на молодежь и молодежную культуру беспроводными электронными устройствами, выяснили, что влюбленные подростки и молодые люди непрерывно обмениваются текстовыми сообщениями; это позволяет им как избежать родительского контроля, так и дает возможность поддерживать эмоциальную связь друг с другом в перерывах между реальными встречами. Такое постоянное «соединение» друг с другом помогает сделать встречи еще более долгожданными и желанными. Влюбленная пара может обмениваться сообщениями по дороге на встречу друг с другом, параллельно с этим перестраивая и адаптируя свои планы в случае неожиданных обстоятельств. После встречи, например, во время возвращения домой, текстовые сообщения используются молодой парой как способ сохранить и продлить во времени воспоминания от встречи; иногда это может продолжаться несколько дней, что опять же позволяет создавать эффект постоянного физического присутствия в жизни друг друга. Часто к текстовым сообщениям прибавляется и такой вид нарратива собственной жизни, как фотографии. Многие мобильные телефоны оснащены фотокамерами, что не является новинкой. Молодые люди регулярно снимают на фотокамеру события, которыми наполнена их повседневная жизнь: дорога в школу, люди на эскалаторе, забавная ситуация с другом. Эти фотографии имеют смысл только для близких друзей или ребят из одной компании, и ни для кого больше; вместе все эти снимки в рамках круга близких приятелей формируют своего рода наглядные повседневные документальные отчеты – о «своих» и для «своих».
Безусловно, все изложенные выше соображения и факты говорят о положительном влиянии беспроводных элекронных технологий на сильные социальные связи, однако, как и у каждой медали, данный проблемный вопрос имеет и обратную сторону. Во-первых, элементарно с точки зрения этикета: согласно американскому опросу, проведенному в 2005 году, 62% респондентов согласились с тем, что использование мобильных телефонов в общественных местах является одним из основных источников раздражения для окружающих людей; показательным является тот факт, что только треть респондентов в возрасте от 18 до 27 лет согласились с такой интерпретацией проблемы. В рамках повседневности для людей стало более чем нормальным отвечать на звонки в кино, ресторанах, общественных уборных, даже на похоронах и свадьбах. Авторы статьи приводят несколько комичных, иногда трагичных, но тем не менее реальных ситуаций: мужчина, прерывающий свадебную церемонию для того, чтобы ответить на входящий звонок, или, напротив, женщина, во время церемонии похорон берущая трубку для того, чтобы принять чьи-то соболезнования [1]. «Все ведет к тому,» – говорится в статье, «что люди стали слишком часто позволять себе не ценить окружающих их людей, относиться к ним как к данности, которая никогда никуда не денется» [1].
Все заявленное выше подводит к другой потенциальной проблеме «подключенного присутствия». Ею является то, что такого рода общения обычно отсекает тех людей, который, в теории, так же могли бы войти в коммуникативную повседневность; следовательно, можно сделать вывод о том, что массовое использование беспроводных технологий, в случае бесконтрольного к нему отношения, может вести к лимитированию слабых связей, которое кажется людям совершенно естественным. Вместо того, чтобы обращаться с вопросами к незнакомому человеку, многие предпочитают воспользоваться карманным коммуникатором и свериться с картами google; вместо того, чтобы попросить о помощи продавца-консультанта в магазине, все большее количество людей предпочитают совершать покупки через Интернет и пользоваться автоматизированными «рекомендациями», имеющимися на многих сайтах онлайн-магазинов. Эти тенденции ведут к тому состоянию, которое в статье называется «обособленный человек вне обособленной толпы»: ситуация, когда почти все виды социального взаимодействия искуственно сведены на нет и заменены на «общение» с техникой, которая, в конечном итоге, и выполняет роли социального окружения человека. «Эти люди,» – заявляют авторы статьи [1], – «Построили стену между собой и окружающим миром, отгородили себя от него, а его – от себя, искуственно обеспечив себе зону комфорта и не заметив этой искуственности». От таких искуственных ограничений страдают не только те, кто эти искуственные рамки для себя создал, но и окружающие люди. Можно привести массу примеров ситуаций, с которыми наверняка многие сталкивались: когда нужно спросить время у проходящих мимо людей, или что-то уточнить – и это совершенно невозможно сделать, потому что в буквальном смысле слова каждый встреченный человек разговаривает по телефону, что, разумеется, существенно снижает шансы окружающих людей установить необходимое количество слабых связей со своей стороны. Такая ситуация ведет к тому, что люди теряют способность общаться с теми, кого они не «выбирают», но которые «выбирают» их, то вместе с этим уходит и такой ценный навык, как умение «фильтровать» людей, умение распознавать ложь и неискренность, умение формировать свой собственный круг общения, выходящий за пределы уже устоявшихся и поэтому таких знакомых семейных отношений. Целесообразен вывод о том, что люди постепенно утрачивают способность должным образом контактировать с окружающим миром: все больше навыков люди приобретают в мире, сконструированном ими самими, в то время как реальный мир, простирающися далеко за рамки виртуального пространства, превращается в зону социальных провалов, неуверенности и общей недееспособности.
Были рассмотрены позитивные стороны влияния «подключенного присутствия» на детей и их образ жизни, однако ничего не было сказано о некоторых негативных аспектах. Мобильный телефон и постоянная возможность регулярного привлечения родителей к рещению своих проблем являются своего рода связывающей пуповиной между ребенком и отцом с матерью. Такая ситуация, по мнению некоторых ученых, может в некоторых случаях повлечь за собой замедление взросления. Согласно Шерри Торкл, психолога из MIT, мобильные технологии в прямом смысле слова связывают родителей и детей, что создает новые зависимости между этими элементами; эти зависимости, в свою очередь, обладают способность откладывать на неопределенный срок тот момент, когда молодые люди наконец осознают, что они должны быть способны все делать и со всем справляться сами. Возможно, такая тесная связь с родителями может вести к преуменьшению своей ответственности за свои поступки и за их последствия, считает Торкл.
Скорее всего, не будет ошибочным заявление о том, что блага технологической революции либерализовали сознание людей и создали атмосферу, благоприятную для дальнейшего развития индивидуальных предпочтений и формирования собственного вкуса, в какой-то степени не зависящего от мнения окружающих. С другой стороны, в это же самое время эта атмосфера стимулирует рост латентного эгоизма и эгоцентризма, – который со временем трансформируется из скрытого в ярко выраженный, – а также провоцирует стабилизацию культа так называемого личного пространства. Уже упоминалось, как отождествление телефона с конкретным местом уступило место связи телефона с личностью, им владеющей; аналогичная ситуация произошла с телевизорами, когда они из предмета, собирающего всю семью в гостиной вместе по вечерам после работы превратились в нечто, способное создавать персональный шумовой и визуальный фон, а радио было вытеснено портативными плеерами. Люди получили возможность создавать в реальном мире свой собственный мир, который ни с кем не нужно делить и в котором ни с кем не нужно делиться. Следовательно, у людей теперь есть все необходимое и, более того, почти все возможное для того, что окончательно исключить себя из общества как социума хотя бы потому, что социальное взаимодействие более не является необходимым шагом достижения собственного комфорта.
Можно сделать вывод, что мобильные телефоны, компьютеры, Интернет и прочие приспособления электронного характера принимают немаловажное участии в формировании различных социальных структур и традиций. Технический прогресс уже определенным образом повлиял например на то, какие способы ухаживания за девушками выбирают молодые люди; институт брака и семьи претерпевает некоторые изменения, так как под воздействием перемен меняются ценностные ориентиры. Иными словами, «компьютеризиризация» мира действительно влияет на то, как люди ведут себя по отношению друг к другу; при этом старые привычки и модели поведения заменяются новыми. Длинные приветствия сократились до одного слова. С одной стороны, такой тренд обеспечивает своеобразное сокращение расстояния между собеседниками, стимулирует более неформальное общение и при сокращает его до размеров эффективного минимума, значительно экономя затраты времени. Однако в это же самое время такой стиль общения способен вытеснить из себя самого тот человеческий элемент, который отличает коммуникацию двух людей от коммуникации двух роботов, которые не умеют симпатизировать друг другу, которые вообще не умеют испытывать никаких эмоций по отношению к другим представителям своего вида. В один прекрасный момент некоторые люди могут обнаружить себя в полном одиночестве – «обособленный человек вне обособленной толпы». При пристальном взгляде на складывающуюся ситуацию может напроситься вывод о том, что укорачиваение разговоров и забота об эффективности энерго- и времязатрат обусловлено на самом деле только тем, что людям хочется оборвать все слабые связи с миром для того, чтобы почувствовать себя в комфорте и безопасности. Тем не менее, нельзя не считаться с явными доказательствами того, что такой номадизм в общем и целом хорошо влияет на стимулирование сильных социальных связей внутри семьи или групп, объединенных на основе дружбы или интересов; надо лишь не упускать из виду того, что этот успех, при отсутствии должного контроля к образу мышления и жизни, достигается за счет жесткого лимитирования количества тех людей, которые потенциально могли бы присутствовать в структуре повседневности, пусть и мельком. Не дает оставаться пессемистичным и тот факт, что, несмотря на отнюдь не радужные прогнозы девяностых годов, Всемирная Сеть, особенно за последнее время, превратилась в густонаселенную и интенсивно используемую социальную среду, в основном благодаря онлайновым социальным сетям. Число пользователей социальных медиа на сегодняшний день составляет 2,4 млрд., при этом в Фейсбуке зарегистрировано более 800 млн. аккаунтов, а в Твиттере около 255 млн., при этом 100 млн. из них активны. Ежемесячно онлайн просматривается 201,4 млрд. роликов, а на YouTube каждую минуту загружается 48 часов видео. Ежедневно пользователи загружают около 4,5 млн. снимков на платформу Flickr [3]. Молодые люди уже давно пользуются этими сайтами для того, чтобы поддерживать общение с группами, сильно превосходящими по количеству те, которые когда-либо были возможны; возможно, в этом новом кибер-пространстве, живущем своей насыщенной жизнью, люди находят возможности для компенсирования нехватки слабых связей в физическом пространстве.
Список литературы:
1. Family Ties // The Economist. 2008. Vol. 387, № 8575. P. 11–15.
2. Granovetter M. The strength of weak ties // American journal of sociology. 1973. Vol. 78, № 6. P. 1360–1380.
3. Шелухо М.В. Влияние социальных медиа на структуру повседневности. СПб: Конференция “Личность в координатах медиа,” 2012.