Вадим Аполлонович Бутенко десять лет своей жизни провел в Саратове. По решению Временного правительства, воплотившемуся в жизнь уже при советской власти, в Саратовском университете в 1917 г. открылся историко-филологический факультет. Среди профессиональных кадров, прибывших сюда из Петрограда для работы, был и В.А. Бутенко.

Саратовский край в эту пору представлял собой для историков и этнографов «огромное и не совсем распаханное поле». Для его освоения университет нуждался в скорой подготовке кадров. Возможность этого подкреплялась наличием необходимой материальной базы. Помощь будущим студентам могла оказать университетская библиотека, хранившая три собрания книг и рукописей: профессора-канониста Алексея Степановича Павлова (1832-1898), содержащая лучшие издания памятников церковного и светского гражданского права; бывшего саратовского губернатора, члена Государственного совета Михаила Николаевича Галкина-Враского (1834-1916) в несколько десятков ценных монографий по истории церкви, истории письменности, этнографии; фонд профессора-библиофила Ильи Александровича Шляпкина (1858-1918), насчитывающий 70.000 томов, 300 рукописей XIII-ХVIII вв. Коллекция И.А. Шляпкина включала до 1000 лубков, портреты русских писателей, фотографии классических картин. Для нужд университета в городе имелись архивы губернского правления, консистории (240.000 дел), братства Святого Креста, архив, археологический музей и библиотека губернской учёной архивной комиссии (30.000 томов и рукописи), Радищевский музей [5].
Заняв образовавшуюся кафедру всеобщей истории в местном университете, профессор В.А. Бутенко приступил к разработке новых учебных курсов, завершению своей докторской диссертации «Либеральная партия во Франции в эпоху реставрации». Но не ограничил себя этим. В личном листке научного работника (9 ноября 1923 г.) на вопрос об общественной деятельности он ответил: «Работал в Саратовском Обществе Истории, Археологии и Этнографии» [1, Л.2 об.]. Здесь уже состояли его коллеги, историки С.Н. Чернов, П.Г. Любомиров, С.В. Юшков. К этому времени Общество накопило богатые традиции и заслужило признательность своей деятельностью. Губернская учёная архивная комиссия, из которой в 1919 г. выросло Общество истории, археологии и этнографии, сыграла весомую роль в открытии университета в Саратове, велики были его заслуги в краеведении. Деятельность Общества способствовала и пополнению фондов местных музеев, организации в них научной работы.
По данным, предоставленным журналом «Культура», в 1922 г. в Саратове насчитывалось 11 музеев: Археологический (зав. – П.Н. Шишкин), Этнографический музей Саратовского края (зав. – Б.М. Соколов), Музей общественного движения (зав. Г.П. Федотов), Дом-музей Н.Г.Чернышевского (зав. – М.Н. Чернышевский), Музей социальной гигиены (зав. – В.Я. Харичков), Музей голода (зав. – Б.М. Соколов), Музей волгаря (зав. – Ф.н. Родин), Музей естествоиспытателей и любителей естествознания (зав. – В.В. Феофанов), Сельскохозяйственный музей (зав. – А.Д. Штылько), Музей изящных искусств при Саратовском государственном университете (зав. – Ф.В. Паллов) [4].
На этом фоне выделялся Государственный художественный музей имени А.Н.Радищева – первый общедоступный художественный музей в провинциальной России, основанный внуком А.Н. Радищева, известным русским художником Алексеем Петровичем Боголюбовым (1824-1896). Стремясь «оставить о себе память. Возвышая втоптанное в грязь имя деда», А.П. Боголюбов решил открыть музей с правом свободного входа в него для всех желающих. Здание музея возводилось по проекту петербургского архитектора И.В. Штрома [6, С.5]. В июне 1885 г. музей был открыт.
Среди периферийных музеев СССР Радищевский музей был признан первым по времени основания и по богатству своих коллекций. В 1917 г. фонды его хранили 6.738 предметов искусства: собрание русской и западноевропейской живописи и скульптуры, коллекции мебели и прикладного искусства. Библиотека музея насчитывала около 4000 томов. Открывая историко-филологический факультет в местном университете, Временное правительство рассчитывало на помощь музея в обеспечении факультета научно-вспомогательными средствами. Однако, несмотря на богатство фонда, «музей, – писали в 1918 г. «Художественные известия», – не имел определенной физиономии, а являлся хранилищем всех тех ценных и неценных вещей, которые к нему поступали. Примером такой разнородности и полной бессистемности могут служить коллекции фотографий бывших саратовских губернаторов, вице-губернаторов, городских деятелей, коллекции хрустальных изделий, скульптуры фабричной работы и т.д. Музей имел характер сундука старой бабушки, где наряду с брюссельскими кружевами и опалами лежат валенки – память горячо любимой няни» [6, С.6].
Работникам музея предстоял кропотливый труд по систематизации собраний и созданию научно обоснованных экспозиций. В первые годы советской власти собрания музея пополнились предметами искусства из Комитета по охране художественных сокровищ при Совете Всероссийских кооперативных съездов, из Отдела ИЗО НКП РСФСР, из Саратовского губернского Пролеткульта, из Саратовского историко-археологического общества.
В 1923 г. В.А. Бутенко принял от «последнего петербургского символиста» Алексея Дмитриевича Скалдина (1889-1943) заведование Радищевским музеем, продолжив дело формирования музейного фонда. При нём поступили картины из Государственной Третьяковской галереи (1926), из усадьбы Отрадино (1927), Русского музея (1928), Ленинградского музейного фонда (1928). В качестве примера приведем заявление В.А. Бутенко декану педагогического факультета университета от 13 января 1927 г.: «В связи с полученным мною предложением от Главнауки явиться в Москву для получения предметов искусства из Государственного Музейного фонда прошу мне дать отпуск с 17 по 31 января» [1, Л.15]. В 1927-1928 гг. значительно пополнилась коллекция декоративно-прикладного искусства. К концу 1920- х гг. Радищевский музей превратился в одно из крупнейших в стране собраний русского и западноевропейского искусства.
Работой по учету экспонатов музея, ведением инвентарных книг ведала Клавдия Ивановна Рудольфи (выпускница училища Штиглица, курсов Петербургского археологического института), интересовавшаяся русской живописью. В 1924 г. в Радищевский музей пришла ученица знаменитого египтолога Ф.В. Баллода Кира Николаевна Папа-Афанасопуло, известная своей работой «Золотоордынская керамика. Опыт систематизации и описания золотоордынской посуды» и научно-исследовательской деятельностью в университете. К.Н. Папа-Афанасопуло занималась сбором материала о произведениях старых западноевропейских мастеров, историей фарфора, памятниками дворянско-крепостной культуры (К.И. Рудольфи и и К.Н. Папа-Афонасопуло были уволены весной 1931 г. «за несоответствие идеологическим задачам музея»). А в 1925 г. на должность гида-проводника музей принял еще одну ученицу Ф.В. Баллода Наталью Ивановну Оболенскую [3].
В 1926 г. научные сотрудники музея приняли участие в работе областной музейной конференции. С докладом «Рост и развитие Радищевского музея» выступила К.И. Рудольфи. В.А. Бутенко ближе был вопрос организации музейного дела. Свои мысли по этому поводу от выразил в специальной статье «Задачи строительства провинциальных художественных музеев», представив ее в качестве доклада на конференции [1, Л.38]. Эта работа историка не была опубликована. И рукопись ее сегодня считается утраченной.
Десять лет профессорской деятельности В.А. Бутенко в Саратове были весьма плодотворными. Будучи заведующим кафедрой всеобщей истории, деканом историко-филологического факультета, а затем и ФОНа, он участвовал в становлении исторического образования в университете. В своей преподавательской деятельности профессор В.А. Бутенко заложил начало чтению в Саратовском университете курса всеобщей истории. Здесь он создал более 20 работ, главная из которых – докторская диссертация.
Отъезд В.А. Бутенко из Саратова был связан с серьезным недомоганием историка. Вместе с завершением преподавания в университете свертывается работа В.А. Бутенко в Радищевском музее.
Последние годы жизни историка были связаны с Ленинградом, где он работал в Археографической комиссии, сотрудничал с журналом «Вестник знания». В 1930 г. В.А. Бутенко был арестован по так называемому «Академическому делу», осужден на десять лет лагерей и отправлен в г.Кемь, а оттуда на Беломоро-Балтийский канал, где вскоре скончался от скоротечного легочного туберкулеза [2].
Часть научного наследия В.А. Бутенко разделила его трагическую судьбу. После ареста историка и его имущества утрачены неопубликованные работы ученого. На долгие годы было забыто и имя самого историка. Лишь в 1990-е гг. началось «возвращение» В.А. Бутенко в историю отечественной исторической науки, где он занял достойное место яркого и последовательного представителя научной школы профессора Н.И. Кареева. В начале XXI века ученые Саратовского университета и сотрудники Государственного художественного музея имени А.Н. Радищева стали вспоминать В.А. Бутенко в своих публикациях, оценив вклад историка в развитие исторического образования, научной и общественной жизни послереволюционного Саратова.

1. Архив Саратовского государственного университета. Д. 69 (Личное дело профессора В.А. Бутенко).
2. Архивная справка об аресте и осуждении В.А. Бутенко от 7 апреля 1993 г.//Управление по Санкт-Петербургу и области Министерства безопасности РФ.
3. К 120-летию Радищевского музея [Электронный ресурс]. – URL: http://mkrf.ru/news/regions/volga/detail.php?id=17848 (дата обращения 30.12.2011).
4. Культура. Журнал профессиональной жизни, науки и искусства. Саратов, 1922. С. 21, 22.
5. Российский государственный исторический архив. Ф. 733. Оп. 226. Д.311. Л. 2-10 об.
6. Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева /Авт. вст. ст. и сост. Г.М. Кармакулина, Г.Е. Федорова. Л.: Художник РСФСР, 1984.

Все статьи автора «sever2100»